Глава 8
Он успел представить, как хватает стоявший в отдалении табурет, прыгает к опасному незнакомцу и разбивает мебель о его голову. Даже успел вообразить, как громила крякает, стряхивает с плеч обломки и поправляет усы…
Визитная карточка.
«Ратников Павел Юрьевич. Кузнечный мастер».
– Это я, – несколько застенчиво улыбнулся громила, превратившись в обычного, просто очень большого человека, незлого и неопасного.
«Надо будет, кстати, – подумал Руслан, – заказать себе визитки. Когда нет документов – хоть какое-то свидетельство моей благонадежности…»
– Лазаревич Руслан Аркадьевич. Моя жена – Юлия Лазаревич. Моя дочь Анна.
– Прошу прощения, я, видимо, несколько напугал вас…
– Ну что вы.
– …Мой знакомый, вы его знаете, Владимир Андреевич, хотел пригласить вас к себе в гости этим вечером.
– Меня с семьей? – удивился Руслан.
Ратников замялся:
– Нет, дело в том, что мы – он, я, Громов, Гессе – обычно играем в карты. Но господин Гессе захворал. У нас нет четвертого. Вот мы с Владимиром Андреевичем и Андреем Валерьевичем решили пригласить на вечер вас. Человек вы новый, интересный, с вами есть о чем поговорить. Каким будет ваш ответ?
– Нет…
«Почему нет?»
– Нет, пожалуй, я соглашусь.
Юля пискнула, но промолчала.
– Тогда, – улыбнулся Ратников, – сегодня, в восемь вечера. Вас устроит?
– Вполне.
Ратников улыбнулся, погладил по голове съежившуюся Аню и зашагал к выходу. Доски пола под ним прогибались.
– Ну и что это значит? – Юля уперла руки в боки, когда они вошли в номер. – Что это еще за вечерние посиделки? Карты, водочка, девочки в ассортименте?
– Юля, не сходи с ума. – Руслан пихнул под кровать сумку со старой одеждой. С грохотом упал домкрат. – Какие девочки, чисто мужская компания.
– Нет, Руслан, если серьезно – зачем тебе идти туда?
– Во-первых, – Лазаревич сел на стул и вытащил из сумки банку с пивом, – если мы будем дичиться людей, нас сочтут подозрительными. Во-вторых, нужно начинать узнавать больше о здешнем времени, для чего опять-таки нужно больше общаться. Самое лучшее общение – либо за пивом, либо за картами.
Он со звонким щелчком открыл зашипевшее пиво.
– Папа. – Аня плюхнулась на кровать и заболтала ногами. Потом вспомнила, что одежда ей не нравится, и надулась. – А что это был за дядька?
– Павел Юрьевич Ратников. Кузнец.
– А почему он такой большой?
– Ну… – Руслан развел руками. – Кузнец.
– А почему у него нет бороды? У кузнецов всегда борода.
– Наверное, чтобы от всех других отличаться. Тут, по-моему, у всех бороды.
Руслан потер подбородок, уже заросший щетиной. Еще короткой, но уже неприятной. Что здесь за мода – бороды носить? И ведь придется, чтобы в глаза не бросаться. Мало им УАЗа.
– Ты лучше ответь мне, герой-картежник, на какие шиши ты играть будешь, если соберетесь?
Юля попыталась отобрать пиво у Руслана, потом махнула рукой и достала банку себе.
– У нас, если ты забыл, дорогой муж, ровно три рубля сорок пять копеек. Не пошикуешь.
– Так я и не шиковать иду. Сомневаюсь, что Владимир Андреевич – держатель подпольного казино с миллионными оборотами. По копеечке, по копеечке…
– По копеечке можно так проиграться. Вспомни свою общагу…
Ну да, был период, когда в общежитии пединститута все сошли с ума по преферансу. Играли днями, ночами, в комнатах, на парах… Закончилось, когда парень, проигравший две тысячи рублей – огромные деньги для студента середины девяностых, – перерезал себе вены бритвой… О! Бритва!
– Юля, где моя бритва?
– Решил сразу, чтобы не мучиться? – Юля тоже знала про тот случай.
– Нет. Побреюсь – и в альпинисты. Аня, где твой топик?
– Если ты решил грабить банк с бритвой наперевес, то возьми лучше мои колготки.
Руслан порылся в сумке, достал и развинтил свой бритвенный станок, извлек лезвие. Поймал брошенный дочкой топик и примерился бритвой к нашитым стразам.
– Будем брать ювелира.
– Кхм, господин Лазаревич… – Старик-ювелир склонился над блестящим стразом величиной с вишневую косточку, посмотрел на него в лупу. – Значит, вы утверждаете, что это – настоящий камушек?
– Господь с вами. Имитация.
– И-ми-та-ци-я…
Еще в свое первое путешествие по старой Луге Руслан отметил на Успенской улице светлый двухэтажный дом с вывеской ювелира. Правда, огромного часового циферблата он тогда не рассмотрел. Вообще-то дом принадлежал часовому мастеру Таубину, но в нем также находился и ювелир и «подбор очков». Очки Руслану были без надобности, а вот продать ювелиру стразики с Аниного топика можно было попробовать. Даже если несколько рублей – и то хлеб.
