Отношения Потемкина с Суворовым, мягко говоря, не сложились. На фоне худенького, невзрачного чудака сиятельный князь Тавриды как полководец выглядел весьма бледно и прекрасно понимал это. Его способности как военачальника не простирались дальше командования кавалерийским корпусом: ну да, ура, рубай-коли – не более того. А тут еще судьба-злодейка постоянно сталкивала Григория Александровича с Александром Васильевичем. Так, при осаде Очакова светлейший князь угробил массу народа, наделал кучу ошибок и уже постыдно помышлял о ретираде, как вдруг явился генерал Суворов, и дела сразу резко поправились. Та же история повторилась и при штурме Измаила. После взятия оного Потемкин с триумфом возвратился домой, а Суворова прокатили со званием фельдмаршала. Так что, мягко говоря, дружеской гармонии не наблюдалось. Как-то Потемкин сказал: Суворова никто не «пересуворит». И этим все было сказано.
