Глава 8
Едва мы ступили в темноту, Хух сказал:
— Я вернулся с некоторой информацией, сообщить которую еще не успел. Вероятно, она пустяк в сравнении с печальным фактом исчезновения вашего товарища. Но может быть, заинтересует вас.
— Выкладывай, — сказал я.
— Информация касается семян… С этим слаборазвитым интеллектом связана какая-то тайна…
— Бога ради, без вступлений!
— Я несовершенен в ведении простой беседы, Майк. Вам следует это учитывать… И пожалуйста, поверните меня чуть—чуть…
Он действительно отклонялся куда-то в сторону, и легкая корректировка курса ему не мешала…
Мы подошли к массивной металлической решетке, лежавшей прямо на полу.
— Семена там, внизу, — сказал Хух, щупальцем указывая на решетку.
— Ну и что?
— Посмотрите, посмотрите… Осветите яму и посмотрите.
Я опустился на колени и, прижавшись лицом к металлическим прутьям, стал всматриваться.
Яма оказалась основательной. Луч света не достигал стен. Внизу лежали семена — огромная куча, намного больше, чем все это крысоподобие собрало накануне.
Я терпеливо искал что-нибудь этакое, удивившее Хуха, — но не находил.
Поднявшись на ноги и выключив фонарик, я так и сказал:
— Не вижу ничего особенного. Запас продовольствия — больше ничего. Крысы приносят сюда семена и сбрасывают их через решетку.
— Запас, но не продовольствия, — возразил Хух, — Не используемый в качестве продовольствия. Вот я смотрю… Я просовываю свой зрительный орган между прутьями… Я верчу им, исследуя этот колодец… И вижу, что пространство ограничено со всех сторон. Семена, упавшие туда, невозможно вытащить.
— Но там же темно.
— Для вас, но не для меня. Я могу приспосабливать свое зрение к темноте. Могу видеть сквозь семена — там глухое каменное дно. Я больше чем просто вижу! И я знаю, что там нет никаких отверстий и подходов! Наши маленькие сборщики урожая просто не смогут воспользоваться продуктами своего труда!.. Тут что-то другое…
Я еще раз прижался к решетке. Внизу лежала многотонная гора семян.
— Кроме этого склада здесь имеется кое-что еще, — протрубил Хух.
— Еще? — не без досады переспросил я. — Ты откопал что—то еще?
— Имеются кучи старых вещей, — невозмутимо продолжил Хух. — Вроде той, в которой вы нашли топливо… Видны также следы от мебели, на полу и стенах. Есть и место для поклонений…
— Алтарь, что ли?
— Об алтаре мне ничего не известно. Это место для поклонений. Святыня… А еще есть дверь. Она выходит…
— Куда выходит?
— Наружу.
— Что ж ты сразу не сказал! — заорал я.
— Из уважения к вашей озабоченности о пропаже известного лица.
— Ну-ка, веди меня туда!
— Но ведь прежде мы должны тщательно поискать вашего товарища! Мы прочешем — хотя и без малейшей надежды…
— Хух!
— Да, Майк?
— Ты сказал, что его тут нет! Это точно?
— Я уверен в этом. Но мы должны поискать его…
— Мы не будем искать, — сказал я. — Твоего слова для меня вполне достаточно…
Видел же он дно заполненного бункера, в конце концов! Носил же он нас в своем мозгу, и как только кто-то пропал — почувствовал это!.. И уж если он сказал: Смита здесь нет — значит, нет. Приходится согласиться…
— Мне бы не хотелось, чтобы вы…
— А мне хотелось бы побыстрей увидеть эту дверь, Хух!
И он засеменил вперед. Поправив ружье на плече, я поспешил за ним. Мы шли сквозь темень, гулко отвечавшую на самый незначительный звук. Я оглянулся и увидел полоску света, лежавшую перед открытой дверью. Ее пересекла тень…
Вскоре свет позади сузился в желтую соломинку и на нас всей своей тяжестью навалилась пустота, упавшая из-под самой крыши.
