Глава 15
Июнь – июль 227 г. Рим
Настоящее дело – 2

На Камилла с Капулием было невозможно глядеть без смеха. Здоровенный разбойник всегда презирал изнеженного паренька, и тот платил ему тем же, боялся, правда, но при случае распускал разные нехорошие слухи, вроде того, что у Капулия, мол, не все в порядке с головой – ума слишком мало. Теперь же – совсем другое дело, любо-дорого было посмотреть: радостные, улыбающиеся и даже чем-то похожие, словно близнецы-братья. Казалось, внезапно найденное золото свело их с ума: оба то смеялись, то хлопали друг друга, а заодно и Юния по плечам и не обращали никакого внимания на Юлию с Луканом, даже не интересовались, откуда те вдруг взялись.

Лукан правил повозкой, рядом с ним сидела Юлия, в середине телеги на сене хохотали Капулий с Камиллом, а позади всех расположился Рысь. Усмехаясь, он прислушивался к радостной болтовне разбойников, не забывая внимательно смотреть по сторонам: нет ли погони? Обнаружив сокровище, они сразу рванули прочь, и вовсе не обратно в гавань, нет. Осмотрев стоявшую у сарая двуколку, Юний предложил добираться в Рим по суше, что вызвало бурный восторг Капулия с Камиллом, не очень-то желавших вновь испытать морскую болезнь. Лукан живо запряг лошадей, самых лучших, и вся компания быстренько покатила по грунтовой дороге. Трясло, и даже очень, звенело золото, а на одном из ухабов Рысь едва не слетел с телеги.

– Эй, Лукан, потише! – крикнул он и, подумав, поинтересовался, скоро ли покажется знаменитая Аппиева дорога, самая старая в Империи, связывающая Рим с южными областями Италии.

– Думаю, еще миль десять, а может, и побольше, – обернувшись, пояснил мальчик. – К полудню вряд ли доедем, эвон, рассвет уже! – Он кивнул на вершины гор, выкрасившихся пламенеющим золотом восхода.

– Видать, денек будет жаркий. – Опустив капюшон, Юлия взглянула на небо.

Рысь тоже посмотрел: ни тучки, ни случайно зацепившегося за горный отрог облачка. Наверное, куда лучше было бы воспользоваться попутным кораблем, не обращая внимания на нытье Капулия и Камилла, – потерпели бы, ничего б с ними не сделалось! Однако точно так же будут рассуждать и обитатели ограбленной виллы. Каким образом быстрее всего убраться отсюда? Конечно, морем. И перво-наперво возможная погоня ринется как раз туда, в Элею. Пока выберутся, пока сообразят, пока доедут – за это время можно проделать приличный кусок пути, тем более на телеге. Хоть и трясет, да все ж не пешком идти.

Они ехали почти целый день, лишь немного передохнули в знойный полдень у холодного, текущего с горных отрогов ручья. Напоили лошадей, перекусили сыром, прихваченном с виллы предусмотрительным Луканом, и вновь продолжили путь. По левую руку тянулись бесконечные луга, оливковые рощи и виноградники, по правую маячили сиреневые Апеннинские горы. Где-то там, впереди, недалеко от кряжей, должна быть дорога.

Рысь все опасался погони, посматривал назад, но никого не было, и юноша вдруг усмехнулся, понимая, что, скорее всего, никакой погони и не будет. Раз золото не хранилось на вилле открыто, а было зарыто в навозную кучу, значит, вполне можно предположить, что никто из рабов о нем и не знал. Да, никто, кроме, пожалуй, плосколицего вилика Сильвестра. Вообще, интересный вопрос: кому принадлежит это золото? Если исходить из того, что его спрятал вилик, – причем втайне от других обитателей виллы, – значит, возможно, ему поручила это сделать Кассия. Вроде как припрятать кое-что на черный день, не говоря ничего отцу. Нет, пожалуй. Ведь Сильвестр был доверенным слугой Кассия Лонгина, а вовсе не его дочери, да и откуда такое богатство у этой девушки-птички? Болтать о золоте – еще не значит иметь его. Наворовала у папаши? Хм… Вряд ли столь солидную сумму можно украсть незаметно. Значит, не Кассия. Сам хозяин? А зачем тогда прятать? Воров и разбойников в здешних местах давненько уже не видали, да и далековато вилла от Рима – если что, долгонько добираться придется. Или же сенатор рассуждал: подальше положишь, поближе возьмешь? Нет, думается, все же пока не стоит сбрасывать Кассия со счетов, не стоит. Кто еще мог? Сильвестр ведь был связан с поклонниками Вакха – может, это деньги секты? Интересная мысль! И наверняка так оно и есть. Надо будет по приезде спросить у Феликса, сколько денег нашли при обысках у членов секты. Если подозрительно мало, то – вот они, тут больше и думать нечего. Тогда зря, пожалуй, зря так радуются наивные разбойнички: Сильвестр жив и со временем обязательно появится в Риме, а там вполне может и опознать воров. Служители Вакха-Бахуса-Диониса – страшные люди и, дабы вернуть свои деньги, не остановятся ни перед чем.

– Дорога! – обернувшись, радостно воскликнул Лукан.

И впрямь впереди, за кустами, виднелась широкая мостовая с кюветом и аккуратными столбиками, отмечающими расстояние от Рима. Ну наконец-то, добрались!

