17. РАЗЫСКИВАЕТСЯ СТИВЕН ПИТЕРС
— Твой отец все напутал, — сказал он, разглядев тетерева. — Этот косач не запутался в сети. Видишь, у него на лапе остаток петли?
— Отец уже старый, — блаженно потягиваясь, проговорила Сорока. — Мог и напутать. Ты сходишь за вторым тетеревом?
— Схожу. Заодно поищу лошадь этого бедолаги. Не пешком же он сюда добрался.
— Иди вверх по ручью, — подсказала дочь шамана. — Его лошадь привязана к дереву. И она не одна. Хочешь, я пойду с тобой? Там может быть второй бродяга, и я его отвлеку, чтобы тебе было легче его убить.
— Обязательно убивать?
— Это Холм Смерти. Отсюда не возвращаются живыми. И все это знают. Если они пришли сюда, значит, они пришли за своей смертью.
— Ты лучше отца предупреди, — сказал он, обыскивая убитого. — Если я приведу двух лошадей, мы сможем быстро покинуть это веселенькое место. Да захвати косача. Может быть, приготовим его уже на новой стоянке.
— Зачем нам уходить отсюда? Чистый лес, хорошая вода, много птиц и ягод. — Она сорвала молодой лист с ветки, облизала его и приклеила к ссадине на локте. — Смотри, что ты наделал. Из-за тебя я ободрала всю кожу. Ты искусал мне грудь и спину исцарапал. Отец подумает, что на меня напала рысь.
— Попроси его поколдовать, чтобы твои раны затянулись быстрее.
— Не бойся. К ночи все затянется. И я буду как новенькая. А ты? Ты сможешь добраться до моей палатки?
— Иди, иди, — отмахнулся он.
В карманах убитого оказались патроны для винчестера и сложенный лист грязной бумаги. Развернув его, Степан увидел себя. "Разыскивается Стивен Питерс… " — Ну что же, ты меня нашел, — сказал он и забросал покойника ветками.
Держа винчестер наперевес, он отправился вверх по ручью. Где-то впереди раздавались возмущенные крики сороки. Она предупреждала всех вокруг, что в лесу появился незваный гость. Гончар двигался медленно, часто останавливаясь, чтобы прислушаться и вглядеться в бело-зеленую рябь леса. Солнце склонилось к закату, и косые лучи освещали только макушки берез, внизу же понемногу сгущались лесные сумерки.
Там, где ручей растекся по широкому перекату, Гончар увидел каурую лошадь. В светло-рыжей гриве запутались опавшие листья. Наверное, она уже давно тут стояла и чесалась о ствол березы. За седлом виднелось скатанное одеяло, из седельной кобуры торчала рукоятка револьвера.
Степан опустился на четвереньки и пополз, забирая в сторону, чтобы выйти к перекату из-под ветра. Где-то рядом хрустнули ветки. Это второй конь, скрытый за кустами, переступил копытами.
Гончар осторожно раздвинул ветви и увидел гнедого мерина. Тот прядал ушами и отчаянно обмахивал себя черным хвостом, отгоняя мошкару, которая светящимся облачком кружила над ним. У его копыт лежал человек, связанный по рукам и ногам.
"Сколько их было, двое или трое? — подумал Степан. — Один отправился воровать из чужих калканов, второй остался сторожить третьего? Чего его сторожить, он же связан. Значит, двое?" Он свистнул, не показываясь из-за куста. Связанный поднял голову, и Степан увидел, что у того изо рта торчит кляп.
На всякий случай Гончар обошел стоянку по кругу. Сломанные ветви и надкушенные побеги подсказали ему, что лошади пришли сюда сверху, с другой стороны горы. Отпечатки копыт были одинаковыми по глубине. Значит, на каждом коне был только один седок.
Теперь у него не было причин скрываться. Степан подошел к связанному и выдернул кляп.
— Спасибо, братишка, — прохрипел пленник.
— Не торопись благодарить. Может быть, я убью тебя так же, как убил твоего попутчика.
— Все равно спасибо. Думал, что задохнусь. У меня от березового духа всегда сопли текут. Сейчас высморкаюсь, а потом можешь убивать.
Гончар перевернул его на живот и принялся распутывать узел. Освободившись от пут, пленник сдержал обещание и оглушительно громко высморкался, утерев нос рукавом.
— Говоришь, ты его прикончил? Вот ведь как бывает. День начался — хуже некуда, а закончился такой приятной новостью.
— День еще не закончился. — Гончар намотал веревку на локоть и перекинул через плечо. Пригодится. — Куда тебя везли?