Хух остановился. Я не видел стены, но она была впереди, всего в нескольких шагах. Темнота разорвалась. Хух, навалившись, открывал дверь. Все шире и шире.
Она не была широкой, эта дверь. Фута два. И высокой не была тоже. Пришлось даже нагнуться, чтобы пройти в нее…
Передо мной был снова красно-желтый ландшафт. Слева и справа тянулась ограда, сложенная из того же красного камня, что и все здание. Я видел далекие деревья и не видел того, которое нас обстреляло. Его заслоняло здание…
— Сможем ли мы вновь открыть эту дверь — снаружи? — спросил я.
Хух, придерживая дверь, внимательно осмотрел ее поверхность:
— Исключено, Майк. Не позволяет конструкция.
Отыскав поблизости небольшой булыжник, я выковырял его из грунта и подкатил под дверь — так, чтобы она не могла закрыться.
— Пошли. Разведаем местность. Держись позади меня…
Я направился влево, вдоль стены, и, дойдя до угла, осторожно выглянул. Дерево стояло на месте.
Оно увидело меня или каким-то образом почувствовало мое присутствие — немедленно! И открыло стрельбу.
Черные точки отделялись от него и со свистом неслись в мою сторону, быстро увеличиваясь в размерах.
— Ложись! — крикнул я, — Быстро! — И, отпрянув, рухнул на Хуха, уже припавшего к земле, — рухнул ничком, закрывая руками лицо.
Где-то в ногах уже хлопали долетевшие шары. Некоторые из них ударялись о стену, и освободившаяся начинка тут же начинала свой пронзительно свистящий танец. Меня ужалило в плечо, а потом чувствительно ткнуло в бок.
После первой очереди я попробовал встать, но тут же упал: обстрел продолжался. Одно из семян царапнуло шею, и теперь она немилосердно горела.
— Хух! — заорал я, — Ты умеешь быстро бегать?
— Когда в меня швыряют такие предметы, я передвигаюсь стремительно.
— Тогда слушай!
— Внемлю, Майк!
— Оно стреляет очередями! В паузу, когда я крикну, постарайся добраться до двери! Держись как можно ближе к стене! Слейся с землей! Ты повернут в нужную сторону?
— Нет, в ненужную! Сейчас развернусь! — И он энергично закрутился подо мной.
Последовала новая очередь. Дробинки усыпали все вокруг. Одна из них угодила мне в ногу.
— Скажешь мисс Фостер, — продолжал я, — чтоб грузила все вещи на лошадок и немедленно снималась! Пора уносить ноги!
Тут разразился настоящий град. Семена колотили по стене и выбивали в земле воронки. Тугая струя песка едва не попала мне в голову.
— Пошел! — крикнул я Хуху, а сам, переключив лазер на максимальный режим и пригнувшись, бросился к углу здания.
Шквал визжащих дробинок обрушился на меня. Особенно чувствительными оказались удары в челюсть и в голень. Я пошатнулся и едва не упал. Хотелось оглянуться и посмотреть, как там дела у Хуха, но было не до того.
Между мною и деревом — я снова видел его — было мили три. Приклад ружья, нацеленного на черных мошек, слетевших и слетающих с дерева, вжался в плечо. Я спустил курок и стволом рассек воздух по короткой диагонали. Луч сверкнул и исчез.
Казалось, миллионы острых кулачков бьют меня, уже прильнувшего к земле, по голове и по плечам. Это шары, ударившиеся об угол, исправно высыпали свое содержимое…
Я с трудом поднялся на колени и посмотрел в сторону дерева. Раз-другой широко качнувшись, оно стало медленно падать. Протерев глаза от пыли, чтобы тут же их вытаращить, я злорадно наблюдал.
Поначалу дерево валилось очень неохотно, отчаянно пыталось устоять. Но вот верхушка сорвалась со своего поднебесья и торопливой дугой заскользила вниз.
Я встал, потер шею и с удивлением уставился на окровавленную ладонь.