Аппиева дорога оказалась достаточно оживленной – в обе стороны проезжали возы и одноколки, скакали всадники, неспешно проходили группы людей – по виду ремесленники или дорожные рабочие. А погоня так и не появилась. Впрочем, Юний уже и не ждал ее, справедливо рассудив, что если тот, кто спрятал сокровище, – Сильвестр? – не полный дурак, то он не будет заламывать руки и громко стенать, а быстро сообразит, что все пути ведут в Рим. Именно там, в Риме, и нужно ожидать опасностей, если и не сейчас, так в самом скором времени.

Отдалившись от виллы на достаточно большое расстояние, путники осмелели и даже заночевали на постоялом дворе, с удобством расположившись в довольно-таки приличных покоях, предназначенных для торговцев средней руки.

Ночью Юния внезапно разбудил Капулий.

– Кто эти люди? – поинтересовался он наконец. – Этот парень и девка, кто они?

– Беглые рабы, – спокойно пояснил Рысь. – Успокойся, на наше золото они вовсе не претендуют.

– И все же я б их лучше убил. Так, на всякий случай. – Вожак шайки щелкнул зубами.

– К чему лишние трупы? – цинично усмехнулся юноша. – Тем более как избавиться от мертвых тел на людной дороге? Раньше надо было.

– И впрямь, – подумав, согласился разбойник и вдруг радостно улыбнулся. – Подумать только, сколько здесь денег! Это ж вполне можно купить доходный дом, и не один. Скажу по секрету, Камилл уже подумывает об открытии собственного лупанария!

– Что ж, свинья грязи найдет, – усмехнулся Рысь. – Только вот, боюсь, этих денег все-таки маловато.

– Э, это смотря как и у кого покупать. – Капулий счастливо ухмыльнулся. – Ну, теперь заживем.

Он еще долго не мог успокоиться, все шептал сам себе что-то, строил планы, ворочался, так что Рысь поднялся с ложа и вышел во двор – подышать. Ясный серп месяца завис над просторным двором, в его серебристо-оранжевом свете тускло поблескивала дорога, слева от которой смутно угадывались черные вершины гор.

– Юний…

Рысь резко обернулся… и облегченно вздохнул, увидев перед собой Юлию. В тоненькой короткой тунике, едва доходящей до середины бедер, девушка казалась необычайно притягательной и красивой. Длинные черные локоны обрамляли милое лицо ее, волнами рассыпаясь по плечам, в блестящих глазах отражался месяц.

– Ты очень красивая, Юлия, – прошептал Юний. – Я рад, что смог хоть немного помочь тебе.

– Спасибо. – Молодая вдова улыбнулась. – Эти люди – те, что похитили нас, – появились так внезапно… я даже не могу предположить, кто они.

– Может быть, они хотели отнять у тебя деньги?

Девушка засмеялась:

– Я не храню при себе крупные суммы. Там, дома, на Тибуртинской… в стене.

– Ты замуровала монеты в стену? – изумился Рысь. – Но их ведь могли найти – дом пустовал, и…

– Дурачок. – Юлия ласково погладила его по плечу. – Разве речь идет о монетах? Расписки аргентария – векселя, все мои деньги в этих бумагах.

– Ты доверила свои деньги ростовщику в обмен на пустые бумажки?!

– Не ростовщику, а солидному банкирскому дому – Секст Лициний Вер и сыновья.

– И все равно я бы не доверился им. Обманут!

– Не обманут, – усмехнулась девушка. – Честное имя для аргентария – все равно что для гладиатора острый меч и боевое умение. Зачем им позорить себя ради моих крох? Правда, для меня это вовсе не крохи… Вполне хватит, чтобы привести в порядок дом. Кстати, и тебе причитается кое-какая сумма – ты тогда здорово выручил меня с зерновозами.

– Пустое, – отмахнулся Юний. – Ты же видела, сколько у нас денег?

– Их обязательно нужно с толком куда-то вложить. В какое-нибудь строительство или ремонт. Деньги должны приносить деньги.

– Ты говорила, что хочешь вернуться обратно в Рим? – тихо спросил юноша. – А почему раньше не возвращалась?

– Боялась, – призналась Юлия. – Знаешь, мне неоднократно подбрасывали записки, угрожали расправой, если вернусь.

– Кто?

Девушка пожала плечами:

– Не знаю. Подписывались буквами К. Л.

– К. Л., – повторил Юний. – Это они, поклонники Вакха… Значит, взяли не всех, значит, кто-то остался…

– О чем ты?

– Потом расскажу… А когда последний раз ты получала такую записку?

– Гм. – Девушка задумалась. – Наверное, месяца два тому назад, а то и больше… да, где-то после апрельских календ. Я уже собиралась возвращаться обратно в Рим, когда… когда все это случилось.

– Знаешь, за твоим домом присматривает сторож…

– Да, я сама нанимала его через компанию сторожей.

– И еще одна девушка…

– Что еще за девушка?

– Э-э-э… Экономка.

– Что ж, возможно, я оставлю ее при себе, как и Лукана. Она ведь вольноотпущенница?

– Не знаю, наверное… – Юноша неожиданно взглянул прямо в глаза Юлии. – Ты такая хорошая, и я…

– Не говори ничего лишнего, – прошептала девчонка. – Тсс! Просто скажи, что хочешь меня, и все.

