Книга: Дети Империи
Назад: 13. Слишком много сыра.
Дальше: 15. Хвост из затылка.

14. Андрий Бульба и его роль в нашей истории.

Прямо перед собой в коридоре он увидел Лизу, которая смахивала кисточкой пыль с настенных светильников; точнее, в этот момент не смахивала, а поправляла темный перлоновый чулок, приподняв платье и обнажив практически полностью стройное бедро.
– Ах! – вскрикнула Лиза от неожиданности, глядя на него, и остолбенела в той самой позе, в которой ее застали.
– Извините… – пробормотал Виктор и сделал шаг назад. Лиза очнулась и стремительно оправила платье, вспыхнув от волнения.
– Это вы простите меня, герр Виктор, я…так получилось…
– Да ничего, все нормально, не волнуйтесь.
– Нет, я должна была спуститься к себе, но боялась, что вдруг вы в это время увидите непорядок в одежде… Мы, женщины, всегда боимся, что в нашей одежде заметят небрежность… будут считать нас неаккуратными… в приличном доме с этим очень строго…
– Все в порядке. Слушайте, вы просто вся дрожите. Зайдемте в кабинет, я вам налью немного коньяку, успокоитесь.
– Нет-нет, герр Виктор, не надо, уже все прошло.
– Надо. Это я вас напугал, так что не лишайте возможности загладить вину перед вами.
Виктор открыл бар, взял наугад какую-то плоскую бутылку, наполнил две маленькие конъячные рюмки и развернул плитку шоколада.
– Берите. Тем более, вы предлагали мне коньяк, а я никогда не пью один.
– Спасибо… – Лиза выпила рюмку и скромно отломила от плитки пару долек закусить. – Герр Виктор очень добрый. Уже время ужина, где герр Виктор прикажет накрывать, в столовой или кабинете?
– Как обычно, в столовой, наверное.
– Сейчас будет подано. Еще раз спасибо, все совершенно прошло!
Она резво ускакала за дверь, стуча каблучками-шпильками. Виктор аккуратно протер бокалы и бутылку бумажной салфеткой (хрен им, а не качественные отпечатки пальцев) и заглянул в смежную библиотеку. Была она похожа по интерьеру на кабинет, только шкафы до потолка высились по всем стенам, у одной из стен стояла деревянная наклонная лестница на колесиках, а посредине был столик, у которого стояли диван и два кресла. В нише одного из шкафов Виктор обнаружил переносной магнитофон «Телефункен», а рядом на нескольких полках – записи каких-то аудиокниг, спектаклей и опер. Обычные бумажные книги были на разных языках; в одном из шкафов Виктор обнаружил и русские. В художественной литературе авторы были в основном революционные, предреволюционные и эмигранты, включая Северянина, Гиппиус, Бунина, Брюсова, Сологуба и Бальмонта; зато среди политических Виктор неожиданно обнаружил четырехтомник Сталина, несколько книг Троцкого, мемуары Деникина, Краснова и Врангеля и толстую книженцию какого-то Белокодова под названием «Русский фашизм: путь, предначертанный Богом». «Пропаганда» – отметил про себя Виктор. Из того, что бы почитать перед сном, он наметил томик Есенина.
За дверью послушался стук каблучков.
– Кушанья поданы, герр Виктор может идти ужинать! – пропела фройляйн Лиза.
Столовая была более светлой комнатой, чем кабинет и библиотека, с отделкой стен шелком серо-стального цвета и кофе с молоком. Посреди стоял длинный стол с закругленными концами, возле которого разместилось восемь стульев; на стене напротив этого стола висело зеркало в деревянной раме, покрытой сусальным золотом и такой же позолоченный резной пристенный столик с цветами. Кроме этой мебели, был старинный резной сервант, несколько кожаных кресел у журнального столика и приземистый шкафчик консольной радиолы, которую фройляйн Лиза включила и поставила долгоиграющую пластинку с мягкой релаксационной музыкой. Звучание агрегата оказалось сочным и приятным, и даже легкие шорохи и щелчки придавали ему некую ностальгическую душевность. Испытание сладкой жизнью продолжалось.
