Ленч был восхитителен. Всевозможные солености, сыры, хлеб разных сортов, пресервы, орехи, редиска, устрицы, спаржа и много еще чего. Все это красиво расположилось вокруг громадной супницы, которая стояла в центре стола. Рядом с ней стояла сковородка — на ней в горячем масле шипели кусочки хлеба, посыпанного чесноком. Джордж помешивал суп с величественностью метрдотеля и разливал его в большие глубокие тарелки. Когда я села за стол, Ян повязал мне вокруг шеи большую салфетку.

— Залезай в еду по самые уши — можешь пачкаться как поросенок, — посоветовал он мне.

Я попробовала суп.

— Так я и сделаю! — воскликнула я в восхищении и добавила: — Жанет, похоже, ты вчера только и делала, что варила этот супчик.

— А вот и нет! — ответил за нее Ян. — Этот супчик бабушка Джорджа оставила ему в наследство.

— Он преувеличивает, — возразил Джордж. — Не бабушка, а моя дорогая матушка начала варить этот суп в незапамятные времена — когда я родился. У моей старшей сестры были на него большие виды, но она вышла замуж за человека жуткого и недостойного — да простят меня присутствующие — за британского канадца, — и, естественно, секрет приготовления супа достался мне в наследство. Я всегда старался следовать рецепту, но, пожалуй, все-таки и вкус, и букет были получше, когда его варила мама.

— Я в таких вещах ни капельки не смыслю, — ответила я. — Мне только ясно, что этот суп не состоял ни в каких отношениях с консервной банкой.

— Я начала готовить его на прошлой неделе, — сообщила Жанет, — но потом ко мне присоединился Джордж и доварил его до конца. В супах он смыслит побольше моего.

— Ну а я в супах смыслю только то, что их нужно есть, и очень надеюсь, что будет добавка.

— Ну, на этот счет можешь не сомневаться, — пообещал Джордж. — Всегда есть возможность подкинуть туда еще одну мышку.

— Что нового в ящике? — спросила Жанет.

— Боже, что я слышу! А как же твое правило — «Ни слова о политике за столом»?

— Ян, любовь моя, кому как не тебе знать, что все мои правила касаются исключительно других, а не меня. Ну так что там?

— Да в общем-то, особых перемен не наблюдается. Сообщений о террористических актах не поступало. Если и были какие-то жалобы, то, судя по всему, наше заботливое правительство решило, что лучше поберечь наши уши и нервную систему. Проклятье! Как же меня бесит это отношение! «Папочка лучше знает, что можно, а что нельзя!» Да ничего этот папочка лучше не знает: знал бы, так не сидели бы мы тут — все в дерьме по уши. Все, что мы знаем, — это то, что правительство ввело цензуру. А это значит, что мы не знаем ни-че-го! И мне очень хочется кого-нибудь пристрелить.

— Удивил. Вот уж чего-чего, а этого как раз хватает. Или ты решил записаться в «Ангелы Господни»?

— Ты бы лучше улыбалась, когда говоришь такое! Или ты хочешь, чтоб я тебя поколотил немного?

— Видно, ты забыл, что произошло, когда ты в последний раз пытался это сделать?

— Потому я и сказал «немного».

— Золотко мое, прописываю тебе три дозы крепкого спиртного. Мне жалко на тебя смотреть. Думаешь, мне все это нравится? Ничего не поделаешь, надо пережить.

— Джен, ты иногда становишься жутко обидчива. А бешусь я только потому, что в новостях — дыра, черная дыра… и никаких объяснений!

— Да?

— Космополиты, Джен. Все новости — исключительно о территориальных государствах, и ни слова о корпорациях. Но каждый, кто способен досчитать до десяти, не снимая туфель, знает отлично, в чьих руках сейчас власть. А эти жаждущие крови шутники не знают?

Джордж тихо проговорил:

— Как знать, старик, может, именно поэтому про корпорации, как про мишени, не было сказано ни слова?

— Да, но… — Ян запнулся.

— Ян, — сказала я. — В тот день, когда мы познакомились, ты говорил, что нет никакой возможности победить корпоративные государства. Помнишь, ты говорил про «Ай-Би-Эм» и Россию?

