XVII

Старенькая вишневая «семерка», притормозив, съехала с Новорижского шоссе на обочину и аккуратно, не спеша переползла через широкую, но не очень глубокую канаву. Отсюда начиналась лесная дорога, которую правильнее было бы назвать тропой. Они между собой и называли ее «тропой Хо Ши Мина». Такое название ей дал Васька Летов, один из новых друзей Шурика Пудовалова. Васька и был хозяином «семерки», на которой сейчас въехали в лес Шурик и трое его друзей. С Васькой, Егором Чудовым и Петькой Репсом Шурик познакомился благодаря Жеке Лузянскому. Вернее, благодаря Лузе он познакомился с Васькой, а уж через него – с Чудовым и Репсом. Все трое были членами тайной «организации молодых марксистов-ленинцев».

С Васькой Шурик встретился случайно на одной из «бандерложьих» тусовок, куда его привел Луза. Вообще-то Шурик никогда раньше не интересовался политикой, но в последнее время политика так тесно переплелась с его личной жизнью, что он уже перестал различать, где заканчивается его, Шурикова личная жизнь, а где начинается политика.

Стоило ему только связаться с Лузой, и волей-неволей Шурик оказался втянут в движение «бандерлогов». Но среди «бандерлогов» он пробыл недолго – ровно до того момента, пока не повстречал Ваську.

– Розовые либеральные слюни все эти пикеты, шествия, митинги, – проворчал себе под нос крупный молодой человек спортивного телосложения. – И занесла же меня сюда нелегкая…

Молодой человек сказал это так… ни к кому не обращаясь, но Шурику тотчас же захотелось ему ответить.

– Согласен абсолютно. Но что же тогда делать?

Молодой человек смерил его взглядом и протянул руку.

– Василий. Летов. Пойдем отсюда, товарищ.

Шурик пожал протянутую ему руку и ответил:

– Пойдем.

Когда они пробирались к выходу, Летов коротко бросил:

– Мочить их надо.

– Кого? – решил уточнить Шурик.

– И тех, и этих. Они все либерасты. И те, что у власти, и «бандерлоги» эти самые. И те, и другие только и могут, что сосать кровь из народа. Но с «бандерлогами» можно пока погодить, а начать разбираться с олигархами – самое время.

Шурик, наверное, потому и почувствовал безотчетное доверие к Летову, что слово «либерасты» прозвучало в его устах как ругательство. В устах же Лузы это слово было синонимом всего самого хорошего, прогрессивного, молодого, современного. А с Лузой в последнее время у Шурика сложились, мягко говоря, непростые взаимоотношения. Но все по порядку.

С того самого дня, как Шурик познакомился с бабушкиной подругой-экстрасенсом, события в его дотоле размеренной, спокойной жизни стали происходить просто с удесятеренной частотой. Чего стоил хотя бы сам сеанс… Шурик затруднялся дать ему четкое определение, но, по его мнению, больше всего подходило слово «ясновидение». Мало того что бабкина приятельница помогла вычислить его соперников в борьбе за обладание сердцем Ирочки Масловой – так вскоре после этого произошло знаменательное событие, которое Шурик был склонен считать прямым результатом того самого сеанса.

Его вызвала к себе сама Маслова. Его, ничтожного курьера… Оказавшись один на один с директрисой в ее огромном, роскошном кабинете, Шурик обомлел от любовного восторга. Его сердце, разом ухнув вниз, каким-то чудом не выскочило наружу, на дорогой наборный паркет директорского кабинета, задержавшись лишь в самом низу живота.

Ирочка хотела, чтобы он доставил письмо по указанному ею адресу. Письмо было личным, поэтому оно не пошло через канцелярию, а было вручено директрисой Шурику в руки. Письмо он должен был доставить и вручить лично адресату, несмотря ни на что. Адресатом же значился небезызвестный Шурику заместитель руководителя федеральной службы стратегических резервов Рыбас Юрий Анатольевич. Если же, паче чаяния, Шурика кто-либо попытается остановить и отобрать у него письмо, он должен был письмо уничтожить. То есть, попросту говоря, съесть. Готов ли он выполнить такое поручение? Еще бы! Даже несмотря на то, что адресатом был ненавистный Рыбас. Для Ирочки он был готов на все что угодно. Даже на смерть! О чем он ей тут же и заявил. А еще он напомнил ей двор, в котором они росли, и школу, в которой они учились.

