Глава 37
Возле дороги сидел человек и глядел вдаль, но глаза его были пусты. На нем были только брюки, обрезанные значительно выше колен. Длинные волосы свисали до плеч, спутанная борода была полна песка. Его кожа выгорела, он выглядел изможденным.
Мона Кэмпбел притормозила и вышла из машины. С минуту она рассматривала человека. Вряд ли он замечал ее, он выглядел совершенно потерянным и, казалось, жив только по привычке.
— Я могу сам чем-нибудь помочь? — спросила она.
Он вздрогнул и посмотрел в ее сторону.
— Что с вами? — спросила она, — Вам плохо?
— Плохо, — повторил он неожиданно резким голосом, — что значит — плохо? Вы умеете отличить, что плохо?
— Иногда, — сказала она, — Но не всегда, конечно.
— Если бы я остался, — вдруг запричитал он, — если бы молился усерднее, если бы выкопал такую яму, чтобы крест не падал…
Он затих и снова уставился в никуда. Только теперь она заметила мешок, который валялся подле него на земле. Мешок, похоже, был сделан из материи, которую он оторвал от своих брюк. Внутри мешка в беспорядке были свалены кусочки нефрита.
— Вы голодны? — спросила она. — Вы здоровы? Вы уверены, что вам не требуется помощь?
Господи, подумала она, зачем надо было останавливаться.
Человек еле заметно пошевелился, губы приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но передумал.
— Если вам не нужна помощь, то я поеду, — сказала она и повернулась, чтобы уйти.
— Подождите, — окликнул он.
Кэмпбел остановилась.
На нее смотрели воспаленные глаза.
— Скажите мне, — проговорил человек, — есть ли истина?
Она почувствовала, что вопрос не праздный.
— Думаю, да, — ответила она серьезно. — В математике, например.
— Я искал истину, — сказал он, — а нашел вот это, — Он пнул мешок, и пластины разлетелись по песку. — И что, так всегда? Вы ищете истину, а обнаруживаете идиотский приз. Но и эту подачку вы заберете, все лучше, чем ничего.
Она отвернулась. Он был безумен.
— Нефрит, — сказала она, — странно, один тут уже гонялся за нефритом…
— Вы не понимаете, — пробормотал он.
Она покачала головой, очень желая уехать.
— Вы сказали, что истина есть в математике. Что же, по-вашему, Бог — математик?
— Не знаю, — сказала она. — Я остановилась лишь затем, чтобы спросить, не нужна ли вам помощь.
— Куда вам кому-то помочь, — ухмыльнулся он, — вы и себе-то помочь не сможете. Нам всем помогали когда-то. А теперь — нет. С этим уже ничего не поделать. Я знаю, я пробовал.
— Почему же, — мягко произнесла она, — есть такое уравнение с одной забытой планеты…
Он приподнялся и пронзительно закричал:
— Нет пути, говорю вам! Нет! Существовал лишь один путь, а теперь и он не годится!
Она бросилась к машине. Там остановилась и посмотрела назад. Человек уже опустился на землю, но все еще глядел в ее сторону, и в глазах его читался неописуемый ужас.
Она попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.
И через разделявшее их расстояние он прошептал, словно это была тайна, которую он решился ей раскрыть:
— Мы покинуты, — прозвучал жуткий шепот, — Бог оставил нас.
