Глава одиннадцатая
ЖИЗНЬ ВЗАЙМЫ
Ровно в семь часов за ним пришел адъютант Вилли. В семь десять они уже были на причале. Одновременно с открывшейся дверью автомобиля на стальной крюк полетел канат от причалившего небольшого катера. Щелкнув каблуками и отдав приветствие адъютанту, водитель доложил о том, что двигатель прогрет, бак полон, и исчез, будто его и не было. У перекинутого на катер трапа их ожидал корветтен-капитан Вернер Винтер. Не произнеся ни слова, он наблюдал за приготовлениями Вилли. И когда на катер перепрыгнул Артем и, раскручивая винт, заурчал двигатель, он продолжал стоять в полном молчании, с задумчивым видом глядя на побежавшие из-под кормы волны.
— Я не обману вас! — вдруг само собой вырвалось у Артема.
Командующий кивнул и вновь застыл, будто монумент. Артему он таким и запомнился: тонкая длинная фигура в будто влитой черной форме и такой же черной, с золотой кокардой фуражке. Вилли добавил оборотов и направил катер между огнями маяков, обозначающими вход в бухту. Артем стоял на прыгающей под ногами палубе и смотрел на удаляющийся черный силуэт. Вдруг на причале, рядом с автомобилем корветтен-капитана появился еще один такой же темный «опель». За ним показался крытый грузовик, и оттуда посыпались солдаты в серых мундирах с автоматами.
— Дай!
Артем бесцеремонно сорвал с шеи адъютанта бинокль.
Штурмбаннфюрер СС Гайслер выскочил из машины и почти бегом ринулся к застывшему на причале корветтен-капитану Винтеру. За ним едва поспевал начальник полиции Лотар Мольтке.
— Вернер Винтер! Вы арестованы за пособничество врагу! — выкрикнул, не удержавшись от злорадной ухмылки, Курт Гайслер. — Сдайте ваше оружие!
Штурмбаннфюрер протянул руку, поглядывая то на командующего, то на удаляющийся катер.
Медленно, очень медленно корветтен-капитан расстегнул кобуру. Не спеша передернул затвор и, окинув штурмбаннфюрера безразличным взглядом, приставил пистолет к виску. Пытаясь помешать, к нему бросился Мольтке, но его остановила рука Гайслера. Затем будто треснула сухая ветка, и фигура командующего сложилась пополам и рухнула на мокрый бетон причала.
— Почему, штурмбаннфюрер?! — удивленно выкрикнул Мольтке.
— Успокойтесь, Лотар, — ответил ему снисходительно Гайслер. — Он всего лишь выпустил пар. Ну посудите сами: командующий флотилией — не та персона, которую можно вот так вот запросто арестовать и состряпать обвинение. Опять вступится всемогущий адмирал Дениц, и мы же еще окажемся виноватыми. По большому счету, у нас и не было на Винтера ничего, кроме доклада продажного еврея. А этого мало. Но Вернер Винтер сам себе вынес приговор и сам привел его в исполнение, тем самым подтвердив свою виновность. А сейчас поехали к нему в дом, пока моряки еще ничего не поняли. И вызовите еще солдат, одной машины будет мало.
Артем, ничего не понимая, смотрел на разбегающихся по причалу солдат.
— Адъютант, посмотри, что там происходит! Кто это?
Удерживая одной рукой руль, Вилли взял бинокль.
— Это гестапо.
— А где командующий? Только что я его видел, а теперь его нет!
— Не знаю. Корветтен-капитан никогда не боялся гестапо.
— Что там случилось? Что-то пошло не так?
— Чтобы там ни происходило, это не освобождает меня от приказа, а вас от данного обещания.
— Ты знаешь о нашем договоре? — удивился Артем.