Ирочка, кажется, все поняла. Она многозначительно улыбнулась и вручила Шурику письмо. Ах, что это была за улыбка! Она сулила ему все наслаждения рая! «Иди, Шурик, – сказала она. – Мы с тобой еще обязательно встретимся». И вновь улыбнулась.

Шурик летел, парил как планер… Нет, он стремительно несся, рассекая спрессованный скоростью воздух как реактивный истребитель. Если бы его в этот момент попробовала задержать группа «Альфа» в полном составе, он бы расшвырял их как щенков. Но его, слава богу, никто не останавливал и не задерживал, кроме противных бюрократов в службе стратегических резервов, не пропускавших Шурика к руководству. Но после того как по его требованию Рыбасу доложили, что к нему прорывается курьер от Масловой, Рыбас велел своим церберам не чинить Шурику препон.

Рыбас оказался в точности таким же, каким его видел Шурик по телевидению и на фото. Только еще противнее. Наглая, самодовольная рыжая морда, густо усыпанная веснушками. Сопровождавший Шурика охранник уже в приемной шефа хотел забрать у него письмо, но Шурик, молниеносно спрятав его за спину, истерически выкрикнул:

– Нет! Только лично!

На шум в приемную вышел сам Рыбас.

– Вы доставили письмо от Масловой? Давайте.

Шурик протянул ему маленький розовый конвертик, благоухающий Ирочкиными духами, и замер, сверля взглядом ненавистного соперника. Вот он, гад! До него всего один шаг! Шурик уже представил, как он железной хваткой вцепится в его мерзкую глотку, но Рыбас слегка повел головой, и охранник, схватив Шурика за шиворот, поволок его к выходу.

Когда он вернулся обратно, в офисе фирмы творился самый настоящий кавардак. Маски-шоу! Однажды, на одном из прежних своих мест работы, Шурик уже попадал в подобную неприятность. Тогда, помнится, всех работников фирмы продержали в офисе до позднего вечера. В этот раз все было по-другому. Оперативники быстро изъяли жесткие диски в бухгалтерии и, арестовав Ирочку Маслову, увезли ее с собой. Шурик подоспел к заключительному акту этой трагедии. Ирочку, закованную в наручники, парни в масках вывели из здания и, усадив в машину, увезли в неизвестном направлении. Шурик стоял у входа и, мысленно проклиная Лузу, смотрел, как многочисленные участники этого ужасного шоу рассаживаются по машинам, отправляющимся одна за одной вслед за несчастной Ирочкой. Еще несколько мгновений назад он был на вершине блаженства, предвкушая новую встречу со своим ангелом – Ирочкой Масловой, и вот он уже на самом дне глубочайшего ущелья печали и уныния. Ирочка арестована!

Так почему же Шурик, завидев свою директрису, закованную в стальные браслеты, принялся проклинать своего приятеля Жеку Лузянского? Для того чтобы объяснить это, придется вернуться еще на несколько дней назад.

За два дня до ареста Ирочки был отставлен от занимаемой должности министр обороны Тузов Леонид Семенович. На следующий день он уже был допрошен следователем. Вся эта незадача, совершенно немыслимая дотоле, случилась вовсе не потому, что Леонид Семенович скверно исполнял обязанности министра, а исключительно из-за интриги, сплетенной Лузой с подачи Шурика.

Когда Шурик обратился к Лузе с просьбой помочь ему избавиться от соперников в борьбе за сердце Ирочки Масловой, он имел в виду, что Луза, используя свои хакерские способности, разыщет их жен и отправит им на почту анонимное сообщение о неверности их мужей. Луза же расстарался вовсю, выполняя это скромное пожелание Шурика. У Рыбаса, правда, жены не оказалось. Но у Тузова жена была. И это была не просто жена. Она оказалась еще и дочерью одного из вице-премьеров. И вице-премьер этот самый тоже оказался не просто вице-премьером, а вдобавок еще и личным другом самого президента. Так вот Луза отправил сообщения о неверности Тузова не только его жене, но и ее папочке. И если бы просто сообщения…

Лузой была написана одна интересная программка. Вот он на Тузове и Масловой ее и опробовал. Суть была в том, что программка эта из нескольких фотографий одетого человека запросто создавала фото совершенно раздетого человека. Чем больше фото на входе, чем они крупнее, чем больше в них ракурсов, тем точнее фото на выходе. Благодаря этой программке Луза и состряпал компромат на Тузова и Маслову, отправленный папочке – вице-премьеру.

– Но это же подделка! – возмутился было Шурик.

