Василий
— У тебя странное имя для христианки…
Девушка обиженно посмотрела на меня:
— Ильдико — это дочь древнего немецкого короля. Аттила сделал ее своей женой, грозя убить отца и братьев, но в первую брачную ночь она заколола самого Аттилу и избавила мир от языческого тирана… За что имя ее с благодарностью вспоминают все добрые христиане…
Видимо, в данный момент Ильдико наизусть цитировала какую-то старинную хронику.
— Ты знаешь, кто такой был Аттила? — вдруг спохватившись, спросила она.
— Знаю, царь гуннов.
Надеявшаяся поразить меня своей образованностью, она разочарованно хмыкнула.
— Это отец хотел, чтобы меня так назвали. Он был ученый человек, полубрат ордена миноритов. Поэтому настоящей свадьбы с матерью и не было.
— То есть? — удивился я. — Он монах был, что ли?
— Ты чего, с луны упал? — Ильдико уставилась на меня. — Какой тебе еще монах? Сказано — миноритский полубрат.
— Он из Беловодья, — бросил спустившийся в кубрик Рихард.
— А, схизматик. Тогда понятно.
Припоминаю, что миноритами тут звали членов полумонашеских общин, ведущих довольно замкнутый и суровый образ жизни, хотя им и не запрещалось иметь семьи.
— Он о нас заботился и к Рихарду как к родному сыну был. Он даже читать нас научил и книги приносил из библиотеки монастыря, — продолжала вспоминать она.
Появившись только вчера на «Чайке», Ильдико уже прочно освоилась здесь и тут же по неистребимой женской привычке принялась наводить порядок. Даже успела прикрикнуть на Ингольфа, который заявил, что, дескать, и так хорошо. И съездить тряпкой по физиономии Тронка, вздумавшего дружески хлопнуть ее пониже спины. И фыркнуть на Файтах, попытавшуюся было проявить свой гонор. И сварить из опротивевшей уже селедки и моркови с луком очень вкусный суп, съеденный нами дочиста. И вообще — нам с ее приходом словно стало легче дышать.
Одним словом, было ясно, что наша команда увеличилась еще на одного человека. То есть на двух.