— Если командующий считал, что я что-то должен знать, он нажимал кнопку прослушивания, незаметно для своих посетителей. Так он поступал, когда хотел посоветоваться со мной. Так он поступил и при разговоре с вами. Я его понимаю и одобряю. Насколько это возможно, мы с господином Винтером друзья. И я знаю, что если он увидел шанс спасти Габи, его не остановит даже опасность расстрела.
— Куда мы плывем? — Артем бросил взгляд на оставшиеся позади маяки и посмотрел на открывшееся впереди море.
— В точку с заданными координатами. Наш радист передавал ее несколько часов подряд, пока не получил подтверждение с вашей лодки. Вы можете прилечь в рубке, нам еще плыть не меньше часа. Дальше будет ветренно.
— Нет, я лучше здесь.
— Если появятся английские истребители, прыгайте в воду и прячьтесь под катер.
— Нас могут обстрелять? — Артем с опаской взглянул на вечернее небо.
— Редко, но случается.
— Адъютант, тебя, кажется, звать Вилли? А ты уверен, что мы не заблудимся?
— Когда корветтен-капитан командовал U-103, я был у него штурманом! — не без гордости заявил Вилли. — У нас есть компас, и еще я взял секстант.
— Ну, если секстант, — Артем многозначительно произнес незнакомое для него слово, — тогда я спокоен.
— В рубке вы найдете термос с горячим кофе и непродуваемые плащи.
— Как у вас все продумано, аж противно. Нет чтобы померзнуть, поголодать! Преодолеть самим себе придуманные трудности.
— Зачем? — посмотрел в недоумении на Артема адъютант.
— Тебе, немецкая душа, этого не понять. А русские любят так себя закалять. Не всегда, правда, получается. Иногда такого нагородим, потом сами разобраться не можем.
— Это вы о чем?
— Да так. К вопросу о моем здесь появлении, — Артем вдруг, хитро улыбнувшись, спросил: — У корветтен-капитана красивая дочь. Ты не пробовал за ней приударить?
— Я не намерен обсуждать это с вами, и впредь прошу не поднимать эту тему. Фройлен Габи очень серьезная девушка. К тому же, в нее влюблены все моряки нашей флотилии. Но еще строже, чем корветтен-капитан, фрау Винтер. Когда Габи заболела, она запретила кому-либо общаться с ней.
— Да вылечу я вам ее, вылечу! Дайте только мне добраться до лодки.
— Если вы попытаетесь бежать, я застрелю вас, — вдруг заявил Вилли безразличным тоном.
— Что это сегодня меня все пугают? Как же ты это сделаешь, если я уйду на лодку?
— По условию, переданному вам на борт, со мной должен будет находиться кто-нибудь из ваших офицеров, пока вы будете отсутствовать. Если вы не вернетесь, я застрелю его.
— Тогда сразу же пристрелят тебя.
— Мне это безразлично. Я получил приказ и исполню его.
— У вас тоже не все так просто, — вздохнул Артем. — Понавыдумывали: приказание, долг, обязанность! Без стакана не разберешься. Ладно, долго еще плыть?
— Осталось две мили. Через двадцать минут будем на месте.
Артем добросовестно выдержал двадцать минут и разочарованно заявил:
— Я никого не вижу. Напутал ты все, штурман.
Не обращая внимания на брюзжание Артема, Вилли остановил двигатель и достал из ранца три гранаты с длинными ручками. Свинтив предохранительные колпачки, он поочередно, дергая за болтающиеся на шнурках кольца, швырнул их в воду.
— Это тоже условие договора. Не мне вам объяснять, что лодки гораздо дальше слышат, чем видят. Так ваш командир должен убедиться, что мы на месте и вокруг больше никого нет.
Артем посмотрел на поднявшиеся из воды пузыри от взрывов и забрался на нос катера. Солнце уже скрылось, и в наступающих сумерках на небе показалась полная луна. Артем крутился на месте, осматривая в бинокль каждую из сторон света. Вдруг совсем рядом он увидел торчавший, будто поплавок, сверкающий полированной сталью перископ.
