17 — Девушка, которая смерть

— Хочешь порядка в этом мире, — бурчит Мэдди, разглядывая полную комнату толкущихся задержанных, — где есть холодильник.

— Думаешь, Атом придёт за тобой? — спрашивает Китти на соседнем диване. Она ретуширует губную помаду из баллончика.

Мэдисон скрывает удивление — она не знала, что Китти здесь.

— В Атоме нет перманентного зла, — говорит она. — А что у вас с Фиаско?

— Эдакая любовь-ненависть. Он меня любит, а я его ненавижу. Мёд твёрже, чем сердце Гарри.

— А?

— Говорю, мягче, чем варёный смарф. Он мечтатель, но сам об этом не знает. Когда мечтаешь, то не знаешь, что мечтаешь, правильно? Он такой, неотёсанный, да?

— А как он тебя воспринимает?

— Как что-то, чем я не являюсь.

— Я не то имела в виду, милочка.

— А? О, ты в том смысле, что люди иногда притворяются, мол, меня нету? Да, в этом плане он не такой высокомерный.

— А где ты выбирала личико?

— Вот, из газетной вырезки, — говорит Китти, вытаскивая потрёпанный кусок пергамента из сумочки. — Не помню точно, как всё было, но разве это не клас-сический гламур?

— Мама! — кричит Термидор, узнавая лицо. — Когда она была молодая, эту фотографию напечатали в некрологе в день её кончины! — И он взрывается рыданиями.

В конце концов, почти в десять часов вечера, Атом приходит к дверям комнаты в отеле, его пускают вместе с рыбобаком, К, а перед ними входит доктор ДеВорониз.

— Вся команда в сборе, — объявляет Термидор, наливая «Брызги Джакада» у стойки бара. — Ну что ты как не родной, Атом.

— Ничего не могу с собой поделать. Я рад, что ты завёл новых друзей, Термидор. — Атом видит Турова, угрюмо сидящего в углу. — Вернулся назад, а?

Туров ёрзает. — Нет, просто было поздно, и… — И тут он видит ДеВорониза. — А что он тут делает? Не верьте ему, мистер Кэндимен, никого не слушайте.

ДеВорониз фыркает.

— Это не Кэндимен, болван. Твой хозяин покинул нас, когда я вскрыл коробочку и вытащил его мозг — через два часа после того, как Фиаско вернулся из Хранилища. Мозг в этом конфетном клоуне принадлежит Кафке.

— Он врал, — вскипает Туров. — Он врал мне! Врал, когда открыл этот проклятый морозильник!

— Мальчики, мальчики! — смеётся Термидор. — А ну прекращайте, а то под перекрёстным огнём я начинаю нервничать. Я порос бивнями, собирая всех в одном месте, так что воздержитесь от беспорядков, лады? Вы все меня знаете. На сегодняшний вечер аварийная бригада — Кортес Убийца.

— Йо, — говорит Кортес.

— Сэм «Сэм» Б ликер.

«Я тот, кого представляет босс», — думает Сэм.

— И Глушак.

Глушак шевелит губами, не издавая ни звука.

— Если вы как следует посмотрите, то сможете засечь Невидимую Мисс Мира, Китти Стиклер. Печально, что эта кукла теплая исключительно по ассоциации.

— Если бы я не была леди, я бы вбила тебе зубы в рот.

— Да, но в этом платье ты выглядишь по-дурацки. Далее, в углу у нас дрожит мистер Туров, поток жалоб. Шприц испуган, но действует.

Туров жалко выглядит.

— Джоанна, силач, выросший в полиэтиленовом тоннеле.

— Капризный, капризный, — хихикает Джоанна.

— Парень без одежды — Тэффи Атом, шутник.

— Мужик, ты знаешь, где подлить уксуса.

— Рыба-мутант немножко музицирует.

— В шторм сойдёт любой порт, — булькает Джед.

— Дикая кошка — Мэдисон Барбитур, она — интересный случай. Всё, что я знаю наверняка — она не просит чужого одобрения. Прислушайся к совету, он тебе пригодится.

— Можешь хранить свой совет в сухом прохладном месте.

— Вон то шатающееся тело, шустрые руки, — я не уверен, что это у нас тут. Видел что-то похожее в старых фильмах с пробирками и электрическими бурями. А его жирный друг, похоже, кому-то крепко задолжал. Какая турбулентность по ту сторону глаз.

Жирный Кафка сидит на деревянном стуле рядом с рыбобаком. Он в испуге поднимает глаза, готов защищаться.

— Насколько я знаю, я никому ничего не должен. Конечно, я получал взятки от юристов, чтобы помягче обойтись с ними в «Процессе», но сделка есть сделка, правильно? Свою часть я выполнил. И разве кто-нибудь пострадал? Что вы на меня уставились? Я похож на подозрительного персонажа? Вы думаете, я хотел оказаться в этом месте? Я представлял всё по-другому! Где поющие голоса? Где гармония? Это чёрное бремя правды! Время длится дольше, чем надежда! Время дольше, чем надежда! — Он зарывается лицом в ладони. — Холодный нож сквозь тонюсенький покров работающего мозга! — И он в конвульсиях обрушивается на пол.