– Я хочу тебя!

– Я тоже. Тогда что же мы здесь стоим?

Они любили друг друга до утра, и лишь когда из-за отрогов гор показался сверкающий краешек солнца, обессиленные, упали на ложе. Белое тело Юлии окрасилось золотом восхода, высокая, с твердыми розовато-коричневыми сосками грудь ее тяжело вздымалась, черные локоны разметались, а на губах застыла довольная улыбка.

– Я так долго хотела увидеть тебя, Юний, – открыв глаза, прошептала девушка. – Так давно… Так, говоришь, ты уже больше не гладиатор?

– Да, и довольно давно. Охраняю самого цезаря!

– Отлично! – Юлия встрепенулась. – Поможешь мне провернуть кое-какие дела!

Вот наконец и Рим! Аппиевы ворота – внушительные, трехэтажные, с башнями. Там путники оставили телегу, щедро заплатив стражникам за присмотр. Дальше дорога спустилась с холма, превратилась в улицу, пронзила городские кварталы и вывела к Большому цирку. Там Юлия с Луканом простились с членами шайки и, помахав на прощание, исчезли в шумной толпе римлян.

Избавившись от подозрительных попутчиков, Капулий с Камиллом заметно повеселели и, купив прямо на улице вина у мальчишки-разносчика, накатили аж по две кружки, после чего двинули на виа Фламиния. Юний, естественно, с ними, с таким же тяжелым мешком за плечами, как и у остальных. Мешки оттягивал груз золотых ауреусов, но правду говорят, что своя ноша не тянет, – все трое тащили без устали, что твои лошади или волы, радуясь успешному окончанию столь нелегкого дела.

Тетка Зарпигона встретила их настороженно и, только лишь когда Капулий с хохотом высыпал на стол содержимое своего мешка, оттаяла и даже улыбнулась. Правда, клыкастая улыбка ее больше напоминала угрожающую гримасу, да и та тут же погасла.

– Думаю, тут и мне кое-что причитается, – с подозрением оглядев всех, проскрипела толстуха.

Капулий махнул рукой:

– Сочтемся, тут на всех хватит.

В темных глазах стряпухи вспыхнул алчный огонь.

– Когда же будем делить?

– Да хоть сейчас, – хохотнул разбойник, на всякий случай поправив за поясом внушительных размеров кинжал.

– Может, сначала поедим? – ласково осведомилась вдруг Зарпигона. – Я приготовила оцеллу, похлебку из мидий, рыбинку.

– Да, – неожиданно согласился Капулий. – Такие дела на пустой желудок решать плохо. Пошли поедим.

Заперев комнату с деньгами, все четверо, бросая друг на друга весьма далекие от братской любви взгляды, спустились вниз, в таверну, уже закрытую ввиду позднего времени – на улице уже повисли фиолетовые сумерки.

Ели молча, искоса посматривая друг на друга, над столом повисла такая гнетущая тишина, какая бывает перед хорошей дракой.

– Пойду на улицу, подышу, – поднялся из-за стола Юний.

Сложившаяся обстановка ему крайне не нравилась. Капулий – да и Зарпигона – явно что-то задумал, да и все это было не к добру, ох не к добру. Не очень-то хотелось принимать участие в том, что вот-вот неизбежно случится, но, похоже, никуда не денешься. Главное – обойтись без жертв или, по крайней мере, с минимальными жертвами.

Прислонившись к стене, юноша вздохнул и услышал, как тихо скрипнула дверь.

– Мне вот тоже что-то нехорошо. – Камилл оперся на стену рядом с Рысью, постоял немного, а потом, быстро оглянувшись, зашептал: – Не понимаю, к чему этим дуракам такие деньги? Капулий, идиот, их тут же пропьет, прогуляет, а Зарпигона… Зарпигона вообще тут ни при чем, верно?

– И что ты предлагаешь? – Юний с усмешкой посмотрел на парня.

– Ты же гладиатор! – осклабился тот. – Тебе ничего не стоит справиться с Капулием, старуху я возьму на себя. Ну, давай, решайся – на двоих делить легче, чем на четверых.

Камилл вдруг замолк и боязливо поежился: во двор вышел Капулий.

– Эй, Камилл, – гулко прохрипел он. – Там тебя звала Зарпигона, что-то помочь.

– Схожу. – Парень оторвался от стенки и незаметно подмигнул Юнию.

– Иди, иди, голубь, – проводив взглядом мальчишку, угрюмо буркнул Капулий, однако сам почему-то не уходил, и Рысь уже догадывался почему.

– Кто такой этот Камилл? – вмиг забыв всю возникшую после находки сокровища дружбу, прошептал разбойник. – Трус, развратник и предатель! Зачем он нам нужен? Он что, сильно помогал искать сокровище? Нет, мешал только.

– А Зарпигона? – пряча ухмылку, юноша поддержал беседу.

– А что Зарпигона? – немедленно отреагировал Капулий. – Эта злобная бестия здесь вообще ни при чем! Ни с какого боку. Скажу прямо: удавить их обоих, вот и все дела! И как можно скорее. Думаешь, о чем они сейчас там шушукаются?

Наверняка сговариваются, как бы половчей нас отравить. У, змеи! Прямо сейчас их и порешим.

– А трупы куда денем?

