Грабичи встретили суетой. И плачем.

Схватил пробегающего мимо паренька, спросил, что тут случилось.

Меня узнали, начали подбегать. Шум, крики.

С трудом разобрал, что ночью на село снова напали турки. Как и прошлый раз, подвели сторожа на перевале. Лишь только Грабичи легли спать, по ним ударили сразу с трех сторон.

Чета брата находилась в деревне, так что легкой прогулкой для турок набег не стал. Но пока гайдуки пришли в себя, собрались, организовали оборону да гонцов к соседям послали, дело было сделано. Османы повыли, постреляли и… растаяли в темноте.

До утра юнаки лупили из новеньких карабинов по каждому шороху, каждой тени, пугая ночных бабочек и окрестных птиц.

А утром рассмотрели цель нападения осман – арамбаши! Дом Джанковичей стоял распахнутый и пустой. Самого Карабариса нигде не было видно. И кроме его никто больше не исчез.

Десяток горцев полегло, защищая дома. При отходе османы постреляли сбежавшихся на шум пастухов. Но тела всех этих людей отыскались сразу. Всех, кроме Карабариса.

Такие вот новости.

Ноги заходили ходуном. В груди защемило, хотелось выть.

Я присел на камень под сердобольные оханья стариков и яростные выкрики мужчин. Гайдуки требовали организовать погоню, хотя каждый прекрасно понимал, что толку от нее уже никакого не будет.

Из низины подошел кряжистый усатый незнакомец. За ним важно шествовали чужие юнаки. Такие же, как и я, – запыленные и уставшие.

Вспомнил. Это ж арамбаши соседской четы. Он приходил на помощь и в прошлый раз.

Как его зовут? Георгий, вроде? Точно, Георгий!

Узнаю, что к селению уже подошли два отряда. Еще своих – человек двадцать-тридцать. Но если османы добрались до побережья, то можно сушить весла. Дальше соседи не пойдут.

Отзываю Георгия в сторону. Нам бы перемолвиться без лишних ушей.

– Скажи, сосед, сколько ты людей поднять под ружье можешь?

Он усмехается. Сам понимаю – глупый вопрос.

– Почему спрашиваю? Городок один у турок отбить хочу.

Теперь он уже почти смеется.

– Ни разу еще гайдуки крепостей не брали! В поле мы строем ходить не обучены. На стены лезть – выучка требуется.

Теперь я усмехаюсь.

– А если я ворота открою? Внутрь пойдете?

– Зачем? – в его глазах недоумение. – Барис – отличный воин, но умирать за него никто из моих людей не станет.

– Я не Бариса хочу спасти, а город на побережье взять под руку… А твоим ребятам за это денег перепадет, скажем, двадцать тысяч пиастров?

Хмыкает.

Снимаю полученный от Кмита мешочек с золотом. Показательно бренчу, распускаю завязку и демонстрирую содержимое.

В глазах арамбаши мелькает огонек интереса.

– Это – другой разговор… Но здесь нет двадцати тысяч. Где еще брать будешь?

Отвечаю вопросом на вопрос:

– Скольких окрестных четников ты знаешь? Чтобы не в походе были, а тут, под рукой.

Он чешет макушку, но не отходит.

Я кривлю губы в усмешке. Хоть и погано, но уже как-то не так – легче…

Начало положено.