КОРОЛЕВСКАЯ СЛУЖБА
1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Отец предстоятель готов к отъезду. Ждет у ворот запряженный четвериком просторный возок, ждут брат кучер, брат секретарь и два десятка стражи. Путь до Ич-Тойвина не близок, и по местам, где всякое случается. Пресветлый отправляется на Светлейший Капитул за два месяца с лишним до начала его. И кто, кроме Господа, знает, когда вернется он в монастырь? Может, к концу лета, может, к началу зимы…
Я жду, что скажет он мне. Какими словами напутствует… да и сочтет ли достойным напутствия отеческого?
Счел.
Брат Серж приводит меня в его кабинет.
— Садись, Анже, — кивает мне пресветлый.
Я сажусь… Тот самый стул и ясеневый стол… лучше б я тогда подождал Сержа стоя!
— Король просил тебя заняться нашими соседями, — говорит пресветлый. — Что есть у тебя еще, Анже? Брошка Юлии, амулет Валерия, гномий нож брата Сержа — и все?
— Все, пресветлый, — отвечаю я.
— Что ж, как знать… возможно, им есть еще что сказать нам о святом Кареле, Анже. И, уж точно, с их помощью ты сможешь выполнить пожелание нашего короля. Займись этим. — Пресветлый усмехается. — Коль и впрямь призовет тебя король, тебе хоть будет что рассказать ему.
Скажу честно, я обрадовался. Пророчество Каменного Оракула… Пожалуй, нож Сержа расскажет нам о принце Кареле все, что, в самом деле, важно. А может, и Валерий носил королевский амулет еще до того, как стал королем. Почему нет? Родовые амулеты часто переходят от отца к сыну (или от матери к дочке) не после смерти родителя, а в день, когда ребенку исполнится годик. Пресветлый прав, у нас есть надежда узнать что-нибудь о святом Кареле и принце Валерии, что-то о тех днях, когда они встретились. Но… брошка Юлии, вот что манит меня. Я поспешно склоняю голову, пытаясь скрыть радость подобающим смирением.
— Ох, Анже! — Пресветлый укоризненно качает головой. — До чего ж похож ты на любопытную кумушку! Юлия и Ожье! Что ж, тем приятнее будет тебе выполнять приказ короля. Ну, Анже, не красней! Прав наш король, нельзя знать заранее, чему и как поможет знание прошлого. Брат библиотекарь будет отныне записывать все, что ты узнаешь, Анже, относится оно к Карелу и Валерию или нет.
Провалиться бы сквозь землю… сквозь пол, прямо в келью свою… и — работать!
— Благословите, отец.
— Чуть позже. — В голосе отца предстоятеля мне слышится непонятное предвкушение. — Я припас подарок для тебя. Погляди, Анже. Узнаешь?
Я поднимаю глаза. На ладони пресветлого — серебряный шнурок с вплетенными в концы крохотными изумрудами.
«Серебряная трава», — шепчу я. — Такая же была у Юлии, когда…
— Такая же? — резко спрашивает пресветлый. — Или эта? Проверь сейчас, Анже. Я хочу знать, чего стоит моя находка!
Я беру шнурок, закрываю глаза… текучее серебро ласкает пальцы…
…— Возьми, — шепчет королева. Страх и надежда мешаются в ее душе. Ее сын, Карел! Единственный любимый человек в этом мире, ее сын, ее дитя! Дрожащими пальцами она торопливо повязывает Юлии на запястье серебряный шнурок с вплетенными в концы крохотными изумрудами. Спасите его, молча молит она. Спаси его, Юлия… спаси его, мой король… Карел, сын мой!..
— Это он. Тот самый… королевы Нины. Свет Господень!
— Расскажи, — жадно требует отец предстоятель.
«Расскажи», — просят глаза Сержа. Я рассказываю, и пресветлый удовлетворенно кивает:
— Королева любила своего сына.
— Только его, — говорю я. — Бедная королева…
Несколько мгновений тишины кажутся мне молитвой… молчаливой, из глубины души, молитвой о несчастной королеве.
— Да, — задумчиво повторяет пресветлый. — Наверное, так было и потом. Когда принц вырос. Когда попал в плен к подземельным… если это правда. Как хочется знать правду!
В его голосе звучит боль.
И все же…
Подземельные, думаю я, надеялись понять. А пресветлый… не знаю! Не знаю — но чувствую: не знание нужно ему и не понимание. Что-то другое.
Я глотаю комок в горле. Анже, тебе мало?
— Благословите на труд, отец, — твердо говорю я.
— Благословляю! — Пресветлый касается моей склоненной головы и добавляет: — Я попросил брата Сержа пожить в твоей келье до конца дознания. Он один лучше присмотрит за тобой, чем четверо, которые меняют друг друга. Заодно и наставит тебя в жизни монастырской, а то ты уж, вижу, весь в Смутных временах…
— Благодарю, пресветлый! — Я кланяюсь. — Брат Серж хороший наставник.
— Это потому, что мне тоже интересно, — бормочет Серж.