— Я не совсем так говорил, Мардж. Я сказал, что против космополитов бесполезно действовать физическим оружием. Ведь когда эти гиганты воюют друг с другом, они пускают в ход денежки, шпионаж и прочие маневры, в результате чего в войне участвуют юристы и банкиры — и никакого тебе насилия. О да, порой они сражаются с помощью наемных армий, но это не есть их типичный стиль, да и сами они этого не признают. Но теперешние шутники-то пользуются как раз теми самыми методами — таким оружием, которое может ударить и ударит по космополитам — терроризм и саботаж. Это настолько очевидно, что меня искренне удивляет, почему нам об этом до сих пор не сообщают!

Я откусила большой кусок французского хлеба, съела ложку божественного супа, прожевала и сказала:

— Ян, а тебе не кажется, что очень возможно, что одна — а может, и не одна — космополитическая организация стоит за всем этим, действуя через подставных лиц?

— Так… Мардж, ты не перестаешь меня удивлять! Я ведь заприметил тебя тогда в салоне по причинам, не имеющим никакого отношения к политике! И к твоему уму, кстати будет сказано…

— Знаю.

— …но ты продолжаешь доказывать, что с умом у тебя все в порядке. Ты сразу ухватила, что не так в моем отношении к пилотам-искусственникам, — и я собираюсь воспользоваться твоими аргументами на встрече в Ванкувере. Теперь ты проанализировала эту странную неувязку с новостями и положила на место последний кусочек из головоломки, и смотрите — все сошлось!

— Не уверена, что так уж и сошлось, — возразила я. — Но, судя по новостям, терроризм и саботажи имели место по всей Земле, на Луне и даже на Церере. Для этого нужны сотни — нет, тысячи людей! Терроризм и саботаж — дело профессиональное, тут подготовка нужна. Любители, отыщись такие, проваливались бы семь раз из десяти. Все это значит — деньги. Огромные деньги. Тут не потянула бы ни самонадеянная политическая организация, ни приверженцы безумного религиозного культа. Ну у кого хватит денег, чтобы поставить такой всемирный, межпланетный спектакль? Не знаю. Я просто высказала предположение.

— А я думаю, что ты все решила, и решила, что самое интересное, правильно! Все ясно, кроме одного, — кто? Скажи, Мардж, а чем ты занимаешься в то время, когда не живешь со своей семьей на Южном острове?

— Нет у меня семьи на Южном острове, Ян. Мои мужья и названые сестры развелись со мной.

Сказав это, я была не менее шокирована, чем он.

Наступила тишина. Ян сглотнул комок в горле и тихо проговорил:

— Прости, Мардж.

— Не за что, Ян. Была ошибка, она исправлена. И конец. Я больше никогда не поеду в Новую Зеландию. А вот в Сидней слетаю с радостью — повидаться с Бетти и Фредди.

— Уверен, они будут рады.

— Я-то точно буду рада. А они приглашали меня. Ян, а что преподает Фредди? Мы как-то об этом не поговорили.

За Яна ответил Джордж:

— Федерико — мой коллега, дорогая. Счастливая случайность, которая привела меня в этот дом.

— Все правда, — подтвердила Жанет. — Толстячок и Джордж вместе расщепляли гены в Мак-Гилле. Там Джордж познакомился с Бетти, а Бетти отфутболила его ко мне.

— И мы с Джорджем начали упорное сотрудничество, — согласился Ян, — потому что каждому из нас в одиночку было не управиться с Жанет. Верно, Джордж?

— Все верно, братец. Ну если считать, что мы вдвоем с ней управляемся.

— Скромные какие! — рассмеялась Жанет. — Я знаю только, что мне с вами двумя управиться трудно. Похоже, придется звать Мардж на помощь. Как ты, Мардж?

Я не приняла этого полушутливого предложения всерьез — я была уверена, что ни о чем серьезном не может быть и речи. Просто-напросто все старались загородиться болтовней от того шока, который все без исключения испытали от высказанного мной предположения. И все мы это понимали. Но заметил ли кто-нибудь, что о моей работе меня никто больше не спрашивал? Я знала, что произошло, но почему моя проклятая подкорка решила, что нужно вот так вдруг — откровенно и ясно — изложить свои выводы? Я никогда не выдаю секретов Босса!