— Эй! Мы здесь! — радостно закричал Артем. — Вилли, вон они! Как приятно, когда все срастается!
Артем вытянул руку в ту сторону, где море вздыбилось и показалась черная рубка. Адъютант зачарованно смотрел на появившуюся субмарину. Таких размеров лодки он не мог себе даже представить. Придя в себя, Вилли завел двигатель и медленно повел катер к покатому борту. На палубе появились командир, старпом, замполит и главный механик. Поймав брошенный конец, Валентиныч мастерски навернул его на кнехт. Артем хотел перепрыгнуть на лодку, но в его локоть вцепилась рука адъютанта.
— Скажите, пусть кто-нибудь из них перейдет ко мне на катер, — и Вилли вытащил из кобуры тяжелый длинноствольный морской «парабеллум».
Этот вопрос, очевидно, был уже обговорен — без лишних слов с палубы спрыгнул старпом и показал адъютанту пустые руки. Теперь Артем почувствовал, что свободен. Перебравшись на лодку, он хотел броситься в рубку, но вперед выступил Сан Саныч:
— Док! Как же истосковалась по тебе моя спина!
— Не сейчас! — прошмыгнул мимо Артем. — Товарищ командир, мне нужно срочно в мою каюту!
— Доктор, может, объяснишь, что происходит? Где остальные?
— Сейчас, сейчас, товарищ командир! Я только мигом к себе и назад, и все расскажу!
Артем взлетел на мостик и скатился по трапу внутрь. Максима в каюте не было. Осмотревшись вокруг, он вытряхнул из сумки сменную одежду и распахнул ящик с красным крестом. Лекарств здесь было немного. Сбросив все в карман, он решил, что там разберется. На глаза попался учебник по легочным болезням. Вместе с лекарствами он тоже полетел в сумку. Затем Артем увидел оставшийся лежать на зарядке телефон. Обрадовавшись, как старому другу, он бережно положил его вместе с зарядкой в полиэтиленовый пакет, упрятал во внутренний карман и побежал в медблок. С набитой под завязку сумкой через пятнадцать минут он появился на мостике.
— Ну наконец-то, доктор! — обрадовался командир. — Разъясни уже нам — куда вы вляпались?
— И куда это ты собрался? — добавил замполит, осмотрев Артема с головы до ног.
— В общем, тут такое дело! Я слово дал! Надо вернуться!
— Док, ты что — идиот? — на лице Сан Саныча читалось недоумение. — Кому дал? Немцам?
— Да какая разница кому? Дал и все!
— Погоди, погоди. Ты что, боишься этого фрица на катере? Так я сейчас сгоняю за автоматом и сниму его с мостика по счету «раз»!
— Нельзя никого трогать! Тогда погибнут наши!
— Сан Саныч, помолчи, — одернул замполита командир. — И ты, доктор, не мечись. Расскажи все по порядку.
— Товарищ командир, я обязательно должен вернуться. Я вылечу дочку одного важного немца, а он пообещал, что тогда нас всех отпустят.
— И ты ему поверил? — не выдержал замполит.
— Поверил.
— А где наши? Ты их видел? — спросил Дмитрий Николаевич.
— Да. Мы сначала вместе были, потом их отвели на корабль с колесами по бортам, как в фильме про Миссисипи. У немцев там что-то вроде гауптвахты. Товарищ командир, я верю ему! Вы только ничего не делайте, и тогда мы все вместе вернемся. Я его дочке курс проколю, и все. Вы же видите, командующий слово держит! Вокруг никого нет. Это не ловушка и не обман. Я ему тоже слово дал, и сдержу его!
— Наивная простота, — вздохнул Сан Саныч. — Командир, и что? Ты его отпустишь?
— Замполит, исчезни, — с неприязнью ответил Дмитрий Николаевич. — Я вижу, тебе этого не понять.
