Глава 9
Корфу

Белли решил на время остаться в захваченном Риме. Пока Наний формировал городское ополчение, способное поддержать порядок на освобожденных территориях, пока Генрих укреплял городские фортификации, ожидая возвращения французов, пока посланные к высадившемуся в Анконе десанту гонцы убеждали союзников в необходимости передислокации к столице, Алекс хандрил. Он запирался в одной их комнат бывшей резиденции генерала Гарнье и читал произведения французских романистов, спал или же просто дегустировал содержимое богатых винных запасов, поглядывая на раскинувшийся внизу город.

А Рим лихорадило. Как всегда бывает при смене власти, нашлись те, кто пробовал ловить рыбку в мутной воде. На площадях собирались толпы, слушавшие новых кумиров. Какие только идеи не бродили по таким сборищам: и возрождение Папской области, и создание Римского королевства, и присоединение к Королевству двух Сицилий (читай, к Неаполю), возрождение республики, но уже в других, аристократически-венецианских традициях, с дожем и сенатом. Город медленно закипал, и полтысячи русских было явно недостаточно для поддержания порядка. По дорогам бродили хмурые, вооруженные кое-как оборванцы, улицы сколачивали отряды самообороны, богатые фамилии собирали под свою руку наемников.

Так продолжалось неделю. На восьмой день со стороны Анконы подошли подкрепления. Полковник Михаил Бороздин, шеф херсонских гренадеров, привел своих орлов. Следом появился высланный из Неаполя Ушаковым отряд поддержки. Восемьсот запыленных десантников еле держались но ногах. Делая трехчасовые перерывы на сон, они спешили на выручку своим товарищам. А попали на праздник победы.

На площадях стало тише. После того же, как в порту высадился десант неаполитанских головорезов, волнения и вовсе прекратились.

Потемкин перенес все пертурбации в традициях истинно русского интеллигента – со стороны и пьяным. Когда порядок был восстановлен и Рим вновь стал безопасным, он решился на прогулку. Сопровождать его взялся новоявленный глава римской жандармерии и члена совета города – Фома Наний.

Кроме туристическо-ознакомительных функций, эта поездка несла и чисто практическое значение: как и обещал Белли, Джанковичу разрешили посетить местный арсенал.

Когда туристический минимум был выполнен, двуколка довезла их до массивной громадины замка Сант-Энджело, в подвалах которого хранился изрядный запас оружия и боеприпасов.

Несмотря на уверения Генриха, пушки никто Алексу не отдал бы. Да и хлопотно в горах с тяжеленными громадинами. Зато на стрелковое оружие был выдан полный карт-бланш в виде трех пустых телег и десятка вооруженных матросов, присланных для обеспечения безопасности.

Потемкин долго не раздумывал. Краткий список необходимого у него уже был. Осталось только выбрать модели.

Через час в телегах лежали три десятка новеньких австрийских егерских карабинов с винтовой нарезкой, пятьдесят массивных пехотных ружей, полторы сотни кавалерийских пистолетов и несколько дюжин гренадерских сабель французского образца. Ко всем ружьям прихватили штыки, ящик с запасными частями механизмов и станком для ремонта кремневых замков, четыре бочонка с порохом и два ящика со свинцом для пуль и формами для отливки. Вдобавок Алекс приволок связку запасных шомполов и мешок с кремневыми заготовками.

– Все? – матросы взгромоздили поверх свинца ящик гранат и теперь устало сидели в тени, вытирая пот.

Потемкин задумался.

– Надо бы еще саперного припаса поискать, – задумчиво протянул он.

Пожилой унтер-офицер херсонец, заведовавший складом, почесал затылок:

– Есть тут такого добра. Только слова там не на русском, так что мы еще полову не разобрали, не поняли для чего.

Вместе они спустились вниз, в маленькую комнатку с узким и глубоким, забранным тремя решетками окошком. Все стены ее занимали стеллажи с мешками и ящиками, коробками и сундуками. На каждом – несколько полустертых подписей.

Алекс выбрал для себя пяток удобных саперных лопат, пару топоров, бухту зажигательного шнура и бочонок горючей смолы, осторожно отложил окованный сталью ящик с массивными взрывателями. Жестяные колбы, где тлеющий в пазах фитиль добирался до пороха через строго отведенное время, считались высшим достижением инженерной мысли.

Но основное внимание Потемкина в этой комнате привлекла отнюдь не военная сторона саперной профессии. Так как в мирной жизни уделом армейских инженеров было проведение всевозможных салютов, то кроме оружия в хранилище лежали десятки увеселительных припасов: шутихи, ракеты, петарды и фейерверки.

Алекс долго перебирал всю эту праздничную мишуру. С груди боролись два противоречивых чувства. Одно кричало, что для развлечений не время. Второе убеждало, что такой товар не может оказаться невостребованным.

В конце концов, к взрывателям и фитилям добавился сундук, полный всевозможных безделушек. Тут лежало все, что показалось полезным и компактным. Потемкин еще и сам не мог сформулировать точно, но чувствовал, что найдет всему прихваченному совсем не мирное применение.

Последним погрузили сундучок с химикатами, стеклянными колбами и отобранными в хранилище ингредиентами. Французы для их обозначения использовали латынь, так что Алексей, неплохо выучивший химию еще в школе, довольно быстро разобрался, что к чему. Особенно его интересовали кислоты.

У него давно уже вертелось в голове пара идей о применении собственных знаний.