Глава двадцать четвертая

Нервное напряжение последних дней вылилось в банальную простуду. Саднило царапающим кашлем воспаленное горло, а суставы отзывались болью на каждое неосторожное движение. Горячий, сухой озноб закрывал отяжелевшие глаза, и не было сил, чтобы выбраться из-под пухового одеяла.

Денис с трудом приподнялся с постели и наугад пошарил рукой под кроватью в поисках тапок. Можно было и не искать. Шлепки привычно устроились у противоположной стены, под свисающими гирьками часового механизма.

В комнату вошла Юлька, неся в руках поднос с вареньем и горячим чаем. Увидев неуклюжие попытки больного подняться на ноги, она решительно воспротивилась:

– Денис, не вздумай даже вставать! Сейчас я буду тебя лечить.

– Юля, мне кровь из носу нужно быть сегодня на работе.

Слабая попытка была пресечена самым безжалостным образом:

– Один день без тебя обойдутся! Я твой заместитель, сама разберусь.

– Тогда вызови Степана и Платова, пусть ко мне приедут.

– И не мечтай об этом! Тебе надо отлежаться.

Тяжелый и глубокий вздох прервался сухим кашлем. Девушка присела на краешек кровати и, прикоснувшись прохладными губами к горячему лбу, прошептала:

– Дениска, ну что ты как маленький. Ты же горишь весь.

– Если не пригласишь их, то сам поеду, – пригрозил он.

– Ну что с тобой поделаешь? – вздохнула она. – Упрямый ты у меня. Может, и мне дома остаться?

– Не надо, – он слабо улыбнулся. – Без тебя сразу все развалится.

– Коварный льстец! – рассмеялась Юлька. – Ладно, я побежала, если что – звони. И не забудь про чай с малиной. Au revoir!

Выпитая чашка обжигающего ароматного напитка добавила сил. Время до приезда сотрудников еще было, и Денис раскрыл приготовленное досье. Написанного оказалось мало – все, что он вспомнил.

«Александр Парвус, псевдоним Израиля Лазаревича Гельфанда. Родился в окрестностях Минска, вырос в Одессе и изучал экономику на Западе. Режиссер событий, которые разворачивались с марта по октябрь 1917 года. Краткий вывод: он был тем человеком, который дергал за нитки за кулисами подготовки Февральской революции, июльской попытки захвата власти большевиками и октябрьского переворота. Учитель Троцкого, уже в 1905 году пытался направлять события в нужное ему русло и попал за это в тюрьму. Тогда же организовал атаку на рубль. В 1915 году убедил Ленина в Цюрихе присоединиться к своему плану. Подготовку и воплощение в жизнь революции Парвус оценил в пять миллионов золотых марок. Но по ходу действий, за два с лишним года до февраля и октября 1917 года, он требовал все больше и больше. В общей сложности на революцию в России немцы потратили около 100 миллионов золотых марок. Некоторые историки говорят о 40 миллионах, но это была та сумма, которую требовал немецкий посол Мирбах в 1918 году, уже после захвата власти большевиками. Это были деньги, которые немцы дали на то, чтобы большевики удержались у власти. Они хотели сохранить завоевания Брестского договора… Вывод: связующее звено между германскими банкирами и революционерами должно быть ликвидировано…»

Денис не заметил, как задремал. Проснулся от негромкого стука в дверь.

– Барин, к вам два господина пожаловали, – осторожным шепотом известила его Глашка.

– Проводи их в мой кабинет. И принеси коньяк с лимоном…

Ерофеев с Платовым смущенно топтались в коридоре. При виде шефа оба расплылись в сочувствующих улыбках, но Денис сразу пресек возможные расспросы, сделав приглашающий жест:

– Прошу вас, господа, располагайтесь.

Он грузно опустился в скрипнувшее кресло. Штабс-капитан устроился на небольшом диванчике, а сыщик, развернув стул, оперся на высокую спинку. Дождавшись, когда гости рассядутся, Денис предложил:

– Коньячку не желаете? Нет? А я с вашего позволения немного употреблю. Знобит, знаете ли.

Сорокаградусное тепло колючей волной растеклось по желудку.

Он решил начать с самого неприятного вопроса и протянул папку Платову:

– Павел Антонович, прочитай это.

Досье было скорректированным, оригинальную версию он, естественно, показать не мог. Платов читал внимательно, беззвучно шевеля губами и постукивая одним пальцем по столу. Закончив, он глухо спросил, не отрывая взгляда от текста:

– Что вы хотите, Денис Иванович?

