1
Катастрофа произошла вечером, когда последняя платформа зависла над разгрузочной площадкой в голубоватом мерцании восьми мини-моторов на фоне темнеющего неба.
Только что она горизонтально планировала на высоте тысячи футов, медленно опускаясь — ящики и тюки аккуратно сложены, сопровождающие роботы сидят на них,— и вдруг круто накренилась; один мотор вышел из строя, за ним другой. Ящики посыпались вниз вместе с роботами, а платформа с пронзительным воем завертелась колесом и по крутой спирали устремилась вниз, прямо на лагерь.
Стив Шеридан спрыгнул со штабеля ящиков у его палатки. В пятидесяти шагах от него груз ударился о землю с грохотом, заглушившим вой платформы. Ящики раскололись, тюки лопнули, разбитые, смятые товары нагромоздились безобразной кучей.
Шеридан рванулся к палатке, и тут платформа врезалась в радиокабину, смонтированную всего час назад, и наполовину зарылась в землю, в фонтанах песка и камешков, которые градом застучали по брезенту палатки.
Камешек оцарапал Шеридану лоб, песок хлестнул его по щеке, а в следующий миг он уже наклонялся внутри палатки над инструментарием со сменниками сбоку от рабочего стола.
— Езекия! — завопил он,— Езекия! Куда ты подевался?
Он вытащил связку ключей, нашел нужный, сунул в замок, повернул, и крышка инструментария откинулась.
Снаружи донесся топот бегущего робота.
Шеридан сдвинул панель и начал вытаскивать ящички со сменниками.
— Езекия! — вновь позвал он, поскольку только Езекия знал точно, где именно лежат какие сменники, и ему не нужно было рыться в ящичках.
За спиной Шеридана зашуршал брезент, и появился Езекия.
— Разрешите мне, сэр,— сказал он, отодвигая Шеридана в сторону.
— Нам потребуются роботехники,— объяснил Шеридан.— Эти ребята, конечно, сильно расшиблись.
— Вот, сэр. Лучше вы сами. У вас это получается быстрее, чем у нас всех.
Шеридан сунул три сменника в карман куртки.
— К сожалению, это все, сэр,— сказал Езекия.— Весь наш запас.
— Обойдемся. А радиокабина? В ней кто-нибудь был?
— Насколько мне известно, никого. Сила как раз из нее вышел. Ему очень повезло, сэр.
— Да уж,— отозвался Шеридан.
Он выбрался из палатки и побежал к куче разбитых ящиков. Там уже собрались роботы и быстро разбирали обломки. Он увидел, как они наклонились и вытащили что-то металлическое и искореженное, потом бережно отнесли в сторону, положили и столпились вокруг. Шеридан остановился рядом.
— Ав,— еле выговорил он,— вы обоих вытащили?
Авраам обернулся к нему.
— Пока нет, Стив. Макс еще там.
Шеридан протолкался вперед и опустился на колени рядом с искореженным роботом. Вмятина, увидел он, была такой глубокой, что почти достигла спины. Ноги нелепо изгибались, а руки переплелись под немыслимым углом. Голова была свернута набок, а кристаллы глаз помутнели.
— Лем,— прошептал Шеридан.— Лемуил, ты меня слышишь?
— Нет,— сказал Авраам.— Его всего перекрутило.
— Роботехники у меня в кармане.— Шеридан встал и выпрямился,— Три. Кто хочет взяться за это? Работать надо будет очень быстро.
— Я,—сказал Авраам,—Эбенезер, ну и...
— И я,— предложил Исус Навин.
— Нам понадобятся инструменты,— объявил Авраам,— Без них мы ничего не сделаем.
— Несу! — крикнул Езекия, рысцой подбегая к ним,— Я знал, что вам понадобятся инструменты.
— И свет,— добавил Исус.— Уже совсем стемнело, а судя по всему, надо будет покопаться у него в мозгу.
— Его надо куда-нибудь перенести и на что-нибудь положить,— заметил Авраам,— Пока он валяется на земле, сделать ничего нельзя.
— Воспользуйтесь конференц-столом,— предложил Шеридан.
— Эй, ребята! — завопил Авраам,— Перетащите Лемуила на конференц-стол!
