На следующее утро все пространство к северу и западу от их наблюдательного пункта на вершине холма казалось совершенно безжизненным. На земле не было заметно ни малейшего движения, никто не показывался и в небе. Как только окончательно рассвело, они двинулись вниз по склону.

Они шли без остановки весь день и расположились на ночлег в укромном уголке на берегу ручья, в котором удалось поймать немного рыбы на ужин. Ночь прошла спокойно, и на следующий день задолго до восхода солнца они уже тронулись в путь.

Погода выдалась отменная, и преодолевать горы больше не приходилось. Время от времени на пути попадались холмы, но Иоланде, которая постоянно держалась немного впереди, каждый раз удавалось отыскать между ними какую-нибудь пологую долину, где идти было легко. Высокий холм позади, который послужил им наблюдательным пунктом, опускался все ниже за горизонт, пока во второй половине дня совсем не исчез из вида. По расчетам Харкорта получалось, что они двигаются большей частью прямо на запад, лишь немного отклоняясь к северу. Заметив это, он подумал, что Иоланда, наверное, знает, куда их ведет.

Примерно через час она остановилась и подождала, пока они поравняются с ней. Когда они подошли, она показала на какой-то столб, стоявший у самой тропы и наполовину скрытый зарослями бурьяна. На нем, держась на одном-единственном гвозде — остальные давно съела ржавчина, — висели остатки деревянной доски. Половина ее сгнила и отвалилась, но другая, с заостренным в виде стрелки концом, еще оставалась на месте, хотя и заметно покосилась. Стрелка указывала в ту сторону, куда они шли. На доске когда-то, очень давно, были вырезаны буквы, ставшие теперь едва заметными. Кроме того, уцелела только часть надписи — лишь самое начало. Харкорт сошел с тропы и присмотрелся к доске. Ему удалось разобрать три буквы — «КОЛ»: остальное безнадежно стерлось от времени.

— «КОЛ», — сказал он. — Не слишком вразумительно. Впрочем, это неважно. Все равно того места, куда показывает стрелка, наверное, уже давно не существует.

— Может быть, это Колодец Желаний? — предположил аббат. — Кажется, коробейник что-то говорил о нем.

— Конечно, — подтвердила Иоланда. — Должно быть, это тот самый и есть. Он говорил, что, если заглянуть в него, увидишь будущее.

— Все это чепуха, — сказал аббат. — Нельзя увидеть будущее, глядя в колодец.

— Возможно, стоило бы попробовать, — возразил Шишковатый. — Не было еще на свете людей, которым нужнее было бы знать будущее, чем нам сейчас.

— Могу тебе сказать, что ты там увидишь, — стоял на своем аббат. — Собственную физиономию, и больше ничего.

— Но ведь мы все равно направляемся в ту сторону, — сказал Харкорт. — Так что идем дальше. Если найдем Колодец Желаний, можно будет посмотреть, что в нем видно. А если не найдем, ничего не потеряем.

Не пройдя и лиги, они увидели Колодец Желаний. Он находился посреди обширной поляны. Его окружала каменная стенка по пояс высотой. Стенка прекрасно сохранилась: камни, аккуратно уложенные на известковом растворе, были все на месте. Рядом стоял колодезный журавль, который покосился, как пьяный, и грозил вот-вот упасть. На том его конце, где когда-то была привязана веревка с ведром, теперь ничего не осталось.

По другую сторону колодца рос могучий древний дуб, а на одной из его ветвей, которая свешивалась над колодцем, стоял, с трудом удерживая равновесие, тролль необыкновенно неказистого и жалкого вида. На нем были драные короткие штаны, а из его куртки мехом наружу во все стороны торчали какие-то клочья, она была покрыта грязью и вся в репьях. Увидев людей, он от удивления разинул толстогубый рот с поломанными клыками. На шее у него болталась веревочная петля, а конец веревки был привязан к ветке, на которой он стоял.

— Это еще что такое? — буркнул аббат, — Помилуй Бог, этот тролль определенно собирается повеситься.