Тут я ощутила непреодолимое желание немедленно связаться с Боссом. Участвовал ли он в этой заварушке? Если да — то на чьей стороне?

— Еще супа, мадам?

— Не давай ей супа, пока она мне не ответит.

— Ну, Жанет, ты же пошутила. Джордж, если я съем еще супа, придется съесть еще и хлеба с чесноком, а тогда я растолстею. Нет. Не искушай меня.

— Еще супа?

— Ладно, только совсем капельку.

— Мардж, я совершенно серьезно, — настаивала Жанет. — Я не пытаюсь навязать тебе обязательства, потому что, скорее всего, сейчас тебя просто тошнит от напоминаний о матримониальных делах. Но ведь можно просто попробовать, а к обсуждению вернуться через годик. Если ты захочешь. А пока я готова оставить тебя здесь в качестве подружки… и буду позволять этим козлам оставаться с тобой в одной комнате, только если буду довольна их поведением.

— Минуточку! — запротестовал Ян. — А кто ее сюда привез, а? Мардж — моя подружка!

— Судя по тому, что я слышала от Бетти, она — подружка Фредди. Ты привез ее сюда вместо Бетти. Но это было вчера, а сегодня она — моя подружка. И если кто-то из вас желает поговорить с ней, он может подойти к ней, но должен у меня купить билетик. Сначала — билетик! Разве не так, Марджори?

— Как скажешь, Жанет. Но все это к делу не имеет отношения, потому что сейчас мне действительно пора ехать. У вас в доме есть карта пограничных районов? Мне нужна крупномасштабная. Я имею в виду южную границу, естественно.

— Ради бога. На любом компьютере. Если нужна распечатка, иди в мой кабинет. Рядом с моей комнатой. Там есть принтер.

— Да, но мне не хотелось бы прерывать новости.

— Ты их не прервешь. Мы можем безболезненно отключить один терминал — у нас их, как видишь, полно. Это совершенно необходимо в доме, где полным-полно индивидуалистов.

— И главный из них — наша милочка Жанет, — согласился Ян. — Мардж, а на кой тебе сдалась большая карта границы с Империей?

— Знаешь, Ян, я бы с превеликим удовольствием отправилась домой подземкой. Но не могу. А раз не могу, нужно же найти какую-то дорогу до дома.

— Так я и думал. Милая ты моя, придется мне забрать твои туфельки! Ты что, не понимаешь, что тебя пристрелят на месте при переходе границы? Уверен, что сейчас пограничники по обе стороны палят вовсю и соревнуются в счете.

— Ну… ладно, но карту-то я могу посмотреть?

— Конечно. Если дашь мне честное слово не пытаться перейти границу.

— Брат мой, — мягко проговорил Джордж. — Не стоит вводить кого-либо в искушение сказать неправду.

— Джордж прав, — согласилась Жанет. — Никаких вынужденных обещаний. Иди, Мардж. А я тут приберу. Ян, ты вроде бы вызывался помочь?

Следующие два часа я провела у терминала. Я запомнила всю линию границы целиком, потом стала рассматривать ее с максимальным увеличением на отдельных участках. Знаете, на самом деле нет ни одной неприступной границы, несмотря на то что некоторые государства возводят вдоль своих рубежей «неприступные» стены. Как правило, стоит переходить границу именно в тех местах, где стоят пограничные посты, — чаще всего как раз там контрабандисты проторили дорожки. Но торными путями мне идти не хотелось.

