Глава 5

— Изломанный крест… — хрипло выдохнул Освальд. Добжинец всегда отличался зорким глазом. — Вон там, над воротами из павез. Это ведь тот самый герб, что подняли супостаты над моей Взгужевежей.

Бурцев не ответил. Фашистское знамя над Дерптом говорило о многом. О том, что цайткоманда уже имеет свой город в городе, замок в замке, резиденцию в резиденции. И о том, что эсэсовцы здесь не считают нужным рядиться в чужие одежды и прикидываться монахами или странствующими рыцарями. Дерптские фашики почувствовали свою силу, открыли свое истинное лицо и подняли свой флаг. Как в Взгужевеже, где некому уже было сорвать знамя чужих времен и идей. Псевдолегат Святого Рима убедил-таки епископа Германа фон Крайземана отдать город на откуп «небесному воинству».

Бывший омоновец, польский рыцарь, китайский мудрец и юная нимфоманка смотрели не отрываясь, смотрели во все глаза.

— А это что такое — там вон, за проволочной оградой, где снега нет? — Освальд хмурил брови и нервно подергивал усами. Усы добжиньца всегда приходили в движение, если их хозяин находился в замешательстве. — Видите, длинная ровная и широкая дорога посредине… Ристалищное поле? Так великовато оно даже для групповых схваток. Может быть, епископ устраивает здесь скачки?

«Ипподром» за колючей проволокой что-то напоминал Бурцеву. И очень, очень ему не нравился. Но вот почему?

— Ты что скажешь, Сыма Цзян? — перешел он на татарский.

— Нисё, — пожал плечами китайский мудрец. — Совсем дурасек ваша епископа. Стена — ломай, ров — засыпай, ровная-преровная дорога к городу строй. Так и тарана, и осадная башня, и камнемета, и пешая и конная войска пройдет. Ой, дурасек!

Бурцев невесело усмехнулся. Дурачок, говоришь? Нет, не все так просто, друг Сема. Если у епископа Германа с головой что-то не в порядке, люди фон Берберга вмиг мозги ему вправят и понапрасну дурить не дадут. Нет, по всему видать — не епископская задумка платц этот прокладывать. Тут явно цайткоманда постаралась, выравнивая, будто по ниточке, внутригородское пространство и пересеченную местность за пределами Дерпта. Только — е-пэ-рэ-сэ-тэ! — зачем все это понадобилось фашикам?! Может, ловушка здесь какая-то кроется?

— Ладно уж, чего гляделки глядеть и гадалки гадать, — Освальд Добжиньский решительно рубанул ладонью воздух. — Решили идти в Дерпт, так идем. Ядвига проведет мимо стражи, а там видно будет.

— Не спеши, пан Освальд, — покачал головой Бурцев. — Может, епископ и пустил бы нас в город, да только здесь, похоже, заправляет уже не он.

В бинокль было видно, как засуетилась стража у ворот. Дерптские воины выполняли приказы… приказы эсэсовца. Человек в шинели и каске с рожками-пупырышками попал в его поле зрения лишь на миг, но никаких сомнений у Бурцева не оставалось: вот он, истинный начальник караула!

— И что нам теперь делать? — буркнул Освальд. — До второго пришествия тут сидеть?

— Погоди-ка! — Бурцев снова прильнул к биноклю.

— Ну? Что там еще?

— Из ворот, кажись, выезжает кто-то…

В самом деле… Стража выпускала из города вереницу груженых саней и отряд вооруженной охраны. Купеческий обоз — не иначе.

Добжинец тоже рассмотрел движение. Утихомирился, прикинул вслух:

— А мимо нас ведь проедут! Ждем?

Переглянулись. Поняли друг друга без слов.

— Ждем, — кивнул Бурцев. — Сыма Цзян с Ядвигой останутся в укрытии — держать лошадей наготове, а мы… мы подберемся к дороге. Попытаемся… Может, повезет.

Это был шанс. Если бы удалось захватить языка — пусть хоть даже самого тупого кмета, — можно было б вызнать, что творится за стенами Дерпта. Все ведь лучше, чем идти к чужим воротам наудачу, не зная обстановки.