— Я пальцем не шевельну, чтобы его остановить, — заявил Шишковатый. — Валяй действуй, — сказал он троллю. — Не обращай на нас внимания. Прыгай!

— Если он отвязал свою веревку от журавля, — заметил Харкорт, — то можно не беспокоиться: она должна быть совсем гнилая и наверняка лопнет от его веса.

— Отойдите! — пронзительно завопил тролль, — Не пытайтесь меня остановить! Я не хочу, чтобы меня спасали!

— И не подумаем, — сказал Шишковатый, — Мы таких, как ты, не спасаем. А если надо, можем даже потянуть тебя за ноги, когда ты уже будешь висеть, чтобы ускорить дело. Это все, что я готов для тебя сделать.

— Но это грех! — возразил аббат, — Грешно обрывать свою жизнь собственной рукой. Наша жизнь принадлежит не нам, а Господу Богу.

— Если речь идет о тролле, — заметил Шишковатый, — то я в этом сильно сомневаюсь.

— Я не желаю жить! — вопил тролль. — Мне больше незачем жить! Мой мост…

— Я не совсем согласен с моим другом Шишковатым, — сказал Харкорт, — и не настаиваю, чтобы ты поскорее прыгнул, но, ради Христа, сделай хоть что-нибудь. Или прыгай, или слезай с дерева. Пора как-то кончать.

Тролль прыгнул. Высоко подскочив над веткой, он полетел вниз, волоча за собой веревку, и тяжело плюхнулся на землю, перевернувшись на спину. Рядом с ним лежал изрядный кусок веревки. Все четверо подошли к нему.

— Ничего не получилось, — сказал Харкорт с досадой. — Он не рассчитал длину веревки.

— Он с самого начала только притворялся, — сказал Шишковатый, — У него и в мыслях не было вешаться.

Аббат покачал головой:

— Нет, не думаю. По-моему, он просто глуп.

Харкорт шагнул вперед, взялся обеими руками за свисавшую с ветки веревку и дернул. Веревка лопнула.

— Я так и думал, — сказал он. — Это веревка с журавля, она бы его все равно не выдержала.

Он швырнул конец веревки троллю, который пытался сесть.

— Можешь попробовать еще раз, — сказал он, — если уж ты так решил, только смысла в этом я не вижу.

И тут Иоланда крикнула:

— Дракон!

Харкорт резко повернулся, выхватил меч из ножен и увидел, что сверху на них камнем падает чудище. Оно летело с огромной скоростью, вытянув вперед когтистые лапы и злобно разинув клюв. Чтобы не задеть за дерево, под которым они стояли, дракон так круто накренился, что почти коснулся крылом земли.

Харкорт изо всех сил взмахнул мечом, держа его в обеих руках и целясь в хищную голову. Сталь звякнула о твердую чешую, и что-то ударило его в бок. Он упал и покатился в сторону, пытаясь избежать нацеленных на него когтей.

В следующее мгновение дракон скрылся из вида, и Харкорт вскочил. Он увидел, что аббат бежит куда-то из-под дерева.

— Не выходи! — крикнул Харкорт. — Не выходи на открытое место!

Услышав его голос, аббат обернулся и махнул рукой. Ругаясь про себя, Харкорт кинулся к аббату — надо же защитить этого старого осла.

— Смотри! — крикнул аббат, показывая рукой вперед.

Харкорт посмотрел в ту сторону, куда показывал аббат, и

увидел дракона — но не в воздухе, а на земле: он изо всех сил хлопал крыльями, пытаясь подняться.

— Он зацепился за дерево! — кричал аббат, — И свалился! Теперь он от нас не уйдет!

Харкорт бросился вперед, к дракону. Краем глаза он увидел сбоку от себя Шишковатого, который бежал в том же направлении, подняв секиру. За спиной у Харкорта пыхтел аббат, стараясь не отставать. Иоланды видно не было.

Теперь дракон уже был на ногах и развернулся им навстречу. По-видимому, он остался невредим. Но чтобы взлететь, ему нужно было разбежаться. Харкорт увидел, что с шеи у него свисает веревка.

— Он мой! — воскликнул он. — Я сам с ним управлюсь. Он принадлежит мне!