Пограничных постов неподалеку было в избытке: Эмерсон, Пайн-Крик, Южное Слияние, Гретна, Майда… Я внимательно разглядела течение реки Розовой, но она текла не туда, куда мне было нужно — на север, где впадала в Ред-Ривер. Карта была не слишком подробная, но я обратила внимание на пустое пространство, тянущееся к востоку от Виннипега до Лесного озера. На карте этот участок был окрашен в цвет Империи, и в принципе ничто не мешало перейти границу здесь, если только не боишься преодолеть несколько километров болота. Я — не сверхчеловек, и меня, как всякого другого, может засосать трясина, но этот неохраняемый участок границы выглядел весьма соблазнительно. В конце концов я выбросила из головы и этот вариант, поскольку, хоть эта территория и была одного цвета с имперскими владениями, она была отделена от Империи водной преградой шириной в двадцать один километр. Украсть лодку? Я могла даже самой себе поклясться в том, что любая лодка, пересекающая такое широкое озеро, обязательно попадет под луч пограничного лазера. А что это значит? Ответить мне будет нечем, и в результате в борту появится дыра, сквозь которую спокойно пролезет собака. Я не имею обыкновения спорить с лазерами — их не подкупишь, и зубы им заговаривать бесполезно, поэто-му-то я и выбросила этот план из головы.

Я как раз закончила изучение карты и сидела, прикрыв глаза, повторяя в уме все, что запомнила, как на экране терминала появилось взволнованное лицо Жанет.

— Марджори, бегом в столовую, быстро!

Я примчалась быстро как могла — даже чересчур быстро по человеческим меркам.

Ян говорил с кем-то, чье лицо было на экране. Джордж стоял в стороне — так, чтобы его не было видно тому, с кем говорил Ян. Жанет жестом показала мне, что и мне следует поступить так же.

— Полиция, — сказала она вполголоса. — Думаю, тебе следует немедленно спуститься в убежище. Сиди там и жди, а как только они уйдут, я тебе сразу дам знать.

Я тоже понизила голос:

— Они знают, что я здесь?

— Пока непонятно.

— Давай удостоверимся. Если они знают, что я здесь, и не смогут найти, у вас будут неприятности.

— Плевать мы хотели на неприятности.

— Благодарю. Но давай все-таки послушаем.

Ян довольно дружелюбно обратился к физиономии на экране:

— Мелл, кончай. Джордж не вражеский лазутчик, и ты это отлично знаешь. А насчет этой… «мисс Болдуин», ты сказал? Какого дьявола ты ищешь ее здесь?

— Она отбыла из порта вчера вечером вместе с тобой и твоей женушкой. Если она уже не у вас, значит, вы должны знать, где она. Что же до Джорджа, то на сегодняшний день любой из Квебека — вражеский лазутчик, как бы долго он тут ни околачивался. Но скажу тебе по старой дружбе, лучше будет, если его задержишь ты, его приятель, а не полиция. Так что давай-ка вырубай противовоздушную защиту: я готов приземлиться.

Жанет прошептала, скривив губы:

— Тоже мне — «по старой дружбе»! Он ведь за мной волочился еще в студенческие годы. И все это время я ему отказывала — упорный, гад, оказался!

Ян вздохнул:

— Да, Мелл, самое время вспоминать о старой дружбе. Если бы Джордж был здесь, он бы, я думаю, предпочел, чтобы его арестовал кто-нибудь посторонний. Так что проваливай-ка подобру-поздорову да не задерживайся.

— Ага, вот так, значит? Ладно! Сам виноват. Говорит лейтенант Дики. У меня ордер на арест. Приказываю отключить противовоздушную оборону — я приземляюсь.

— Ян Торми, домовладелец, принял сообщение. Лейтенант, покажите мне ордер на арест, чтобы я смог прочитать и сфотокопировать его.

— Ян, ты совсем сбрендил, что ли? Чрезвычайное положение, никакие ордера не требуются!

— Недослышал!

— Ничего, сейчас расслышишь! Я собираюсь взорвать и уничтожить твою противовоздушную защиту. А если я это сделаю, дела ваши плохи, сам понимаешь.

Ян обреченно развел руками и набрал несколько клавиш на пульте.

— Зашита отключена.

Потом он нажал клавишу «пауза» и обернулся к нам.

— У вас двоих не больше трех минут, чтобы скрыться в убежище. Я не смогу его дольше продержать у двери.

Джордж не моргнув глазом проговорил:

— Я не стану прятаться под землей, как крот какой-нибудь. Я готов защищать свои права. Если у меня это не выйдет, я подам в суд на Мелвина Дики, вот тогда прятаться придется ему.

Ян пожал плечами:

— Ты просто бешеный галльский петух. Но, с другой стороны, ты большой мальчик уже, тебе решать. Мардж, умоляю, иди в убежище, детка! Тогда нам будет довольно легко отделаться от него, он ведь не знает наверняка, что ты здесь.