— Мы Макса выкапываем! — завопил в ответ Гедеон,— Сами отнесите!
— Не можем,— загремел Авраам,— Стив нам сменники вставит...
— Садитесь,— распорядился Шеридан,— А то я не дотянусь. У кого-нибудь есть чем посветить?
— Да, сэр.
Езекия протянул ему фонарик.
— Наведи луч на эту тройку так, чтобы можно было вставить сменники.
К поврежденному Лемуилу подбежали три робота, подняли его и унесли.
При свете фонарика Шеридан вытащил ключи и быстро нашел нужный.
— Свети ровнее! — сказал он,— В темноте у меня ничего не получится.
— Один раз получилось,— сказал Эбенезер,— Вы же не забыли, Стив? На Галанове. Только надписи не разглядели и вставили Улиссу миссионера вместо лесоруба, а он давай проповедовать. Эх, и ночка была!
— Заткнись,— скомандовал Шеридан,— и замри! Как я тебе его вставлю, если ты будешь вертеться?
Он отпер почти невидимую панель на затылке Эбенезера, быстро сдвинул ее, сунул руку внутрь и нащупал сменник космовика. Резким движением он вывернул его, сунул в карман, затем вставил роботехника и завернул до щелчка. После чего задвинул черепную панель и услышал, как щелкнул замок.
Он стремительно повернулся к двум остальным и закончил со вторым, когда Эбенезер еще только поднялся на ноги и взял сумку с инструментами.
— Пошли, мужики,— сказал Эбенезер.— Надо привести Лема в порядок.
Они зарысили прочь.
Шеридан осмотрелся. Езекия уже умчался с фонариком заняться еще чем-то. Остальные роботы все еще рылись в куче товаров, и он побежал помочь им. Гедеон рядом с ним сказал:
— На что это вы наткнулись, Стив?
— А?
— У вас лицо в крови.
Шеридан провел ладонью по щеке — влажной и липкой.
— Камешком задело.
— Пусть бы Езекия обработал рану.
— Когда откопаем Макса,— ответил Шеридан, принимаясь за работу.
До Максимилиана они добрались через четверть часа в самом низу кучи. Туловище его было раздавлено в лепешку, но он был способен говорить.
— Долго же вы возились, ребята,— сказал он.
— Заткнись,— отозвался Рубен,— По-моему, ты это нарочно подстроил, чтобы обзавестись новым телом.
Они вытащили его и поволокли по земле. Из него посыпались обломки рук и ног. Тогда они оставили его лежать и по-. бежали к радиокабине. Максимилиан завопил им вслед:
— Эй, вернитесь! Чего это вы меня бросили валяться тут?
Шеридан присел на корточки рядом с ним.
— Успокойся, Макс. Платформа врезалась в радиокабину, и там что-то очень не так.
— А Лемуил? Что с ним?
— Так себе. Ребята сейчас им занимаются.
— Не понимаю, что произошло, Стив. Все шло нормально, и вдруг платформа нас сбросила.
— Два мотора забарахлили,— ответил Шеридан,— А почему — мы, наверное, никогда уже не узнаем, раз платформа разбилась всмятку. Но ты себя действительно хорошо чувствуешь?
— Абсолютно. Но не позволяйте ребятам валять дурака. Наверняка захотят попридержать тело. Просто для смеха. Так вы им не позволяйте.
— Получишь тело, как только мы управимся. Думается, Езекия отправился за запасными телами.
— Это надо же! — сказал Максимилиан.— Мы весь груз спустили — на миллиард долларов груза, и ни разу...
— Что поделать, Макс, законы вероятности.
Макс хихикнул:
— Вот вы, люди, всегда так: законы вероятности, предчувствия...
Из темноты появился бегущий Гедеон.
— Стив, нужно заглушить моторы платформы. Они совсем взбесились, того и гляди повзрываются.
— Но я думал, вы...
— Стив, это же работа не для космовиков-чернорабочих.
— Пошли!
— Э-эй! — завопил Максимилиан.
— Я сейчас вернусь,— успокоил его Шеридан.
В палатке Езекии не оказалось. Шеридан лихорадочно рылся среди сменников и наконец нашел-таки механика-ядерщика.
— Придется тебе,— сказал он Гедеону.
