Разговор упорно не желал перейти в разряд легкой беседы. Беседующих должно быть минимум двое, а Виктория то упорно отмалчивалась, то словно нехотя произносила какую-нибудь ничего не значащую фразу.

– Признаться, очень желал навестить вас, но служба… Наместник непрерывно посылал меня с разными поручениями то в один штат, то в другой. Даже в собственной квартире довелось ночевать не больше двух раз.

Лишь после этого невольного признания Виктория взглянула на офицера чуть более благосклонно. Ледок еще оставался в ее глазах, просто его стало меньше, и голос немного потеплел.

– Вы могли бы покинуть службу. Свободных земель вокруг нас столько, что до ближайшего соседа чуть не день пути.

– Как – покинуть? – О подобном варианте Муравьев никогда не помышлял.

Виктория сама поняла, что предложенный ею вариант никуда не годится. Частному человеку намного труднее добиться заметного веса в обществе. И уж совсем нет причины хоронить себя в имении, пока ты молод и перед тобой раскрываются блестящие перспективы.

– Можно и не покидая стать хозяином асиенды. Разве плохо иметь свою землю? Если, конечно, вы собираетесь остаться здесь, а не возвращаться в Россию. Отец говорил – сейчас все можно сделать без каких-либо проблем. Достаточно обосноваться в выбранном месте и обнести предполагаемый участок. Степь не имеет общего хозяина.

– Да, свободных земель в Тешасе очень много.

Муравьев немедленно подумал, как было бы хорошо, если бы сюда в ближайшем времени переправились люди из России. Те, кому не хватает земли в переполненных центральных губерниях. И хотя соответствующий указ императора был давно подписан, желающих переселиться в Америку было не видно. Людям было боязно покидать родину, многочисленных родственников и друзей, отправляясь в дальнюю колонию.

О чем говорить, когда даже самые родные люди рассматривали отъезд Муравьева едва ли не как вечную разлуку!

Но может, действительно поговорить с Резановым и выбрать себе участок неподалеку от дона Педро? Своим собственным примером заложить основы будущих отношений людей без крепостного права на основе уважения всеобщей свободы…

– У нас не столь давно появился новый сосед. Перебрался сюда из Луизианы и захватил себе столько земли… Но, представляете, для ее обработки он привез с собой чернокожих рабов. – Красивое лицо Виктории чуть скривилось. – Вот уж никогда не думала, что мы станем жить, как потомки англичан.

– Рабов? – Николая передернуло.

Он мечтал о царстве свободы, а тут…

Николай постоянно возмущался крепостным правом, называя его рабством, и лишь в Америке столкнулся с рабством настоящим. По сравнению с положением негра русский крепостной крестьянин мог считать себя свободнейшим из людей. Во всех смыслах слова.

На территории Мексики рабство уже было отменено, однако севернее, на землях, освободившихся от власти англичан, практиковалось вовсю. Там словно бы вернулись времена Рима, лишь подкрепленные новым оружием и без всесокрушающих грозных легионов.

Но чтобы позорящее нормального человека явление было перенесено сюда, в пределы России…

– Да, – подтвердила Виктория. – Когда же мой отец высказал Джорджу все, что думает о рабстве, тот в ответ заявил, что никому не позволено посягать на свободу человека жить так, как он считает нужным. Представляете?

– Нет. Надо немедленно доложить наместнику о творящихся безобразиях. Ни русский император, ни его представители не потерпят рабства на территории России.

В ответ Виктория подарила Муравьеву такой взгляд, что офицер обязательно оказался бы на седьмом небе, если бы не был так занят свалившейся новой проблемой. Но все же он, пусть в меньшей степени, однако оценил подарок, и восторг перед девушкой, разделяющей его убеждения, на миг затмил терзавшие мысли.

Очередной танец как раз закончился, и Муравьев отвел партнершу на прежнее место:

– С вашего разрешения, я отлучусь ненадолго. Хочу сейчас же побеседовать с его высокопревосходительством.

– Мне хотелось бы узнать о результатах беседы. – Виктория чуть склонила голову в ответ на поклон офицера.

