Глава 10

Как Аделаида выскользнула за дверь, Бурцев не слышал. Сморила-таки коварная дрема. Пробудился он, когда расслабленное тело вдруг дернуло от нехорошего предчувствия. Сразу, в ту же секунду, понял: пусто в доме! Нет Аделаиды! Ругнулся: вот ведь неугомонная! Не вняла княжна дружескому совету дядьки Адама…

Вскочил. Схватил меч. Бросился к двери.

Блин! Мрак! Ночь! С черного неба уже открыто и безбоязненно пялилась желтая луна, звезды тайком подглядывали сквозь свои замочные скважины.

Бурцев осмотрелся вокруг. Хреново… Снег затоптан, и куда направилась непоседливая пани — не разобрать. Или, может, не сама она ушла? Похитили?! После прошлогодней истории с Казимиром Куявским и Конрадом Тюрингским Бурцев стал весьма мнительным на этот счет. Фобия, однако… Кто способен похитить его жену из прусского лагеря, окруженного дозорами Дмитриевых и Бурангуловых бойцов? Разве что сами пруссы. Помнится, дядька Адам говорил о моленьях с жертвоприношением. Что, если имелась в виду человеческая жертва? Жизнь прекрасной чужачки в обмен на долгожданную благосклонность языческих богов… В принципе, затравленные и доведенные до отчаяния люди способны и не на такое.

Он скрежетнул зубами. И сталью, выдираемой из ножен.

Звать на помощь? А есть ли у него время? Не подносит ли прямо сейчас фанатик-вайделот жертвенный нож к горлу Аделаиды под торжествующие вопли толпы мракобесов? Да и кого звать-то? Все верные ему люди — за частоколом. Здесь, в городище, остался только дядька Адам да его стрелки. Но ведь все они тоже из пруссов. Можно ли им доверять? Сейчас? Эх, все-таки надо было выдворить Аделаиду из поселка Глянды.

Невнятный гул голосов доносился со стороны сарая-храмовины в центре. Культовое сооружение напоминало сейчас гигантский декоративный дом-подсвечник. Сумерки отпугивали, гнали прочь всполохи огня из приоткрытых ворот, редких окон и частых щелей в стенах. Вот туда — на огонек — и направился Бурцев. Двигался короткими перебежками — держась в тени, хоронясь за убогими лачугами беженцев. Впрочем, особо таиться было не от кого: селение опустело, обезлюдело. Похоже, все пруссы от мала до велика собрались под крышей своего святилища.

Лишь двое с факелами, копьями и в волчьих — как у дядьки Адама — тулупах ходили кругами по плотно утоптанному снегу возле храма. Охрана? Бурцев укрылся за пустующим домом кунинга, пропустил факельщиков, тенью метнулся к молельному сараю. Успел добежать незамеченным, нырнул за огромную — чуть не до самой крыши груду дров. Поленья, бревна и сухие ветки тут были навалены кучей, абы как — удобно прятаться.

— Вацлав… — Приглушенный голос позвал откуда-то из-под дровяных развалов. — Я здесь.

Аделаида! Жива!

Девушка забилась в неприметной норке между поленницей и обмазанной глиной стеной сарая. Бурцев с трудом — не по его габаритам такое убежище — протиснулся к жене.

— Какого… ты тут делаешь?

— Прости, Вацлав, я… я посмотреть хотела.

— Что?! Что посмотреть?

Она хлюпала носом, мазнула слезы по щекам.

— Этот твой дядька Адам говорил, что будет интересно.

Ну, дуреха! Неужели так сильно по развлечениям соскучилась?

— А о том, что это опасно, дядька Адам не говорил?

— Так я же только одним глазком взглянуть хотела. Издалека.

— Ничего ж себе издалека. Сюда-то зачем забралась?

— Загнали меня…

Слезы лились уже нескончаемым потоком.

— Ты уснул, а мне скучно стало. И обидно — до слез. Ну, я и открыла дверь, выглянула, а вокруг — никого. Выхожу — и снова ни одной живой души. Подумала — не страшно, раз так. А чуть отошла от дома — шум-гам поднялся. Вижу — пруссы идут, тащат кого-то в мешке, а впереди жрец их окаянный — главный идолопоклонник с во-о-от таким посохом. Возвратиться назад я уже не могла — заметили бы. Ну, и побежала прочь. Хотела сначала в доме Глянды спрятаться, да страшно стало. Там ведь столько дней покойник без погребения лежал. И земле его не предали, а сожгли по бесовскому обряду. В общем, здесь укрылась. А пруссы как раз сюда все и шли. И как пришли — так уж никуда от них не сбежишь. Тебя вот я ждала, Вацлав. А тебя почему-то не было. Долго не было…

Хм, она еще его упрекает! Ну, княжна!

— И язычники эти с факелами и копьями туда-сюда ходят — сторожат. И страшно — жуть! Вдруг правда поймают да в жертву идолам своим поганым принесут, душу бессмертную сгубят.

Он вовремя прикрыл жене рот ладонью — мимо как раз прохрустели снегом «язычники с факелами». Да, уходить с девчонкой будет непросто. Ни бегать по-спринтерски, ни ползать по-пластунски Аделаида не обучена. Вырубить факельщиков? Но получится ли быстро и без шума? Может, да, а может, и нет. И потом, портить отношения с пруссаками тоже не хотелось бы. Так что драку оставим на крайняк. Пока есть возможность, лучше не рисковать. Переждать лучше.

Они прижались друг к другу, согреваясь. В стене — как раз на уровне носа дочери Лешко Белого — обнаружилась щель с выкрошившейся меж жердей глиной. Широкая такая, удобная щелочка. Хотела развлечений, Аделаидка, — получай. Княжна сама уже не рада была безумной своей выходке, но и бороться с любопытством, что выгнало полячку на улицу, оказалось выше ее сил. Трясясь от холода и страха, девушка прильнула к отверстию. Вуайеристка, блин!

Как выяснилось, подглядывание обладает неслабым терапевтическим эффектом. Слезы на девичьем лице высохли мгновенно. Тело полячки перестало содрогаться от сдерживаемых рыданий. Там, в храмовине, происходило нечто настолько захватывающее, что Аделаида вмиг позабыла обо всех своих бедах. Бурцев тоже не удержался — глянул внутрь чужого святилища.