Глава 37
Дом стоял с темными окнами, залитый лунным светом, и на его фасаде чернели тени деревьев. Виккерс замер перед калиткой, стараясь вспомнить, как здесь все выглядело тогда. Он вспоминал, как свет луны оттенял белизну колонн, придавая им призрачную красоту, какие слова они говорили друг другу…
Но все умерло и было погребено — осталась лишь горечь сознания, что он только жалкое подобие человека.
Он открыл калитку, прошел по аллее и поднялся по ступеням. Шаги его были так звонки в этой тишине лунной ночи, что, казалось, их слышит весь дом.
Он нашел кнопку звонка, нажал ее указательным пальцем и застыл в ожидании, как в прошлый раз. Но теперь он не ждал Кэтлин, которая бы распахнула дверь ему навстречу.
В холле блеснул свет, и через стекло он увидел человекоподобное создание, которое направлялось к нему. Дверь открылась, он вошел, и поблескивающий робот, неловко склонившись перед ним, произнес:
— Добрый вечер, сэр.
— Вы Айзекайя? — спросил Виккерс.
— Айзекайя, сэр, — подтвердил робот. — Вы видели меня утром.
— Я гулял, — сказал Виккерс.
— Если желаете, я покажу вам вашу комнату.
Робот повернулся и стал подниматься по винтовой лестнице. Виккерс последовал за ним.
— Превосходная ночь, сэр, — произнес робот.
— Да, чудная.
— Вы голодны, сэр?
— Нет, спасибо.
— Я могу принести вам поесть, если вы не ели, — предложил Айзекайя. — Кажется, еще осталась курица.
— Нет, — сказал Виккерс. — Спасибо.
Айзекайя открыл дверь и включил свет, затем отошел в сторону и пригласил Виккерса войти.
— Быть может, — спросил Айзекайя, — вы хотите выпить?
— Чудесная мысль, Айзекайя. Шотландского виски, если можно.
— Минуточку, сэр. Пижамы лежат в третьем ящике сверху. Может, они великоваты, но вам подойдет.
Он нашел почти новые пижамы, уродливые и слишком просторные, но это было лучше, чем ничего.
В уютной комнате стояла широкая кровать, покрытая белым стеганым покрывалом, а на окнах висели белые занавески, колыхавшиеся от ночного ветерка. Он уселся на стул в ожидании Айзекайи и впервые за много дней ощутил усталость. Сейчас он выпьет виски, заберется в постель, а утром шумно сойдет вниз и потребует объяснений.
Дверь открылась.
Но это был не Айзекайя, вошел Гортон Фландерс в малиновом халате и шлепанцах, которые хлопали при каждом его шаге. Он пересек комнату, сел на второй стул и посмотрел на Виккерса с легкой улыбкой.
— Итак, вы вернулись, — начал он.
— Я вернулся, чтобы выслушать вас, — произнес Виккерс. — Можете начинать.
— Почему бы и нет, — согласился Фландерс. — Ради этого я и встал. Как только Айзекайя сообщил мне о вашем возвращении, я понял, что вы хотите поговорить со мной.
— Я не хочу говорить. Я хочу выслушать вас.
— О да, конечно. Говорить действительно должен я.
— И не о запасах знаний на иных мирах, которые вы столь красочно живописали, а о гораздо более земных делах.
— О чем, к примеру?
— К примеру, о том, что я — андроид, как и Энн Картер. О том, кто такая Кэтлин Престон. Существует ли она в действительности или только в моей памяти? Если существует на самом деле, где она сейчас? И наконец, о моей роли во всей этой истории и о ваших намерениях.
Фландерс кивнул.
— Неплохо. Вы умудрились задать именно те вопросы, ответ на которые не принесет вам удовлетворения.
— Должен вам сообщить, — сказал Виккерс, — что на той Земле на мутантов ведется охота, их убивают, магазины технических новинок разбиты и разграблены, обычные люди готовы к борьбе. Я явился сюда, считая, что я — мутант.
— Вы и являетесь мутантом, уверяю вас. Виккерс — особый тип мутанта.
— Мутант-андроид.
— Вы невозможны, — сказал Фландерс. — Отбросьте горечь…
— Да, конечно, я испытываю горечь, — перебил Виккерс. — А как же иначе? Сорок лет я считал себя человеком и вдруг узнаю, что не являюсь им.
— Глупец, — сказал Гортон Фландерс, — вы сами не знаете, кто вы.
Айзекайя, постучав в дверь, вошел с подносом в руках. Он поставил на стол поднос с двумя стаканами, содовой, кубиками льда и пинтой виски.
— А теперь, — продолжил Фландерс более высоким голосом, — мы можем поговорить как разумные существа. Не знаю, чем это объяснить, но человек становится более цивилизованным, как только берет в руки стакан.