— Ладно,— ответил тот,— Только побыстрее, а то какой-нибудь мотор разнесет, и тогда радиоактивности не оберешься! Нам-то ничего, а вот вам...
Шеридан вывернул сменники космовика и вставил ядерщика.
— Ну, пока,—сказал Гедеон и выскочил из палатки.
Шеридан уставился на разбросанные сменники. «Ну, Езекия
устроит мне хорошую головомойку!» — подумал он.
В палатку вошел Наполеон. Свой белый фартук он засунул за пояс. Поварской колпак был водружен на голову.
— Стив,— сказал он,— вы сегодня не обойдетесь холодным ужином?
— Нет, конечно.
— Платформа не только кабину разнесла, но и плиту расплющила.
— Холодный так холодный. А ты для меня кое-чего не сделаешь?
— Что именно?
— Макс лежит там напуганный, весь изломанный, и ему плохо одному. В палатке он почувствует себя спокойнее.
Наполеон вышел, бормоча:
— Чтоб я, шеф-повар, волок на себе какого-то...
Шеридан начал подбирать сменники, стараясь рассортировать их.
Вернулся Езекия, подобрал остальные сменники и переложил их по-новому.
— С Лемуилом, сэр, все обойдется,— заверил он Шеридана.— Нервная система перепуталась и в нескольких местах замкнулась. Им пришлось вырезать большие куски проводков. Пока у них остался только голый мозг, и потребуется время, чтобы снабдить его телом и все подсоединить как требуется.
— Мы еще благополучно отделались, Езекия.
— Полагаю, вы правы, сэр. Думаю, Наполеон сказал вам про плиту.
Вошел Наполеон с металлической кашей, которая прежде была Максимилианом, и прислонил останки к столу.
— Еще поручения?..— осведомился он со жгучим сарказмом.
— Нет, спасибо, Наппи, это все.
— Ну а мое тело? — требовательно спросил Максимилиан.
— Придется подождать,— ответил Шеридан.— У ребят полно работы с Лемуилом, но все будет в порядке.
— Отлично,—отозвался Макс.—Лем чертовски хороший робот, и потерять его было бы очень жалко.
— Ну, нельзя сказать, чтобы мы вас уж так часто теряли!
— Это точно. Мы ребята крепкие, нас так просто в утиль не превратить.
— Сэр,— вмешался Езекия,— вы ведь ранены. Не позвать ли кого-нибудь, чтобы вставить в него сменник врача...
— Ерунда,— сказал Шеридан,— Просто царапина. Ты не поищешь воды, чтобы я мог умыться?
— Разумеется, сэр. Но раз рана незначительная, я сам сумею ее обработать.
И он отправился на поиски воды.
— Езекия тоже парень что надо,— великодушно заметил Максимилиан,— Ребята его неженкой считают, но в трудные минуты на него можно положиться.
— Без Езекии я бы не справился,— сказал Шеридан ровным голосом.— Мы, люди, не такие закаленные, как вы. Нам нужно, чтобы о нас кто-то заботился. И обязанности вполне почетны.
— Чего это вы взъерепенились? — спросил Максимилиан,— Я же сказал, что он хороший парень.
Вернулся Езекия с ведром воды и полотенцем.
— Вода, сэр. Гедеон просил передать вам, что с моторами все в порядке. Они их отключили.
— Ну так вроде все, если, конечно, они уверены, что восстановят Лемуила,— вздохнул Шеридан.
— Сэр, они как будто абсолютно уверены.
— Ну и отлично,— вставил Максимилиан с обычной для роботов самонадеянностью,— Так что завтра с утра можно будет заняться торговлей.
— Пожалуй,— отозвался Шеридан, подходя к ведру и снимая куртку.
— Простая работенка. Расторгуемся вчистую и уберемся отсюда через девяносто дней, а то и быстрее.
— Нет, Макс! — Шеридан покачал головой.— Это очень и очень непросто.
Он нагнулся над ведром и плеснул воды на лицо и голову.
Так оно и есть, сказал он себе твердо. Чужая планета — это чужая планета, какие меры ни принимай. Какой бы исчерпывающей ни была разведка, каким бы продуманным ни был план операции, всегда найдется непредвиденный, притаившийся фактор.
