Рыночные несоответствия

Эти проблемы обычно называют «провалами рынка». Я в данном случае предпочитаю идею «рыночных несоответствий», включающую идею провалов рынка, но при этом идущую дальше. Применение более узкого термина подразумевает, что провал может быть исправлен в каждом отдельном случае, а сам рынок прекрасно справляется с поставленной перед ним общей задачей. В то же время известно множество примеров, когда рынки просто не способны прийти к нам на помощь, когда они неадекватны, не соответствуют задаче. Понимание этого особенно важно для нас в главе III, где будут рассматриваться важнейшие проблемы в развитии рыночных обществ. Пока же мы сосредоточим внимание на примерах, относящихся в большей степени к микроуровню.

Несовершенная конкуренция

Первое несоответствие – несовершенная конкуренция – выражается в существовании потенциальной пропасти между теоретическими требованиями, предъявляемыми к свободным рынкам, и реальными рынками. Для того чтобы рынки работали так, как об этом говорят экономисты, необходимо большое количество производителей и множество потребителей. При этом никто из них не может осуществлять индивидуальные действия, которые повлияли бы на рыночную цену, или заключать соответствующие тайные соглашения друг с другом. Кроме того, все участники должны иметь возможность свободного входа на рынок и выхода из него. Если эти условия отсутствуют, то легко показать, что рынки не справляются с задачей сведения друг с другом производителей и потребителей, которые могли бы сделать свой выбор, обеспечивая общую эффективность. На реально функционирующих рынках часто отсутствует одно или более из перечисленных выше условий. Например, при предоставлении коммунальных услуг во многих случаях практически невозможно обеспечить, чтобы на рынке присутствовали более чем несколько производителей, обслуживающих отдельных потребителей. Рассуждая о реальных рынках, следует учитывать, что новые фирмы могут сталкиваться с барьерами на входе, обусловленными высокими начальными издержками, или на выходе (взять хотя бы банки, которые в 2008 г. считались «слишком крупными для банкротства», т. е. для выхода с рынка). Некоторые фирмы могут быть достаточно крупными относительно размеров рынка, что позволяет им манипулировать ценами – даже если абстрагироваться от действий, подпадающих под статьи уголовного кодекса, как это было в случае с рядом глобальных, якобы респектабельных банков из разных стран мира, в том числе и из Великобритании, в 2005–2012 гг. манипулировавших лондонской межбанковской процентной ставкой. В некоторых из этих случаев рынки способны исправляться самостоятельно, в других – положение будет только ухудшаться (когда достаточно мощные акторы извлекают те или иные выгоды и имеется возможность избежать огласки). Таким образом, необходимость в привлечении государства может возникать тогда, когда требуется обеспечить надлежащее функционирование рынков (например, разрушая монополии), регулирование их работы с целью предотвращения злоупотреблений рыночной властью или полного упразднения рыночных отношений в том или ином секторе экономики (если становится очевидно, что рынки не способны обеспечить удовлетворительные результаты).

Следует отметить, что выявление возникающих на рынках проблем никоим образом не влияет на признание «права на существование» рыночной экономики; эта критика предполагает лишь, что предпочтение будет отдаваться истинным рынкам. Следовательно, она ни в чем не противоречит экономической теории и неолиберализму, за исключением ряда оговорок, которые будут сделаны ниже. Довольно часто социал-демократы, настаивая на необходимости ужесточения конкуренции, проявляли куда большее упорство, чем консерваторы, во многих случаях придерживающиеся ценностей свободного рынка только на словах. Например, как показал Мартин Хопнер, в ФРГ социал-демократические правительства устанавливали более конкурентные правила банковской деятельности, чем правительства христианских демократов. Если обратиться к недавней истории Великобритании, то наиболее радикальный правительственный документ, направленный на усиление рыночных воздействий с целью предотвращения провалов рынка, был подготовлен лейбористским правительством, а одним из его авторов был занимавший в то время пост министра финансов Гордон Браун (впоследствии – премьер-министр). В США общепризнанно, что демократические администрации и ведомства проводят более сильную политику развития конкуренции, чем республиканцы – до такой степени, что известный неолиберальный критик, ведущий судья в сфере антитрестовских дел Роберт Борк охарактеризовал прорыночный антимонопольный закон как коммунистический.