Принимаясь за еду, Виктор подумал, что фрау Вайс, незаметно трудившаяся на кухне, вне всякого сомнения достойна благодарности и поощрения в приказе. Приготовленное ей мясо в горшочках по-орловски просто приводило в состояние умиления. Дополняли ансамбль простые, но с любовью приготовленные салат из свеклы с черносливом и маленькие гречневые бличники с икрой. К вспотевшему от холода графинчику с водкой Виктор решил не притрагиваться – не испортится, начнешь «для аппетита», а от безделия тут потихоньку так и спиться можно. Неизвестно еще сколько здесь торчать.
Фройляйн Лиза вошла как раз в тот момент, когда Виктор заканчивал трапезу.
– Не пожелает ли герр Виктор еще чего-нибудь к столу?
– Нет, спасибо, все просто изумительно. В СС всегда ищут путь к сердцу мужчины через желудок?
Лиза заливисто рассмеялась.
– Разве путь к сердцу мужчины всегда так прост?
– Женщинам виднее.
– Герр Виктор еще поработает в кабинете, желает прогуляться, или принять ванну перед сном? На всякий случай я постелила в большой спальне.
– Вы необычайно предупредительны, Лиза. Давайте я хоть помогу вам посуду помыть. Кухарка, наверное, уже ушла.
– Нет-нет, не надо, эта работа входит в контракт. На кухне у нас моечная машина.
– Тогда, пожалуй, гулять я не буду, а ванну с дороги приму.
– Тогда я пошла готовить ванну. Вам добавить хвои или розовых лепестков?
– Спасибо, не надо, я сам там выберу и сам приготовлю. Не лишайте меня этого удовольствия.
– Как герр Виктор прикажет, – улыбнулась Лиза и унесла тарелки.
Виктору вдруг пришло в голову, что, пожалуй, ему не стоит оставлять артефакты и верхнюю одежду вне поля зрения. Куртку они, правда, забрали… ну, ладно. В конце концов, вряд ли он будет говорить с фюрером в китайской куртке. А вот насчет остального… мало ли что они ему прицепят. Может, рейхсфюрер просто решил Гитлера убрать. Скопируют по образцу костюм из взрывчатой ткани, или в мобилу тетрил засунут, или яды какие… А потом спишут на козни МГБ. На фиг, на фиг. Лучше никому в руки не давать. Если что – у меня инструкция держать вещи при себе и не колышет…
Ванна была достаточно приличных размеров; чтобы повесить костюм, Виктор взял свободные плечики из гардероба.
– Позвольте мне отнести ваш костюм в спальню, – прощебетала тут же появившаяся рядом фройляйн Лиза, – а сюда принести халат из гардероба. Герр Виктор предпочитает шелковый или махровый?
– Не надо, спасибо. Халат – это, конечно, очень удобно, но я решил после ванны немного походить в своем костюме.
Лиза сделала недоуменное лицо.
– Как герр Виктор прикажет… Но я могла бы его погладить.
– Спасибо, не надо. Я так привык.
– Может, герр Виктор не доверяет прислуге и боится оставить свою одежду?
– Да я-то доверяю. Как бы это объяснить… В общем, у меня приказ, одежду в чужие руки не отдавать. Почему – не знаю. Но приходится выполнять. Такой вот орднунг. Унд дисциплин.
– О, я поняла, приказ нарушить невозможно. Я только хотела как лучше.
– Все нормально. Если вы понадобитесь, я вас позову.
– Конечно. Если я понадоблюсь слишком поздно, и буду уже спать, когда меня позовут, герр Виктор может зайти в комнату и разбудить. Дверь не будет заперта.
– Вы не боитесь запирать дверь на ночь?
– Здесь некого бояться, в доме на ночь только вы и я.
– Хм… вы же можете оказаться неодетой.
– Но герр Виктор тоже может оказаться неодетым.