— Спасибо, товарищ командир, спасибо! — заторопился на катер Артем. — Вот увидите, все будет хорошо! Пока мы там, никто не будет за вами охотиться. Но и вы никого не топите, а то еще разозлятся и на нас отыграются.
— Ты не волнуйся, Артем, — отозвался Дмитрий Николаевич. — Мы вас не бросим.
В спешке доктор не заметил, что впервые командир назвал его по имени. Эти слова ему припомнятся на обратном пути, и грудь разопрет от накатившего чувства гордости. А сейчас он неожиданно вспомнил и спросил:
— Товарищ командир, может, мне с собой забрать этого Витмана?
— Нет! — заартачился вдруг Дмитрий Николаевич. — Если они вас держат в заложниках, то пусть и у меня будет заложник. И ты передай немцам, что если с вами что-нибудь случится, я с ним церемониться не буду.
— Передам! — улыбнулся Артем. Но про себя подумал, что не такая уж это и существенная угроза. Мы вот до сих пор не поймем, что такое настоящая война, а они живут этим и потери не считают. Еще может иметь вес жизнь любимой дочери, но не матроса или офицера.
Отлетели швартовочные концы, и, как ни старался Вилли изображать из себя невозмутимого моряка, Артем заметил, что вздохнул он с облегчением, когда катер отошел на безопасное расстояние.
«Дмитрий Новгородский» продолжал стоять неподвижным черным утесом с четырьмя фигурами на палубе. Артем помахал им рукой, а затем принялся изучать содержимое своей сумки. Когда он в очередной раз посмотрел назад, то увидел, что море опять пустынно. На душе стало тоскливо, и противным червячком шевельнулось сомнение. Зачем он это затеял? Можно же было плюнуть на все и остаться. Адъютанта взяли бы в плен. Одним немцем на лодке стало бы больше. Или, как предлагал замполит, пристрелить, если б начал упираться. А Мишу, профессора и Акопяна освободить как-нибудь иначе. Напали бы ночью и захватили это корыто с колесами. А так получалось, что немецкий командующий развел его на слабо! Затем он вспомнил, как они обменивались клятвами. И ведь тогда Артем был убежден, что лоб расшибет, но свое слово сдержит. Так что же произошло сейчас? Что изменилось? Тяжело вздохнув, Артем решил, что все-таки такие слова пустыми не бывают. Что-то в этом есть правильное. Такие слова должны быть, как из чугуна, — сделал шаг в сторону от данной клятвы, а тебе на голову со всего маху эта чугунная чушка. Тогда бы и подлости было меньше, и словами налево и направо не бросались бы.
Артем вспомнил о телефоне в кармане, и все его колебания улетели прочь. Возвращались назад они уже в полной темноте, и вспыхнувший экран телефона привлек внимание адъютанта:
— Что это?
— О! — воспрял вдруг духом Артем. — Это то, без чего твое поколение можно считать обворованным. Это самая прекрасная музыка.
Артем вскочил и протянул Вилли наушники.
— Я сейчас покажу, как их вставлять. Вот… А теперь слушай.
Вилли слушал долго, и у Артема вспыхнула надежда, что он все же нашел родственную душу, но адъютант снял наушники и с задумчивым видом, почти как Максим, спросил:
— Это музыка?
— Еще какая!
— А почему русские поют на английском языке?
Артем засмеялся.
— Это не русские, это ваши немцы. Я могу тебе найти и на немецком. Где-то у меня был «Рамштайн».
— Не нужно. Я люблю романсы.
— Напрасно, — разочарованно произнес Артем. — Металл — музыка настоящих мужчин!
Ему вспомнились недавние колебания и стало немного стыдно.
По времени уже должна была появиться база, и Вилли целиком ушел в навигационные расчеты.
— Ничего не пойму, — озадаченно пробормотал он. — Куда подевались маяки?
— Что-то не так?