— Как бы не так! — рявкнул аббат. — Он принадлежит нам обоим. Я тоже имею на него право.

Дракон поднялся на дыбы, вытянув длинную шею и высоко задрав голову, и сделал выпад клювом в сторону Харкорта. Тот услышал, как что-то просвистело у него над головой. Сразу же вслед за этим послышался тупой удар, и Харкорт увидел, что из шеи дракона торчит стрела.

Дракон пришел в ярость. Голова его метнулась вверх и снова опустилась, едва не достав до Харкорта. Хвост с шипом на конце со свистом дергался в воздухе из стороны в сторону, когти глубоко вонзались в землю, отбрасывая комья дерна.

Харкорт еле увернулся от удара клювом и нанес удар мечом, целясь в вытянутую шею дракона. Клинок плашмя скользнул по чешуе на его затылке и отскочил от нее с такой силой, — что меч чуть не вылетел из рук Харкорта. Голова дракона повернулась к нему, и последовал новый выпад. Клюв задел ногу Харкорта, он покачнулся и сделал шаг назад. На голову чудища обрушилась тяжелая железная булава. Голова дернулась назад, сделала новый выпад и угодила аббату прямо в грудь, отшвырнув его в сторону. Лежа на земле, аббат пытался дотянуться до булавы, выбитой у него из руки. Попугай, нашедший безопасное убежище на дереве, испускал пронзительные крики.

Собравшись с силами, Харкорт снова бросился вперед и встал над своим другом, высоко подняв меч. Голова дракона метнулась в его сторону. Клинок попал по клюву и снес его долой. Обезоруженная голова обрушилась на грудь Харкорта, сбила его с ног, и он свалился на аббата. В воздухе снова просвистела стрела, которая вонзилась дракону в глаз. Из орбиты что-то брызнуло и потекло по драконьей морде. Голова снова взметнулась вверх, но на шее у дракона уже сидел верхом Шишковатый, прочно обхватив ее ногами и занося секиру. Секира опустилась, поднялась и снова опустилась. Дракон осел на землю.

Харкорт с трудом поднялся на ноги. Вся левая сторона у него болела от удара массивной головы. Дракон, дергая хвостом из стороны в сторону, лежал на земле с наполовину перерубленной шеей, придавив собой Шишковатого. Харкорт протянул ему руку и помог высвободиться.

— Это было отчаянное безрассудство, — сказал он.

Шишковатый ничего не ответил и отошел в сторону, все

еще сжимая в руке окровавленную секиру.

Аббат встал, поднял с земли свою булаву и замахнулся.

— Уже все, — сказал ему Харкорт. — Кончено.

— Мне здорово досталось, — сказал аббат.

Из-под дерева вышла Иоланда, держа в руке лук со стрелой наготове. Харкорт встал на одно колено, чтобы вытереть о траву клинок. Правда, крови на нем почти не было. Он с трудом поднялся на ноги.

— Мой господин, ты ранен, — сказала Иоланда.

— Да нет, это просто ушиб, — ответил он.

По телу дракона еще пробегали судороги, но торчавшие вверх когтистые лапы уже не шевелились, а хвост с шипом на конце был неподвижен. Веревка, привязанная к его шее, спокойно лежала на земле.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Харкорт Шишковатого.

— Только оглушен немного, — ответил тот. — Когда падал.

— Почему никто не спросит, как я себя чувствую? — воскликнул аббат.

— Ну хорошо, как ты себя чувствуешь? — спросил Харкорт.

— Прекрасно, — ответил аббат. — Немного помят, но чувствую себя прекрасно. Но ты мог бы и поинтересоваться.

— Я поинтересовался, — сказал Харкорт.

— Только после того, как я тебе напомнил.

— Нам всем изрядно повезло, — сказала Иоланда.

— Ничуть не повезло, — возразил аббат. — Это все дело наших рук.

— Не наших, — заметил Харкорт. — Все сделал Шишковатый.

— Всякий делает, что может, — отозвался Шишковатый. — И как может.

— Теперь этой истории конец, — сказал аббат. — Той, что началась много лет назад, когда двое двенадцатилетних мальчишек вздумали поймать дракона.

