Салы-ага оказался куда быстрее, чем я думал. По всем планам, у нас еще должно быть часа два до подхода авангарда осман. Но планы планами, а турки вот они – маршируют.

Колонна запыленных янычар показалась из-за края соседней горы. Самым быстрым шагом им еще с час сюда идти. Впереди несутся всадники в ярких одеждах. Думают, что успеют захватить ворота с наскока?

Стоящий рядом Георгий дает отмашку прильнувшим к пушкам юнакам. У них одна задача – по знаку ткнуть фитилем в запальное отверстие. Единственный путь по суше лежит перед нами, как на ладони. Между цитаделью и дорогой узкая расщелина в три десятка метров. Перейти сразу под стены осаждающие не смогут. Им придется маршировать вниз, к городу. Четыреста шагов под убойным огнем крепостной артиллерии и ружей.

Ждем.

За плечо трогает молоденький юнак. Тут же по рядам гайдуков понеслись проклятия и площадная брань. Так и есть – в бухту заходят шебеки под флагом Блистательной Порты. Попробуют высадить десант или собираются только поддержать огнем основные силы? В любом случае, их ждет неприятный сюрприз.

Мелкие пушки шебек только начинают примеряться к громадине портового бастиона, как стены береговых батарей окутываются дымом. Звуки выстрелов долетают чуть погодя.

У нас нет опытных артиллеристов. Поэтому в перестрелке у гайдуков мало шансов. Некому держать темп, заряжая тяжеленные громадины, откатывать, наводить, подтягивать новые ядра, калить их. Но турки-то об этом не знают. Зато имеют представление о том, что случится с их кораблями при попадании тяжелого снаряда береговой артиллерии. Так что, как только пара первых ядер вспенивает воду у бортов легких османских кораблей, те закладывают поворот-оверштаг и начинают удаляться от берега. Даже не попытавшись навязать перестрелку – разница в калибре слишком существенна.

Ликовать некогда.

Пешие османы уже в километре от стен цитадели Кровавой башни.

Я начинаю догадываться, как им удалось так быстро добраться сюда. Салы-ага успел уйти из города на одном из кораблей, стоявших в порту. Доплыть до Котора можно за три часа. Еще столько же, чтобы загрузить собравшиеся там войска и переправить в ближайший к Херцег-Нови городок. Как его там – Баошичи? И дальше пешком. Хорошо, что турки не решились проплыть мимо города и высадиться со стороны моря. Видимо, рассчитывают, что Кровавая башня все еще в их руках.

Георгий ругается. За колонной пехоты мулы волокут легкие пушчонки. Шестифунтовые малышки не смогут обратить в развалины крепость, но заставить не высовываться необстрелянных гайдуков – такую задачу, пожалуй, и потянут.

Ко мне топают остальные арамбаши. Нет только двух – Харистеас держит вход со стороны порта. Еще один, Гергей, ушлый венгр, просто смылся со своими людьми. Видимо, решил, что ему довольно и малого – товаров и добра разоренного пригорода.

– Где перяники? Где русские корабли? – сипит грузный Ягош.

Остальные недовольно хмурятся. На середине площади сложены добытые богатства: сундуки казны, груды дорогой посуды и отрезы тканей. Этого хватит, чтобы каждый из налетчиков прожил остаток жизни в неге и покое. Но добычу надо еще и унести.

– Будут, – уверенно отвечаю я. – К вечеру будут вам и русские корабли и гвардейцы владыки.

Они переглядываются.

– Нам надо только часа четыре выстоять.

Четники еще могут уйти, бросить все и скрыться на рыбацких лодчонках, пробраться горными кручами, переждать в густых кустарниках. Но без золота. А ведь, вот оно – лежит, подмигивает. Обещает беззаботную жизнь, исполнение желаний и невиданную роскошь.

Атаманы расходятся на свои места. У каждого есть выделенный кусок стены, который надо удержать.