— Где-то рядом вход в порт, но я не вижу огней. В целях светомаскировки маяки работают импульсами и направленными над водой лучами, но я смотрю уже несколько минут, и нигде ни огонька.
— Ты знаешь, кто такой Сусанин? — начиная волноваться, спросил Артем.
— Нет.
— А я думал, вы родственники.
Артем вдруг увидел силуэт вышки маяка. Толкнув адъютанта, он показал пальцем:
— А это что? Это и есть твой маяк?
— Но почему он не работает? И почему вся база в темноте?
— Это ты меня спрашиваешь? Может, вас бомбили, — проявил вдруг сообразительность Артем.
— Тогда были бы пожары.
Разглядев в темноте и вторую вышку, Вилли повел катер между маяками, заплывая на внутреннюю акваторию порта.
— Может, мы заплыли в чужой порт? — ехидно спросил Артем. — Или вообще это англичане?
— Сейчас узнаем, — не поняв иронию, серьезно ответил Вилли.
Включив на приборной доске радиостанцию, он подкрутил частоту и произнес в микрофон:
— Дежурного по рейду вызывает катер командующего. На связи унтер-офицер Шуман.
— Вилли, это ты? — мгновенно ожил в ответ динамик.
— Да, — напрягая слух и пытаясь определить по искаженному голосу, с кем говорит, подтвердил адъютант. — Мартин, ты, что ли?
— Да. Ты откуда взялся? Рейд закрыт!
— Послушай, что у нас происходит? Почему не работают маяки?
— Вилли! Тут такое творится! — радуясь, что может сообщить несведущему другу последние новости, затараторил на другом конце Мартин. — Кругом гестапо. Сообщили, что на базу пробрались диверсанты, и теперь повсюду полицейские патрули. На кораблях запретили сходить на берег. На лодках всем приказали находиться в казармах. Гарнизон обесточен, а включать запасные дизель-генераторы нельзя. Я с тобой говорю от резервных аккумуляторов.
— Мартин, где сейчас командующий? Мне нужно срочно к нему на доклад.
— Не знаю, Вилли. Кто-то говорит, что его арестовало гестапо, кто-то — что будто его застрелили английские диверсанты!
— Я понял тебя, Мартин. Ты можешь подсказать, к какому мне подойти причалу, где нет гестаповцев?
— Иди к двенадцатому. Полиция, в основном, вся у штаба. Говорят, там был обыск.
— Спасибо, Мартин. При случае отблагодарю.
— С тебя шнапс! — засмеялся Мартин и отключился.
Вилли убавил обороты урчащего двигателя, и теперь катер бесшумно скользил между застывшими кораблями, ориентируясь на еле заметные в темноте предметы и элементы рельефа. Когда катер уткнулся носом в деревянный причал, адъютант выключил зажигание и набросил петлю на торчащую из воды сваю.
— Бери сумку, пошли — шепотом позвал он Артема.
— Куда?
— Не болтай. Нам нужно незаметно пробраться в дом командующего.
— Зачем? Ты же сам слышал, что там гестапо.
— Потому и говорю тебе, доктор, чтобы ты не болтал.
Стараясь бесшумно шагать по прибрежным камням, Вилли пошел вверх по заросшему пустырю, в обход доков и административных зданий флотилии. За ним, с сумкой на плече, засеменил Артем, стремясь не потерять чернеющую впереди спину. Они зашли в виноградники, адъютант разогнулся в полный рост и уверенно двинулся к дому командующего.
— Не отставай, — шепотом поторапливал он Артема.
Вдруг впереди послышались голоса, и Вилли замер, слившись с виноградным кустом. Приложив палец к губам, он придавил плечо доктора, заставив присесть, и еле слышно прошептал:
— Гестапо.
Привыкнув к темноте, Артем теперь хорошо различал уже знакомый ему дом, окруженный обросшим лозой забором, неподалеку от которого стоял небольшой сарай с плоской крышей. Адъютант тенью поплыл к нему и потянул за собой доктора.
