Глава 33
Энн Харрисон поняла, что опять выбрала дорогу, ведущую в тупик, но поделать ничего не могла, оставалось ехать вперед, пока не удастся развернуться. Тогда — назад до развилки и снова пытать счастье.
Когда-то давно все дороги были пронумерованы и снабжены указателями, а на любой станции обслуживания имелись карты. Теперь же многие указатели исчезли, а станции обслуживания пропали вовсе. К чему они, при таких машинах?
Ничего не оставалось, как тыкаться наобум, чтобы попасть наконец на дорогу, ведущую более-менее в нужном направлении. Ошибаться, петлять, возвращаться, теряя уйму времени и никогда не зная, где находишься.
Иногда попадались люди, которых можно было расспросить, редко — небольшие городки, которые можно было опознать, во всех остальных случаях оставалось ехать наугад.
День был теплый, и буйная поросль сжимала дорогу с обеих сторон, превращая ее в туннель, где даже с открытыми окнами нечем дышать.
Дорога сделалась еще уже и теперь смахивала на траншею. Справа круто возвышалась гора, густо поросшая деревьями и подлеском, серые валуны, покрытые лишаями мха, высовывались из травы. Слева же почва резко уходила под уклон и точно так же была усеяна валунами и утыкана деревьями.
Энн решила так: если через пять минут она не найдет места, чтобы развернуться, то вернется к развилке задним ходом. Это, конечно, медленно и рискованно — слишком узка колея, поэтому ей хотелось надеяться, что все обойдется.
Но деревья все ниже склонялись к дороге и скребли ветвями по машине.
Гнездо она увидела слишком поздно и сразу не сообразила, что это такое. Какой-то серый мяч, похожий на комок выгоревшей на солнце оберточной бумаги, свешивался с ветвей прямо перед лобовым стеклом. Он скользнул по стеклу, обогнул его, ветка спружинила, и комок влетел внутрь машины, ударился о сиденье и взорвался с жужжащим воем.
Тут только она поняла, что это осиное гнездо.
Осы облепили лицо, запутались в волосах. Энн закричала и стала размахивать руками, чтобы их отогнать. Машина накренилась и вылетела с дороги. Врезалась в дерево, отскочила, ударилась о валун, опять дернулась вперед и нелепо замерла почти в вертикальном положении, застряв между двумя деревьями.
Энн нашарила ручку, открыла дверь и скатилась с сиденья на землю. Вскочила и куда-то побежала, хлопая себя руками. Спотыкалась и падала, каталась по земле, пока не пришла в себя, ударившись о ствол дерева.
Одна оса все еще ползла по лбу, другая зудела в волосах. Очень сильно болели два укуса — на шее и на щеке.
Оса со лба улетела. Энн села и потрясла головой, жужжание прекратилось.
Она встала и, оглядев себя, обнаружила массу синяков, ссадин и укусов. Тупо ныла лодыжка. С опаской села на поваленное дерево, под ее весом полусгнивший ствол скрипнул, и на землю посыпалась труха.
Кругом была глушь — сырая, зеленая. Тишина, все замерло, никому не было до нее дела.
Она почувствовала, что вот-вот закричит. Не время теперь распускаться, приструнила она себя. Надо быстро собраться с мыслями, прийти в себя, подняться в гору и выяснить, в каком состоянии машина. Хотя, даже если она и не разбита вдребезги, вытащить на дорогу ее все равно не удастся.
Было, конечно, глупо отправляться в путешествие. Но ее вынудили к этому две вещи: необходимость спрятаться от Нетленного Центра и слабая надежда, что она догадалась, где находится Фрост.
«А что Фрост?» — подумала Энн. Видела его лишь раз, приготовила ему обед и сидела с ним за столом, украшенным красными розами и свечами. С ним было легко. Он обещал помочь, хотя и знал, что вряд ли сможет, но помочь хотел — даже несмотря на то что сам глядел в лицо опасности. И он сказал тогда, что в детстве часто проводил лето на ферме под Бриджпортом в Висконсине.
Человек, который стал парией, изгнанником.
Она прямо-таки чемпион среди неудачников, главный адвокат по части проигранных процессов. И что в результате? А то, что она тут — в незнакомой глуши, на заброшенной дороге в сотне миль от ближайшего жилья. Да еще искусанная осами, вся в синяках и с разбитой ногой. Круглая дура.
Энн заставила себя встать и с минуту прислушивалась к боли в лодыжке. Немного ноет, но жить можно.