Неадекватная информация

Как и в случае с несовершенной конкуренцией, вторая область рыночного несоответствия – неадекватность информации – непосредственно относится к вопросу эффективности функционирования рынков и не ставит ab initio под сомнение их допустимость и желательность. За свою работу над этой проблемой Джозеф Стиглиц был удостоен Нобелевской премии по экономике; так что она никак не относится к второстепенным. Экономическая теория исходит из того, что участники рынка владеют совершенной информацией – или по крайней мере необходимым ее количеством, – что позволяет им принимать оптимальные решения относительно цены, качества и других атрибутов товаров и услуг, которые они покупают и продают. Согласно еще одной посылке, рациональные акторы гарантируют эти свои действия, и, следовательно, если в некоторых случаях создается впечатление, что, перед тем как сделать выбор, мы не уделяем достаточного внимания приобретению информации, то это значит, что ранее мы уже приняли решение о том, что выбор не является достаточно важным и соответствующие действия не заслуживают значительных усилий или денежных расходов. Для того чтобы проиллюстрировать этот довод, рассмотрим потребителей, выбирающих, какую из двух марок зубной пасты они приобретут; потребители могут обоснованно предположить, что эти товары если и отличаются друг от друга, то совсем незначительно. Поэтому они делают случайный выбор. Совсем другая ситуация возникла в преддверии кризиса 2008 г., когда инвестиционные банкиры пренебрегли возможностью поиска информации о содержании торгуемых ими пакетов активов. То обстоятельство, что часть активов в лучшем случае не имела никакой ценности, стало важнейшим фактором, который и вызвал кризис. Согласно теории, помешать неразумному рыночному выбору этих в высшей степени рациональных акторов, располагавших всеми техническими средствами для исчисления стоимости активов, должна была их мотивация. В реальности скорость, с которой необходимо было осуществлять трансакции, в сочетании с тем фактом, что банкиров должны были интересовать только цены на вторичных рынках, а не стоимость активов на первичных, обусловили краткосрочную рациональность отказа от использования информации. Возможно, если выражаться более точно, центр внимания банкиров переместился на вторичную и более доступную форму информации – на набор убеждений о наборе убеждений (и т. д. и т. п.), которых, по мнению банкиров, придерживаются другие участники торговли. Это была полностью самореферентная форма информации. Такого рода убеждения поддерживают сами себя до тех пор (а это неизбежно случается), пока кто-либо важный и значимый не начнет испытывать сомнения. В этом случае происходит обрушение всего здания целиком, как в 2008 г. Отсюда возникает новая ситуация, когда инвесторы верят, что другие инвесторы верят (и т. д. и т. п.) в существование общего убеждения, что всё, что ни будет делаться, – к худшему. Поэтому банки, не желая рисковать, проявляют особую осторожность в выдаче любых кредитов. Такова в общих чертах ситуация, в которой мы все сегодня оказались. Центральные банки, правительства, фирмы, нуждающиеся в кредитах на инвестиционные цели, могут предпринимать любые, какие им вздумается, инициативы; все они обнаружат, что изменить новое инвестиционное поведение финансовых операторов чрезвычайно трудно, поскольку единственная информация, которую готовы будут рассмотреть финансисты, – это убеждения других операторов, а не сообщения о событиях, происходящих в реальной экономике или государственной политике. Тот факт, что в результате своего изначально чрезмерного рискованного поведения банки стали причиной кризиса, от последствий которого они были спасены правительствами, гарантировавшими получение средств налогоплательщиков, превратил исходное информационное фиаско в знак того, что «государства – столько, сколько необходимо».

