123. О мышах и людях
Прошло полгода – странные полгода, когда я писал эту книгу. Хэзел совершенно точно назвала нашу небольшую компанию семейством робинзонов – мы пережили ураган, были отрезаны от всего мира, а потом жизнь для нас стала действительно очень легкой. В ней даже было какое-то очарование диснеевского фильма.
Правда, ни растений, ни животных в живых не осталось. Но благодаря льду-девять отлично сохранились туши свиней и коров и мелкая лесная дичь, сохранились выводки птиц и ягоды, ожидая, когда мы дадим им оттаять и сварим их. Кроме того, в развалинах Боливара можно было откопать целые тонны консервов. И мы были единственными людьми на всем Сан-Лоренцо. Ни о еде, ни о жилье и одежде заботиться не приходилось, потому что погода все время стояла сухая, мертвая и жаркая. И здоровье наше было до однообразия ровным. Наверно, все вирусы вымерли или же дремали.
Мы так ко всему приспособились, так приладились, что никто не удивился и не возразил, когда Хэзел сказала:
– Хорошо хоть комаров нету.
Она сидела на трехногой табуретке на той лужайке, где раньше стоял дом Фрэнка. Она сшивала полосы красной, белой и синей материи. Как Бетси Росс, она шила американский флаг. И ни у кого не хватило духу сказать ей, что красная материя больше отдает оранжевым, синяя – цветом морской волны и что вместо пятидесяти пятиконечных американских звезд она вырезала пятьдесят шестиконечных звезд Давида.
Ее муж, всегда хорошо стряпавший, теперь тушил рагу в чугунном котелке над костром. Он нам все готовил, он очень любил это занятие.
– Вид приятный, и пахнет славно, – заметил я. Он подмигнул мне:
– В повара не стрелять! Старается как может! Нашему уютному разговору аккомпанировало издали тиканье автоматического передатчика, сконструированного Фрэнком и беспрерывно выстукивающего «SOS». День и ночь передатчик взывал о помощи.
– Спаси-ии-те наши ду-ууу-ши! – замурлыкала Хэзел в такт передатчику: – Спа-аси-те на-ши дуу-ши!
– Ну, как писанье? – спросила она меня.
– Славно, мамуля, славно.
– Когда вы нам почитаете?
– Когда будет готово, мамуля, как будет готово.
– Много знаменитых писателей вышло из хужеров.
– Знаю.
– И вы будете одним из многих и многих. – Она улыбнулась с надеждой. – А книжка смешная?
– Надеюсь, что да, мамуля.
– Люблю посмеяться.
– Знаю, что любите.
– Тут у каждого своя специальность, каждый что-то дает остальным. Вы пишете для нас смешные книжки, Фрэнк делает свои научные штуки, крошка Ньют – тот картинки рисует, я шью, а Лоу стряпает.
– Чем больше рук, тем работа легче. Старая китайская пословица.
– А они были умные, эти китайцы.
– Да, царство им небесное.
– Жаль, что я их так мало изучала.
– Это было трудно, даже в самых идеальных условиях.
– Вообще, мне жалко, что я так мало чему-то училась.
– Всем нам чего-то жаль, мамуля.
– Да, что теперь горевать над пролитым молоком!
– Да, как сказал поэт: «Мышам и людям не забыть печальных слов: „Могло бы быть“».
– Как это красиво сказано – и как верно!