— Это котельная, — шепотом объяснил он на ходу. — Из нее хорошо виден двор. Понаблюдаем пока.
Прижавшись к деревянной стене, Артем почувствовал запах угольной пыли. Рядом скрипнула дверь, и Вилли дернул его внутрь.
— Смотри в это окно, — подвел он Артема к вентиляционной дыре в стене. — Скажешь, если кто-то появится на тропе. А я посмотрю за домом.
Вилли полез по горе угля к форточке под потолком у противоположной стены.
Внезапно Артем скорее даже не услышал, а почувствовал, что они здесь не одни. Он повел вокруг глазами и увидел сжавшуюся в углу неясную фигуру.
— Ви-и-илли… — тихо позвал он адъютанта.
— Тише, — не отрываясь от форточки, ответил Шуман. — Что у тебя?
— Там, в углу, — боясь пошевелиться, поднял руку Артем.
Но Вилли уже и сам увидел прячущийся рядом силуэт.
— Кто здесь?
Его рука потянулась к кобуре.
— Плавно подними руки вверх и подойди ко мне.
В ответ громко всхлипнули. Но адъютанту этого было достаточно, чтобы узнать — кто перед ним.
— Габи, это ты? Не бойся, это я, Вилли.
В ответ девушка громко разрыдалась и бросилась ему на грудь.
— Тише, тише, нас могут услышать, — успокаивал ее адъютант.
Наконец Габи затихла и теперь лишь всхлипывала, вытирая слезы.
— Почему ты здесь? Что случилось? Где корветтен-капитан? — допытывался Вилли.
— Меня здесь спрятал наш венгр Ласло. Его тоже арестовали. Полиция арестовывает всех.
— Где командующий?
— Папу я не видела. Ласло слышал, будто его обвиняют в измене. Но это же неправда, Вилли?
— Конечно, это бред, Габи. Не верь ни единому слову.
Наблюдавший со стороны Артем решил напомнить о себе:
— Давайте убираться отсюда, пока нас не прихватили. Барышня тебе все потом расскажет.
— Это русский доктор, — пояснил Вилли.
— Я его узнала.
— Вот и хорошо, что я такой запоминающийся. А теперь сматываемся.
— Я боюсь, — Габи вновь разразилась водопадом слез.
— А вот сопли нам, сударыня, совсем не к лицу, — попытался пошутить Артем. — Взгляни сама.
Он вытащил из кармана телефон и навел на Габи камеру. Вспышка осветила котельную, перепугав и Габи, и Вилли.
— Посмотри.
Артем показал пораженной девушке ее заплаканное лицо.
— Это я? — удивленно спросила она. — Я такая страшная?
— Вот как хорошо. Нормальная женская реакция сразу приводит в чувство даже безнадежную истеричку. А теперь уходим.
Но вспыхнувшая камера сыграла с ними злую шутку. Отблеск света в окне увидели со двора. Два солдата в гестаповской форме, в касках, с автоматами на груди, двинулись к сараю, освещая стены фонарем.
— Бежим!
Артем схватил Габи за руку и потянул в распахнутую дверь.
— Вилли, не отставай! — крикнул он, не заметив адъютанта рядом.
— Я их задержу.
— Не стой дурнем! Еще успеем.
Но Вилли остался у стены, глядя на приближающийся луч света. Когда солдаты оказались совсем рядом и осторожно выглянули из-за угла, он отделился от стены и, шагнув навстречу, громко выкрикнул:
— Смирно! Кто такие?! Быстро доложите господину унтер-офицеру, что вы здесь делаете?
Однако номер с наездом не прошел. Опешившие поначалу гестаповцы быстро разобрались, что перед ними ничего не значащий для них моряк, и отодвинули Вилли в сторону. Один заглянул в сарай, другой увидел убегающих Артема с Габи и сорвал с шеи автомат.
— Стоять! — крикнул он, передергивая затвор.