— Как ты думаешь, помнил он об этом все эти годы?

— Кто знает, — ответил аббат.

Попугай слетел с дерева, опустился на неподвижную тушу дракона и принялся расхаживать по ней взад и вперед, издавая громкие крики и хлопая крыльями.

— Мы можем уже не праздновать победу, — сказал Шишковатый, — Птица нашего аббата делает это за нас.

— Это не моя птица, — недовольно отозвался аббат. — Скорее я ей принадлежу, чем она мне. Я аббат этой птицы. Она ездит на мне, как на лошади. Она требует, чтобы я ее кормил, и нахально гадит мне на сутану. Никакого уважения.

— Надо двигаться дальше, — сказала Иоланда, — Если мы задержимся здесь, мы можем привлечь к себе внимание.

— Это верно, — согласился Харкорт. — Надо идти дальше.

— Ты хромаешь, — сказал Шишковатый. — Тебе под силу будет дальняя дорога?

— Я же говорю, что это только ушиб, — ответил Харкорт, — Кажется, это была голова дракона, но точно сказать я не могу. Слишком быстро все произошло.

— А где наш приятель тролль? — спросил аббат.

— Исчез, — ответила Иоланда. — Как только началась битва. Последний раз, когда я его видела, он во все лопатки улепетывал в лес. На шее у него все еще была веревка, а конец ее он держал в руке.

— Будем надеяться, — сказал Шишковатый, — что он еще найдет себе хороший, крепкий сук и что на этот раз веревка выдержит.

Иоланда двинулась в сторону леса, окружавшего Колодец Желаний. Дойдя до опушки, она остановилась и подождала их.

— До сих пор мы шли точно на запад, и Нечисть это знает, — сказала она, — Если кто-нибудь из них набредет на дракона — а это наверняка случится очень скоро, — они подумают, что мы все еще идем на запад, и будут искать нас там.

— Ты хочешь сказать, что нам нужно изменить направление? — спросил Шишковатый.

— Не совсем, — ответила она, — Ненадолго. Но я думаю, что некоторое время мы должны идти к северу.

— Но там может быть опасно, — возразил аббат, — Когда мы смотрели с верхушки холма, было видно, как толпы Нечисти движутся на север и на запад. Нам с ними встречаться ни к чему.

— Я пойду впереди и буду смотреть в оба, — пообещала она. — Если поблизости окажется Нечисть, я ее почую. И потом, нам не придется долго идти на север. День-другой, и все.

— Но прежде, чем мы отправимся в путь, — сказал Шишковатый, — нужно еще кое-что сделать. Мы же у Колодца Желаний. Надо в него заглянуть. Хотя бы попробуем узнать наше будущее.

— Загляни, если тебе так хочется, — сказал аббат. — Что до меня, то я отказываюсь. Все эти гадания по колодцам — сплошные глупости.

— Пока ты будешь глядеть в колодец, — сказал Шишковатому Харкорт, — я отвяжу веревку с шеи дракона. Он долго ее носил. Она моя.

Он повернулся и зашагал назад, туда, где лежал дракон. Как давно это было, подумал он. И какой маленький был тогда этот дракон — ничуть не больше двенадцатилетнего мальчишки, который попробовал его поймать. Но даже тогда он злобно шипел и кидался — видно было, что шутить с ним не стоит.

Харкорт подошел к дракону и отвязал у него с шеи веревку. Петля уже совсем истерлась и только благодаря какой-то случайности еще держалась на шее. Очень скоро веревка должна была лопнуть и свалиться.

Харкорт постоял минуту в раздумье, потом бросил веревку и пошел прочь. «Пусть остается дракону, — сказал он себе — Он долго ее носил, теперь она принадлежит ему по праву. Когда-то, пусть и не намеренно, я сам отдал ее дракону в подарок. А то, что дарят, обратно не берут. И грабить мертвое тело нехорошо».

Шишковатый вернулся от Колодца.

— Что же ты видел? — спросил Харкорт.

Шишковатый поморщился.

— Самого себя, — ответил он.