— В Денвер, братишка, в Денвер. Там дают хорошие деньги за белого человека, если его зовут Стивен Питерс. А как мне называть тебя, братишка?
— Горящий Волк, — ответил Степан, с любопытством оглядывая однофамильца.
Он был щуплый и неказистый, лет сорока. На обветренном лице ярко светились голубые глаза. В коротких волосах блестела проседь. Пленник улыбнулся, обнажив мелкие желтоватые зубы.
— Ты не больно-то похож на краснокожего.
— Просто не успел накраситься.
— Не заливай. Я же вижу, мы с тобой из одной обоймы. Кто еще может развязать связанного преступника, как не такой же преступник?
— Тот, кому нужна веревка.
— Хе-хе. А ты мастер отмазываться. Мог бы запеть о христианском милосердии. А оказывается, тебе просто веревка понравилась? — Он рассмеялся и снова высморкался. — Прячешься в лесу? Я тоже однажды отсиживался у апачей в Аризоне. Ладно, дело твое. Хочешь, чтобы я называл тебя Волком? Запросто. А меня зови просто Стивом, я не гордый. А вообще-то братва звала меня Мушкетом.
— Так значит, ты — Стивен Питерс?
— Он самый. Видал мои портретики? И какой олух их только малевал! Ты видел эту идиотскую шляпу? И этот галстук! Мы, Питерсы, сроду не носили удавок. Нам их надевали, такое случалось, но только по приговору суда.
— Так это ты занимался почтовыми поездами?
— Было дело. Но то, что на меня вешают колорадских шерифов, — это гнусный навет и подлейшая клевета. Любой тебе скажет, что Мушкет в жизни не стрелял по человеку. Пальба в переполненном вагоне — последнее дело. Мой дробовик без единого выстрела заставлял всех наложить в штаны.
— Так вот что я тебе скажу, Мушкет, — усмехнулся Гончар. — Знавал я парня, которого тоже звали Стивен Питерс. И это его портрет лежал в кармане у твоего попутчика.
— Да ну! — Мушкет в очередной раз трубно высморкался. — Так он твой друг? Тогда совсем другое дело. Мне жаль, что эти олухи так по-дурацки нарисовали его шляпу. А как насчет шерифов? Это правда?
— Чистая правда.
— Ага! И ты тоже замешан?
— Немного.
— Я же говорю, мы из одной обоймы. Слушай, Волк, два шерифа — это всего лишь два шерифа. И ты из-за такой ерунды сидишь в лесу? Эта страна исполосована рельсами. По ним снуют тысячи поездов. И в них катаются миллионы баксов. А ты сидишь в лесу, как пенек обоссанный! Я в том смысле, что загниваешь ты здесь не по делу, а нам людей не хватает!
Гончар осмотрел лошадей, и гнедой мерин ему понравился.
— Гнедого я возьму себе, а этот — твой, — сказал он, отстегивая от седла каурого кобуру с револьвером. — Найдешь обратную дорогу?
Мушкет почесал затылок:
— Наверно. Правда, этот козел приторочил меня, как мешок с говном, башкой вниз. Никаких примет по дороге не видел. И спросить-то не у кого. Ну, поеду в гору, а там соображу. Да только не уехать мне далеко.
— Это почему?
— Сам посуди. Далеко ли может уехать в этих краях безоружный всадник? Ты поделил лошадей — это твое право. Но на моем седле чего-то не хватает, тебе не кажется?
— Знаешь, Мушкет, с некоторых пор я не выношу, когда у меня за спиной человек с оружием.
— Знаешь, Волк, у меня тоже между лопаток зудит. И что же нам делать? Не возражаешь, если я пойду рядом?
— Ты еще не знаешь, куда я иду.
— А мне все равно. Лишь бы в хорошей компании.
Степан задумался, как бы избавиться от навязчивого попутчика. Но вдруг непонятная сила заставила его пригнуться и нырнуть под брюхо мерина. В этот же миг из-за ручья прогремел выстрел. Пуля ударила о ствол березы, сверху посыпались листья.
Лежа за широким обугленным пнем, Гончар увидел, что в нескольких шагах из-за коряги выглядывает Мушкет. Налетчик подмигнул ему, сгибая указательный палец, словно держал в руке невидимый кольт. Степан вытянул револьвер из кобуры, которую только что снял с лошади, изловчился и бросил. Мушкету пришлось привстать, чтобы схватить оружие, и новый выстрел срезал ветку как раз над его головой.