– Какое это имеет значение? – вполне резонно заметил Луза. – И в принципе это не подделка. Это их тела. Ну… Родинок и шрамов, может быть, только не хватает. Но это, повторяю, они самые и есть.

– Но ты же их вместе не того… Не снимал, – вновь укорил его Шурик.

– Так ты мне сам сказал, что они любовники!

– Ну… Любовники.

– А тогда какая разница – заснял я их или создал?

В принципе разницы действительно не было никакой. Компромат ушел на нужные адреса, а через непродолжительное время – ба-бах! Известие о снятии Тузова! То-то Шурик обрадовался! Он заскочил в супермаркет, купил там бутылку дорогущего коньяка и мотнулся к Лузе. Снятие Тузова они отпраздновали на славу. Сначала выпили Шуриков коньяк, потом полбутылки ликера, завалявшегося у Лузы, потом Шурик сбегал в магазин за водкой, потом…

А на следующий день появились сообщения, что Тузов вызван на допрос. Шурик уже тогда насторожился. Из-за измены жене в Следственный комитет не вызывают. Измена жене – это вам не измена Родине. Вот тогда-то Шурик и заподозрил неладное. Ведь все это время он в оплату за Жекины услуги таскал ему копии почти всей корреспонденции, исходящей из «Военспецсервиса»! А что-то, видимо, Жека нарыл и сам. Как бы то ни было (Шурик узнал об этом уже позже, после снятия Тузова), Интернет все последние дни кипел, с наслаждением перемывая косточки министру обороны. Получалось так, что в министерстве угнездились не просто разгильдяйство и головотяпство, а самая что ни на есть коррупция! А если говорить попросту, то – воровство. И частенько в связи с этим нехорошим явлением поминался «Военспецсервис» и Ирина Борисовна Маслова.

Вот так Жека Лузянский по прозвищу Луза удружил Шурику! Не только соперника убрал, но и сам объект Шурикова обожания – Ирочку Маслову подставил под карающий молот правосудия. Слава богу, что ее не упрятали в Бутырку или Матросскую Тишину. Шурик бы этого не перенес. Ирочка Маслова получила на время работы следствия ограничение свободы в виде домашнего ареста. А этот паразит Тузов ничего не получил! Возмущению Шурика не было предела! По вечерам он обязательно выбирал время и бродил по Ирочкиному двору в надежде, что она выглянет в окно и хотя бы помашет ему ручкой. Но… Тщетно. Разок он даже набрался смелости и поднялся к ней на этаж. У ее двери стоял милиционер. Шурик не успел еще и рта раскрыть, как милиционер предупредил его, что в квартиру Масловой могут проходить только прописанные в ней люди. Пришлось Шурику ретироваться несолоно хлебавши.

Но Шурик после ареста своей любимой не только предавался унынию и душевным терзаниям. Он и о деле не забывал. Естественно, он высказал свои претензии Лузе:

– Эй, Луза, мы ведь как договаривались… Что ты уберешь Тузова и Рыбаса! А ты вместо этого что сделал? Ирочку в тюрьму закатал!

Луза в ответ лишь всплеснул руками и состроил недоуменную рожу.

– Ну, старик… Так получилось. Но ты не переживай. Во-первых, она не в тюрьме, а дома. Во-вторых, ее скоро выпустят. Ведь если ее сажать, то Тузова надо сажать тем более. А его сажать нельзя.

– Почему нельзя? – удивился Шурик.

– Потому что если посадить Тузова, то следом придется сажать каждого второго из них. – Луза указал пальцем на потолок. – Думаешь, Тузову рассказать нечего? Поэтому его трогать не будут. Пожурят только.

Лузин прогноз о скором Ирочкином освобождении несколько взбодрил Шурика, но он тут же вспомнил еще об одном своем враге – Рыбасе.

– Ты мне зубы не заговаривай, Луза. Я свою часть нашей договоренности честно выполнил. Вон сколько корреспонденции тебе натаскал! А ты с Рыбасом так ничего и не сделал!

– Старик, – принялся оправдываться хакер, – я же не виноват, что у него нет жены. Ты просил, чтобы я стукнул их женам, что я и проделал с Тузовым. Но у Рыбаса-то нет жены! Как его зацепишь? Я искал, но пока еще ничего не нарыл. – Луза был прав. В том, что им не удалось напакостить Рыбасу, его вины не было. Но, увидев, как расстроился из-за этого Шурик, он предложил: – Слушай, Пуд, ты не кисни. Подожди чуток. Походи на наши тусовки, поговори с ребятами. Мало ли… Может, у кого какой-нибудь крючочек на Рыбаса и найдется. Вот тогда уж мы и раскрутимся!

