Глава 34
Свободны!
Две с лишним недели прошли так быстро, что ребята удивились, когда как раз в их очередь капитан Мартинс заявил, что отпусков на берег больше не будет.
– Караван судов собрался, завтра по большой воде отплываем, – заявил Мартинс тоном, ничуть не позволявшим сомневаться или не подчиниться ему.
Собственно, на берегу больше и нечего было делать. Денег ни у кого уже не было, а просто шататься по городу в поисках приключений было даже опасно. И так двое матросов лежали со страшными побоями и ножевыми ранениями. Остальные тоже ходили с синяками и ссадинами. Даже ребята наши имели отметины, но уже подживавшие. Так что особого недовольства это распоряжение капитана не вызвало.
– Теперь в Индию! – воскликнул Гардан, когда ранним утром суда каравана стали медленно вытягиваться шлюпками на рейд. – Говорят, что в какой-то Кочин. А где это, никто сказать точно не может.
– Сколько же кораблей собралось в караване? – спросил Петька, принимаясь считать паруса. – Семь судов, – резюмировал он, оглядывая корабли. Некоторые уже стояли на рейде, другие еще тащились за шлюпками, а остальные стояли в ожидании своей очереди.
Солнце палило нещадно, вокруг сновали лодки туземцев, предлагавших свои товары, в основном фрукты. Но денег больше не было, и матросы только провожали их глазами и выкрикивали на местном жаргоне слова отказа.
В полдень, используя легкий попутный ветер, караван стал сниматься с якорей и выходить в открытое море. «Святая Магдалина», где плыли наши ребята, получила шестой номер. Она была средним по величине судном с хорошей артиллерией – шесть пушек, стрелявших трехфунтовыми ядрами.
Караван шел, меняя галсы, и потому всем досталось много работы. Ветер никак не хотел перемениться на попутный. К вечеру все изнемогали от усталости. Зато ночь досталась спокойная. Ветер вовсе стих, и суда неподвижно покачивались на легкой волне, мигая сигнальными огнями.
Однако к утру ветер стал расходиться и с каждым часом все крепчал. Зато он стал попутным, и караван заспешил на северо-восток, оставив за кормой гостеприимный берег и порт Малинди.
Три недели караван спокойно и без хлопот продвигался к цели. Потом на горизонте появилось несколько парусов, скорее всего, пиратских. Они два дня сопровождали караван, и его начальник отдал распоряжение своим кораблям сблизиться на самое короткое расстояние. Опасались нападения пиратов. И они действительно подошли довольно близко к каравану и шли параллельным курсом. Видимо, все ждали удобного момента.
– Ничего у них не получается, – заметил Гардан, глядя на маневры пиратов. – Сил у них мало, а никто из португальцев не отстает от каравана.
– А если они нападут на последний корабль или вместе с ним и на наш? – спросил Петька.
– Вряд ли. И наш, и последний хорошо вооружены, да и остальные поблизости – не дадут попасть в беду. К тому же, гляди, «Голубка» подтягивается к нам поближе.
– Да, им остается только ждать и надеяться на то, что кто-то из нас отстанет и его можно будет отрезать от остальных.
– Обойдется, – заверил Гардан. – Недаром же всем нам раздали оружие. Да и пушкари постоянно наготове с фитилями. Ведь до сих пор ни один корабль пиратов не приблизился на пушечный выстрел – боятся, не дураки на рожон лезть.
К вечеру просигналили команду держаться еще ближе друг к другу и зажечь дополнительные фонари. При маневре произошла небольшая заминка, и пираты тотчас развернули свои суда для атаки, но не осмелились нападать. Порядок быстро восстановился, и все пошло по-прежнему.
Измученные бдением матросы слонялись по палубе с угрюмыми лицами. Ночь прошла спокойно, утро тоже не предвещало ничего плохого. Пираты неотступно следовали в отдалении, но не решались атаковать. А караван сбился в плотную массу, насколько это только позволяла обстановка, и продолжал идти своим курсом.
Но уже к вечеру пиратов не стало видно. Видимо, решили поискать для себя более легкую добычу.
– Чьи это пираты были, ты не узнал? – спросил Петька.
– Местные. То ли арабские, то ли индийские. В Индии так много маленьких княжеств, что невозможно новому человеку разобраться в них. Я так и не понял, кто были наши преследователи.
– Слава Богу, пронесло! Пресвятая Дева защитила нас.
Пережив трехдневный шторм средней силы, караван благополучно оказался в виду берега. Впереди темнела полоса земли. Почти двухмесячное плавание подходило к концу. Матросы возбужденно обсуждали предстоящее посещение злачных мест в новом городе. Им не терпелось побыстрее спустить заработок и распрощаться с опостылевшим судном. Будто новое им меньше надоест.