Она медленно побрела в гору. Ноги погружались в черную почву, устланную ковром из мертвых листьев, скопившихся здесь за многие листопады. Обходила валуны, хватаясь за молодые деревца и ветви, чтобы не соскользнуть вниз. Иногда мимо, жужжа, пролетала оса, но рой, похоже, успел уже где-то пристроиться.
Наконец она добралась до машины. Вопросов не осталось; колесо ударилось о валун и было безнадежно покорежено.
Энн стояла возле машины, соображая, что же делать дальше. Спальный мешок, конечно, легкий, но слишком громоздкий, чтобы с ним разгуливать. Надо взять еду, сколько сможет, топорик, спички, запасную пару обуви.
Не оставаться же здесь. Где-нибудь она отыщет помощь. Может быть, удастся даже починить машину. А починит, что тогда? Она проехала всего-то несколько сотен миль, осталось намного больше. Продолжать безумную одиссею или возвращаться в Манхэттен?
Новый звук заставил ее вздрогнуть — мягкий звук дерева, трущегося о металл, и слабое жужжание, которое мог издавать только электрический мотор.
Кто-то едет! Ее выследили!
Страх обрушился на нее, и она ничком припала к земле, сжавшись возле разбитой машины, когда другая, пока еще скрытая зеленью, тихо вползла на дорогу.
Выследили!.. Ведь эта дорога никуда не ведет.
Сейчас машина доберется до гнезда — и что начнется? Вряд ли осы будут довольны, что их опять потревожили.
Но вот ветви перестали хлестать кузов: мотор жужжал уже на холостом ходу. Не доехав до гнезда, машина остановилась.
Хлопнула дверь, и зашуршали чьи-то неторопливые шаги. Человек остановился. Повисла жуткая тишина. Опять шелест шагов по листьям, снова тишина.
Человек прокашлялся, собираясь заговорить, но передумал, словно не хотел нарушать безмолвие леса.
Какое-то время он топтался на месте.
— Мисс Харрисон, где вы?
От удивления она приподнялась. Этот голос она уже слышала, да, несомненно!
— Мистер Саттон? — сказала она так спокойно, как только могла, — Я здесь. Осторожнее, гнездо.
— Какое гнездо?
— Осиное. На дереве, как раз перед вами.
— А с вами все в порядке?
— Относительно. Немного покусали. Понимаете, я врезалась в гнездо, машина сошла с дороги…
Она заставила себя замолчать. Слова вырывались слишком уж бесконтрольно. Надо взять себя в руки, истерики ей только не хватало…
Саттон сошел с дороги и спускался вниз, направляясь к ней.
Она видела, как он идет — большой, грубоватый человек с морщинистым лицом.
Он остановился и осмотрел машину.
— Отъездилась, — хмыкнул он.
— Колесо разбито.
— Да, заставили вы меня погоняться за вами…
— Но зачем? И как вы меня разыскали?
— Просто повезло, — сказал он недовольно. — Десятка два наших людей ищут вас повсюду. А мне просто повезло. Я поговорил вчера с людьми из деревни.
Он помолчал и добавил:
— Там, в доме, у развилки… Они сказали, что вы поехали сюда. Они удивились, здесь, собственно, никакой дороги и нет.
— Я дом не видела.
— Он чуть в стороне от дороги, наверху холма. Ко мне выбежала собака, только потому я его и заметил.
Энн встала.
— Что дальше? Зачем вы ехали за мной?
— Вы нам нужны. Есть вещь, которую можете сделать только вы. Дело в том, что умер Франклин Чэпмэн.
— Что?!
— Инфаркт.
— Конверт! — закричала она. — Чэпмэн был единственный, кто знал…
— С этим все в порядке. Конверт у нас. Мы за ним наблюдали. Таксист отвез его на почту…
— Да, письмо было там, — кивнула она. — Я попросила его абонировать ящик под вымышленным именем, дала ему конверт, он отправил его сам себе и оставил лежать в ящике. Так, чтобы я не знала, где именно хранится письмо.
— Таксист был из наших, — пояснил Саттон. — Мы внимательно следили за Чэпмэном. Он казался больным, когда садился в машину.
— Бедный Франклин, — вздохнула она.
— Он умер мгновенно. Никогда не знаешь…
— Но у него нет второй жизни…
— Знаете, его вторая жизнь куда лучше, чем та, которую сочинил Нетленный Центр…
