В старом каменном урочище было много змей, зато трава там росла настолько пышная и сочная, что она все равно продолжала гонять своих коз туда каждый день.

— Козы вошли в тело, — заметила как-то Нана. — Куда ты их водишь пастись, Сита?

Когда Сита ответила: «В старое каменное урочище в лесу», Нана вздохнула: «Это же так далеко», а дядя Хира пробурчал: «Ты поосторожнее там со змеями». Только заботились они, конечно, не о ней, а о козах, поэтому она не стала им говорить о белом ослике.

Белого осла она в первый раз увидела после того, как положила несколько цветков на красный камень под большим деревом. Ей этот камень нравился. Круглый, очень старый, он удобно лежал в люльке из корней. Он принадлежал Богине. Каждый, кто проходил мимо, оставлял в дар Богине цветы или брызгал на камень несколько капель воды. И каждую весну его заботливо красили в красный цвет.

Сита поднесла Богине ветку рододендрона, и ей вдруг показалось, что одна из коз забрела в лес; но тот, кто стоял там, в чаще, не был ни козой, ни козлом. Он был белым — белее, чем священный бык. Сита подошла к нему поближе, чтобы как следует разглядеть. Увидев округлый круп и хвост, похожий на веревку с кисточкой на конце, она поняла, что перед ней осел — но до чего же красивый осел! Только чей он? На всю деревню ослов было всего три, причем два из них принадлежали Чандре Бозу. Но те были обычными серыми мосластыми рабочими скотинками. Этот же осел был упитанным, холеным и повыше ростом — короче, удивительный осел! Он не мог принадлежать ни Чандре Бозу, ни кому-то другому в деревне. На нем не было ни уздечки, ни просто повода. Наверное, он дикий и живет в лесу сам по себе.

Сита свистнула вожаку стада — умнице Кала и, собрав коз, повела их в лес, туда, куда ушел белый ослик. Они долго топали по тропинке и наконец пришли в то место. Там было очень много древних камней — огромных, как дома в деревне, наполовину утонувших в земле, заросших дикими травами и оплетенных лианами керала. Белый осел оглянулся и посмотрел на нее из тени под деревьями.

Она подумала, что он бог, потому что у него был третий глаз, совсем как у Шивы. Но когда ослик повернулся в профиль, она увидела, что это не третий глаз, а рог, причем не загнутый, как у коровы или козы, а прямой, длинный и острый, как у оленя. Рог был один и сидел на лбу точь-в-точь как третий глаз у Шивы. Это точно какой-нибудь бог. Бог-осел. На случай если так оно и есть, Сита сорвала с керала желтый цветок и, положив на ладонь, протянула ослу.

Белый ослик задумчиво оглядел ее, коз, цветок и медленно пошел к девушке, лавируя меж древних камней. У него были раздвоенные копыта, совсем как у коз, но двигался он легче и ловчее их. Он принял цветок. Потом нежно-розовым носом осторожно обнюхал ладонь Ситы. Она поспешно сорвала еще один цветок, и ослик принял его тоже. Но когда она протянула руку, чтобы коснуться витого рога или хотя бы просто погладить по голове, почесать за длинными чуткими ушами, он прянул в сторону, но не убежал, а остановился поодаль, исподлобья поглядывая на нее раскосыми черными глазами.

Сита его все еще немножко побаивалась и поняла, что он тоже ее побаивается; тогда она присела на один из камней и притворилась, что приглядывает за козами. Те и не думали разбегаться, торопясь набить желудки самой сочной травой, которая им попадалась за всю жизнь. Ослик успокоился, подошел к Сите и положил голову ей на ладонь. Она ощутила тепло и мягкость его подбородка. От мощного дыхания животного стеклянные браслеты на запястье слегка затрепетали. Она медленно и очень осторожно подняла вторую руку и погладила мохнатую шерсть за длинными ушами и легкий пушок, окружавший основание рога; и белый ослик остался рядом, тепло дыша ей в ладонь.

С этого дня она пригоняла коз только туда, хотя ей и приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не наступить на змею. Козы сразу же накидывались на траву, которая явно шла им впрок, а ее друг — белый ослик — каждый день приходил из лесу, принимал угощение Ситы и оставался, чтобы составить ей компанию.

— Буйвол и еще сто рупий в придачу, — сказал дядя Хира. — Надо быть полной дурой, чтобы согласиться на меньший выкуп!

— Моти Лал — бездельник и лентяй, — возразила Нана. — И грязнуля к тому же.

— Вот потому-то ему и нужна жена. Кто ж еще будет обстирывать его и кормить? Да за работящую послушную жену — всего-навсего один буйвол и сто рупий!

— А может, женившись, он и сам возьмется за ум, — сказала Нана.

Вот так Ситу помолвили с Моти Лалом из соседней деревни. Каждый вечер, когда она пригоняла коз в деревню, он встречал ее на околице. Она знала, что он на нее всегда смотрит, но сама ни разу не подняла глаз, чтобы взглянуть на него. Ей ужасно не хотелось на него смотреть.

— Сегодня наш последний день, — сказала она белому ослику. Козы паслись между древними круглыми, вросшими в землю камнями, а лес окружал урочище глухой стеной, звенящей птичьими голосами. — Завтра я возьму с собой младшего брата Умы, чтобы показать ему дорогу сюда. Теперь он будет деревенским козопасом. А послезавтра у меня свадьба.

Белый ослик стоял молча, и его мягкая короткая шерсть на подбородке согревала ее ладонь.

— Нана даст мне свой золотой браслет, — продолжала Сита. — Я надену красное сари и накрашу пробор и ладони хной.

Ослик молча слушал.

— На свадьбу приготовят сладкий рис, — добавила Сита и заплакала. — Прощай, белый ослик, — наконец тихо сказала она.

Белый осел искоса посмотрел на нее, затем, не оглядываясь, пошел прочь и вскоре исчез в густой тени под деревьями.