Глава 22
На берегу
Океан медленно успокаивался, но валы прибоя пока продолжали яростно и непрерывно бить в скалистый берег. Ветер тоже стихал, и теперь было хорошо видно, как материк плавно поднимался к востоку и терялся вдали четкой в утреннем воздухе линией холмов.
Кругом была голая пустыня с редкими кустиками и пучками травы.
От судна остались одни бесформенные обломки, которые еще кое-как цеплялись за выступы рифа. Эти обломки громоздились на высоту не более десяти футов над водой, и волны постоянно отгрызали от них куски, то небольшие, то побольше, и с жадностью поедали их. В глубину уходили очертания корпуса корабля, который тоже постепенно разрушался.
Все это было осмотрено несчастными потерпевшими. Ничего утешительного… Даже плот связать было почти невозможно – инструмента нет, нет и веревок, хотя с этим было полегче. Некоторые снасти еще болтались в воде, их можно было при желании достать. Но волны и камни не сулили ничего хорошего.
– Неужто волнение это никогда не закончится?! – вскричал Питер и в волнении ударил кулаком по ладони.
– Может, и не окончится, – ответил Гардан, тоже выползший на солнышко погреться. – Течение здесь, судя по всему, сильное. Надо думать.
– А тут еще нога у тебя. По-моему, перелома нет. Просто вывих – его надо вправить. Я видел, как это делали.
– Ну так делай! Чего же тянешь?
– Боязно. Ведь я только видел, но сам-то никогда не пробовал.
– Все когда-то все только видели. Но потом когда-нибудь и пробовали!
– Нет, не могу осмелиться. Страшно.
– Чего бояться? Не тебе же больно будет. Вытерплю.
Петька осторожно осматривал опухшую лодыжку друга. Было ясно видно, что сустав выпирает совсем неестественно. Потрогав легонько опухоль, Петька надавил пальцами посильнее, и Гардан непроизвольно ойкнул, но тут же сказал:
– Не обращай внимания. Давай, не тяни.
Подошел седоватый негр. Его худая фигура сгорбилась, по виду никак нельзя было определить его возраст, особенно после нескольких недель тягостного содержания.
Он что-то сказал, указывая на ногу, но никто его не понял. Тогда негр покивал, показал себе на грудь и на лодыжку и опять покивал.
– Петька, а он ведь просит позволения вправить мне ногу. Что скажешь?
– А что тут говорить? Сам должен решить. Тебе же терпеть. Сможешь?
– А что остается делать? Только ты меня держи покрепче, а то еще дергаться начну. Понял? – И он согласно покачал головой, повернув ее в сторону седоватого негра. Тот тоже закивал, слегка улыбнувшись огромными губами, и осторожно стал ощупывать лодыжку.
Гардан морщился, но терпел. Петька крепко зажал его и ждал, что же теперь будет. А негр продолжал слегка покручивать стопу, давить на опухоль и вдруг с силой дернул с вывертом. Гардан только успел вскрикнуть, как в лодыжке что-то слегка хрустнуло, и боль сразу же стала терпимой.
Негр что-то быстро залопотал, растягивая губы в улыбке. Опять закивал, похлопывая Гардана по плечу. А Гардан с облегчением отер со лба обильный пот. Его тело еще слегка дрожало от только что перенесенной боли, но кости явно встали на место. Шишка сустава исчезла, и лишь опухоль с синяком говорила о том, что там было.
Негр порылся в ворохе тряпья, извлеченного из сундука, разорвал какую-то рубаху на полоски и крепко перетянул ими стопу. Он продолжал довольно кивать и успокаивать своего пациента. Гардан в свою очередь кивал и жал тому руку в знак благодарности.
Стало тепло, а потом и совсем жарко. Но это только радовало людей. Какой-то негр из молодых стал нырять в воду по направлению к остаткам грот-мачты. Его бурно поддерживали товарищи, подбадривая криками и указаниями. Через полчаса упорной работы негр вытащил из обломков мешок с размокшими галетами. На него набросились, и содержимое вмиг исчезло за толстыми губами. Нашим ребятам ничего не досталось.
Немного передохнув, тот же негр стал продолжать ныряния. Вскоре появилось два ножа, топор и сабля. Еще он вытянул моток тонкой веревки и, задумавшись, стал отдыхать.
– Ну и черномазый! – воскликнул Петька, оглядывая добытое. – Теперь можно подумать и о плоте. Море вдвое спокойнее стало, так что можно и попробовать. И знаешь что? Надо связать маленький плот, и пусть он с него в камбуз попробует пробраться, что на баке. Рассказать бы только ему… Ты это сможешь, Гарданка, а?
– Поймет ли он? Но можно попробовать.
Он долго втолковывал неграм свою мысль, пока те не поняли и не закивали согласно. Все тут же принялись мастерить плот. Он получился неказистым, но двух человек выдержать вполне мог. Обтесали доску – получилось весло.
Петька жестом пригласил негра на плот, обвязал его веревкой и показал, как надо дергать ее при необходимости срочного подъема. Тот улыбался, давая понять, что ему все ясно.
Смельчаки легли на доски плота и по пляшущим волнам стали грести в сторону бака. Вскоре им это удалось. На глубине двух футов виднелись обломки надстройки. Петька стал жестами показывать, как и что надо делать. Негр показывал, что все понимает, и улыбался.
Не долго думая, негр нырнул, Петьке было видно, как он энергично работает ногами и руками. Вскоре тот скрылся под водой, а Петька веслом старался удерживать плот на одном месте.
