Глава 4
Юля смотрела, как ее любимые муж и дочка, весело смеясь, катят по льду на диване-санях, этакой ледовой рикше.
«Господи, Руслан, Аня, как же я люблю вас!»
Она переступила с ноги на ногу.
«Забавно. У меня нет уже желания менять что-то в истории, зато оно появилось у Руслана. Правильно. Нужно попытаться остановить войну, но только ему. Не мне. Будем честны сами с собой, Юлия Николаевна, фантазия у вас хорошая, а вот воплощение придуманного в жизнь – это к мужу. Он может. Он сможет. Руслан умный и осторожный… Вмешиваться в историю – вещь, оказывается, рискованная. Чуть не туда шевельнешься – и конец. Шпионы, грабители, убийства… Никто тут не обязан нас любить только потому, что мы – из будущего. Маньяк еще этот…»
Как назло, именно на этой мысли за спиной заскрипел снег под чьими-то сапогами. Юля шарахнулась в сторону, выставив муфту в сторону опасности.
Высокий молодой военный. В шинели, каракулевой шапке, похожей на кубанку. Сбоку покачивалась сабля.
– Добрый день! – заулыбался незнакомец.
Незнакомец ли? Лицо почему-то казалось именно что не совсем чужим.
«Кто это? И где я его видела?»
– Вы меня не узнали? А вот я вас сразу заприметил, – офицер щелкнул каблуками. – Поручик Торопецкий…
– Который все время торопится, – вспомнила встречу на авиапразднике Юля. – Праздник воздухоплавания.
– Совершенно верно! Я вижу, что тоже запал вам в душу!
– И как всегда, торопитесь.
– То есть если я не буду спешить, могу надеяться на место в вашем сердце.
– Мое сердце полностью занято мужем и дочкой.
– Мужем? Тот самый мексиканский стрелок? И где же он? Наверняка сверлит меня ревнивым взглядом?
– Возможно, – улыбнулась Юля, – даже поверх ствола верного винчестера.
Общаясь с поручиком, невозможно было оставаться серьезной. Даже плохие мысли улетучились все как одна.
«Маньяки в фильмах – все как один обаятельные люди, на которых никогда не подумаешь… – проникла в голову одна гаденькая мыслишка. – Ну нет. Не будет же он резать меня на глазах у десятков гуляющих. Я сопротивляться буду. Да и Руслан рядом».
Юля бросила быстрый взгляд в сторону невского льда, не упуская из виду поручика. Руслан с Аней уже вернулись и сейчас быстрым шагом приближались к ней.
– А вот и муж.
– Руслан Лазаревич, инженер автомобильной фабрики господина Фрезе. С кем имею дело?
– Поручик Торопецкий, но, прошу заметить, никаких дел я с вами не веду.
Поручик окинул Руслана взглядом и приободрился: роста они были одинакового, но меховая шапка и лохматая шуба Юлиного мужа не шли ни в какое сравнение с гусарской формой Торопецкого.
– Руслан, ты помнишь, я рассказывала? Гусар, с которым я встретилась на празднике?
– Помню, помню…
Руслан пристально посмотрел на поручика, и между ними как будто проскочила искра взаимной неприязни.
Незваный поручик был безукоризненно вежлив, но именно этим и вызывал раздражение.
Есть такая категория людей, которые, вежливо улыбаясь и исключительно культурно выражаясь, могут так оскорбить, что либо стоишь и молчишь, либо сразу бьешь. После чего, упав с разбитым лицом, они встают и принимают позу оскорбленной невинности, мол, нельзя бить только за слова. Как будто нет таких слов…
Руслан, как человек спокойный, обычно таких «остроумных» просто игнорировал. К сожалению, не всегда это возможно. Например, если задели твою жену.
Два раза Руслан дрался из-за таких вещей, в молодости, не сдержав себя. Один раз чувствительно огреб по собственной физиономии. И один раз поимел неприятности с милицией, потому что юморист нарвался на ответную «шутку», обиделся уже сам, полез в драку и потерял два зуба и стакан крови из носа.