– Логично… – пробормотал Виктор и подумал: «А ведь похоже на то, что она совсем не против того, чтобы к ней ночью зашли. Неужели в этой реальности польские красавицы такие легкомысленные? Или в рейхе теперь признак хорошего воспитания порадовать горничную?»
Он закрылся, наполнил ванну и добавил хвойную таблетку, затем стал изучать стоявшие в шкафчике бутылочки и выбрал крем-шампунь «Лонда», который, как он понял, не был красящим. Кроме того, он обнаружил электробритву «Филипс» с новой сеточкой, что также было не лишним.
После ванны, посвежев, Виктор вначале прошел в гостиную – у него возникла идея проверить, что же в рейхе за цветное телевидение. Похоже, что это была система NTSC; цвета не расслаивались при движении, как в советской последовательной, но красный получался с несколько морковным оттенком. Цветных программ оказалось только две из шести. Одна была официальной, и на ней транслировали какой-то хроникальный фильм о поездке фюрера на строительство дамбы в Голландии, с митингами и обилием партийных знамен, а на другой шло нечто похожее на мыльный сериал, где главная героиня, цветущая дама с округлыми формами, попадала в разные комические ситуации. На остальных четырех шли: выступление комедийных артистов, культурфильм, спортивное обозрение и учебно-просветительская передача по астрономии. Виктор не стал тратить время, выключил телевизор и поднялся в спальню, прихватив по дороге из библиотеки томик Есенина.
В спальне притаившаяся в углу блаупунктовская телерадиола вновь поманила его благами цивилизации. Виктор переключил ее на радио, и, повертев настройку, наткнулся на «Аве, Мария»; прекрасная музыка, выбивавшаяся из общего для этого затерявшего времени синкопированного звукового фона, как нельзя лучше подходила к этому дому и вечеру. Что же в этом мире будет с классической музыкой? Может, ее центр переместится в СССР, где, несмотря на свинговый мейнстрим, процветает культ академического образования и академического искусства?
Музыка затихла и диктор заговорил по-итальянски. Виктор отключил радио: хотелось посидеть в тишине. Внезапно в дверь постучали.
– Войдите, не заперто!
На пороге показалась фройляйн Лиза.
– Герр Виктор звал?
– Нет, спасибо, Лиза. Вы действительно очень предупредительны, но я никого не звал. Может, это кто-то другой или на улице?
– Нет, в доме больше никого нет. Наверное, радио говорило и мне показалось.
– Я думал, вы уже спите. Наверное, я разбудил вас своим радио?
– Нет-нет. Я еще не ложилась спать. Герр Виктор же не спит?
– А если я вообще не лягу спать? Если у меня бессонница?
– О, у нас есть хорошее средство от бессонницы. Я сейчас принесу.
– Не надо! – воскликнул Виктор. Ему вдруг пришло в голову, что мало ли они чего тут за лекарство подкинут. Хотя, конечно, и в еду могут подмешать; но пока ничего странного не чувствуется. – Просто меня удивило, как вы готовы ждать моего вызова, пока я не засну.
– Но не только… Если герр Виктор хочет, я могу остаться.
«Остаться? Зачем? А, вот она о чем… Если красавица куда-то там бросается… Или она здесь секс-рабыня? А может, просто тут народ голодает, я тут жру спокойно, а она только на все это смотрит?»
– Лиза, вы можете взять продукты из холодильника, просто так, без этого. Ну, как будто бы я ночью есть захотел, и вы там колбасы порезали, сыра.
Удивленное лицо Лизы стало еще более удивленным, за тем она поняла и расхохоталась.
– Простите.. Герр Виктор, наверное, подумал, что я от голода пошла на панель?
– Нет, нет, это… Ну, просто случайное совпадение. Вы случайно выразились так, как иногда говорят женщины, которым нужен спонсор.
– Поняла, их в России называли содержанки. Нет-нет, мне не нужен этот, как его, спонсор. Совсем нет.