Через минуту с небольшим негр появился с ножом и мешочком с чем-то мягким. Он тяжело дышал, а Петька принимал найденное. В плотном мешке оказалась мука, это обрадовало его, ведь она вполне могла остаться сухой. На вес в мешке было фунтов пятнадцать.
Петька показал жестами, что надо отвезти муку людям и быстрее испечь из нее лепешки. Черный соглашался. Петька крикнул, чтобы добыли огонь и зажгли костер. Трут нашелся в целости, и вскоре запылал огонь. Муку прямо в мешке замесили, а ловцы опять отправились на охоту.
На этот раз негр вытащил мешок бобов, но они были уже набухшие и вряд ли годились в пищу. Однако они ничего не выбросили.
Потом появился бочонок, но его пока не стали открывать, чтобы не испортить соленой водой содержимое, а привязали к плоту.
Негр устал и с потухшими глазами улегся прямо на плоту отдыхать. Петька же подгреб к корме и выгрузил трофеи. К радости людей, в бочонке оказалась пресная вода. В небольшом котле начали варить бобы, которые все признали пригодными к употреблению. Уже и лепешки поспели. Они были гадостные, но оголодавшие люди рады были и этой пище. На этот раз досталось и нашим ребятам.
До вечера негр еще четыре раза нырял, но пищи больше не нашлось.
Океан уже достаточно успокоился, а к этому времени и плот побольше был готов. Всех он вместить не мог, но шесть человек на нем разместились, и он не тонул. Его осторожно оттолкнули, он завертелся на волнах, пока негры и Петька с ними не выправили его. С большим трудом, уже в темноте, плот причалил, а вернее – был выброшен волной на песчаный берег, и люди наконец-то почувствовали под ногами твердую землю.
Петька и самый сильный из негров решили, пока была низкая вода, забрать оставшихся трех человек. На этот раз плот опрокинулся, но уже недалеко от обломков судна, и его смогли вытащить и кое-как причалить.
Три костра ярко горели на обломках, грозя охватить их все. Было довольно светло, но пляшущее пламя костра создавало мрачную картину.
– Гарданка, полезай, я тебе помогу! Быстрее, а то еще что-нибудь случится. И так чуть не погибли в этом водовороте.
Все погрузились, захватив вещи, которые смогли достать на судне. И на этот раз у самого берега плот завертело, ударило о камень, и он развалился на части, а люди оказались в воде. С большим трудом и с помощью уже спасенных негров им удалось выбраться на берег. Почти все вещи утонули.
Вдали виднелся огонь костра спасшейся части команды корабля. К новой группе никто не пришел – и это настораживало.
– Я пойду к товарищам, Гарданка, – сказал Петька, глядя на мерцающий свет костра. – Надо поговорить и соединиться с ними. У них, наверное, и еда есть, и вода. Да и вместе нам надо быть.
– Пойди, но возвращайся, а то мне трудно ходить. Надо палку найти да костыль какой сделать. Ты быстрее возвращайся.
– Я мигом, – ответил Петька и быстрым шагом направился к группе моряков у костра.
Пройти пришлось шагов четыреста. Кругом попадались выброшенные прибоем обломки судна. Их было не очень много, но они были разбросаны на большом пространстве.
Петька мучился, думая все время о том, что он плохо знает английский язык. Сумеет ли он правильно объяснить своим товарищам ситуацию, поймут ли они его?
– О, Питер! – воскликнул Тим Смит, увидев приближавшуюся фигуру. – Как я рад, что ты спасся! А Гардан жив? Подходи, садись к огню.
Матросы зашумели, повскакивали и с интересом смотрели на мальчишку. Его охлопывали, жали руки, кто-то совал ему в рот кусок теплого окорока.
– А мы думали, что только черномазые спаслись, – заметил Глен. – Хотели уже посетить этих обезьян и разогнать, да ты нас опередил.
Посыпались вопросы, на которые Петьке трудно было ответить. Но он сумел все же объяснить, что у Гардана нога повреждена и он не может ходить без посторонней помощи.
– Надо бы его перетащить к нам, – заметил один из матросов по имени Херви.
– Завтра мы собрались пуститься в путь на север, – молвил Оллнат. – Спешить надо, а то тут, в пустыне, нам долго не протянуть. Воды мало, да и еды тоже. Так что тащите его сюда, и ложимся спать. Отдохнуть надо перед дорогой.
– А что с остальными? – спросил Петька.
– Одна шлюпка погибла, а с ней и все, кто там был. Да и у нас потери. При высадке трое утонули. О’Шейн пропал, и боцман с ним. Так что нас осталось тринадцать человек, а с вами все пятнадцать. Маловато, но так распорядился Бог. Грехи наши ему не понравились, – Тим горестно перекрестился и зашептал молитву.
Вскоре трое матросов пошли с Питером, и уже через час все белые собрались вместе.
Гардан оглядел лагерь. Припасов было маловато, но оружия в достатке. Бочонок пороха тоже уцелел. Как все это тащить с собой? Он с недоверием поглядел на оборванных бородатых людей, которые остались живы на этом голом берегу. Смогут ли они помочь ему, ведь с ними еще один больной матрос? Ведь никто не знает, как долго продлится их путь. А воды хватит не более как на неделю. А что потом? Страшно представить.
Моряки встали еще до восхода солнца. Костра негров не было видно. Да ими никто и не интересовался.
Люди наскоро перекусили, распределили поклажу и тронулись в путь.
Гардан за ночь смастерил топором и ножом костыли и теперь ковылял за толпой матросов. Два матроса помогали нести третьего, который был сильно помят и самостоятельно передвигаться не мог.
