Глава сороковая
«Не хочу!»
Серега стоял, широко расставив ноги в тупоносых, глянцево-черных туфлях. На нем были черные свободные штаны, перехваченные ремнем. На ремне, в чехле с золотой цепочкой покоилось махонькое тельце сотового телефона.
Серега поднял голову и увидел, что стоит на углу Литейного и улицы Некрасова, а мимо, опасливо огибая его, движется человеческий поток. Серегу настолько поразило неожиданное разнообразие лиц, одежды, искусственная яркость красок, что он снова опустил глаза… И обнаружил, что ноги его стали намного толще, а под белой тонкой рубашкой круглился солидный живот.
– Серый! Эй! Ты чё?
Духарев не сразу понял, что обращаются к нему. Он повернулся и увидел большую красивую машину, в которой сидели двое очень похожих друг на друга мужчин. Абсолютно ему, Духареву, незнакомых.
– Давай, Серый, садись, не тяни муму! – один из мужчин похлопал по кожаному сиденью.
Духарев сел.
– Трогай, Петюня! – скомандовал мужчина.– Ну чё, Серый, вижу, кредита не будет. Чё теперь?
– Теперь? – тупо повторил Духарев, пытаясь вникнуть в происходящее.
– Не, ты, бля, конкретно тормозишь! – удивился мужчина.– Кто, бля, хозяин – ты или я? Ты чё, Серый! Ты думай, бля, где реально четыреста штук взять!
– Четыреста штук… баксов? – еще тупее переспросил Духарев.
– Нет, карбованцев! – фыркнул собеседник. И вдруг озаботился: – Серый, ты в норме?
– Я? – грустно спросил Духарев.
Мужчина поглядел на него… и вдруг обнял его за плечи мясистой дланью.
– Да ладно. Серый, чё ты? Ну нет и нет! Ну хер с ней, с этой горючкой! Ну не голые же будем! Бабок еще наварим! Вторая фирма однозначно наша! Петюня, ты куда рулишь, ёш твою мать! Ты к «Европейской» давай! – И Сереге: – Все нормально, братан! Ща похаваем, заквасим, лялек арендуем! Расслабимся, братан! Чё у нас, денег нет!
Серега поглядел на гладкую рожу «братана», потом на туго обтянутое рубахой собственное брюхо…
«…! – подумал он.– … матери!»
– Останови! – крикнул он.
Водитель мгновенно ударил по тормозам. Сзади тоже завизжали тормоза. Машина нырнула вправо и остановилась у обочины.
Духарев вышел, поглядел на такую знакомую «Невскую перспективу».
«В жопу! – подумал он.– Не мое! Не хочу!»
И все опять потекло, поплыло, и не стало ни Невского, ни толпы…
Под ногами опять была умятая сапогами трава, вокруг – Игоревы гридни, а перед глазами – Серегино предплечье, продырявленное ножом.
Очень медленно, плавно Духарев потянул нож обратно. Обтер лезвие льняным лоскутом, потом, тем же лоскутом, перевязал рану. Крови было немного, но ее хватило, чтоб показать: Духарев не ульфхеднар и не берсерк. Обычный человек. Варяг.
– Варяг! – одобрительно каркнул боярин одесную князя.
– Как и ты! – сказал ему Устах.– Но я слыхал: русь уже забыла варяжскую Правду!
Ближний боярин князя насупил брови, готовя гневный ответ, но Игорь остановил его.
– Сколько тебе лет? – спросил великий князь киевский.
– Двадцать восемь,– ответил удивленный Духарев.
Легкая тень легла на лицо Игоря. Словно облачко набежало.
Князь умолк и молчал довольно долго. Все ждали…