— Да, спущусь, если будет нужно. Но может, пока стоит просто спрятаться в ванной? Он ведь может и уйти. Там я включу терминал и буду смотреть, что тут у вас делается. Ладно?

— Мардж, ты становишься непослушной!

— Тогда заставь Джорджа спуститься вместе со мной. Если он остается, тут может потребоваться моя помощь. А я могу помочь. Ему и вам всем.

— Боже праведный, о чем ты?

А я сама не знала о чем. Но как-то непривычно было — это при моей-то подготовке! — взять и выйти из игры и спрятаться в уютной норке, пока остальные отдуваются.

— Ян, этот Мелвин Дики… мне кажется, он хочет сделать Джорджу что-то нехорошее — я поняла это по его голосу. Если Джордж не пойдет со мной в убежище, значит, мне нужно быть рядом, чтобы убедиться, что этот человек не сделает Джорджу ничего дурного — всякому, кто попадает в руки полиции, нужен свидетель с его стороны.

— Мардж, но ты же не сможешь…

В это мгновение оглушительно прозвенел дверной звонок.

— О, проклятие! Он уже у двери! Смывайся в убежище, быстро!

Уйти я ушла, но в убежище не спустилась. Я быстро добежала до ванной, закрылась там, включила терминал и стала смотреть, что происходит в гостиной. Когда я включила звук, у меня возникло полное впечатление, что я там нахожусь.

Вошел полисмен. За ним следом — Ян. Полисмен был ростом не ниже Яна, но по глазам сразу было видно, что душонка у него маленькая и подлая. А уж самомнение… Он торжествующе провозгласил:

— Вот ты где! Перро, я арестую тебя за то, что ты добровольно не сдался властям в соответствии с пунктом Декрета о чрезвычайном положении.

— Не знаю никакого декрета.

— Не заливай! Это было во всех выпусках новостей!

— А я новости не смотрю. И декрета никакого не знаю. Могу я посмотреть копию приказа, согласно которому ты должен арестовать меня?

— Ты, Перро, со мной лучше шутки не шути! Мы действуем на благо национальной безопасности, в рамках чрезвычайного положения. А с приказом сможешь ознакомиться, когда я доставлю тебя куда следует. Ян, назначаю тебя понятым. Возьми-ка браслетики.

Дики сунул руку в задний карман брюк и достал наручники.

— Надень на него. Перро, руки за спину!

Ян не пошевелился.

— Мелл, не корчи из себя большего идиота, чем ты есть. Уж наручники-то тебе зачем на Джорджа надевать?

— Пошел ты! Мне лучше знать, что я должен, а что нет. А за «идиота» ответишь! У нас народу не хватает — я один вылетел, чтобы арестовать его. Охота была рисковать! Поторопись и надень на него наручники, я сказал!

— Убери пистолет, слышишь!

Больше смотреть я была не в силах. Выскочив из ванной, я пулей промчалась по длинному холлу и вбежала в гостиную. Внутри у меня все похолодело и напряглось — я поняла, что инстинктивно переключилась на режим усиления реакций.

Дики пытался держать под прицелом сразу троих, и одной из троих была Жанет. Этого ему делать не следовало. Я подлетела к нему, вырвала пистолет и резко ударила ребром ладони по шее. Шейные позвонки издали противный хруст — они всегда так неприятно хрустят. С берцовыми и лучевыми костями проще.

Я опустила его обмякшее тело на ковер и бросила рядом с ним его пистолет, успев заметить, что это «райтеон» пятьдесят пятого калибра. Таким можно слона уложить с одного выстрела. И зачем мужчинам с хилыми душонками такое мощное оружие? Компенсация?

— Джен, — спросила я, — ты в порядке?

— Д-да…

— Я постаралась успеть. Ян, вот что я имела в виду, когда говорила, что тут может понадобиться моя помощь. Нужно было все-таки мне здесь остаться. Чуть не опоздала.

— Ну и скорость! Я такого в жизни не видел!

Джордж четко проговорил:

— А я видел.

Я пристально посмотрела на него.