Может быть, размышлял он, если бы команда выполняла одну какую-то функцию, ей бы со временем удалось выработать беспроигрышную систему. Но когда работаешь на Торговый центр, о таком и мечтать нечего.
Интересы Торгового центра были самыми разнообразными. Гарсон-IV — продажа и закупки. А в следующий раз — дипломатическая миссия или инженерия здоровья. Ни человек, ни его команда роботов понятия не имели, что им предстоит, пока не получали задания.
Он потянулся за полотенцем.
— Помнишь Карвер-Семь? — спросил он Максимилиана.
— Само собой, Стив. Чистое невезение! Эбенезер не виноват, что допустил эту ошибочку.
— Сдвинуть не ту гору, это не такая уж маленькая ошибочка,— сказал Шеридан с подчеркнутым терпением.
— Это все Центр,— вознегодовал Максимилиан,— Наврали с картами.
— Полегче, полегче,— порекомендовал ему Шеридан,— Дело прошлое, и ни к чему в бутылку лезть.
— Может, и так,— сказал Максимилиан,— но меня это из себя выводит. Мы ставим рекорд, до которого ни одной другой команде не дотянуться, а тут Центр садится в лужу и валит все на нас. Знаешь что? Центр слишком уж большим стал и недатепистым.
И слишком самодовольным, подумал Шеридан, но вслух этого, не сказал.
Слишком уж большой и слишком самодовольный во многих смыслах. Взять, к примеру, эту планету. Центру следовало послать сюда торговую команду давным-давно, а он что? Пыхтел, мямлил, раздумывал, разрабатывал планы. Назначались комиссии для оценки ситуации, порой ставились вопросы на заседаниях правления, и ровным счетом ничего не делалось, пока дело ползло и ползло по грозному лабиринту инстанций.
Центр нуждается в малой толике конкуренции, решил Шеридан. Может, если найдется ловкий соперник, Торговый центр забудет о своем толстобрюхом достоинстве и почешется!
Вошел, топоча, Наполеон и со стуком поставил на стол тарелку и бутылку со стаканом. На тарелке громоздились ломти холодного мяса в окружении нарезанных овощей. В бутылке было пиво.
— А я и не знал, что у нас есть пиво,— удивленно сказал Шеридан.
— И я не знал,— отрезал Наполеон.— Но посмотрел — и вот оно! До того дошло, Стив, что жди чего угодно!
Шеридан бросил полотенце, сел к столу и налил пиво в стакан.
— Я б тебя угостил,— сказал он Максимилиану,— да только у тебя от него все нутро заржавеет.
Наполеон захохотал.
— В данный момент,— заметил Максимилиан,— у меня нутра почти не осталось. Все повысыпалось.
Деловитым шагом вошел Авраам.
— Я слышал, вы куда-то Макса припрятали.
— Тут я! — нетерпеливо крикнул Максимилиан.
— Да уж ты хорош,— сказал Авраам,— И как все гладко шло, пока вы, два идиота, не испортили нам музыку.
— Как Лемуил? — спросил Шеридан.
— Нормально. Они там и вдвоем управятся, вот я и пошел искать Макса,— Авраам обернулся к Наполеону: — Ну-ка, помоги отнести его на стол. Там свет в самый раз.
— Я его полночи с места на место таскаю,— проворчал Наполеон, наклоняясь над Максимилианом,— И чего с ним возиться? Выбросить его на свалку, да и дело с концом!
— Будет знать! — согласился Авраам с притворным гневом.
Они унесли Максимилиана, из которого продолжали сыпаться детали.
Езекия кончил раскладывать сменники по местам и с удовлетворением закрыл крышку инструментария.
— Ну а теперь,— заявил он,— займемся вашим лицом.
Шеридан пробурчал что-то невнятное, продолжая жевать.
Езекия произвел осмотр и в заключение сказал:
— На лбу просто царапина, но левую щеку, сэр, вам словно наждачной бумагой ободрали. Может, все-таки подсменить кого-нибудь? Вам следует показаться врачу.
— Не надо,— ответил Шеридан.— Само заживет.
В палатку просунулась голова Гедеона.
— Езекия! Ав скандалит из-за тела, которое ты подобрал для Максимилиана. Говорит, оно старое, восстановленное. У тебя другого нет?