Но, увы, чем ближе подъезжал санный караван, тем сомнительнее казалось задуманное предприятие. Охраняли купеческое добро, конечно, не рыцари, а конные и пешие наемники из кнехтов, но и эти — тоже не сахар. Особенно в таком количестве. Полдюжины спереди — окружили пузатого бородача в богатых одеждах и с кислым лицом: явно не прибыль подсчитывает сейчас торгаш, а убытки.

Столько же воинов плетется сзади — оберегают тыл, да меж саней еще вон мелькают копья, топоры и шляпообразные каски. А на тюках — позади возниц — разместились арбалетчики. Ох, и основательно же подготовился неведомый купчишка к путешествию по опасным прусско-ливонским землям. Как тут напасть? Как незаметно умыкнуть человечка? Но и упускать обоз тоже жалко. Когда еще такая возможность представится!

— Надо… — упрямо процедил сквозь зубы Освальд. — Полонянина брать надо, иначе ничего и никак нам не вызнать.

— Ну, так уж ничего? Так уж и никак? — ручка Ядвиги легла на плечо Освальда. Полячка улыбалась. Спокойно и весело улыбалась. Гораздо спокойнее и веселее, чем следовало бы в их ситуации. — Там, где бессилен мужчина, всесильна женщина, мой милый рыцарь.

— Что? — встревожился добжинец. — Ты хочешь…

— Я выйду к обозу. Одна. Поболтаю с купцом, узнаю все, что нужно, и вернусь.

Она говорила просто, как о походе по грибы.

— Думаешь, купчина станет с тобой разговаривать?

— Этот — станет, — усмехнулась Ядвига. — Знаю я этого купца. Ирвином его кличут.

— Знаешь? Купца? — Освальд был ошарашен. — Откуда?

— В Легнице встречались, — уклончиво ответила Ядвига. — Еще до прихода татар.

У Бурцева отвисла челюсть. Вот уж действительно мир тесен! Легницкий пеньково-суконный магнат, у которого раньше состояла в услужении Ядвига, отправился за барышами в Дерпт! Ну, чем не удача!

— Она дело говорит, Освальд.

Польский рыцарь в недоумении пялился то на Бурцева, то на свою возлюбленную.

— Вам все равно не захватить Ирвина, — терпеливо объясняла та. — А ведь он наверняка знает лучше остальных, что происходит в Дерите. И мне по доброй воле расскажет больше, чем вы сможете вызнать от полонянина. Которого, между прочим, еще сцапать надо.

— Сцапаем, — обиделся Освальд.

— Конечно-конечно, милый. Только зачем, если Ирвин сам выложит все и не заподозрит ничего худого? Так ведь будет проще и безопаснее.

Да, неплохо придумано! Бурцев восхищенно мотнул головой. Аи, да девчонка, аи да молодец! Сразу видно шпионскую выучку.

— Ты прямо у нас ходячая палочка-выручалочка!

— Сам ты дубина стоеросовая, Вацлав, — ласково огрызнулась Ядвига

Освальд, однако, хмурился:

— Не нравится мне эта затея. Ты будешь одна, а там мужиков не меньше трех десятков. Тебя ведь могут… Ну… тебе могут причинить вред.

Ядвига усмехнулась. Бурцев тоже. Такая особа сама кого хочешь «может», да еще и получит от этого удовольствие. Уж вреда — точно не будет.

— Не забывай, пан Освальд, я ведь знакома не только с Ирвином, но и с епископом Германом. А потому вряд ли кто-нибудь в этих землях рискнет поднять на меня руку.

— Ирвин тебе не поверит.

— Может быть, но все равно побоится дурно обращаться со мной. Он труслив и осторожен сверх всякой меры — уж я-то знаю.

— Но…

— Скажу, что разыскиваю епископа, упомяну имя Фридриха фон Берберга. Этого будет вполне достаточно.

— Пусть едет, — кивнул Бурцев.

— Но…

Пальчик Ядвиги лег на уста добжиньца. Рыцарь замолчал. Девушка обворожительно улыбнулась:

— Я быстро.

Возразить Освальд не успел — Ядвига уже гнала коня по глубокому снегу к дороге. Выбралась из леса, в открытую направилась навстречу торговому обозу. Все, теперь останавливать ее поздно: охрана заметила одинокую наездницу.