Он сунул руку в карман халата, достал пачку сигарет и предложил Виккерсу. Виккерс протянул руку за сигаретой и обратил внимание, что у него дрожат пальцы. До сих пор он не замечал, в каком напряжении находится.
Фландерс щелкнул зажигалкой и дал ему прикурить. Виккерс затянулся.
— Хорошо, — произнес он. — Сигареты кончились у меня на четвертый день.
Он курил, наслаждаясь ароматом табака и ощущая, как спадает нервное возбуждение, и смотрел на готовящего напитки Айзекайю.
— Я слышал ваш утренний разговор, — сказал Виккерс. — Айзекайя впустил меня, и я был свидетелем вашей беседы в соседней комнате.
— Знаю, — сказал Фландерс.
— Так все это было разыграно?
— Абсолютно все, — весело подтвердил Фландерс. — Каждое ранящее слово.
— Вы хотели дать мне понять, что я андроид?
— Именно так.
— И мышь вы подослали?
— Мы решили вывести вас из состояния равновесия, — сказал Фландерс. — А мышь выполняла определенную задачу.
— Она шпионила за мной?
— Еще как! Мышь оказалась превосходным шпионом.
— Меня безмерно возмутило, что вы внушили жителям Клиффвуда, будто я — виновник вашей смерти.
— Следовало вынудить вас уехать оттуда и вернуться в страну вашего детства.
— А откуда вы могли знать, что я поеду туда?
— Друг мой, вы когда-нибудь задумывались о способности предчувствия? Я не говорю о предчувствии, которое позволяет вам сделать верную ставку на бегах или угадать погоду на завтра. Нет, я говорю о предчувствии в полном смысле этого слова. Я говорю о способности интуитивно предвидеть результат воздействия ряда факторов, о способности точно знать, что произойдет, не размышляя о связи этих факторов между собой. Такая способность равнозначна чтению будущего.
— Конечно. Я не мог не задумываться над этим. Особенно в последнее время.
— И сделали выводы?
— Кое-какие. Но…
— Вы, наверно, сочли подобную способность обычным человеческим свойством, не получившим должного развития. Вы решили, что мы подозревали о его существовании, но его развитие происходит очень медленно, и оно находится в резерве, ожидая своего времени.
— Примерно так, но…
— Именно теперь оно нам понадобилось, — прервал его Фландерс. — Таков ответ на ваш вопрос. У нас было предчувствие, что вы туда направитесь.
— Вначале я подозревал Крофорда, но оказалось, что он здесь ни при чем.
Фландерс утвердительно кивнул.
— Крофорд не мог этого сделать. Он слишком нуждается в вас и потому не стал бы вас запугивать. Здесь ваше предчувствие вас подвело.
— Боюсь, что нет.
— Ваши предчувствия неэффективны, — сказал Фландерс, — потому что вы не верите в них. Вы пока остаетесь в мире логики и доверяете логическим рассуждениям, которые были характерны еще для пещерного человека: рассматривать проблему под всеми углами зрения, взвешивать все за и против, словно решается арифметическая задача. Вы не верите вашим предчувствиям, и в этом кроется ваша ошибка.
«Да, именно в этом», — подумал Виккерс. У него было предчувствие, что волчок следует запустить на террасе дома Престонов. Тогда ему не пришлось бы долгие дни идти через пустынную страну второго мира. У него было предчувствие, что он должен прислушаться к совету Крофорда не трогать вечмобиль. Тогда он избавил бы себя от многих неприятностей. Но когда у него появилось предчувствие, что он должен отыскать волчок, он тут же бросился на его поиски.
— Как много вы знаете? — спросил Фландерс.
Виккерс отрицательно покачал головой.
— Немного, — признался он. — Я знаю, что существует организация мутантов. Что она действует несколько лет и что человечество отклонилось от привычного пути, как вы говорили мне однажды вечером в Клиффвуде. Организация ушла в подполье, на эти миры, потому что ее деятельность приняла широкий размах и стала привлекать внимание. У вас есть заводы, которые производят товары, подрывающие экономику старого мира. Я видел один из них. Там трудятся роботы. Скажите, а на самом деле только роботы?
Фландерс засмеялся:
— Конечно. Мы лишь говорим им, что нам надо.
— А потом эта история со слушанием звезд.
— Мы почерпнули у тамошних обитателей много хороших идей, — сказал Фландерс. — Но не все из нас способны слушать звезды. Только некоторые — это врожденный талант, телепатия. И как я говорил вам в тот вечер, не все можно использовать. Иногда мы имеем только отправную точку и все разрабатываем сами.
— А каковы ваши цели? Что вы намерены сделать?
— Этого я вам сказать не могу. То и дело открывается масса новых, возможностей, появляются новые направления. Мы так близки ко многим великим открытиям. К примеру, бессмертие. Один из слушающих…
— Вы имеете в виду, — перебил Виккерс, — вечную жизнь?
— Почему бы и нет?