Дерево грохнулось с такой силой, что земля подо мной затряслась. Вверх ударил гигантский фонтан пыли и мелких обломков.
Развернувшись, чтобы идти назад к двери, я споткнулся и вдруг почувствовал, как наполняется туманом и распухает моя голова. Я видел Хуха, стоявшего у двери, чуть в стороне, и крыс, поток которых заполнил весь проем — в высоту тоже. Гонимые своей безумной страстью к собиранию семян, они били оттуда мощной — как из пожарного рукава — струей…
Я упал — вернее, поплыл по реке пространства и времени. Я чувствовал, что падаю, но падение было удивительно медленным, и твердь, на которую мне полагалось упасть, падала тоже. Она уходила все дальше вниз, и я не успевал за нею… А потом она пропала вовсе, потому что — пока я падал — наступила ночь. Теперь я летел сквозь ужасающую, бездонную черноту… Спустя вечность темнота рассеялась, и я открыл глаза.
Надо мной было синее небо, с солнцем на краю. Рядом стоял Хух. Крысиное племя исчезло, а облако пыли все еще висело над поверженным деревом. Уходила ввысь каменная ограда, и звенела тишина.
Сев, я обнаружил, что на это нехитрое движение ушли почти все мои силы. Ружье валялось рядом, и я, протянув руку, подобрал его. Беглого взгляда было вполне достаточно, чтобы увидеть всю безнадежность повреждений. Защитный экран был донельзя скомкан, а трубка сбита набок. Я пристроил безделушку на коленях — неизвестно зачем. Стрелять из этого ружья не рискнул бы сейчас ни один нормальный человек, а ремонт исключался…
— Я выпил все ваши жидкости! — радостно прогудел Хух, — Но потом вернул! Надеюсь, вы не сердитесь на меня?
— Еще раз, и помедленнее, — раздраженно сказал я.
— В этом нет необходимости! Все уже в порядке!
— А что в порядке?
— Я выпил ваши жидкости, но…
— Минуточку, черт побери! Какие такие жидкости?
— Соприкосновение с этими семенами наполнило вас смертоносным веществом, — объяснил он, — Смертоносным для вас, но не для меня.
— И ты выпил мои жидкости?
— Это единственное, чем можно было помочь… Процедура апробирована.
— Да хранит тебя Господь, аптечка ходячая! — растроганно воскликнул я.
— Не улавливаю смысла ваших слов… — огорчился Хух, — Я опорожнил вас, извлек примесь и вернул жидкости на место. Больше ничего… Ваш внутренний биологический насос едва не остановился. Я был очень обеспокоен. Я думал, что опоздал. Но оказалось — нет!..
Мое раздумье было глубоким, очень глубоким — но… Я не мог этого постичь! Это оставалось невозможным!.. И все-таки, как ни крути — я был хоть и слаб, но жив!.. В памяти всплывали моя распухшая голова и медленное, бесконечное падение… Что-то произошло… Эти ядрышки попадали в меня бессчетно, но их удары были не слишком серьезны… Один, впрочем, повредил кожу на шее — кровь на руке была именно от этого…
— Хух! — сказал я. — Считай меня своим должником!
— Ничего подобного! — фанфарно протрубил он, — Это я отдал вам свой долг! Ведь вы первым спасли мне жизнь, не так ли? Теперь же мы в расчете. Я очень боялся, что совершаю какой-то грех. Это могло оскорбить ваши чувства — такое бесцеремонное обращение с телом… Однако теперь я вижу, что происшедшее вас не ужаснуло!
Я поднялся не без усилий. Ружье, соскользнувшее с колен, было откинуто в сторону. Это футбольное движение едва не завершилось падением. Ноги держали меня не лучшим образом.
Хух наблюдал за мной, бодро вертя глазными щупальцами.
— Вы несли меня, Майк, но я не могу сделать того же. Лягте и вцепитесь в меня. У меня очень сильные ноги — я смогу вас тащить.
— Да ладно! — отмахнулся я. — Иди лучше вперед. Я уж как—нибудь своим ходом…