— Не сомневаюсь. Джордж, можешь помочь мне унести его, — я показала пальцем на тело полисмена, — и еще: ты умеешь водить полицейскую машину?

— Могу, если нужно.

— Ну и я примерно так же. Давайте уберем труп. Жанет немного рассказала мне, куда деваются в вашем доме трупы, но точное место не показала. Какая-то ниша в стене черного хода, наверное? Нужно спешить. Ян, как только мы уберем труп, нам с Джорджем можно лететь. Впрочем, Джордж может остаться и забыть обо всем. Просто когда труп исчезнет, и ты, и Жанет имеете полную возможность притвориться дурачками. Никаких улик. Знать ничего не знаете. Но мы должны поторопиться, пока его не начали искать.

Джен тихо опустилась на колени перед мертвым полисменом.

— Мардж, ты же правда его убила…

— Да. Он вынудил меня. Но сделала я это не без причины. Когда имеешь дело с полисменом, его почти всегда проще убить, чем убедить. Джен, он не должен был целиться в тебя из своей пушки. Если бы он не сделал этого, я бы просто его разоружила, а убила бы только в том случае, если бы это было необходимо.

— Ты действительно быстро прибежала. Только что тебя не было, и вдруг ты появилась… И Мелл упал. «Он заслужил смерть…» Не знаю. Но мне его не жаль. Он подлец. Вернее — был подлецом.

Ян медленно, подбирая слова, проговорил:

— Мардж, не знаю почему, но ты, видимо, не понимаешь, что убийство офицера полиции — дело серьезное. Это единственное уголовное преступление, которое до сих пор значится в судебном кодексе Британской Канады.

Когда люди говорят вот так, я их не понимаю: чем же это полицейский отличается от любого другого человека?

— Ян, для меня — серьезное дело, когда кто-то целится из пистолета в моих друзей. А когда целятся в Жанет — это уголовное преступление. Прости, я огорчила тебя. Но теперь… есть труп, от которого нужно избавиться, и, кроме того, есть полицейская машина. Я могу помочь. Или — могу исчезнуть. Выбирай одно из двух, только быстро. Мы же не знаем, как скоро его начнут искать. Его и… нас. Они обязательно начнут!

Еще не кончив говорить, я принялась обыскивать труп. Сумки у полисмена с собой не было, я обыскивала карманы, стараясь быть осторожной с брючными — его сфинктеры явно не выдержали стресса — дело обычное. Слава богу, он только обмочился, и пока от него не так уж сильно несло. Я нашла в карманах куртки бумажник, рацию, идентификационные карточки, деньги, кредитные карточки — в общем, всякую ерунду, без которой, однако, немыслимо существование современного человека. И взяла бумажник и пистолет, остальное меня не интересовало. Подняв с ковра наручники, я спросила:

— Есть возможность уничтожить металл? Или это нужно сунуть туда же, куда и труп?

Ян кусал губы и ничего не ответил. Джордж мягко и тихо сказал ему:

— Ян, умоляю тебя, прими помощь Мардж. Ясно как божий день, что она — профессионал.

Ян очнулся:

— Бери его за ноги, Джордж.

Мужчины поволокли труп полисмена в большую ванную Жанет. Я бежала впереди и несла пистолет Дики, наручники и бумажник. Вбежав в комнату, я бросила все это на кровать и стала быстро раздеваться. Тут как раз вошли мужчины со своей ношей. Когда они опустили тело на пол, Ян посоветовал:

— Мардж, тебе не стоит спускаться. Мы с Джорджем все сделаем и уничтожим труп.

— Хорошо, — согласилась я. — Только я лучше сначала обмою его. Я знаю, что делать. Я уже разделась, как видите, и у меня это лучше получится. А потом я быстро приму душ.

Ян на мгновение растерялся, потом сказал:

— Черт подери, мыть-то его зачем? И так хорош!

— Хорош-то он хорош, да только потом, когда вы захотите пользоваться ванной или нырять в туннель и обратно, вам придется ждать, пока сменится вода, и драить ванну. Проще труп обмыть.

Вошла Жанет.

— Джен, ты говорила, что вода из ванны сливается в резервуар. Как долго? Полный цикл туда и обратно?