Не раздумывая, Вилли схватил одной рукой ствол, другой с размаху приложился солдату в челюсть. Гестаповец рухнул на спину, выпустив автомат из рук. Но второй отреагировал мгновенно. Удар ногой в живот и длинная очередь отбросили адъютанта к стене.
Артем мчался гигантскими прыжками, не обращая внимания на хлеставшие по лицу виноградные листья. Сзади еле успевала бежать, ухватившись за его руку, Габи. На спине Артема немилосердно прыгала сумка. Наконец, не выдержав, он остановился и, тяжело дыша, осел под куст.
— Патруль погонится за нами, — сказала, задыхаясь, Габи.
— Ничего! Ты еще не знаешь, кто самый лучший бегун от патруля. Меня в Питере за всю учебу ни разу не смогли поймать, — грустно улыбнулся Артем.
Где сейчас этот Питер? Да и патруль там был не такой сумасшедший, не палил вдогонку из автомата. А оружие у начальника патруля скорее было для бутафории или самоуспокоения.
— Сумка тяжелая.
Он с трудом поднялся на ноги.
— Что у тебя там?
— Твоя жизнь.
— Объясни? — с трудом переводя дух, спросила Габи.
— А ты как думала? Живешь-то ты взаймы. Я твоему отцу слово дал, вот и выполняю. А выполнит ли он свое, еще вопрос. Так что эту сумку нужно беречь, а то и я останусь в должниках.
— Ты мне ничего не должен, так что можешь ее бросить.
— Ух ты, какие мы гордые. Покажи лучше, куда идти. Ты же здесь должна все знать.
Габи с минуту обиженно помолчала, затем махнула рукой:
— Идем туда. Там, за стрельбищем, овраги.
Шарфюрер Мольтке услужливо уступил свое кресло штурмбаннфюреру.
— Не суетитесь, Лотар, — снисходительно похлопал его по плечу Гайслер. — Мы с вами сегодня хорошо поработали, теперь можно и отдохнуть.
— Господин штурмбаннфюрер, а что мне дальше делать? Моряки на взводе. Того и гляди придут в себя да сюда явятся.
— Да… Наделали мы шума в осином гнезде. Вы только, Мольтке, не дрожите. Утром я обо всем доложу оберштурмбаннфюреру Панцингеру, а он доложит бригадефюреру Мюллеру. А уж там маховик завертится.
«Тебе хорошо, — недобро взглянул на Гайслера шарфюрер. — Ты улетишь и только вспоминайте! А в Бресте всегда главными были моряки. Поставят нового командующего, а уж он-то все сделает, чтобы отравить жизнь начальнику полиции после того, что мы наделали этой ночью».
Но штурмбаннфюрер не замечал его косых взглядов и, расплывшись в кресле, блаженно жмурился в свете настольной лампы.
— Да уж, вернусь я не с пустыми руками, — довольно пророкотал он и подмигнул шарфюреру. — Жаль, что у Винтера не нашли в документах компромата. Но пленные американцы с таинственной лодки — это уже что-то.
— А что делать с остальными арестованными?
— Да что? Расскажите им байку про диверсантов, прочитайте лекцию о необходимости бдительности и выгоните. Пусть идут тонуть на своих лодках.
— А с женой Винтера как быть?
— Вот здесь сложнее. Эта спесивая баба… Вы говорите, она из баронесс?
— Да, из какого-то знатного рода в Австрии.
— Наверняка есть знакомства в высоких кругах, связи, влияние. Могут возникнуть неприятности. Отпускать ее нельзя. Здесь, Лотар, нужно действовать кардинально.
Курт Гайслер оценивающе взглянул на шарфюрера и произнес наставительно:
— Вам, Мольтке, не хватает решительности. Будем считать, что я преподам урок. Начальство любит решительных подчиненных. Идемте к вашей баронессе, я вам покажу, как решаются подобные проблемы.