— Пойду погляжу,— ответил Езекия.— Там темновато. Но есть и еще. Пойдем поглядим.
Он ушел с Гедеоном, и Шеридан остался один. Доедая ужин, он перебирал в уме события вечера.
Конечно, ничего хорошего, но могло быть куда хуже. Без несчастных случаев и непредвиденных помех не обойтись. Нет, им просто повезло. Если не считать потери времени и груза с одной платформы, все обошлось.
Да, в целом начинают они неплохо. Грузовой прицеп и корабль на малой орбите, груз спущен, а на этом узком полуострове, далеко вдающемся в озеро, они настолько в безопасности, насколько это возможно на чужой планете.
Гарсониане, конечно, не воинственны, но меры предосторожности никогда не помешают.
Он отодвинул пустую тарелку и вытащил папку из груды карт и всяких документов, медленно развязал тесемки, извлек ее содержимое и, наверное, в сотый раз погрузился в резюме отчетов, представленных в Торговый центр первыми двумя экспедициями.
Впервые люди побывали на этой планете более двадцати лет назад: произвели предварительную разведку и вернулись с описаниями, фотографиями и образчиками. Чистая рутина, никаких специальных исчерпывающих исследований. Ни особых надежд, ни ожиданий, обычная рабочая разведка, которая проводилась на многих планетах и в девятнадцати случаях из двадцати не приносила ничего.
А вот Гарсон-IV преподнес сюрприз.
Сюрпризом этим оказался клубень, на вид совершенно обычный и более всего смахивавший на небольшую сморщенную картофелину. Доставленный первой экспедицией в числе других мелочей, захваченных с планеты, он дождался своей очереди и был подвергнут тщательному анализу в лаборатории Центра — с поразительными результатами.
Подар (как его называли туземцы) содержал вещество, которое получило длиннейшее труднопроизносимое название и оказалось почти идеальным транквилизатором. Оно как будто не вызывало никаких неприятных побочных явлений, не было смертельным даже в самых непомерных дозах, и к нему вырабатывалась определенная привычка — очень ценное свойство в глазах всех, кто занялся бы его сбытом.
Для расы, озабоченной возрастающим числом заболеваний, вызываемых нервным перенапряжением, это был просто дар небесный. Долгие годы множество лабораторий занимались поисками чего-то подобного — и вот новая планета преподнесла его в готовом виде.
С поразительной быстротой, учитывая неторопливость, с какой обычно действовал Торговый центр, на Гарсон-IV была снаряжена новая экспедиция с командой роботов, заряженных сменниками торговых экспертов, психологов и дипломатов. Эта команда проработала два года с весьма обнадеживающими результатами. На Землю экспедиция вернулась с грузом подаров, множеством тщательно собранных сведений, а также с торговым соглашением, согласно которому гарсониане обязывались культивировать и запасать подары до прибытия новой команды с товарами для обмена.
«И команда эта — мы», — подумал Шеридан.
И все было бы прекрасно, не задержись они на пятнадцать лет.
Ибо Торговый центр после многочисленных конференций решил выращивать подары на Земле. Что, как указывали экономисты, обойдется намного дешевле длительных дорогостоящих полетов за подарами на дальнюю планету. А то, что гарсониане в результате оставались с носом торговому соглашению вопреки, словно бы никому даже в голову не пришло. Впрочем, учитывая характер гарсониан, им это, возможно, нипочем.
Ибо гарсониане отличались, мягко выражаясь, большой беспечностью, и второй команде лишь с огромным трудом удалось втолковать им, что такое межпланетная торговля и какие выгоды она сулит. Однако надо отдать им должное: разобравшись наконец, что к чему, они проявили похвальный деловой энтузиазм.
Клубни принялись в земной почве с обнадеживающей легкостью, и клубни становились все больше и лучше по сравнению с собранными на их родной планете. Но ничего удивительного в этом не было, если вспомнить примитивность гарсонианского земледелия.
Потребовалось несколько лет, чтобы привезенные второй экспедицией подары принесли достаточно семян для коммерческого их культивирования.
Но в конце концов первый урожай был собран, первая ограниченная партия чудодейственного средства была произведена и поступила в продажу под гром рекламных фанфар и по соответственной цене, разумеется.