— Час примерно. Насос слабенький.

— Ян, если вы быстро разденете его, я вымою его минут за десять. Насчет его одежды… Она отправится вместе с ним в могилу — или как там вы это называете — или ее можно как-то уничтожить? Вещи тоже надо протаскивать через туннель?

Дальше все пошло быстро. Ян включился в работу, а я всеми руководила. Джен тоже разделась и вызвалась помочь мне обмыть тело, а Джордж унес одежду лейтенанта и запустил стиральную машину. Ян нырнул в туннель, чтобы все подготовить. Мне не хотелось, чтобы Жанет помогала мне возиться с трупом — я была уверена, что без практики аутогенной тренировки она не справится. Не знаю, был ли у нее такой опыт, но работала она на удивление спокойно и быстро. Только пару раз нос наморщила, а так — все было нормально, и, конечно же, с ее помощью все у нас вышло намного скорее.

Джордж принес обратно выстиранную одежду. Жанет засунула вещи в пластиковый мешок и выпустила из него воздух. Ян вынырнул из туннеля, держа в руке конец веревки. Мужчины подвязали веревку под мышки того, кто был лейтенантом Дики, и вскоре тело исчезло в отверстии туннеля.

Еще через двадцать минут мы все были сухими и чистыми, а в доме не осталось никаких следов пребывания лейтенанта Дики. Жанет вошла в «мою» комнату, когда я перекладывала мелочи, обнаруженные мной в карманах полисмена, в сумочку на ремне, которую она мне подарила, а именно: деньги, две кредитные карточки — «Америкэн экспресс» и «Кленовый лист».

Она не стала меня распекать за грабеж покойного — да я бы ее все равно не послушала.

В эти кошмарные дни существовать без действующей кредитной карточки или наличных было просто невозможно. Джен вышла из комнаты, быстро вернулась и принесла денег — вдвое больше, чем я выудила у покойного. Я взяла у нее деньги и сказала:

— Ты должна отдавать себе отчет, что я сама не знаю, когда смогу вернуть тебе долг.

— Я все понимаю, Мардж. Я богачка. У меня большое наследство. Послушай, дорогая, он ведь целился в меня, а ты прикончила его голыми руками. Разве существует сумма, которой я могла бы расплатиться за это? Там были оба моих прекрасных мужа, а убила его ты.

— Не обижайся на мужчин, Жанет. Просто у них нет моего опыта.

— Это я заметила. Когда-нибудь, бог даст, свидимся, и ты мне об этом расскажешь. Ты думаешь, что сумеешь пробраться в Квебек?

— Думаю, сумею, если Джордж согласится бежать со мной.

— Так я и предполагала.

Она предложила мне еще денег.

— У меня в доме нет квебекских франков в большом количестве, но вот все, что у меня есть.

В это время вошли мужчины. Я поглядела на свои часы, потом на настенные.

— Уже сорок минут прошло, как я убила его, и уже час он не выходил на связь со своими. Джордж, я хочу поднять машину в воздух, вот ключ от нее. Если только ты не полетишь со мной и не возьмешь это на себя. Полетишь? Или останешься и будешь ждать, пока за тобой придут и арестуют тебя? Как бы то ни было, я улетаю. Немедленно!

— А давайте все улетим? — совершенно неожиданно выпалила Жанет.

— Вот это поворот! — улыбнулась я.

— Ты действительно хочешь лететь, Джен? — спросил Ян угрюмо.

— Я… — и она запнулась. В глазах у нее стояли слезы, она была растеряна. — Нет, не могу. Кошка, котята… Черная Красавица и Демон, Звездочка и Рыжик… Конечно, можно запереть дом, и тут все будет в порядке — он не замерзнет даже на одном «Шипстоуне», но нужно еще день-два, чтобы собрать в дорогу тех, кого возьмем с собой, а остальных надо же где-то пристроить… Ох, я еще про свинку забыла! Нет, не могу их бросить. Не могу!!!

Говорить было нечего, потому я и промолчала. Ледяные пропасти ада разверсты для тех, кто бросает в беде котят и лошадей. Босс говорит, что я сентиментальна до глупости, наверное, он прав.