— Я знаю, — отечески улыбается пресветлый.
2. Ожье, вассал короля Андрия
— Славышть. — Андрий указывает рукой на расчертившие небо зубьями острые крыши. — Мой город. Моя столица. — Он глядит на Марготу, улыбается. — Наша столица, жена моя! Смотри, нас встречают.
Сергий уже рвет галопом навстречу показавшимся на дороге всадникам.
— Славышть, — повторяет Марго. — Она больше Корварены?
— Трудно сказать. — Андрий пожимает плечами. — В Корварене, пожалуй, теснее. Ты готова показать себя своему городу, королева Маргота?
Марго смеется:
— Сколько же будет длиться наша свадьба, супруг мой король?!
— Осталось немного, — усмехается Андрий. — Представить тебя князьям, советникам, двору и народу. Учти, среди князей будут недовольные. Пусть это тебя не пугает, Марго. Я с ними справлюсь.
— Мы справимся, Андрий, король мой, — поправляет мужа Марго.
— Мой король! — К Андрию подъезжает Васюра. — Мы с Ожье отстанем сейчас. Незачем ему мелькать перед всем тем сбродом, что выехал встретить молодую королеву. Проедем через Ордынские.
— Жду вас после заката, — кивает Андрий.
— Ожье, — Юлия высовывается из окна кареты, — погоди, Ожье!
— Юлия, не надо волноваться, — улыбается Васюра. — Мы всего лишь проедем через другие ворота.
— Правда, Юли… — Ожье подъезжает к карете и берет жену за руку. «Он уже держится в седле не хуже людей Андрия, — завороженно думает Юлия. — Он стал прежним… и другим». — Переставай уж бояться за меня!
— Я и не… — Юлия краснеет, пальцы привычно теребят узел «серебряной травы». — Ну, что ж! — Она дергает узел, и шнурок выскальзывает из пальцев скользкой змейкой. Чудо, что Ожье успевает подхватить! — Да хранит тебя любовь моя, — шепчет Юлия и завязывает «серебряную траву» на запястье мужа.
— Здесь нет гномов, Юли, — улыбается Ожье.
— Славышть вообще довольно спокойный город, — сообщает Васюра. — Тихий и сонный по сравнению с Корвареной.
Юлия только вздыхает в ответ.
— Она боится, — говорит Васюра, когда карета скрылась за спинами людей Сергия. — Боится Славышти, меня, Сергия, короля… но ведь она сама этого хотела!
— Ничего, пройдет. — Ожье гладит серебро шнурка и грустно улыбается: — Юли так долго за меня боялась, что теперь не может перестать. Что ж, сам виноват: дал повод!
— Но ведь она не собирается прятать тебя под юбкой? — ехидно спрашивает Васюра.
— Лучшее, что можешь ты сделать, — Ожье пристально смотрит Васюре в глаза, — дай королю совет, пусть научит их ездить верхом. Марго и Юлю. Тогда у них просто не будет сил бояться… хотя бы недели две, а за это время они привыкнут.
— Дельно, — соглашается Васюра. — Ладно, двинули. Ордынские ворота на другом конце города. Хочешь что-то спросить?
— Да нет, подумал просто: в Корварене с воротами проще. Южные, Северные, Восточные и Западные.
— Да, без затей. И возле каждых — очередь! А у нас их семь. Закатные — в них въезжает сейчас король. Пастушьи — через них гонят обычно скот. Ордынские — к ним приходят посольства Орды и Халифата. Кладбищенские. Монастырские — в полудне пути там монастырь Егория Воина. Корсарские — от них путь к северному побережью. И почти рядом с Закатными — Рудные. Дорога к рудникам, как ты и сам можешь догадаться. Кстати, на, — Васюра протягивает Ожье небольшую серебряную бирку на грязно-белом шнурке, — повесь на шею и не снимай.
— Что это?
— Пропуск. Городские ворота и внешние дворцовые. От внутренних Серега даст.
Ожье вертит перед глазами бирку, вешает, как сказано было, на шею, и спрашивает:
— Я опять чего-то не понимаю? Прям уж, кусочек серебра на нитке! Что угодно, но не пропуск.
— Ну да, — кивает Васюра. — Точно такого вида амулеты можно купить у каждого встречного заклинателя. Дешевка. Кто заподозрит, что у тебя на шее не почти бесполезная отгонялка духов, а коронный пропуск? Даже стража у ворот не заподозрит. Их амулеты покажут, что пропуск у тебя есть, а как он выглядит, они и знать не знают. В нашем деле, Ожье, главное — не выделяться.
— Хочешь сказать, никто не знает, что ты — капитан Тайной службы? — Ожье недоверчиво хмыкает.
— Какой такой Тайной службы? — Васюра ухмыляется. — У короля один капитан — Сергий. Какая может быть Тайная служба, когда полтора десятка князей имеют право быть в курсе всех государственных дел, давать королю советы и даже требовать отчета? Нет, Ожье, я — всего лишь геральдический советник короны. Для всех, кроме короля, королевы, Сергия и десятка своих людей.
— Только десятка?!