На третий день караван разделился. Часть пошла в Гоа, остальные повернули к Кочину. И к вечеру стали на якоря у входа в гавань. Ждали утра, чтобы пристать у причалов.
Было необычно ощущать лишь едва заметное колебание палубы под ногами. Конец плавания всегда волновал матросов. Их ждали новые впечатления, новые драки и новые плавания.
– Что нам делать теперь? – спросил Петька, всматриваясь в далекие огоньки города.
– Да разве я знаю! Посмотрим, а потом и решим. Может, на этом судне вернемся в Европу. Сейчас трудно сказать, что нам делать. Денег у тебя много? С такими деньгами ничего решить нельзя. Опять надо наниматься на корабль. А куда направляться – решим позже. Надо передохнуть маленько. Поглядим Индию, мы же давно тут не были, – засмеялся Гардан и хлопнул ладонью Петьку по плечу.
Петька задумался, но мысли разбегались в разные стороны. Он никак не мог сосредоточиться на чем-то одном. Впечатления были так велики, что голова шла кругом. Он был растерян, подавлен и не мог представить, как можно вернуться домой. Разве что наняться на корабль, следующий в Португалию, а там пробираться дальше.
Однако на другой день капитан Мартинс дал всем расчет, и команда оказалась на берегу.
Черные грузчики, как муравьи, забегали по сходням, неся на спинах мешки, бочки и корзины с товаром, а наши ребята растерянно топтались на пристани, толкаемые суетящимися людьми, в основном темнокожими. Португальцы мелькали довольно редко, но попадались мулаты с более светлой кожей. Проносились упряжки, повозки, кареты. В каретах виднелись расфуфыренные дамы, и Петька не мог оторвать глаз от такого зрелища.
– Так что, Петька, куда направимся? – спросил Гардан, тронув за плечо своего растерянного друга.
– Кто ж его знает. Господи, сколько разного чумазого люда! А жара-то какая! Мы же испечемся тут, Гарданка! Пойдем скорее в тень, а то голова расколется.
– Ты, наверное, забыл наши мытарства в пустыне? Терпи, все терпят, и ты сможешь. Привыкнешь. Ладно, пошли куда глаза глядят. Там что-нибудь найдем. Не будем же мы постоянно таскаться с нашим заработком. Сначала его спустим, а уж потом и подумать можно.
– Как спустим? А на какие шиши мы домой вертаться будем? Боязно вот так все спускать.
– Не бойся, Петя. А что делать-то еще с деньгами? Твоя душа купеческая никак не может смириться с такой мыслью, да? Привыкай!
И они пошли в город, раскинувшийся среди пальм и всяких других деревьев. Некоторые из них были покрыты цветами всевозможных тонов. В канавах текла вода и освежала своей прохладой горячий воздух, зато кругом валялись кучи отбросов, над ними роились мухи.
Петька со страхом оглядывался на слонов, мерно вышагивавших с пассажирами на спинах. Маленькие домики с занавешенными окошками опасно покачивались, а погонщик невозмутимо восседал у самой головы и вяло погонял слона небольшой палочкой с крючком на конце.
Непрерывные крики торговцев оглушали прохожих, тут же стучали молотки ремесленников, чадили жаровни, всяких дел мастера прямо на земле изготовляли свою продукцию. Торг шел полным ходом, с криками, бранью и в окружении толп зевак.
Пробродив несколько часов, ребята устали, проголодались и решили немного уменьшить тяжесть в карманах. Горсть монет, равную пяти крузадо, они тут же обменяли на шесть индийских пардао, и принялись тратить их на местные кушанья и фрукты.
Они едва оторвались от нищих, которым Петька осмелился дать пару медных монеток. После чего Гардан сказал:
– Вот тебе и благодарность за твое мягкосердечие. Они готовы были кожу содрать с нас за твою доброту. Впредь ничего не давай, а то еще растерзают. И такая есть, оказывается, благодарность у людей. Но на Востоке это обычное дело.
– Гарданка, а где мы будем ночевать? Хорошо было на корабле – никаких тебе забот. Все под рукой.
– Найдем чего-нибудь. До ночи еще далеко.
К вечеру ближе, когда солнце почти коснулось своим потускневшим краем горизонта, ребята зашли в какое-то заведение, где играла музыка и на середине площадки извивалась в танце темнокожая красавица.
Вокруг сидели на полу туземцы и сосали кальяны, наблюдая за танцем.
– Давай посидим, посмотрим, – предложил Петька.
– Посмотрим, – согласился Гардан, и они уселись на свободное место.
К ним протиснулся хозяин и на ужасном португальском предложил покурить кальян и испробовать прохладительные напитки. Петька курить отказался, а Гардан с наслаждением присосался к трубке. Забулькала вода, а Петька с недоумением уставился на друга и спросил:
– Ты чего? Смотри, как бы не отравили или еще чего.