– Придумаем, – отмахнулся разбойник. – Ну, идем…

Пожав плечами, Юний направился в дом вслед за вожаком шайки. В дверях его вдруг задержала Зарпигона, попросив придержать снаружи покосившуюся ставню. Ну, придержать, так придержать – не убудет. Только вот юноша чувствовал, что вовсе не за этим позвала его стряпуха.

Ага! Дождавшись, когда захлопнется дверь, Зарпигона подошла ближе:

– Хороший ты парень, Рысь. Одного не могу понять: как ты связался с этими двумя подонками?

Все четверо уже не ели – лишь сверкали глазами друг на друга. Стояла полная тишина, только слышно было, как в светильнике потрескивает фитиль да лениво жужжат утомившиеся за день мухи. Напряжение возрастало, все четверо смотрели друг на друга, не обращая никакого внимания на опасно накренившуюся амфору с оливковым маслом. Жирная зеленая муха, покрутившись над столом, уселась Капулию на лоб, тот попытался сдуть ее, а затем резко хлопнул себя по лбу. От этого движения сидевший рядом с вожаком Камилл дернулся и задел локтем амфору, которая свалилась с подставки на пол и с глухим треском раскололась.

И тут все сразу пришло в движение: у каждого – у Капулия, у Камилла, даже у Зарпигоны – в руках вдруг оказались ножи, лишь Юний не доставал свой, знал: в случае чего успеет.

– А-а-а, – вдруг зарычал Капулий, – А-а-а-а… – Обернувшись, он подмигнул Рыси – и то же самое сделали Камилл с Зарпигоной. Сверкнули клинки…

Снаружи донесся громкий стук в дверь.

– Кто? – не оборачиваясь, настороженно осведомилась стряпуха.

– Открывайте, – потребовал уверенный тонкий голос. – Это я, Хилон. Есть одно дело.

Враз убрав ножи, разбойники быстро уселись за стол.

– Заходи, Хилон, – льстиво улыбнулась Зарпигона. – А мы тут как раз ужинаем. Тихо так, по-семейному.

Вихрастый воренок Хилон придвинул к столу креслице.

– Что это вы будто чем-то пришиблены? – Он вдруг усмехнулся. – Делите шкуру неубитого льва?

Все разом вздрогнули.

– Так вот, сидим, ужинаем, – фальшиво-благостно отозвался Капулий. – Чего еще делать-то?

Хилон засмеялся в голос:

– Найдутся дела. Надеюсь, догадываетесь, что к вам я не своей волей?

Капулий с усмешкой кивнул и незаметно показал Камиллу кулак. Парень с презрением отвернулся, якобы это и не ему вовсе показывали.

– Так вот. – Совсем не по-подростковому серьезно Хилон обвел глазами присутствующих. – Хозяин предлагает вам одно выгодное дело. Можете неплохо заработать… Впрочем, можете и отказаться, но не советую.

– Чего же отказываться-то? – наступая на ногу Рыси, глухо хохотнул Капулий. – Говори, что за дело.

– Что-нибудь слыхали про ремонт Аврелиевой дороги? – Хилон начал издалека.

– Не только слыхали, но и видали, – нервно засмеялся Камилл. – Балки гнилые, кирпичи необожженные – смех один, а не ремонт.

– Глазастый, – покосился на него гость. – Но это, может, ты только и видел, вкладчики-то ничего не знают.

Рысь вздрогнул, вспомнив: именно в ремонт Аврелиевой дороги когда-то вложила часть своих денег Юлия Филия.

– Похоже, подрядчик лишь имитировал ремонт и теперь хочет смыться с чужими деньгами, – с усмешкой произнес он.

Хилон ухмыльнулся:

– Умный. Так оно на самом деле и есть. И хозяин хочет, чтоб вы хорошенько пощипали этого жирного гуся – подрядчика.

– Пощиплем, – кивнул Капулий. – Скажи только, где он прячет неправедно нажитые денежки?

– В своем доме на Эксквилине. И вы должны отправиться за ними прямо сейчас.

– Сейчас? – Разбойники ошарашенно переглянулись, а Зарпигона, не скрывая радости, отошла к плите.

– Да-да, сейчас, – заверил Хилон. – Собирайтесь и поторапливайтесь – обо всем расскажу по пути.

Похоже, он вовсе не собирался оставлять разбойничков без присмотра, видимо, выполнял строгий наказ хозяина, которого, судя по всему, здесь очень боялись.

– Может, не пойдем? – выбрав момент, шепнул Капулию Рысь.

– Ты что?! – боязливо поежился тот. – Хозяин живо башку отвернет.

Юний пожал плечами.

Они все же строго-настрого предупредили Зарпигону, что на морском дне сыщут и отвернут головенку.

– Да что я, совсем дура? – обиделась стряпуха. – Нешто на старости лет в бега пущусь?

Рысь посмотрел на нее и понял: пустится. Вернее, пустилась бы, если б не этот таинственный хозяин, от которого, похоже, никуда и не скроешься. Узнать бы, кто это такой? Кто стоял за Флуданом, за доходными домами, за аферой с египетскими зерновозами?

В отношении стряпухи Капулий с Камиллом, по всей видимости, рассудили точно так же, как и Рысь, – перестали кидать на нее жуткие взгляды и деловито собирались в путь.