«И в самом деле, — подумал Виккерс, — почему бы и нет? Если у вас есть вечные лезвия и вечные лампочки, почему бы и не иметь вечной жизни? Зачем останавливаться на полпути?»
— А андроиды? — спросил он. — Какова роль андроидов вроде меня? Ведь роль андроида не может быть столь ответственной?
— Для андроидов есть свое поле деятельности, — сказал Фландерс. — В частности, ваша работа — Крофорд.
— Что я должен сделать с Крофордом?
— Остановить его.
Виккерс рассмеялся.
— Я? Вы знаете, что стоит за его плечами?
— Я знаю, что стоит за вашими.
— Просветите меня.
— Предчувствие, развитое в самой высшей степени. Такой остроты предчувствия нет ни у одного человеческого существа. У вас выше всего развитое и менее всего используемое предчувствие.
— Подождите. Вы забываете, что я не человек.
— Вы были им, — сказал Фландерс. — И снова станете. Когда мы взяли вашу жизнь…
— Как взяли мою жизнь?
— Содержимое вашей жизни, — разъяснил Фландерс, — то, что называется душой: мысли, впечатления, реакции, которые присущи Джею Виккерсу, подлинному Джею Виккерсу в возрасте восемнадцати лет. Мы как бы перелили содержимое из одного сосуда в другой. Мы переместили вас из вашего тела в тело андроида, а ваше настоящее тело храним до того времени, когда вы сможете вернуться в него.
Виккерс чуть не вскочил со стула.
Фландерс успокоил его движением руки:
— Сидите. Вы спросите, зачем мы это сделали?
— А вы мне ответите, — сказал Виккерс.
— Конечно отвечу. Когда вам было восемнадцать лет, вы не подозревали о своем даре. И мы не в силах были на это повлиять. Если бы мы сказали вам об этом, это ничего бы не дало, вам следовало осознать себя самостоятельно. Мы считали, что процесс займет пятнадцать лет, он затянулся на двадцать, а вы все еще окончательно не пробудились.
— Я мог бы…
— Да, — сказал Фландерс, — вы могли бы расти в вашем собственном теле, но существовал еще один фактор — наследственная память. В ваших генах запечатлена еще одна мутация, встречающаяся столь же редко, как и телепатия. Нам хотелось, чтобы к моменту появления у Виккерса детей он полностью осознал, что собой представляет и каким даром наделен.
Виккерс вспомнил, как задумался о возможностях наследственной памяти, когда лежал на чердаке дома Эндрюса. Наследственная память, память, переходящая от отца к сыну. Теперь он понял ее механизм. Когда он стал взрослым и — он не мог подыскать более верного слова — пробудился, наступил момент узнать или вспомнить о ней.
— Итак, — сказал Виккерс, — вы хотите использовать этот мой дар против Крофорда, хотите, чтобы у меня появились дети, наделенные тем же даром?
Фландерс утвердительно кивнул:
— Думаю, мы поняли друг друга.
— Да, — согласился Виккерс. — Прежде всего я должен остановить Крофорда. Это нелегкая задача. А какова будет плата?
— Нам есть чем отплатить вам, — сказал Фландерс. — И думаю, форма оплаты заинтересует вас. Вы спрашивали о Кэтлин Престон. Вас интересовало, существовала ли она, и я могу вам ответить, что существовала. Кстати, сколько вам было лет, когда вы с ней познакомились?
— Восемнадцать.
Фландерс кивнул:
— Прекрасный возраст. — Он глянул на Виккерса. — Не так ли?
— Нам тоже так казалось.
— Вы любили ее, — сказал Фландерс.
— Да, любил.
— И она любила вас?
— Думаю, любила, — сказал Виккерс. — Я не уверен в этом сейчас. Но думаю, что любила.
— Вы можете удостовериться в этом.
— Вы хотите сказать, что она здесь?
— Нет, — ответил Фландерс, — здесь ее нет.
— Но вы…
— Когда вы выполните работу, вы сможете вернуться в свое восемнадцатилетие.
— Такова ваша плата? Значит, вернуться в свое тело и начать все сначала. Снова стать восемнадцатилетним…
— Это вас не привлекает?
— Думаю, нет, — сказал Виккерс. — Поймите, Фландерс, мечты восемнадцатилетнего юноши растаяли. Они были убиты в теле сорокалетнего андроида. Иметь физически восемнадцать лет еще не все. Грядущие годы и то, что они обещают, и мечты, и любовь идут рядом с тобой по веснам жизни.
— Восемнадцать лет… — напомнил Фландерс. — Восемнадцать лет, и надежда на бессмертие, и семнадцатилетняя Кэтлин.
— Кэтлин?
Фландерс кивнул.
— Так же, как и прежде? — усомнился Виккерс. — Но так не может быть, Фландерс. Я чувствую фальшь. Ведь что-то исчезло, улетучилось.
— Все будет точно так же, — уверенно сказал Фландерс. — Словно и не было всех этих лет.