Рассмотрим другие примеры из повседневной жизни, когда информационные проблемы предполагают необходимость вмешательства государства в процесс выбора того или иного решения простыми гражданами, не располагающими средствами, необходимыми для принятия решения по вопросам, более значимым, чем выбор зубной пасты. Например, имеются ли у нас основания ожидать, что дети или их родители знают, какова будет цена образования для них через 20–30 лет? В большинстве случаев ответ будет негативным; отсюда и следует вопрос о государственном предоставлении и финансировании образования с сопутствующим конфликтом относительно того, в каком возрасте индивид может ожидать позитивных ответов, а значит дети (или их родители) будут способны сделать и(или) финансировать осознанный образовательный выбор. Аналогичные рассуждения применяются и в отношении вопросов страхования от болезней, инвалидности, безработицы, старости и других рисков, способных лишить нас возможности зарабатывать на жизнь. Как правило, в различных обществах они в разной степени становятся областями государственной политики и финансирования, что ведет к возникновению соответствующих конфликтов. Следует упомянуть и о множестве товаров, которые мы ежедневно приобретаем на рынках, – особенно тех, которые относятся к числу технически сложных, когда потребителям чрезвычайно трудно получить адекватную информацию. Там, где одновременно высоки риски ошибочных покупок, а у производителей велик соблазн предоставления недостоверной информации, зачастую (впрочем, далеко не всегда) имеет место вмешательство государства, возлагающего на производителей определенные юридические обязательства. Вспомните напечатанные мелким шрифтом уведомления о политике страхования, перечисления ингредиентов, входящих в пищевые продукты, предупреждения о безопасном использовании электротоваров. Во многих других случаях (например, при покупках пылесосов, компьютерного оборудования и программного обеспечения) нам остается полагаться только на самих себя и на помощь различных коммерческих или гражданских организаций, специализирующихся на оказании помощи потребителям в выборе товаров и услуг. И здесь существуют изменяющиеся во времени различия между обществами, что указывает на спорность границы между ними. Вмешательство со стороны государства может принимать форму оказания помощи рынкам с целью повышения эффективности их функционирования (например, посредством улучшения информационных потоков, как в случае с обязательным указанием ингредиентов продуктов), регулирования (введение стандартов электрической безопасности товаров, предлагаемых к продаже) или изъятия из рыночной сферы тех или иных товаров и услуг (различные формы образования, социального страхования и здравоохранения).

Общественные блага

Значительно более бурные дискуссии вызывают два последних вида рыночных несоответствий, связанных с существованием общественных благ и отрицательных экстерналий. В узком смысле экономисты определяют общественные блага как «неконкурентные и неисключаемые» (в более широком определении – как сильно желаемые сущности). Первое понятие – неконкурентность – означает, что потребление блага одним лицом не препятствует его потреблению другими. Если мы оба владеем радиоприемниками, то ваш доступ к радиоволнам никак не ограничивает мою возможность слушать передачи. Радиоволны являются общественным благом. Иное дело бокал вина в моей руке – сугубо частное, индивидуальное благо, которым вы не сможете воспользоваться. Таким образом, доступ к радиоволнам не может быть предметом рыночной торговли, поскольку они не обладают качеством, необходимым благу для того, чтобы на него была назначена цена, – редкостью. Все вышесказанное справедливо до тех пор, пока не будут найдены средства, которые воспрепятствовали бы доступу людей к радиоволнам без внесения некоей платы. Отсюда второй критерий общественных благ – неисключаемость. Если никто и ничто не способны исключить возможность пользования людьми неконкурентным благом, то оно не может поставляться на рынок.