Здесь так поступать нельзя. На дуэль не вызовет, а вот в суд подать – как фисгармонию из церкви пропить.
– Вы напрасно держите такую очаровательную супругу взаперти, господин Лазаревич. Домострой сейчас не в моде. Или в Америке все иначе?
– Разумеется, иначе.
Руслан не стал говорить, что в «Америке», сиречь в будущем, все в принципе так же. И неотразимые «мачо», искренне считающие себя счастьем для любой женщины, встречаются ничуть не реже, чем здесь. Разве что там им смелости придают деньги или папино положение, а здесь – форма и звание дворянина. В любом случае они считают себя элитой, от одного взгляда которой должна быть счастлива любая женщина «низшего» положения. А муж… А что муж? И вообще – кто такой муж?
– Может быть, – поручик сделал вид, что разговор с Русланом закончен, и обратился к Юле, – вы позволите вас когда-нибудь угостить…
Взгляд поручика сразу напоминал, что Торопец находится совсем рядом со Ржевом.
– Я, – Юля все прекрасно понимала, – предпочитаю, чтобы меня угощал исключительно муж.
– Я и его могу, – поручик повернулся к Руслану и характерно ухмыльнулся, – угостить.
В кармане шубы, казалось, шевельнулся пистолет. Мол, хозяин, что ты с этим наглым фраером базаришь, влепи ему маслину между глаз. Искушение, конечно, было сильным, но в споре «стрелять или не стрелять» между человеком и оружием решает всегда тот, у кого больше мозгов.
– Вынужден отказаться. Насколько я знаю, господа офицеры получают не так уж и много, – не желаю подрывать ваш бюджет…
Щека поручика еле заметно дернулась. Руслан, если честно, понятия не имел, сколько получают офицеры императорской армии, но, судя по всему, попал в больное место.
– Кстати, – не дал он ответить, – это не вас ли зовут?
Выше, на набережной, стоял еще один офицер, такой же молодой, а то и еще моложе. Правда, он никого не звал, но явственно смотрел в их сторону, а значит, мог оказаться приятелем поручика.
– Ах да. – Торопецкий еще раз глянул на Юлю, но наткнулся на очередной холодный взгляд и решил, что пора уходить. – Это мой товарищ, из лейб-гренадер. А ведь верно! Нас же ждут в… Там, где ждут.
Поручик поднялся по деревянным ступеням, чуть оскальзываясь на грязном снегу. Минуту пообщался с товарищем – и тот спустился на лед Невы.
– Прошу прощения, – на погонах блеснули золотые звездочки подпоручика, – за моего друга. Он несколько пылок… в определенных вопросах.
Лейб-гренадер был спокоен и серьезен.
– Поручик не допустил ничего оскорбительного, – заверила его Юля.
Их собеседник коротко кивнул и ушел.
Лазаревичи поднялись на набережную.
– Юля, нужно было улыбаться этому офицеру? А если бы это он был маньяком?
– У него, – в муфте тихо щелкнуло, – не было бы шансов. Так что будь он убийцей…
– Убийца… – произнес кто-то за спиной. – Они все – убийцы.
Руслан с Юлей резко крутанулись, даже Аня, взвизгнув, отпрыгнула в сторону.
На набережной стояла женщина. Немолодая, на вид лет сорока. В черной шубе и меховой шапке, немного похожей на головной убор Незнакомки с картины. Вот только лицо не походило на лицо покорительницы мужских сердец: бледное, стянутое, черные круги вокруг глаз, в которых тает страх.
– Пр… – Руслан откашлялся. – Простите, что вы сказали?
Лицо женщины расслабилось, став лицом обычной усталой женщины.
– Простите меня. Дело в том, что я с некоторых пор боюсь офицеров.
– У вас кого-то убили?
Женщина помялась:
– Возможно, вы слышали эту историю в марте этого года?