– Но ведь не влюбились же вы за полдня в мои седины. И не похожи на женщину, которой настолько уж не везет с мужчинами.
– Да, да, конечно. Герр Виктор смотрит на любовь очень серьезно… Венчание, кольца, семейное гнездо… Но у всех мужчин бывает и другая, короткая любовь, легкая, как утренняя роса: солнце встало, и все стало как прежде. Зачем же от нее бежать?
Виктор смолчал, пережевывая ситуацию. Лиза подошла к нему, присела на край кровати и заглянула ему в глаза.
«Как все банально. Обычная провокация. Только зачем? Шантажировать? Здешнему МГБ абсолютно до фонаря, с кем я тут буду валяться. Что-то узнать? Возможно.»
– С таким мужчиной, как герр Виктор, должно быть счастливо много женщин…
«А может, они просто Гоголя начитались? Про Тараса Бульбу? Свели там Андрия с полячкой, ему и башню сорвало. И перешел на сторону противника. А что? От фройляйн Лизы вполне сорвать может. Так и тянет ее под простыню затащить. Или она все-таки просто тут по мужикам истосковалась? Все время в доме, личной жизни никакой…»
– А вам не будет неприятностей от связи с постояльцем?
– Нет-нет, можно не беспокоиться. В доме только герр Виктор и я. Нас никто не увидит, снаружи охрана. Если кто-то подъедет к воротам, я успею покинуть апартаменты…
«Все-таки провокация. Ну да, какая наивная девочка, не догадывается, что в таком доме могут быть спрятаны фотокамеры и микрофоны. А жаль. Красивая.»
– Пани Лиза…
– Фройляйн Лиза..
«Микрофон. Знает. Прокололась. Какая ей была бы разница перед бурной ночью, как к ней обращаются…»
– Фройляйн Лиза… Наш мимолетный случайный роман был бы чрезвычайно заманчив. Но это как-то… Ну, просто не в моей натуре, не в моем характере. Не обижайтесь. Вы изумительно красивы, от вас должны терять голову молодые мужчины, и вы обязательно найдете свое счастье.
– Но…
– Я желаю вам счастья и удачи. До завтра.
Лиза растерянно глядела на него, в ее глазах набухли слезы. Она вытащила платочек с кружевной оторочкой и начала усиленно их промакивать.
– Неужели… неужели я совсем не нравлюсь?
– Очень нравитесь. Но это же не значит, что я обязательно сейчас должен затащить вас в эту постель.
– Но как же… Но вы только увидите… – И Лиза начала поспешно расстегивать пуговицы на платье.
– Лиза! В чем дело? Возьмите себя в руки.
– Да, да, герр Виктор прав… это безумие… но тогда мне не оплатят контракт…
– У вас что, контракт с интимными услугами?
– Да, это лучше, чем делают те, что ложатся в постель с боссом ради того же, пытаются увести его и разбивают семьи. Это честно и законно.
– Согласен. Это вообще часть европейской культуры.
– Да, да, все культурно, никаких претензий и обязательств, никаких скандалов, даже никакой опасности. У нас хорошее медицинское обслуживание.
– Но, понимаете, это не в моих правилах, когда мне покупают женщину.
– Но что же мне теперь делать? – И фройляйн Лиза снова начала промакивать глаза.
– Давайте я подпишу акт приемки работ.
– Что?
– Расписку. Что вы доставили мне полное и глубокое удовлетворение на каждом ковре этого дома.
– Но так же нельзя. Это будет фиктивный документ. В рейхе это наказывается.
»…И фотокамеры…»
– Слушайте, я завтра потребую от фрау Боммер, чтобы вам контракт оплатили в любом случае, с зачетом всех услуг. Будет возражать – пожалуюсь Альтеншлоссеру. Не поможет – дойду до самого рейхсфюрера. А сейчас я не приказываю, а просто прошу вас привести себя в порядок, вернуться в свою комнату и лечь спать с чувством исполненного долга.
Назад: 13. Слишком много сыра.
Дальше: 15. Хвост из затылка.