– Готовы, – наконец сообщил вожак.

Хилон улыбнулся. Ох, не детский был взгляд у этого вихрастого воренка, и даже не взрослый – волчий. Рысь даже вздрогнул: именно таким вот отсутствующе-диким взглядом на его далекой родине жрец Световита Кердай смотрел на предназначенных в жертву. Так же вот, как сейчас Хилон. Словно бы похоронил уже всех…

Темные улицы спящего города дышали смертью. Ночь – время хищников, время ножей под ребро и лихих налетов. Набранные из вольноотпущенников и рабов, стражники практически не контролировали ночной Рим, ну разве что на центральных улицах да у императорского дворца.

Немного пройдя по запруженной телегами виа Фламиния, они свернули у поля Агриппы, у акведука, снабжавшего весь город свежей прозрачной водой, прошли какой-то пустошью и, сунув стражникам несколько монет, благополучно миновали ворота Салютария в старой, выстроенной еще Сервием Туллием стене. Впереди, на длинной Тибуртинской улице, вновь замаячила черная громада ворот.

– Пришли, – тихо заметил Хилон, кивая на богатый трехэтажный дом, с закрытой деревянной ширмой лавкой внизу.

Рысь внимательно осмотрел особняк: надежный, с крепкими воротами и ставнями на окнах. Нелегко будет проникнуть в такой.

– Клянусь Юпитером, в нем полно слуг! – с досадой прошептал Капулий. – Что, хозяин хочет, чтобы всех нас убили?

– В доме нет рабов, все на вилле, – обернувшись, пояснил Хилон. – Хозяин, сенатор, летом здесь не живет, да и рабов забирает – оставляет лишь сторожей да старика управителя для пригляду. С ними вы запросто справитесь.

– А ты что же, с нами не пойдешь? – сверкнул глазами Капулий.

Хилон лишь покачал головой и пояснил, что его ждет с докладом хозяин. Показав дом, он постоял немного и, услыхав скрип приближающихся телег, пошел навстречу обозу.

– Вот козленок, – вполголоса выругался вожак и, обернувшись к Рыси, спросил: – Ну, что делать будем? Домина-то – поди-ка проникни!

– Подумать надо, – провожая глазами удаляющуюся фигурку Хилона, тихо отозвался Юний. – Сразу тут ничего не сделаешь.

Он задумчиво посмотрел в небо, на растущий месяц, повисший над самой крышей, на разноцветные звезды. К нежданному делу что-то не лежала душа. Да и вообще, как-то слишком уж подозрительно спешил этот неведомый хозяин. Неужто нельзя было выждать до завтра? Грабить чужой дом, грабить по-настоящему – это было противно. Юний думал сейчас лишь об одном: как бы половчее убраться отсюда. Хватит, пора завязывать, дело зашло слишком далеко. И что с того, что он бросит шайку? Свет ведь не сошелся клином на доходном доме Флудана, наверняка найдутся еще и другие пути для того, чтобы отыскать неведомого хозяина, тем более что ни Капулий, ни Камилл, ни Зарпигона, как выяснилось, не много-то о нем и знают. А значит, тут терять нечего… Юноша обернулся к разбойнику:

– Пойду посмотрю с той стороны…

Не дожидаясь ответа, он свернул за угол и, юркнув в переулок, быстро пошел в сторону амфитеатра Флавиев, прислушиваясь по пути: не идет ли кто сзади? Нет, похоже, все было чисто. Миновав величественный афмитеатр, самим своим видом словно бы напоминавший о бренности человеческой жизни, Рысь прошел еще немного и оказался перед воротами Лудус Магнус – лучшей гладиаторской школы Рима. Нагнувшись, он подобрал увесистый камень и швырнул в створки ворот.

– Сейчас докидаешься, – недовольно крикнул охранник.

– Ну, наконец-то проснулся, – подходя ближе, насмешливо протянул Юний. – Узнаешь меня, парень?

– Не знаю и знать не хочу.

Страж явно не был расположен к беседе, но юноша не отступал и даже попросил воина зажечь факел или уж запустить во двор, там же всяко должны гореть факелы.

– Да кто ты такой, чтоб я тебя пускал? – рассердился стражник. – Уходи, иначе сейчас крикну остальных и тебе здорово не поздоровится!

– Посмотрим, кому из нас не поздоровится. – Юноша громко расхохотался и наконец назвал себя: – Я – Рысь. Рысь из Трех Галлий.

– Рысь из Трех Галлий?! – Ворота медленно приоткрылись. – И в самом деле! Вот так гость. А ланисты сегодня нет…

– Разбуди Каллида. Надеюсь, хоть он на месте?

– На месте. Куда старику деваться? Спит в своей каморке… Слушай, ты ведь знаешь где, так что, сделай милость, поди и разбуди его сам.

– Как хочешь, – пожал плечами Рысь. – Возможно, я останусь у него до утра.

– А это совсем хорошо. – Воин – совсем еще молодой парень в шлеме и кожаном панцире – громко расхохотался. – Ланиста очень бы хотел с тобой встретиться, переговорить насчет работы.

– Боюсь, в этом смысле я вряд ли окажусь полезен. – Юноша улыбнулся. – Хотя, кто знает?