Но Гардан и глазом не повел, продолжая свое дело.
Петька потягивал холодный фруктовый напиток и удивлялся его вкусу и аромату. Никто не обращал на них никакого внимания. Люди кругом потихоньку сосали кальяны, пили вино и закусывали какими-то кушаньями с рисом. Было душно и жарко, ночная прохлада почти не проникала сюда.
Вскоре к ним подсела девушка, видать тоже танцовщица. Она мило улыбалась, а Петька постоянно краснел, смущался ее откровенных телодвижений и прозрачных жестов и мимики. Гардан же по-прежнему сосредоточенно сосал кальян и отмахивался от девчонки.
Проворные руки девушки ласкали Петькино тело, он извивался в растерянности и не знал, что делать. Он ничего не понимал из того, что говорила девушка, но прекрасно понимал ее намерения. Она была красива той восточной красотой, которую он уже успел приметить на улицах.
Наконец она поманила его пальчиком, и он послушно, хоть и нерешительно последовал за нею. Хозяин одобрительно кивнул, но Петька этого не заметил.
Они оказались в маленькой комнатке без окон, в плошке горел масляный фитиль. Было мрачно, таинственно и жутко. Но проворные руки девушки знали свое дело. Не успел Петька и глазом моргнуть, как оказался без одежды. Волны радости, желания и стыда смешались в одно невообразимое чувство восторга.
Любовные утехи шли одна за другой, пока Петька окончательно не выдохся. Тогда девушка поднесла к его горячим губам чашку с холодным напитком дурманящего запаха. Он жадно припал к ней. А она продолжала с нежностью оглаживать его тело, обмахивать веером, и незаметно он заснул.
Проснулся он от холода. Кругом была темнота и тишина. Лишь собаки подавали свои отдаленные голоса, да кто-то сопел рядом. Он пошарил рукой – она наткнулась на тело. Кто-то спал рядом.
Было твердо, воняло чем-то неприятным. Голова была мутной, сознание возвращалось медленно. Наконец Петька вспомнил вечер, девушку и любовные забавы. На миг желание вновь вернулось к нему, но тут же он отметил, что находится совсем не в том месте, где был.
«Где же Гарданка?» – подумал он и повернулся к телу. Перевернул к себе лицом и стал всматриваться в темноте. С трудом признал своего друга, который спал богатырским сном праведника или младенца.
Петька обшарил себя и друга. Карманы у обоих оказались пусты. Ничего! Даже ножи и те исчезли. Петька сразу полностью очнулся, пришел в себя. Надо же, ограбили! В первый же день! Так им и надо. Недаром называли их сосунками на корабле. Так оно и вышло.
Глаза Петьки привыкли к темноте, и оказалось, что они с Гарданом лежат на куче навоза на каких-то задворках. В небе сверкали огромные звезды, где-то шурудили коты. Их истошные голоса часто прорезали ночь своими противными мяуканьями.
Петька сел, огляделся. Надо было выбираться отсюда, а то утром могут и побить, приняв за жуликов. Он стал будить Гардана, но это оказалось довольно трудным делом. Все же тот поднялся, но состояние его было куда хуже, чем Петра.
Петька сказал:
– Гарданка, нас обокрали. И нужно поскорее отсюда убираться. Могут ведь отлупить и даже в тюрьму посадить.
– Да-да, Петька. Нужно уходить, – отвечал Гардан, но не двигался с места. – Где это мы? Как пить-то охота!
– Вставай, пошли поищем воды. Да и обмыться надо, мы же на навозной куче валяемся. В таком виде мы и в городе не можем появиться. Вставай же!
– Погоди малость. В голове шумит, и тело дрожит.
– Ничего, пройдет. У меня тоже такое же. Авось дойдем до воды.
Они с трудом поднялись и, обнявшись и покачиваясь, как пьяные, пошли между строениями, а куда, того и сами не знали.
На востоке едва заметно проступила светлая полоса, когда ребята вышли к заливу. Впереди засветились огни судов, и рыбаки уже отчаливали на своих лодках на промысел. Стали появляться люди, город просыпался. Гардан с трудом произнес:
– Неужели выбрались к воде? Быстрей надо смыть грязь с одежды. Потом уже будем думать.
Они отошли подальше и с первыми лучами солнца нырнули в прозрачные воды океана. Прохладная вода освежила ребят. Стало легче дышать, и когда они вылезли на берег, тела уже не дрожали, а усталость немного отпустила. Хотелось пить и есть, но денег не было. Петька неожиданно кое-что вспомнил и сказал:
– Гарданка, вроде пояса наши целы. Точно, все на месте. Давай проверим, что у нас за добыча пустынная. Авось, это что-то ценное и камушки можно будет продать и жить на это.
– Это мысль, Петя. Давай по одному вытащим и покажем лавочнику из города. Там я видел золотых дел мастера.
