Тимофей Михайлович так и не смог убедить епископа Адемара выделить отряд и отпустить русичей на поиски пропавшего товарища. Аргумент у епископа был один, но зато железобетонный: где искать? Ответа на этот вопрос никто дать не мог.

Кроме неопределенности района последующих поисков сильно сдерживала рана Захара. Сибиряк потерял много крови и, хотя, по словам лекаря, здоровью его ничего пока не угрожало, был очень слаб и нетранспортабелен в ближайшие дни.

У русичей оставалась надежда на то, что похитители, не убившие ученого сразу, прямо в шатре, оставят ему жизнь для каких-то своих неведомых целей.

Впрочем, легат папы уверил своего рыцаря в том, что, как только у него появится конкретная информация о местоположении похищенного христианина, епископ готов разрешить желающим участвовать в освободительной операции.

На том и порешили.

После разгрома армии Кылыч-Арслан увел остатки своих войск в глубь территории султаната, собирая по пути отряды ополченцев и высылая гонцов к сопредельным эмирам с просьбами о помощи. На новое сражение с христианами он пока не решался.

С уходом султана пали духом и защитники крепости.

Крестоносцы готовились к решительному штурму твердыни. Инженеры строили осадные машины, солдаты сколачивали лестницы, заготавливали фашины. Понемногу росли громадины осадных башен. День и ночь в лагере стучали топоры и жужжали пилы.

Некоторое время никейский гарнизон надеялся еще на помощь извне. Не прекращалось водное сообщение. Барки подвозили фураж, продовольствие и добровольцев, восполнявших потери защитников. По ночам корабли мусульман высаживали на берега небольшие отряды кавалеристов, охотившихся за фуражирами захватчиков и даже нападавших на разъезды и одиночных рыцарей. Но все чаще копейщики и лучники со стен города с ужасом посматривали на море огней христианского лагеря.

Штурм Никеи назначили на 26 июня 1097 года.

За приготовлениями вожди латинян подзабыли о немногочисленных представителях басилевса. Каково же было изумление и франков, и гарнизона, когда почти накануне назначенного штурма озеро заполнили суда с флагами Византии! Алексей Комнин приказал перетянуть на упряжках быков часть своего флота из Мраморного моря. Ромейские корабли закрыли последнюю возможность для мусульман спастись самим и увезти семьи в случае падения крепостных стен. Теперь город и его защитники были обречены.

Пока радостные латиняне вопили здравицы в честь своего союзника и подсчитывали, сколько им достанется богатств еще не покоренной цитадели, греки продолжали работу. Вутумит тайно посетил осажденных и сделал им последнее императорское предложение: сдача города взамен на возможность покинуть крепость для тех, кто не пожелает присягнуть кесарю.

Раздумывали недолго. За несколько часов до штурма, когда католики уже разобрали лестницы и успели причаститься, на стенах Никеи взвились флаги Византии.

Шок и детская обида тех, у кого из-под носа увели победу, были ответом ликованию на греческих кораблях. Последней каплей масла на угли еще незатухшего костра стало сообщение, что, опасаясь грабежа, новые хозяева не разрешают никому из латинян даже войти в пределы города.

Крестоносцы чувствовали себя обманутыми. Напряжение между ними и союзниками, получившими за здорово живешь богатый город, могло перерасти в открытые столкновения, как это уже было под Константинополем. Пытаясь разрядить страсти, Комнин вновь пожаловал вождям похода богатые дары и еще более щедрые обещания. В сторону шатров герцогов и графов потянулись повозки с казной румийского султана, захваченной в городе. Десятки телег, груженных мешками с серебром и золотом, ящики и сундуки с драгоценностями, тюки дорогих материй и груды посуды. Сеньорам же помельче, всем этим рыцарям, баронам и виконтам, разрешили посетить святыни и церкви Никеи. Правда, только в сопровождении греков и отрядами не более десяти человек.

Увеличив отряд великого премикирия Титакия и тем самым укрепив армию, басилевс пообещал дальнейшую всемерную поддержку походу. И напомнил, что бывшие греческие города, отбитые крестоносцами у тюрок, должны передаваться его представителю.

28 июня, через два дня после падения Никеи, войска двинулись в дальнейший путь. Их ждала Антиохия.