– Имитация… И много у вас такой имитации?
– Давайте для начала оценим этот… предмет.
– Предмет, предмет… Десять копеек.
– Помилуйте, я сам покупал, в Нью-Йорке… мм… на ваши деньги – полтинник за штучку.
– Обманули вас, господин. Не стоят они того. Имитация неплохая, но и не самая лучшая. Пятнадцать копеек – и то из-за американского происхождения.
– Двадцать. – Руслан аккуратно подцепил стразик и покрутил его между пальцами.
Ювелир пожевал губами, подумал:
– Хорошо. Двадцать копеек за штуку. Сколько их у вас?
Лазаревич достал из кармана кулек, сделанный из «Лужского листка». Развернул:
– Около сотни.
Ане в свое время загорелось украсить розовый топик в стиле Барби. Исколола все пальцы, но расшила его стразами.
– Около сотни…
Ювелир побарабанил пальцами по столу, судя по всему, жалея, что поторопился:
– Будем пересчитывать? Я дам вам за все двадцать рублей.
– Идет.
Руслан вышел из магазина и довольно прищурился на солнце. Мимо, прозвенев, прокатился человек в костюме на велосипеде. Велосипед был точно таким же по виду, как старый «Аист» самого Руслана. Ну, может быть, шины на колесах чуть пошире.
Лазаревич улыбнулся, приподнял шляпу и пошел к гостинице.
Ему на УАЗе еще ездить и ездить, а бензин, несмотря на две запасные канистры в багажнике, – не бесконечен.
Пешочком, пешочком…
– Девчонки, живем!
Руслан развернул веером две красненькие бумажки.
– Отлично. – Юля ловко забрала деньги из рук Руслана. – Для верности они побудут у нас с Аней. А то «по копеечке, по копеечке», а потом будем машину продавать. За неимением квартиры.
– Юля, я когда-нибудь проигрывал?
– Да.
– Я имею в виду – по-крупному?
– Ну по-крупному – нет.
Это правда, Руслан никогда не горел азартом картежной игры. Как времяпрепровождение – да, как страсть – нет. Наверное, ему просто было жалко проигранных денег.
– Все равно, любимый муж, я тебя с деньгами играть в карты не отпущу.
– Я и сам не собирался с собой денег брать. Одно дело – говорить правду, что играть не можешь, потому что денег нет, и другое – нагло врать в глаза. Так что со мной к Владимиру Андреевичу едут только сорок пять копеек. Четвертак и два гривенника, как в фильме «Убрать перископ». Вернее…
Руслан подкинул мелочь на ладони:
– Две по пятнадцать, десятка и пятак.
– С тобой все ясно. А мы с Аней что будем делать?
– Вы, мои милые девочки, будете сидеть в номере и носу отсюда не высунете. Чтобы я не искал, седея, вас по всей Луге.
Юля и Аня синхронно вздохнули.
– Папа, а книжку читать можно?
– Нет! Один раз уже почитала, еле отбоярились. Хорошо еще, – Руслан чмокнул жену в макушку, – Юля сообразила что соврать.
– А врать – нехорошо, – вставила Аня.
– Нехорошо. Поэтому не бери пример с папы и мамы. Они знают, когда можно врать, а когда нельзя.
– Значит, если никто не увидит – читать можно?
– Не стоит. Там и так заряда минут на сорок осталось.
– Пап, а почему здесь розеток нет? И лампочек?
– Потому что нет электричества.
– А почему его здесь нет?
– Анют, ну я-то откуда знаю? Не провели. Рабочие забастовали и столбы пропили.
– Папа!
– Аня, – вмешалась Юля, – света нет, потому что мы – в прошлом. Здесь еще не везде свет есть. Вот только, Руслан, как мы будем здесь сидеть в темноте и без книг?
– Ну почему в темноте? Вон на столе лампа стоит керосиновая.
На столе действительно была лампа, с вытянутым, слегка закопченным стеклом и зеленым абажуром, похожим на летающую тарелку.
– Руслан, – Юля укоризненно посмотрела на мужа, – я понятия не имею, как ее зажигать.
– Вот как раз пока разберетесь, время и пройдет. Удачи!
– Ну, Руслан Аркадьевич, так не делается. Пригласили в карты играть – так изволь играть.
Господин Громов Руслану сразу же не понравился. Хотя и выглядел он вполне солидно – черный костюм, толстая золотая цепь поперек живота, не такого уж и большого, густая ухоженная борода, – но вспоминались при взгляде на него «Тит Титыч», «Кабаниха» и «Что мне не по ндраву будет…». Этакий купец-самодур.
Впрочем, таких хамов во все времена было достаточно. Вспомнить хоть начальника отдела с прежней работы или декана.