– Да это же не золото. Надо поискать тех, которые камнями торгуют.
– И то правда. Пошли тогда быстрее, а то у меня горло совсем пересохло, как в пустыне тогда. Да и есть охота.
Они немного повозились и достали по одному зернышку величиной с маленькую горошину. Поглядели на кристаллы и сунули их осторожно в карманы.
Город уже приступил к трудовой деятельности. Ремесленники спешили заработать на прокорм семей. А ребята не спеша бродили по улицам, пока не попали на рынок. Там они и нашли лавку, где старик с седой бородой и мальчик лет десяти следили за прилавком с разложенными на нем разноцветными камушками в оправе и без нее.
– Вот и нашли, – заметил Гардан и направился к лавке. Они разглядывали камушки и прикидывали, какую цену запросить за свои. Им многое было непонятно, но расспрашивать ребята не решались. Они просто смотрели и прикидывали, сравнивая свои камни с лежащими перед ними.
Хозяин тревожно оглядывал оборванцев-белых, готовый к любым неожиданностям. От этих португальцев можно было ожидать чего угодно. Всем известно, что народ этот хитрый, жадный и злой.
Наконец Гардан шепотом сказал:
– Ты стой рядом, а я буду говорить.
– А чего шепотом? Он же все равно ничего понять не может.
– А кто его знает. Так, на всякий случай. Но ты прав, он не может нас понять. Так ты следи за ними и смотри внимательно. Здесь каждый норовит обдурить.
Гардан вытащил свой камушек и протянул хозяину. Спросил по-португальски:
– Сколько дашь?
Индус осторожно взял камушек, подозрительно глянул на юношу и только потом стал рассматривать камень. Вытащил увеличительное стекло и долго смотрел через него. Потом сказал:
– Десять.
– Чего десять? – не понял Гардан.
– Десять пардао.
– Мало. Пятнадцать.
– Десять.
– Тринадцать.
– Двенадцать, – сказал индус и стал показывать деньги.
– Давай! – с радостью в голосе произнес Гардан.
Индус поглядел на Гардана, потом на Петьку и стал отсчитывать из кожаного мешочка деньги. Сверкающие золотом монеты перешли в руки Гардана. Он глянул на них, опустил в карман, потом спросил:
– Что это? – указал на камушек.
– Алмаз, – ответил старик. Потом он быстро заговорил на своем языке, но тут уж Гардан ничего понять не мог.
Гардан сложил руки ладонями вместе, наклонил голову и молча пошел прочь, потянув за собой Петьку. Отойдя немного, произнес сдавленным тоном:
– Слыхал? Алмаз, говорит! Вот дураки мы с тобой, так мало набрали. Это все я виноват, не послушал тогда тебя. Но слава Аллаху, что хоть на такое согласился.
– Неужели алмаз? – воскликнул Петька. – Это же надо! Так мы богаты?! Вот здорово! Теперь сможем свободно плыть домой! Правда?
– Конечно! Надо только не продешевить. Может, и этот старик нас надул. Конечно, надул. Он же видел, что мы ничего не понимаем в камнях. Да и молодые мы слишком.
– Гарданка, а чего же ты ему глаза-то не отвел? Помнишь, как в Германии еще хозяина харчевни обдурил, потом торговку на рынке?
– Петька, да у меня самого сейчас глаза аж на затылок отведены после такой ночки в навозе. Опоили нас чем-то. Так что ничего я с чужой головой сделать не могу, мне бы свою сейчас на место поставить, а то гудит, как колокол на вашей церкви.
– Да ладно, Гарданка. С нас и этого хватит. Радость-то какая! Пошли завтракать! Можно целый пардао проесть, если сможем.
– И одеться, – добавил Гардан. – А то вид у нас такой, словно мы дервиши-нищие какие. Просто позор, да и только. Португальцы называется.
– Да какие мы португальцы?
– Здесь все белые называются португальцами, так мне кажется. Других нет или почти нет. Давай не будем трепаться, а скорее отыщем харчевню.
Не прошло и часа, как они, сытые и одетые во все новое или почти новое, сами себя не могли узнать. Настоящие европейцы, торговцы средней руки. И штаны, и шляпы, и сапоги, вернее, башмаки и легкие камзолы с чистой рубашкой. Даже чулки натянули на кое-как отмытые утром в море ноги. А Петька сказал:
– Знаешь, Гарданка, а в таком наряде ничуть не лучше. Жара страшная, и я весь уже мокрый от пота. Давай снимать все эти тряпки. Одни башмаки можно оставить, рубахи и шляпы. Остальное пока в мешки спрячем. Я не могу так париться. А ты как хочешь. – И тут же стал стаскивать с себя всю лишнюю одежду. Гардан последовал его примеру, немного поколебавшись.