Степан взвел курок винчестера и прицелился туда, где между деревьями еще завивались стружки порохового дыма.
"Откуда взялся третий? — подумал он. — И как ему удалось подойти к нам совершенно бесшумно? А что, если это индеец?" — Я Зимний Туман! — крикнул он по-шайенски. — Если ты шайен, назови себя. Если ты сиу, давай отбросим винтовки и сразимся как мужчины, голыми руками!
В ответ раздался выстрел, и пень вздрогнул, приняв на себя удар пули. Сбоку рявкнул кольт. Гончар перекатился в сторону, надеясь, что Мушкет отвлек на себя внимание невидимого снайпера. Он не рассчитал силы броска и, вместо того чтобы спрятаться за кочкой, свалился прямо в ручей.
В лесу гулко хлопали выстрелы — на хлесткие щелчки винчестера отвечал басовитый кольт. Степан, извиваясь ужом, скользил по каменистому руслу, держа винтовку над водой.
— Эй, Волк! — окликнул его Мушкет. — Я его зацепил. Он убегает вверх по склону! Достань его сам или кинь мне хотя бы один патрон!
Между белыми стволами мелькала темная фигура. Гончар кинулся вдогонку. До убегающего было метров двадцать, не больше. Но Степан не хотел стрелять. Противник петлял, хватаясь за березы рукой. Эффективный прием, если ты уклоняешься от выстрела в спину. И бесполезный, если тебя догоняет индеец, который бежит по прямой.
Он обогнал стрелка и дождался его, стоя за широким стволом. В нужный момент осталось только выставить ногу и легонько ударить прикладом по затылку.
Это был негр в синей кавалерийской куртке, молодой и сильный, судя по его широким запястьям и мощной шее. Гончар успел связать ему руки и набросил петлю на горло, когда подоспел запыхавшийся Мушкет.
— Ты что делаешь? — заорал он. — Патрона пожалел? Я не собираюсь его вешать! Дай ему умереть как человеку!
— Не шуми, — сказал Степан. — Знаешь, почему он в нас стрелял? Потому что ты слишком много говоришь. В лесу надо молчать.
— Был бы нож, я бы перерезал ему глотку, — сказал Мушкет уже гораздо тише. — Но вешать? Ты же видишь, этот парень такой же бродяга, как мы с тобой. Посмотри на его подметки. И воняет он, как будто месяц не мылся. И будь мы не такими быстрыми, он бы нас завалил. Мы слишком быстры для него. Но это не значит, что парня надо вешать! Дай нож, если сам не хочешь пачкаться!
— Заткнись. Я не палач.
Вдвоем они дотащили негра до ручья и пару раз макнули головой в ледяную воду. Когда тот открыл глаза, Мушкет поднес кольт к его носу и прорычал:
— Я Стивен Питерс. Слыхал о таком? Хочешь, чтоб твои кишки висели на ветках?
Негр помотал головой.
— Тогда отвечай быстро и не вздумай меня дурить! Кто ты такой?
— Рядовой Хопкинс, сэр! — негр попытался лежа выполнить команду "Смирно!". — Второй эскадрон, кавалерийский полк "Черные Бизоны"!
— Где твой долбаный эскадрон? Какого черта вы тут делаете, "бизоны" сраные?
— Пункт дислокации полка — Форт-Робинсон, сэр!
— Ишь ты, дислокация! — хмыкнул Мушкет. — Выражаешься, как офицер. Что ты несешь? Форт-Робинсон в двухстах милях отсюда!
— Ты дезертир? — спросил Гончар.
— Так точно, сэр!
— Сколько вас?
— Я один, сэр!
Мушкет повернулся к Степану с довольной улыбкой:
— Видишь! Я же говорил, это наш человек. А ты его чуть не повесил. Удавку ему могли накинуть и свои, если бы поймали. Слушай, рядовой Хопкинс, ты зачем в нас стрелял?
— Мне нужна лошадь.
— Ничего не скажешь, уважительная причина, чтобы отправить в ад сразу двоих ни в чем не повинных христиан. Горящий Волк, что скажешь? Как мы поступим с этим придурком?
Степан повесил на шею винчестер негра.
— Ему нужна лошадь? Пусть забирает гнедого. Каурый — твой, Мушкет. Теперь у тебя есть кольт, есть и попутчик. Не задерживайтесь тут. Это место называется Холм Смерти, и, говорят, отсюда никто не уходит живым. Желаю удачи.
— Что? — Мушкет озадаченно переводил взгляд с негра на Степана. — Ты нас бросаешь?
— У вас своя дорога, у меня — своя.