В чистой рыночной экономике товары, которые не могут быть предоставлены рынком, не будут поставляться вообще; таким образом, вещей, обладающих качеством общественного блага, просто не будет. Если они уже существуют, как в случае с благами, данными нам природой, им, вероятно, будет наноситься ущерб или ими будут пренебрегать, поскольку на рынке отсутствуют стимулы к заботе или охране. Предположим, что никто не имеет возможности зарабатывать деньги на использовании радиоволн. Тогда при нормальном ходе событий никто не будет заниматься и созданием радиопрограмм или их передачей в эфир. Этот феномен был назван экономистами «трагедией общинных земель». Имеется в виду тенденция, когда в рыночном контексте вещи, не являющиеся частной собственностью, становятся ничейными, а пренебрежение ими наносит прямой ущерб качеству. Как и в случае с несовершенной конкуренцией и информационным фиаско, существуют три возможных ответа на проблему общественных благ. Во-первых, складывается мнение, что рассматриваемое благо не представляет интереса и им можно пренебречь. Во-вторых, может быть предпринята попытка превратить благо в торгуемое на рынке. В случае радиоволн государство могло бы взять на себя контроль за доступом к радиоволнам если не слушателей, то вещателей. Оно могло бы регламентировать доступ к эфиру в зависимости от длины радиоволн, продавая его вещателям. Последние, в свою очередь, устанавливали бы плату для фирм и других субъектов рынка, которые хотели бы рекламировать свои товары в передачах на определенной длине волны. Таким образом, создается рынок, основывающийся на отношениях не между вещателями и слушателями, но между вещателями и рекламодателями. Слушатели являются не потребителями, а просто пользователями; вещатели, конечно, заботятся об удовлетворении потребностей аудитории, но не напрямую, – если никто не будет слушать передачи радиостанции, ни одна из фирм не будет заинтересована в рекламе через нее. В-третьих, предполагается, что правительство создает государственное ведомство, ответственное за предоставление общественного блага (в нашем примере – общественный совет по созданию и передаче в эфир радиопрограмм, финансируемый из общих налоговых поступлений или, если это возможно, из специального налога, взимаемого с владельцев радиоприемников), без привлечения частной собственности.

Экстерналии

Наконец, экстерналии (внешние эффекты) являются «побочными продуктами» рыночной деятельности, не участвующими в формировании ее издержек. Они могут быть положительными, как, например, запах свежеиспеченного хлеба в булочной. Хозяин булочной-пекарни не имеет возможности взимать с посетителей плату за то, что они наслаждаются этим ароматом, хотя его непосредственным источником является выпечка хлеба. Впрочем, очевидно, что некоторые посетители заходят за покупками под воздействием запаха, источаемого булочками и хлебом. Однако государственная политика «вертится» вокруг прежде всего отрицательных внешних эффектов. Самым наглядным их примером являются экологически вредные выбросы, когда химические вещества, попадающие в воздух из заводских труб, наносят вред множеству людей, живущих в окрестностях предприятия. И вновь в отношении внешних эффектов могут применяться три различных подхода. Во-первых, вы можете услышать, что значение экстерналий не настолько велико, чтобы привлечь внимание общественности. Точнее говоря, возможна ситуация, когда ущерб от внешних эффектов не настолько велик, чтобы общество заплатило фирме за действия, которые она предпринимает для устранения отрицательных последствий. Следовательно, эти потери относительно невелики по сравнению с убытками, которые понесет фирма, если она будет вынуждена прекратить производственную деятельность. Во-вторых, для того чтобы возместить ущерб, наносимый источниками экологически вредных выбросов, государство может ввести специальные налоги или платежи, которые будут уплачиваться до тех пор, пока предприятиям будет выгоднее платить налоги, чем инвестировать в изменение производственных процессов. Это решение является рыночным в том смысле, что оно побуждает фирмы к сокращению издержек, хотя для введения режима налогообложения или специфических платежей необходимо решение государства. В-третьих, государство может разработать и ввести в действие регулятивные правила, которые переводят осуществление вредных выбросов в разряд уголовных преступлений.