— Остальные не знают моего имени.
— А, — Ожье кивает, — понял. Умно. Готов поспорить, основное внимание твои люди уделяют именно князьям.
— Постоянная головная боль, — морщится Васюра. — Южные особенно… ладно, об этом в другой раз. Гляди, вон уже и ворота.
— Не очень-то людно, — замечает Ожье.
— А ты думал? Все хотят хоть издали, да поглядеть на новую королеву. А что это ты не спрашиваешь, почему я тебя через другие ворота потащил?
— Сам скажешь, чего спрашивать. Ты ведь теперь мой капитан, так? Я не знаю, как здесь, а в Корварене не принято донимать командиров вопросами.
— Учту, — говорит Васюра. — Но у меня ты можешь спрашивать о чем захочешь. И у Сергия тоже. А то ведь толку пока что с тебя, как с жеребца молока. Проникнись для начала нашими проблемами, город узнай… мы с Серегой поможем. А там видно будет.
Ордынские ворота они проезжают молча, неспешной рысью. Стражники едва смотрят на них.
— Я опять чего-то не понял? — спрашивает Ожье, когда они поворачивают в узкий переулок. — У вас всех так молча пропускают?
— Амулет. — Васюра сочувственно косится на Ожье. — Кажется мне, что у вас на полуострове заговоренных вещичек поменьше, чем у нас. Никакой у тебя к ним привычки. Ладно, дело наживное. До заката уйма времени, а здесь рядом неплохой кабак. Я угощаю.
3. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
— Тайная служба, — говорит Серж. — Король будет доволен.
— Хотел бы я знать, как эта вещица попала обратно в Таргалу. — Я пропускаю серебряный шнурок меж пальцев, наслаждаясь прохладной мягкостью.
— Ну так в чем проблема?
— Не хочу забегать вперед. Дойдет когда-нибудь и до этого.
— А пока последишь за Ожье?
Я киваю. Ожье, бывший гвардеец Анри Лютого… чем соблазнил тебя Васюра? Этого, наверное, я никогда не узнаю.
4. Васюра, капитан Тайной службы короля Андрия
— Мой король! — Васюра на миг склоняет голову, и Ожье, повторяя за ним приветствие, в который раз удивляется здешней простоте нравов. Впрочем, церемониал Таргалы начал уже забываться…
— Похоже, вы славно провели время, пока мы здесь на церемониях маялись, — усмехается Андрий.
— Что правда, то правда. Просидев полдня в кабаке, Ожье даже начал болтать по-местному.
— Это просто. — Ожье невольно улыбается. — Я вырос в предгорьях у Вороньего перевала, там очень похожий говор. В Корварене поначалу труднее было…
— Что ж, я рад. Вы договорились?
— Да, мой король, — кивает Васюра. — Можете представить Ожье двору как советника по геральдике Таргалы.
— Завтра же. — Король кладет руку Ожье на плечо и говорит: — Я не ждал, что ты предпочтешь легкую жизнь, Ожье, однако Юлия вряд ли обрадуется твоему решению.
— Я смогу ее убедить.
— О деле, мой король… — Васюра понижает голос до чуть слышного шепота. — Что Гордий?
Андрий пожимает плечами:
— Любезен. Поцеловал руку Марго, сделал комплимент Юле.
— Юлия тоже была представлена? — быстро спрашивает Васюра.
— Как первая дама королевы. После того как ее благословил отец Лаврентий, желающих задавать вопросы не нашлось.
— Еще бы! — Васюра усмехается. — Батюшка у нас молодой, да грозный. А не говорил князь, когда уезжать собирается?
— Завтра поутру, — сообщает король. — Ему новобранцев принимать. Кстати, княгиня Алефтина за сыночка просила: у Гордия, в отряде, чтоб отслужил.
— А Гордий?
— Отчего ж, говорит, княгинюшку вдовую не уважить.
— Ну и?
— Не понукай, — ухмыляется король. — Уважил, куда ж деваться. Ты дальше слушай. Что княгиня будущего командира сыночка в гости зазвала, удивляться нечего. А только сразу после князя Гордия в дом княгини пришел купец Рафил, тот, что за Ордынскими воротами гостиницу держит.
— И раз в дюжину дней посылает с караванами записочки тайные в Халифат, — хищно прищурившись, заканчивает Васюра. — Что и требовалось доказать, мой король.
— Доказательствами пока не пахнет, — пожимает плечами Андрий. — Ты вот что, Васюра… поосторожней. Нечего Гордию на пятки наступать. Дальше своего лагеря не денется.
— Ну, это уж видно будет. Что-нибудь еще, мой король?
— Отец Лаврентий хотел познакомиться с Ожье, сведи их неофициально. Ожье, Юлия сегодня ночует с Марготой, а завтра, — Андрий улыбается, — Сергий обещал проследить, чтобы ваша квартира была в порядке. Марго придет на новоселье.
— Благодарю, мой король. — Ожье кланяется на здешний манер — на миг наклонив голову. Кажется, он научился все-таки проделывать это непринужденно…