– Нет денег – под запись. С полкопеечки бы начали…
Для иллюстрации своих слов Громов закрутил на столе в блестящий шарик крохотную монетку величиной с советскую копейку. С одной стороны – хитрый вензель, видимо означающий инициал нынешнего императора, с другой – надпись «1/2 копейки. 1909». Действительно – полкопейки…
Руслан сидел и спокойно улыбался. Ругаться он не хотел, а когда один молчит – спор быстро сходит на нет.
– Ты, Андрей Валерьевич, – пробасил Ратников из своего кресла, – на Руслана Аркадьевича не дави. Чай не в лавке своей, не с приказчиком – с гостем иностранным разговариваешь.
– Ни в жизнь не поверю, что у человека, у которого есть такое авто, – нет денег.
– Есть, есть у меня деньги, – только чтобы успокоить Громова, проговорил Руслан, – только я здесь, а деньги – в Нью-Йорке.
– Большие деньги? – заинтересовался Громов. – Может…
– Андрей! – Ратников уже просто рявкнул. – Неприлично о денежных делах…
– А ты на меня не кричи! Не на своих кузнецов орешь!
– А я думал, вы – кузнец, Павел Юрьевич, – перебил Руслан недовольно запыхтевшего Громова.
– Мастер я кузнечный, Руслан Аркадьевич. В кузнице при паровом лесопильном заводе господина Андронова.
В воображении возникла картина дощатого забора, за которым дымят высокие трубы, а у калитки стоят рабочие, в кепках и накинутых на плечи пиджаках. В этом месте, видимо, наслоилось осознание того, что он – в царской России, и сложились два факта – «рабочие» и «царская Россия», давшие в сумме…
– Забастовки у вас бывают?
Ратников дернулся.
– Слава богу, – широко перекрестился он, – с пятого года не было. Стачки этим летом были, но забастовок – нет.
– Требуют… чего-то?
В последний момент Руслан успел поймать себя за язык и не спросил: «Требуют царя свергнуть?» Кто знает, как здесь относятся к таким заявлениям. А чего еще могут требовать рабочие – Руслан не знал.
– Как всегда, – вздохнул Ратников, – заработную плату прибавить, штрафы уменьшить, рабочий день укоротить…
– Длинный день? – спросил Руслан. Ну чтобы что-то спросить, раз уж поднял тему. С зарплатой и так понятно – она всегда слишком низкая, никто еще не выходил на площади с требованиями: «Снизьте нам зарплату, не знаем, что с деньгами делать». Со штрафами – наоборот, непонятно, что там за штрафы такие. А вот рабочий день… Какой он у них?
– Ну, как длинный… По норме, не больше одиннадцати с половиной часов в сутки.
«Ничего себе – норма… Или это посменно?»
– Подумаешь, норма… – отозвался с дивана Громов. – У меня и по двенадцать часов приказчики работают – и ничего, не устают, не жалуются.
– Жалуются они у тебя, Андрей Валерьевич. Ты же их даже на обед не отпускаешь, – покачал головой Ратников.
– И что? Небось не устают. Ничего утомительного…
– А отдыхать им когда? В воскресенье?
«Ах да, здесь же суббота – рабочий день…»
– Вот еще – в воскресенье отдыхать. У нас в городе в выходной день все равно делать нечего, только водку пить, так пусть работают. Я о покупателях забочусь – они, чай, тоже в воскресенье купить чего-то захотят. А кто устает – расчет в зубы, и вперед. Я никого не цепи не держу.
«Благодетель… – подумал Руслан. – Вот глаза закроешь – и точно как будто с Молоньевым разговариваешь, начальником отдела. Тому дай волю – и приковал бы… Надо же, оказывается, начальники в наши времена, те, которые в туалет отпускают по графику, берут пример с вот таких Громовых начала прошлого века. Сто лет прошло – а ничего не изменилось».
– Господа, господа, – в комнату, раздвинув шторы, вошел Владимир Андреевич и служанка с подносом. – Не ссорьтесь, давайте по коньячку.
Он ловко разлил по бокалам.
– Берите «николашку», – хихикнул журналист.
На тарелке лежали дольки лимона полукругом, посыпанные молотым кофе и сахарной пудрой.
– Говорят, – опустился с бокалом на диван Владимир Андреевич, – сам государь-император придумал…
– Ты его императорское величество не трожь, – рыкнул Громов. – Что он там придумал – не твоего ума дело. Привыкли там в столицах государя полоскать, да с женой, да с дочками…
Но сам «николашку» взял.
– Вот что я хотел спросить у вас, Руслан Андреевич, – воспользовался моментом Ратников, пока Громов прожевывал закуску. – Как в Америке со спортом?
– Что вас конкретно интересует? – спросил Руслан и отхлебнул коньяк, беря с подноса лимон.
– Бодибилдинг.
Руслан подавился.
– Чт… Кха! Кха! Что? Кх… Не надо!
Если гигант Ратников хлопнет его по спине, то у него позвонки в желудок осыплются.
– Кх, бодибилдинг? Он уже и до России добрался?
Если честно, Руслан думал, что бодибилдинг родился годах в пятидесятых. Оказывается, пораньше…
– А чему вы удивляетесь? Его же русский придумал.