— Мне нравится этот парень! — выдыхает Туров.

— Близится время сделать наш ход, Бенни; пускай то, что развивается там наверху, дотушится до полного вкуса. Помнишь убийства-клише? Засунь их в реаль-ность, посмотри, сколько они выдержат? Похоже, что народ в этом город больше заботится о качестве преступлений, чем о количестве. Интересно было только, когда шла серия.

— Около года назад, да, Шеф? — говорит Бенни, сидящий за рулём. — Парень оказался заперт в подвале и подняться до окна мог только на паре шнурков.

— Ага. Власти отреагировали на мух и вонь. Нашли его пустоглазого, а мясо всё сошло на крем-безе.

— А ещё был парень, привязанный на поле во время грозы, с громоотводом на спине, и молнии всё били и били.

— И парень, погибший на качелях, рядом с каруселями. Но что бьётся клювом в моём пульсирующем мозгу, так это установка дыма без огня. Парень в закрытом доме, включена машина сухого льда, включена пожарная поливалка, дом залит водой. Если бы дым шёл от огня, поливалка бы погасила его и отрубилась, правильно? Но детекторы дыма не сработали бы из-за дыма ото льда, Бенни.

— В точку, Шеф, поливалку запустили вручную.

— Убийца должен был использовать мотор ложного трения.

— Ага, он его обманул.

— Но знаешь, Бенни, мне кажется, что клише опровергли, когда мы обрадовали током того пария на стуле.

— Почему? Из-за клуба дыма из его головы или потому что он был невиновен?

— И то и то, Бенни, и в этом вся прелесть. Ладно, будем считать, что уже пора.

— Не знаю, в какой они комнате, Шеф.

— Давай упростим дело — вызывай подмогу, Бенни. — Блинк открывает дверь машины — тяжкая лавина пончиков обрушивается на улицу. Он пялится на Отель на улице Птиц сквозь клубы дыма от сигары. Хороший вечер для задержания. От предвкушения по его звёздно-полосатому сердцу бежит рябь. Он поднимает мегафон.

— Так, в Птичьем Отеле, слушайте сюда. Вы все под неправомерным арестом. Выходить по одному в темпе вальса.

В Отеле на улице Птиц восемьдесят комнат. В каждой застывает немая сцена: бакалейщик ламинирует уши шаркающего слонёнка, клоун срывает распятие с шеи усомнившегося священника, торговый показ выпущенной копами удушающей рейки, конкурс поедания пирогов со штык-ножа, безлицый человек производит кодеиновое мороженое в грохочущем барабане, суровое собрание группы поддержки невоздержанных стрелков, фарфоровая собака, кричащая невнятно и приглушённо, любовники, разыгрывающие похищение инопланетянами, расстрельная команда казнит грязного байкера, бабушка сидит, смеётся перед аэротурбиной, раввин, пробивающийся через чью-то шапку, ловец водорослей, выжигающий глазок с прицелом у себя на лбу, шаткий старик целуется со львом, сделанным из губки, хихикающие спаниели, готовящие ещё более зловещие коктейли с зонтиками, исторические слушания предсмертных криков Запаты на восковом барабане, уборщица, неосознанно засасывающая своего ангела-хранителя в пылесос, сенаторы в галошах, под давлением нагнетающие в штаны строительную пену — все застывают и смотрят наружу, на Блинка, ревущего объявление. Потом все как один вылетают из отеля, под фейерверк выстрелов. Первой в дверь проламывается группа поддержки невоздержанных стрелков. Коповозку разносят на жестяные транспаранты. Блинк и Бенни лежат за ней, считают патроны, как мелочь в кошельке. — Сколько стрелков, Бенни?

— Шестьдесят четыре. И одна старая леди кидает камни.

— Будь благословенна. Какой рукой кидает, правой или левой?

— Обеими, Шеф.

— Это дух общества. — Мигалку разносит залпом, который Блинк не удостаивает ответным выстрелом. — Это наводит на размышления о том, как люди путаются. Может быть, слово «левый» относится к правой руке.

— Чё вы имеете в виду, Шеф? — перекрикивает Бенни беспорядки.

— Все знают, что левое и правое — неправильные. Правое на самом деле надо называть левым, а то, что мы называем левым, — вообще другим словом. Как тебе эти яблочки?

— Готовы, Шеф?

— Готов. — Блинк крутит свою носяру. — Я беру на себя лево, ты бери право.

Они встают из-за обломков и стреляют направо, убивая старуху. На третьем этаже открывается окно и высовывается голова Эдди Термидора. — Эй, там, потише, некоторые из нас тут пытаются пожить свою жизнь!

— Эдди Термидор! — зовёт Блинк. — Сойер там, наверху?

— Думаю, у вас.

— Шеф Блинк, — говорит голый Атом, появляясь в окне. — Они готовят желе в форме моряка, помогите мне.

— Остальные могут идти по делам, по домам и прочим радостям, — окликает Блинк стрелков. Стрельба иссякает, и толпа с ворчанием всасывается обратно в отель. — Мне нужны все в той комнате наверху — передняя в центре.