Догадаться, какое последует распоряжение, было несложно.

– Эта проблема должна быть устранена.

Ерофеев безучастно разглядывал муху, пытавшуюся выбраться из оконного переплета.

– Я офицер, а не наемный убийца! – отчеканил штабс-капитан.

Он с вызовом посмотрел на Дениса. Молодой человек спокойно выдержал взгляд и напомнил:

– На «Мюрексе» погибло восемнадцать человек.

С его стороны это было жестоко, но выбора не оставалось.

– Это т-трагическая случайность!

– Но это было?

– Здесь нет моей вины!

– А чья она?

Муха наконец-то высвободилась из плена, но тут же зацепилась крылом за паутину. Терпеливо сидевший в засаде паучок неспешно заковылял к своей жертве, уверенно перебирая мохнатыми лапками по невесомой сети.

– Я когда простыну, так сразу в баньку иду, – раздался невозмутимый голос молчавшего до сих пор Ерофеева. – Пропарюсь от души, сто грамм казенной выпью и…

– И направляюсь к знакомой вдовушке, – закончил за него Денис.

Отставной полицейский вопросительно изогнул бровь и поинтересовался:

– Это еще зачем, шеф?

– Чтобы пропотеть хорошенько.

Рассмеялись все. Возникшее напряжение начало спадать. Денис поднялся из кресла и встал перед поникшим Платовым. На молчаливый страдальческий взгляд он ответил ровным убежденным тоном:

– Это война, штабс-капитан. Невидимая. Война против нашего отечества, и мы не имеем права на поражение. И жертвы в ней будут. Вас, Павел Антонович, я ни в чем не обвиняю – вы все сделали правильно. Но один этот человек может принести вреда больше, чем дивизия янычар. Думайте!.. Разговор с этими господами должен быть коротким – их надо давить, как последнюю гадину!

Речь была пафосной, но отлично подходила для этой ситуации. Командир диверсионной группы сделал еще одну слабую попытку:

– Но есть же закон, Денис Иванович! Есть полиция, следствие… есть суд, наконец.

– А еще есть стряпчие и продажная пресса, поднимающая вой каждый раз, когда мы хватаем таких субчиков, – вмешался Ерофеев. – Ты поверь мне, Паша, я на этих господ насмотрелся предостаточно. Шеф правильно говорит: давить их надо, и беспощадно.

Он крепко сжал свой увесистый кулак и резко рубанул им по воздуху.

– Хорошо, шеф, – сдался наконец Платов. – Вот только…

Невысказанные сомнения были понятны. Денис приободрил:

– За это не переживай, адвокаты есть не только у них. В крайнем случае Степан Савельевич поспособствует. Выкрадем и вывезем за границу.

Муха вырвалась из лап мохнатого хищника и с радостным жужжанием устремилась на волю.

– Это мы за здорово живешь организуем! – поддержал его Ерофеев.

Бывший полицейский сделал стремительное движение рукой. Радость освободившейся пленницы была недолгой. Раскрыв ладонь, он сдунул насекомое на пол.

– Да я не за себя – за бойцов своих переживаю, – стушевался штабс-капитан.

Денис понимающе кивнул головой и продолжил:

– Давайте, братцы, перейдем к следующему вопросу. Тебе, Степан Савельевич, предстоит не менее ответственное задание. Займешься контрразведкой.

С этими словами он протянул машинописный листок.

– Здесь список банкирских домов Европы, где нам необходимо установить прослушивающее оборудование. Со всеми техническими вопросами будешь обращаться к Алексею. Задача ясна?

– То есть мне надо будет выезжать за границу? – уточнил Ерофеев.

– Боишься, вдовушка не отпустит?

Теперь уже смеялись от души. Обстановка разрядилась окончательно.

– А кто будет заниматься подпольщиками?

– Денежные потоки установили?

– Немецкие банки и один английский.

– Что-нибудь можем сделать?

Ерофеев отрицательно покачал головой:

– Все платежи легальные. Наличные не отследить.

– Предложения?

– Пока – никаких, шеф.

– Ладно, с этим буду разбираться сам. И давайте закругляться, – предложил Денис. – Завтра жду от вас конкретных планов.

Проводив гостей, он вернулся в кабинет. Телефон зазвонил в тот самый момент, когда он собирался плеснуть на донышко бокала капельку коньяка.