Все, казалось, складывалось лучше некуда.
Вновь земные фермеры получили доходную культуру с далекой планеты, а Человек обрел транквилизатор, которого ждал так долго!
Но годы шли, и энтузиазм поугас. Ибо получаемый из этих клубней препарат словно бы утрачивал действенность. Либо он не был так хорош, как предполагалось вначале, либо в земных условиях недоставало какого-то существенного фактора.
Лаборатории принялись за лихорадочные поиски. Подары высаживались на экспериментальных делянках на других планетах в надежде, что почва или воздух там содержат недостающий элемент, если дело было в этом.
А Торговый центр с тяжеловесной бюрократичностью принялся разрабатывать планы импорта, запоздало припомнив, быть может, о торговом соглашении, подписанном много лет назад. Но особой спешки не было: а вдруг все-таки будет найден способ получать клубни на Земле.
В конце концов удалось точно установить, что ни на Земле, ни где-либо еще, кроме родной планеты подара, получить полноценные клубни невозможно. Как выяснили лаборатории, действенность транквилизирующего вещества в значительной степени зависела от деятельности микроорганизма, обитавшего в корнях подара. А поддерживать полноценную жизнедеятельность этот микроорганизм мог только в условиях Гарсона-IV.
Вот так через пятнадцать с лишним лет на Гарсон-IV снарядили третью экспедицию, которая приземлилась, спустила груз и утром могла приступить к вымениванию подаров.
Шеридан неторопливо перебирал листы, вынутые из папки. Собственно, зачем, когда он знает каждую строчку наизусть?
Зашелестел брезент, и в палатку вошел Езекия. Шеридан поднял голову.
— А, вернулся! — сказал он.— Отлично. С Максом все в порядке?
— Мы нашли тело, отвечающее всем требованиям.
— Езекия,—сказал Шеридан, откладывая листы,—твои впечатления?
— От планеты, сэр?
— Вот именно.
— Амбары, сэр. Вы их видели, сэр, когда мы снижались. Я еще указал вам на них.
Шеридан кивнул:
— Вторая экспедиция научила туземцев, как их строить. Под подары.
— Они все выкрашены красной краской,— сказал робот.— Ну прямо как на рождественской открытке.
— А что в этом плохого?
— Вид у них жутковатый, сэр.
Шеридан засмеялся.
— Жутковатый или нет, они нас выручат. Наверное, битком набиты подарами. Пятнадцать лет туземцы складывали в них урожаи, наверняка удивляясь, почему мы не прилетаем с товарами...
— Деревушки крохотные, а в центре торчит красный амбарище,— сказал Езекия.— Простите меня, сэр, но это похоже на помесь Новой Англии с какой-нибудь Нижней Словвовией.
,— Ну, не совсем! Наши гарсонианские друзья до такого все-таки не дошли. Пусть они беспечны и легкомысленны, но деревни они свои содержат в порядке, а домики просто вылизывают. Вот посмотри.
С этими словами он вытащил из кипы бумаг фотографию. Чистенькая деревенская улица, по сторонам ряды чистеньких домиков, пестрые цветочные бордюры вдоль пешеходных дорожек, по которым идут люди — миниатюрные, веселые, похожие на гномиков.
Езекия взял фотографию.
— Не спорю, сэр, они выглядят счастливыми, хотя, пожалуй, не слишком интеллектуальными.
— Пойду посмотрю, как там идут дела,— сказал Шеридан, вставая.
— Все нормально, сэр,— заметил Езекия,— Ребята разобрали кучу, но, к сожалению, от груза мало что уцелело.
— Ну, если хоть что-то уцелело, это уже чудо.
— Долго не задерживайтесь,— предостерег его Езекия.— Вам надо выспаться. День завтра предстоит нелегкий, а вам вставать с зарей.
— Я сейчас,— обещал Шеридан и вышел из палатки.
Лагерные прожекторы уже были установлены и разгоняли
ночную тьму. С той стороны, где грузовая платформа врезалась в землю, доносился стук молотков. Даже от ямы не осталось никакого следа, и роботы-космовики строили новую радиокабину. Другие воздвигали купол над конференц-столом, вокруг которого Авраам и другие роботехники завершали восстановление Лемуила и Максимилиана. А перед кухней Наполеон с Гедеоном, сидя на корточках, увлеченно играли в кости.