– Нет. Мы только в сентябре приехали из Америки.
Они медленно пошли в сторону Фонтанки.
– Офицер застрелил человека в поезде за то, что тот слишком шумел и мешал спать, – рассказывала женщина, Аделаида Петровна Розенбаум, жена инженера с бакинских нефтепромыслов.
– Может, – усомнилась Юля, – он его не за это застрелил? Слухи – они, знаете…
– Я там была. Был уже вечер. Многие ложились спать, офицер разговаривал со своим товарищем, мой муж и еще человек пять беседовали о своем. Вдруг офицер крикнул: «Не мешайте спать!» Разговаривающие слегка понизили голос, но беседу продолжили. И вдруг – выстрел!
Аделаида Петровна вцепилась Руслану в рукав, ее взгляд был устремлен в прошлое.
– Акцизный чиновник упал мертвым, а хорунжий направил пистолет на нас! Прямо на меня с мужем! Из ствола на нас смотрела смерть! Он нажал на курок, мы все вздрогнули, но раздался только щелчок. «Скажите спасибо осечке, – сказал тогда офицер, – а то бы всех положил». И спокойно продолжил разговор с товарищем! Как будто ничего особенного не случилось!
Женщина не выдержала и зарыдала.
– Простите, а хорунжий – это кто?
Не то чтобы Руслану и вправду это было интересно, просто хотелось отвлечь женщину от тягостных воспоминаний.
– Казацкий офицер…
– А, так это был казак…
Нельзя сказать, что Руслан недолюбливал это сословие, но, с его точки зрения, то, что убийца оказался казаком, многое объясняло в происшедшем.
– Какая разница?! Казак, гусар… Они все офицеры! Они все могут творить все, что захотят! Капитана, убившего своего собственного офицера за то, что на того засматривалась молодая жена, осудили всего на три года арестантских рот! Да еще и предложили сократить срок до месяца. А офицера, чуть не убившего гимназиста, и вовсе высочайше помиловали!
Юля и Аня взялись обсуждать судно, вмерзшее в речной лед, а Руслан задумался над рассказом госпожи Розенбаум.
«Нет, майоры Евсюковы были всегда, наверное, и во всех армиях, как и поручики Ржевские. Это ничего об императорской армии не говорит. В ней есть и хорошие офицеры. Отважный пилот Мациевич, спокойный и деловитый капитан Секретев, поручик Гурдов, поэт и изобретатель. Вопрос не в этом, вопрос в том, каких офицеров больше. А то построишь танки, а плохие офицеры заведут их в болото – и все к черту.
Хотя… Танков-то у нас никаких нет. Нет даже того, кто их смог бы сконструировать. Можно было бы, конечно, предложить это Фрезе… Можно. Но не нужно. Предлагать нужно так, чтобы шпионы или спецслужбы на меня не вышли, а Фрезе меня прекрасно знает… Придумал ты, Лазаревич, геморрой себе на голову… Как бы странно это ни звучало.
Ладно. Статистические исследования среди императорских офицеров проводить мне некогда, каких там больше, так что будем действовать методом доктора Ливси. Как он там сказал Билли Бонсу? «Если вы не бросите пить, то умрете. Поэтому я дам вам лекарство, но исцелиться вы сможете только сами». Я дам вам танки, господа офицеры, а побеждать с ними или нет – это уже ваше дело. Я вам, в конце концов, не фея-крестная, волшебству не обучен, что от меня зависит и в моих силах – сделаю, но в одиночку выиграть для вас войну не смогу…»
– Папа, это же Фонтанка?
– Ага, она самая.
– «Чижик-пыжик, где ты был! – запрыгала вокруг отца Аня. – На Фонтанке водку пил…»
Человеческое мышление – странная штука. Проследить цепочки случайных ассоциаций не всегда возможно. Казалось бы, какая связь между детской песенкой и танками? Однако, услышав ее, Руслан внезапно вспомнил фамилию человека, который может сконструировать танк.