Он прошел через двор, мимо позорного столба, к которому привязывали провинившихся гладиаторов, мимо сваленных в углу чучел, предназначенных для отработки ударов. Вот и казарма, запертые ворота, а чуть левее – вход и лестница в каморку ветерана. Рысь остановился у двери и тихонько позвал:

– Каллид!

– Кто здесь? – хрипловатым голосом тут же переспросил старый гладиатор. Он, видно, не спал.

– Рысь.

– Кто? Я не ослышался? Неужели ты, Юний?

Дверь распахнулась, и покрытый шрамами ветеран, седой, но все еще сильный и жилистый, крепко обнял нежданного ночного гостя. Вернее, как выяснилось, долгожданного. Оказывается, ланиста велел пускать Рысь в школу в любое время дня и ночи – надеялся, что бывший гладиатор не выдержит и придет обратно.

– Значит, он был прав, наш ланиста, – с улыбкой покачал головой Каллид. – Ты все же вернулся, Юний! Как она, свободная жизнь?

– Да не очень, – честно признался юноша. – Все те же дрязги, что и в казарме, только куда более опасные. И, если оступишься, неоткуда ждать милости. Нет ни судей, ни публики.

– На то она и жизнь. – Старый гладиатор вздохнул. – Хочешь обучать молодых бойцов? Септимий положит тебе неплохую плату. Конечно, не столько, сколько ты б получил, выйдя на арену, но вполне приличную сумму… которую, к сожалению, никогда уже не получить мне.

– Что я слышу? – поставив на стол кружку с вином, удивился Юний. – Ты, Каллид, сожалеешь о презренных деньгах?

– Не для себя, Юний, для внука. – Ветеран осунулся и погрустнел. – У меня ведь есть внук, ты не знал? Веселый и бесшабашный мальчик. К сожалению, раб. Его хозяин, Памфилий Руф, говорят, разорился и теперь распродает имущество, вот я и хотел…

– Памфилий Руф разорен? Не могу поверить!

– Да, это так. Его управитель требует за мальчика тысячу сестерциев – неподъемную сумму.

– Однако дороговато. Твой внук знает какое-то ремесло?

– Он учился у пивовара.

– Жаль. Если б ничему не учился, стоил бы гораздо дешевле. А что, ланиста не согласен помочь тебе?

– Септимий уже дал половину. Больше я не осмелился попросить, да и не знаю, чем буду отдавать долг.

– Постой-ка! – вдруг радостно осклабился Юний. – Тысяча сестерциев, это сколько же золотых? Кажется, один ауреус – это сто серебряных сестерциев. А тысяча сестерциев – десять ауреусов. Ха! Каллид! Тебе всего-то и нужно десять золотых монет!

– Ты говоришь так, будто у тебя они есть! – Ветеран покачал головой. В глазах его вспыхнул слабый огонек надежды.

– Конечно есть. – Юний рассмеялся. – И не только десять, а много, много больше. Надо только забрать мою долю… – Он вдруг нахмурился. – И сделать это как можно быстрее. Поможешь мне?

– Обязательно! – Каллид выглядел словно молодой, рвущийся в бой юноша. – Куда идти?

– Далеко, к Марсову полю.

– А, Фламиниева улица, знаю, – кивнул ветеран. – Возьмем с собой мечи и парочку крепких парней; золото и ночь – уж очень опасное сочетание.

Он накинул на плечи плащ и, взяв под руку гостя, вышел во двор, по пути к воротам заглядывая в охранное помещение:

– Эй, Мауриций, Килон, не хотите ли заработать?

– Хотим. – Двое охранников-близнецов – здоровенные парни с лошадиными лицами – радостно переглянулись. – А что делать-то?

– Сопроводить нас в одно местечко.

– Запросто! – довольно осклабились парни. – По сестерцию каждому выйдет, а?

– Выйдет и по два, – вмешался в разговор Рысь. – Только если вы поторопитесь.

Воины быстро вскочили и, натянув панцири, взяли в руки короткие копья.

– Мы готовы. Куда идем?

– На виа Фламиния.

– О! Знаем там таких девок, пальчики оближете!

Выйдя из ворот школы, все четверо обогнули амфитеатр с позолоченным колоссом, миновали форум и, за пару ассов пройдя через Фонтинальские ворота, вышли на широкую улицу, которая так и именовалась, просто и незатейливо, – Широкая. От нее, у поля Агриппы, начиналась длинная-предлинная Фламиниева дорога, по сторонам которой располагались сады, Марсово поле, мавзолей Августа, а также злачные кварталы доходных домов и лупанариев.

Пару раз в темноте кто-то перебегал дорогу, из переулков слышались приглушенные голоса, однако никто не лез в драку, видимо, ночные тати не очень-то хотели связываться с четырьмя мужиками, искали добычу полегче. Так, в общем-то без приключений, если не считать того, что Каллид едва не подвернул ногу, добрались наконец до самой окраины, где и располагался доходный дом недавно убитого Флудана, теперь неизвестно кому принадлежащий.

Осторожно отворив дверь, Рысь осмотрел кухню. Нет никого, тишина… Чу! Где-то наверху вдруг послышались раздраженные голоса и топот. Что-то звякнуло…

– Кажется, мы как раз вовремя, – обернувшись, улыбнулся Юний. – За мной, ребята!