Шеридан увидел, что под навесом стоит новая плита. Он подошел к игрокам, они кивнули ему и продолжали бросать кости.
Шеридан понаблюдал за ними, а потом неторопливо пошел дальше, недоуменно покачивая головой,— он не переставал удивляться интересу, который вызывали у роботов все азартные игры. Видимо, человеку этого понять не дано, как и многое другое.
Ведь такие игры подразумевают материальный выигрыш или проигрыш, то есть, с точки зрения роботов, они не могли иметь смысла, поскольку у роботов нет ни денег, ни недвижимости, ни даже личных вещей. И ни в чем подобном они не нуждаются — и все-таки они отчаянно резались и в кости, и в карты.
Или они просто подражают людям? По самой своей природе робот лишен возможности приобщиться к большинству человеческих пороков. Но играть он вполне способен, и, вероятно, с большим искусством, чем люди в среднем.
Но чем, чем это их прельщает? Он недоумевал — приобретения, выгоды? Но для роботов они не существуют. Приятное возбуждение? Возможность дать выход агрессивности?
Или они учитывают в уме все свои выигрыши и проигрыши, и тот, кто в азартных играх чаще выходит победителем, приобретает определенный престиж, человеку не известный или даже тщательно от него скрываемый?
Человек, подумал он, не способен постичь своих роботов до конца, что, может быть, и к лучшему. Все-таки у робота сохраняется подобие индивидуальности.
Ведь если робот и обязан человеку очень многим — самой своей идеей, материальным ее воплощением и жизнью, то тем самым и человек обязан роботам стольким же, если не большим.
Без роботов человек не сумел бы проникнуть в глубины Галактики так быстро и так плодотворно. Невозможность перебрасывать квалифицированную рабочую силу в необходимых количествах уже стала бы непреодолимым препятствием. Где было бы взять столько космолетов?
С роботами проблемы транспортировки не возникало.
А сменники обеспечивали наличие всех необходимых специалистов в самых разных областях, способных справиться с любыми трудностями на только что открытых планетах, как ни мало было число роботов.
Шеридан дошел до границы лагеря и уставился в темноту, из которой доносился плеск волн под тихие вздохи ветра.
Он откинул голову, посмотрел на небо и — как уже много раз на многих других планетах — поразился сокрушающему ощущению неизбывного одиночества и чужеродности, какое вызывал вид незнакомых созвездий.
Человек, подумал он, привык ориентироваться по таким неверным признакам, как группировка звезд, запах цветка или краски заката.
А впрочем, почему незнакомых? Тут ведь уже побывали две экспедиции землян, а теперь прибыла третья — с прицепом, набитым товарами.
Он отвернулся от озера и, сощурившись, посмотрел туда, где у границы лагеря был сложен груз и укрыт прочным пластиком, поблескивавшим в свете звезд. Будто на чужой земле улеглось спать стадо горбатых чудовищ.
Ни один звездолет не смог бы доставить такое количество груза — звездолеты могли перевозить лишь ничтожную долю того, что требовалось для межзвездной торговли.
Для этой цели были созданы прицепы.
Такой прицеп загружался на орбите над планетой с челночных грузовых платформ. После загрузки прицеп с командой роботов получал толчок к дальнему полету от экспедиционного корабля. С помощью двигателей на самом прицепе, а также притяжения звездолета наращивалась и наращивалась скорость. Когда она сравнивалась со скоростью света, наступал трудный момент, а затем все упрощалось, хотя для межзвездных полетов требовалась скорость, во много раз превышающая скорость света. Вот так прицеп следовал за экспедиционным кораблем, который вел его через странную серую зону, где пространство и время скручивались в нечто отличное от нормальных пространства и времени.
Без роботов ни о каком грузовом прицепе не было бы и речи: никакая человеческая команда не могла работать в нем и проверять груз.
Шеридан вновь обернулся к озеру, и ему почудилось, что он видит белые полосы пены. Или у него разыгралось воображение? Ветер тихо постанывал, над головой сверкали чужие звезды, а за озером спали туземцы в своих деревнях с огромными красными амбарами.