– Как себя чувствуете, Денис Иванович? – послышался в трубке голос Нобеля. – Слышал, что приболели?

– Благодарю, Эммануил Людвигович. Уже значительно лучше.

– Я обдумал ваше предложение. Готов подтвердить свое согласие.

Невидимый собеседник говорил взвешенно и короткими фразами, словно пытался исключить двоякое толкование.

– Я рад нашему сотрудничеству.

– Скажите, вчерашняя история – это была шутка?

– К сожалению, чистая правда.

Непродолжительное молчание закончилось решительным ответом:

– Я вам верю, но…

– Продолжайте, – закашлялся Денис. – Простите.

– По моим расчетам, нашего объединенного капитала может и не хватить.

Такая мысль приходила в голову и ему: открытой статистики было ничтожно мало, и вероятность ошибки возрастала многократно.

– И что вы предлагаете?

– А что, если нам подключить Рокфеллера? – неуверенно спросил Нобель. – Только я сомневаюсь, что он поверит в вашу историю. Нужен другой подход.

Потомок викингов, вживую общавшихся с богами Вальхаллы, мог поверить и не в такое. Предания прагматичного американца ограничивались связкой окровавленных скальпов на охотничьем ремне дальнего предка.

– Скорее он поверит в золото инков.

– В наше золото он тоже поверит, – возразил Нобель, не поддержав шутливого тона. – Значит, я начинаю переговоры?

– Договорились, – ответил Денис и нанес завершающий удар: – Вы уже подали прошение о российском подданстве?

– Юлька, а ты что так рано? – проснулся он от нежного прикосновения к щеке.

– Уже вечер, засоня, – рассмеялась любимая. – Ты весь день проспал, ночью что делать будешь?

– Не беспокойся, найду чем заняться! – схватил он ее в охапку.

Недолгая борьба закончилась ничейным результатом. Юлька уютно устроилась у него на плече.

– Пришла депеша от Исайи, – доложила она, привычно зацепившись коготками за мочку уха. – Еще один газетчик стал пайщиком нашего фонда.

– Сколько их всего на крючке?

– Этот – уже седьмой.

Вторая мочка также подверглась беспощадному истязанию.

– Их собственный бизнес приносит меньший доход.

– Что с музыкантами? – резко переменил тему Денис.

– Продолжаем отбор, – ответила девушка. – Твоим требованиям нелегко угодить.

Легкие укусы за чувствительный сосок сбивали с мысли.

– Юлька, прекрати! – возмутился он.

– Тебе не нравится?

Вместо ответа Денис применил испытанное средство – щекотку. Единственным минусом безотказного оружия был оглушительный визг, от которого, казалось, панически бежали последние остатки хвори.

– Аппаратура в порядке?

– Летягин все время что-то колдует, – ответила, едва отдышавшись, девушка. – Как ты только все это придумываешь? Про такие инструменты я даже не слышала.

– Я уже говорил тебе – меня молния ударила, – терпеливо, как ребенку, пояснил Денис. – Даже будущее могу предсказать.

– Правда? – широко раскрылись любопытные глаза.

– Абсолютная правда! – с серьезным видом подтвердил он. – Хочешь, скажу, что будет через мгновение?

– Хочу!

– Ты завизжишь!

Последовавший за этим ультразвук от чувствительного щипка за мягкое место подтвердил правильность прогноза.

– Легенду подготовили?

– Не знаю, Исайя об этом ничего не сообщал.

– Надо поторопиться, – увернулся Денис от подушки. – Сдаюсь, больше не буду!

Он поднял руки в примирительном жесте.

– А почему все песни ты пишешь на английском языке?

– Я тебе уже объяснял – это наше идеологическое оружие.

Ответ Юльку не устроил. Она требовательно посмотрела на него.

– Все равно, напиши что-нибудь на русском. Они такие красивые! – мечтательно продолжила девушка. – Жалко, что их никто не слышит.

– Придет время, услышат все, – пообещал Денис. – Но главную песню я еще не написал.

– А как она будет называться?

Нетерпеливый вопрос подкрепился легким хлопком по руке, переместившейся на тонкую талию.

– Даже не знаю. Что-нибудь вроде «Выйдем все на улицы».

– Мне не нравится, – вынесла вердикт Юлька. – И название у твоей… группы дурацкое.

Денис обиженно возразил:

– Почему дурацкое? Очень даже отличное название. Вслушайся, как звучит – The Beatles!