В просторной комнате на втором этаже мелькали клинки. На столе, у перевернутого ложа, в дрожащем пламени светильника тускло блестели золотые монеты. Перед столом, словно бы защищая его своей широкой грудью, осклабившись, стоял Капулий, ловко отбиваясь кинжалами от наседавших с двух сторон врагов – Камилла с разделочным ножом и вооруженной увесистой сковородой Зарпигоны.

– Наседай, наседай, парень! – размахивая над головой сковородкой, уверенно командовала стряпуха. – Сейчас мы его кончим!

– Ай! – дернувшийся было вперед Камилл получил по руке кинжалом и резко отскочил прочь. – Сама-то наседай, а!

– Вижу, дележ сокровищ в полном разгаре! – со смехом произнес Юний и, подняв опрокинутое ложе, уселся на него, не обращая никакого внимания на подельников. А те так и застыли – с улыбками. Похоже, появление Рыси нежданно-негаданно обрадовало всех троих, поскольку все трое парню и подмигнули, эдак незаметненько друг от друга.

Больше всех почему-то обрадовался Капулий:

– Я знал, что ты вернешься, Рысь! Сейчас мы им покажем.

– Да, давно пора показать, кто здесь хозяин, – с усмешкой крикнул Камилл.

А Зарпигона, бросив сковородку на пол, улыбнулась Юнию так, что едва не разорвала рот:

– А ну-ка задай этим подонкам, парень!

Каллид и близнецы очумело вытаращили глаза. Рысь подмигнул им и с размаху треснул кулаком по столу, так что лежавшие там золотые жалобно звякнули, а некоторые и вовсе попадали на пол.

– А ну, бросили ножи… Быстрее, иначе мои люди проткнут вас копьями, как жуков. Ну!

Кинжалы и нож полетели на пол, к валявшейся там сковородке.

– А ну-ка, быстро все по разным углам, – скомандовал подельникам Юний. – Делить буду я! – Он обернулся к близнецам. – Парни, если кто-то из них будет выступать, разрешаю использовать копья – не зря же вы их тащили.

– Сделаем! – не отрывая глаз от золота, разом кивнули воины.

Старый Каллид вообще не знал, что и делать. Не придумав ничего лучшего, он просто стоял в дверях, с удивлением взирая на разворачивающееся действо.

– Итак. – Подойдя к столу, Рысь быстро разделил золото на четыре примерно равные кучки. – Всем по справедливости, поровну.

– А ведь и на полу еще немало, – обиженно хлопнув загнутыми ресницами, осмелился подать голос Камилл.

Рысь усмехнулся:

– А то, что на полу, пойдет в фонд народных библиотек, ибо свет учености – лучшая гарантия от подлости и невежества, понятно, сквалыги вы этакие?

Капулий тяжко вздохнул.

– Ну, что вздыхаешь? – оглянулся на него Рысь. – Давай, подходи за своей долей. Ну, не стесняйся же!

Недоверчиво хмурясь, разбойник подошел к столу и, в любой момент ожидая подвоха, сгреб причитающиеся ему монеты в подол туники.

– А теперь – вон отсюда, – приказал ему Юний. – И чтоб до утра не появлялся. Предупреждаю всех: дом оцеплен моими друзьями-гладиаторами, и если они до утра заметят где-нибудь поблизости ваши гнусные рожи…

– Понял, понял, – льстиво закивал головой Капулий и, обернувшись, словно загнанный зверь, быстро вышел из комнаты. Послышался скрип ступенек, а затем звук падения, сопровождающийся звоном.

– Упал, – невозмутимо констатировал Рысь. – Пьяный, что ли? Каллид, проследи, чтоб он побыстрее убрался.

– Так, теперь ты, старуха! – Он поманил пальцем присмиревшую Зарпигону. – Забирай деньги и тоже уматывай.

– А-а…

– А где хочешь, там и жди до утра, чай, недолго осталось. Впрочем, можешь остаться на кухне, но смотри, если только высунешь нос…

– Не беспокойся, мой господин. Буду сидеть тихо, как мышка, – жадно сгребая деньги, проскрипела стряпуха. – Уж теперь не высунусь.

Она исчезла за дверью, и Юний перевел взгляд на Камилла – впрочем, звать этого парня не было никакой нужды, он и так давно уже стоял у стола.

– Что, беру свою долю и ухожу?

Рысь усмехнулся:

– Не торопись, парень. Присядь-ка…

– А что? – В глазах Камилла явно промелькнул испуг. Как это понимать: всем дали денег и отпустили, а вот его нет?

– Из всей этой троицы ты мне почему-то кажешься наиболее умным, – пояснил Юний. – Вот и поведай мне в подробностях, как это вышло, что вы вдруг очутились здесь, когда должны заниматься сейчас грабежом?