Мы вышли из дома. Начинало смеркаться, и вдруг я с убийственной отчетливостью поняла, что вошла в этот дом всего лишь сутки назад. А казалось, прошел целый месяц! Боже мой, всего двадцать четыре часа назад я еще была в Новой Зеландии! Целая вечность…

Полицейская машина сидела на грядках огорода. Когда Жанет увидела это, она выразила свое неудовольствие словами, которые я никак не ожидала от нее услышать. Машина была типичной антигравитационной формы, похожая на устрицу. Она явно не была предназначена для полетов за пределами атмосферы и размером была с наш семейный фургончик на Южном острове. Нет-нет, у меня даже сердце не кольнуло — Джен и ее мужья, Бетти и Фредди заняли в моей душе место семьи Дэвидсонов.

Donna е mobile — это я. Теперь больше всего на свете мне хотелось добраться до Босса. Комплекс Электры? Может быть, но я не большая любительница психоаналитических теорий.

Ян предложил:

— Дайте-ка я взгляну на эту посудину, пока вы еще не взлетели. А то мало ли чего вы там наворотите, а потом не выберетесь…

Он открыл дверцу и забрался в кабину. Выкарабкавшись оттуда, он сообщил:

— Можете лететь, если хотите. Но послушайтесь моего совета. Там зарегистрированный передатчик. Почти наверняка где-то вмонтирован и радиомаячок, хотя я его не нашел. Заряда в «Шипстоуне» там осталось всего тридцать один процент. Так что о Квебеке советую забыть. Взлететь он взлетит, но давление воздуха в кабине вам не удастся сохранить на высоте более двухсот метров. Но что самое паршивое — терминал вызывает лейтенанта Дики!

— Значит, надо плюнуть на вызов!

— Конечно, Джордж. Но после дела Ортеги, которое слушалось год назад, теперь на всех полицейских машинах ставят взрывные устройства с дистанционным управлением. Я такого там не нашел, но это не значит, что его нет.

Я пожала плечами:

— Ян, я никогда не боялась рисковать. Может быть и похуже, если мы не избавимся от этой консервной банки, — все равно ее надо поднять, увести куда-то и бросить.

— Не торопись, Мардж, — уговаривал меня Ян. — Уж тут-то я соображаю побольше твоего — во всех этих рычажках и кнопочках. Ну-ка, ну-ка… Ага! Вот она, голубка! Стандартный военный антигравитационный автопилот. Ну что, отправим его прогуляться? Куда? Может, на восток? Он взорвется к чертям собачьим на пути в Квебек, и тогда они подумают, что вы собирались улететь домой, Джордж, а вы в это время будете тихо и спокойно посиживать себе в норке.

— Мне все равно, Ян. В норку я не полезу. Я и бежать-то согласился только потому, что должен же кто-то сопровождать Марджори.

— Сдается мне, что это она будет сопровождать тебя. Ты же видел, как она разделалась с Меллом!

— Согласен. Но я не сказал «заботиться» — я сказал «сопровождать».

— Одно и то же.

— Спорить не собираюсь. Ну, так что — запустим мы этот драндулет, в конце концов, или нет?

Я решила прервать их спор и спросила:

— Ян, скажи, а хватит заряда в «Шипстоуне», чтобы направить машину к югу — в Империю?

— Да. Но лететь тебе на нем опасно.

— Я не о том… Задай ему курс на юг и максимальную высоту полета. Тогда его, вероятно, подстрелит либо ваша пограничная охрана, либо имперская. А может, он и границу проскочит, но сработает дистанционная взрывная система. А может, у него заряда не хватит, и он взорвется сам собой оттого, что будет лететь на слишком большой высоте. Как бы то ни было — мы от него избавимся.

— Договорились, — ответил Ян, снова забрался в кабину и немного повозился с пультом управления.

Вскоре машина плавно поднялась в воздух. Ян выскочил из кабины, захлопнул дверцу и спрыгнул на грядку с высоты метра три-четыре.

Я подала ему руку:

— Ты в порядке?

— Все тип-топ. Гляди, как он полетел!

Полицейская машина быстро исчезала из виду, направляясь к югу. На ее борту сверкнули последние лучи заходящего солнца. Серебристая искорка блеснула и исчезла…