Муравьеву приходилось вращаться в высшем петербургском обществе, бывать в модных салонах, однако там дамы вели беседы совсем на другие темы. Поэтому не удивительно, что в этот миг Виктория предстала в глазах офицера самим совершенством, божеством, спустившимся с небес на землю, дабы озарить тот путь, по которому обязан идти каждый уважающий себя мужчина.

Резанов находился здесь же, в зале. Он как раз беседовал с несколькими дамами, обаятельно улыбаясь им. Въевшаяся в кровь субординация заставила Муравьева застыть неподалеку в ожидании окончания разговора.

Наместник привычно обращал внимание на все происходящее вокруг него. Вдобавок он привык жить делом, и даже великосветские беседы и встречи для него являлись не более чем одной из обязанностей облеченного властью и доверием императора человека. Потому Резанов крайне вежливо завершил разговор и первым сделал шаг к офицеру:

– Слушаю вас, Николай Николаевич.

– Ваше высокопревосходительство, разрешите доложить, – вытянулся в струнку капитан.

– Сколько раз говорить – давайте без чинов. По крайней мере, в неофициальной обстановке, – ласково улыбнулся Резанов.

– Николай Петрович, мне только что рассказали о совершенно вопиющем случае…

Все-таки были у Муравьева некоторые сомнения. Уж не воспримет ли наместник сказанное как упрек в свой адрес? Любому человеку понятно: невозможно за считаные месяцы навести порядок на огромной территории, и тем не менее кто, как не правитель, в ответе за все, что происходит на вверенной ему земле?

По мере рассказа улыбка исчезла с лица Резанова. Он стал жестким, уже не великосветским львом, каким обычно представлялся на балах и собраниях, а государственным человеком, несущим на плечах тяжелый груз забот.

– До меня несколько раз доходили слухи о перебравшихся сюда поселенцах из сопредельного государства. Равно как и об их привычках. Только никак не мог заняться этим делом, – задумчиво произнес Резанов. – Людей крайне мало, а проблем столько, что не знаешь, какую решать первой. Но вы совершенно правы, Николай Николаевич. Рабство на территориях России неприемлемо. Если кто-то хочет жить в нашей стране, пусть уважает наши законы. В противном случае пусть убирается туда, откуда пришел. Я вас попрошу завтра же заняться этим делом. Понимаю, что вы боевой офицер, но в настоящий момент послать мне больше попросту некого. Возьмите с собой казаков и навестите этого рабовладельца. Я распоряжусь, чтобы все необходимые бумаги были подготовлены. Если что – не останавливайтесь перед применением силы. Но вначале поставьте его перед выбором. Или – или.

– Обязательно все сделаю.

Обычно армейские офицеры неохотно выполняли полицейские функции, но тут Муравьев был рад, что поручение досталось ему.

Резанов понимающе улыбнулся.

Он был искренен перед офицером. Действительно, чисто физически было невозможно сделать все сразу. Но надо же когда-то начинать, в противном случае земли выйдут из-под контроля, и понадобится кровь, чтобы удержать их в составе империи.

Существует определенная грань взаимоотношения власти и подданных, и эту грань лучше ни той, ни другой стороне не переходить.

И конечно же, граф был противником рабства. Он бы и крепостное право отменил, только этот вопрос находился вне его сферы компетентности.

К разочарованию Муравьева, Виктория оказалась занята. Она грациозно танцевала с каким-то уроженцем здешних мест, и капитану пришлось дожидаться окончания танца.

– Я говорил с графом, – сообщил девушке Николай, когда кавалер с видимым сожалением отвел ее на место.

– И что он? – Раскрасневшаяся Виктория немедленно забыла про только что завершенный танец.

– Завтра же я отправляюсь к вашему соседу. Наместник распорядился навести порядок в Тешасе, – не без некоторого самодовольства признался Муравьев.

Позерство ему было чуждо, однако тут такой случай! Едва девушка попросила – и вот уже результат.

Тем более желания обоих в данном случае полностью совпадали. И как тут удержаться?