– А, что говорить. – Парень махнул рукой. – Я сразу понял, что ты свалил, да и сам собрался сделать то же самое: больно уж ненадежное дело, а от гнева хозяина спрятался бы где-нибудь, отсиделся. Так вот я подумал, да вот сбежать не успел, Капулий, гад, видно, что-то такое заподозрил, едва я только дернулся, ка-ак схватит за руку и кинжал к горлу – куда, мол, собрался? Ну, я не стал вилять, не тот случай. Так и сказал прямо, что не нравится мне это дело. Капулий помолчал немного, потом спрятал кинжал и сказал, что и ему все не нравится, а что делать, он не знает, поскольку уж больно у хозяина руки длинные. Тогда я предложил хозяина немножко обмануть, так, незаметно: хочет он, чтоб мы того жирного кота пощипали? Пощиплем. Вернее, пощиплют. Только не мы, другие. Знал я на Садовом холме лихих ребят, да и Капулий их знал, только поначалу не хотел связываться. Ну да пришлось, ничего не поделаешь. Тебя нет, в дом не войти, хозяина ослушаться страшно. Вот и пошли договариваться, уговорили шайку косого Вителия – у него людей много, с дюжину, а то и больше. Уговорили, вернулись обратно к тому домишке. Ворота на один удар взяли – не так уж и крепок засов оказался… Нет, Хилон не обманул, все так и оказалось: в доме человек пять, все рабы. Только ведь и добра там никакого не было, вот в чем дело-то! Я, как увидал пустые комнаты да обсыпанную позолоту, сразу понял, что дело нечисто, я ведь не дурак, ты знаешь. Пока те дураки по дому носились, я бочком-бочком – и к выходу. Только вот Капулий, гад, хитрый – знал, что я умный, и за мной, за мной… Еле от него отвязался – и сюда. Тетка Зарпигона – та еще змея. Веры ей нет никакой, особенно в том, что касается золота. Ну, прихожу в дом: аве, мол, не ждали? Схватил нож – ну, отдавай мое золотишко, карга старая! И наверх. А Зарпигона сзади, со сковородкой. Только бой начался – ух, и ловко карга сковородкой машет, ей бы на арене выступать, как гладиаторы, я знаю, раньше женщины выступали, пока не запретили им. Так вот… Только мы, значит, приняли боевые позы, – старуха делиться нипочем не хотела, гадина, – опа! Ступенечки-то – скрип-скрип! Капулий нарисовался, образина гнусная! Вот уж кого точно так рано не ждали. Ну, мы со старухой сразу смекнули: по одиночке мы для него – тьфу! Сожрет и не подавится. Потому и объединились на время… А тут как раз и вы.

Камилл замолк, лишь глаза его блестели в полутьме, словно у оборотня.

– Ну, так я заберу свою долю? – тихо спросил он.

– Забирай, – задумчиво кивнул Рысь. – Не знаешь, где найти Хилона?

– Ха, Хилона! – Камилл покачал головой. – Он ведь нам не докладывал, приходил, когда присылал хозяин, – что-нибудь передать или, вот как вчера, настропалить на какое-то дело.

Парень старательно сгребал со стола деньги. Так старательно, словно делал какую-то необходимую, очень важную работу, важную не для себя – для людей. Юний вдруг рассмеялся:

– Ну, что? На лупанарий хватит?

– Пожалуй, нет. – Камилл вздохнул и вдруг тоже улыбнулся. – Да и не нужен мне лупанарий, надоело. Я ведь молоденьких девок люблю, а вовсе не старых морщинистых теток, а такие меня в основном и заказывали. Теперь для себя поживу – уж найду, куда вложить денежки. Жаль, Лация пропала, ты ее знал. Так бы и ей кое-что подбросил, она девчонка добрая, не раз меня выручала.

Рысь усмехнулся. Сказать ему про Лацию? Нет, пожалуй, не стоит, слишком уж хитрый. Ладно, пусть убирается.

– Собрал свои деньги?

– Да, спасибо. Могу идти?

– Проваливай.

Аккуратно сложив монеты в мешок, Камилл направился к двери и вдруг остановился на полпути, обернулся и тихо спросил:

– Почему?

– Что «почему»? – не понял Рысь.

– Почему ты не убил нас и даже поровну поделил золото? Так в Риме не принято!

– Много ты знаешь о том, что принято в Риме, щенок! – не выдержал старый Каллид. – Ишь, еще рассуждает.

– Почему? – не обращая внимания на ветерана, снова повторил Камилл.

– Потому. – Рысь сглотнул. – Чтобы в собственных глазах не быть такой тварью, как вы! Чтоб быть человеком, чтоб уважать себя, чтоб… – Он на миг запнулся. – Да многое можно сказать, не знаю только, поймешь ли? А что касается Рима, то в этом городе говорят: «Всем, сколько можешь, помогай!» И точно так же учил меня когда-то отец.

Больше ничего не спрашивая, Камилл медленно вышел.

– Эй, парни, – Юний подозвал близнецов и протянул им горсть золотых. – Это вам за охрану.

– Этого слишком много, господин! – Парни, видимо, еще не потеряли остатки совести.

– Берите, – устало махнул рукой юноша. – Может, когда-нибудь поможете и еще. А ты, Каллид. – Он посмотрел на ветерана. – Что ты сидишь? Бери, бери, сколько тебе надо. Хватит на то, чтобы выкупить внука? Ну, что ж ты?

– Боюсь, – сквозь зубы произнес Каллид, – боюсь, это грязные деньги.

– Точно, грязные. – Рысь нервно расхохотался. – Мы нашли их в навозной куче. Нет, правда, клянусь Юпитером и Юноной! Бери же, не брезгуй, и знай: на этих монетах нет крови.

– Спасибо, – отсчитав ровно десять монет, поблагодарил Каллид. – Не спрашиваю, зачем ты это делаешь, ибо помню: всем, сколько можешь…

– …помогай! – со смехом закончил Юний.