И Шурик принялся посещать «бандерложьи» тусовки. Но «бандерлоги» так и не подкинули ему ни одной свежей идеи по части Рыбаса. А познакомившись с Летовым, Шурик и вовсе перестал ходить к «бандерлогам». Теперь он тусовался с «молодыми марксистами-ленинцами». Эти были порешительнее «бандерлогов», во всяком случае, на словах. Спасти Россию может только революция, считали они. Но с революцией была большая проблема. Она все никак не хотела начинаться.

В тот самый момент, когда Шурик с багажом своих личных проблем попал к «марксистам-ленинцам», в организации кипел непрекращающийся яростный спор – следует ли дождаться начала народной революции и только тогда выступить или же своими действиями стараться приблизить ее начало. Летов, Чудов и Репс придерживались второй позиции. Шурикова же ненависть к высокопоставленному чиновнику стала катализатором, побудившим «молодых ленинцев» перейти от теоретизирования к решительным действиям.

Рыбас, оказывается, был фигурой весьма знаковой. Это сейчас он был не на первых ролях, а в те времена, когда Шурик еще пребывал в младенческой несознательности, а то и вовсе еще не появился на свет, Рыбас был о-го-го! Один из главных вдохновителей и архитекторов либеральных реформ! Шурик этого, понятное дело, не знал. Но об этом были прекрасно осведомлены Васька, Чудов и Репс.

– С Рыбаса и начнем нашу революцию! – торжественно провозгласил Летов. – Тогда и колеблющиеся к нам присоединятся. У них просто не будет иного выхода.

«Начать революцию с Рыбаса» означало физически устранить чиновника. Убить то есть. Это доходчиво растолковал Шурику Чудов. Естественно, антинародный режим в ответ развяжет широкомасштабные репрессии против трудового народа. Это-то и заставит простой люд возмутиться и подняться против режима чиновников и олигархов. Ну… Мало будет Рыбаса для получения ожидаемого эффекта, ребята вдогонку за ним отправят еще двух-трех чиновников. Тогда уж точно революции не избежать. Шурик был только «за». Зачем же он будет возражать, если парни взялись осуществить самое его заветное желание?

Рыбас жил в небольшом дачном поселке, расположенном в лесном массиве между Новорижским и Рублевским шоссе. Поселок этот вырос на месте подмосковной деревушки Хвосты. Правильнее будет сказать, что поселок включил в себя бывшие Хвосты. Население его было достаточно пестрым – от аборигенов до переселившихся сюда из Москвы представителей высшего слоя так называемого среднего класса. Из высокопоставленных же федеральных чиновников Рыбас был единственным, выбравшим Хвосты в качестве постоянного места жительства. Поселился он здесь в самом начале девяностых, выстроив на месте приобретенной им избенки-развалюхи самый первый в Хвостах новорусский коттедж. Почему столь важная птица предпочла скромные Хвосты другим, более пафосным населенным пунктам в междорожье Рублевки и Новой Риги, для прочих хвостовцев так и осталось загадкой.

Ежедневно в восемь сорок утра высокие ворота рыбасовского поместья отъезжали в сторону, пропуская лимузин и джип с охраной. Рыбас отправлялся на работу. От Хвостов до Рублевки вела узкая, но с добротным асфальтовым покрытием дорога. Рыбасовский лимузин в сопровождении охраны на бешеной скорости пролетал по ней за полторы минуты и вливался в чинно движущийся поток на Рублевке.

Со стороны Новой Риги до Хвостов дороги не было, лишь пешеходные тропы. Но при известном старании, настойчивости и уровне водительского мастерства на машине можно было подъехать почти до самых Хвостов. Более того, сделав крюк вокруг Хвостов, можно было добраться почти до самой дороги, ведущей из поселка на Рублевку.

Все это «молодые ленинцы» установили за две продолжительные рекогносцировки на местности. Правда, ценность найденной ими лесной дороги девальвировалась практически до ноля после первого же снегопада. Снежный покров пока не превышал и одного сантиметра, но в любой момент снег мог повалить обильно и щедро. Тогда зимний лес станет для машины самой настоящей ловушкой. Летов, бывший лидером в этой небольшой компании, решил не рисковать и в глубь леса на машине не соваться. Было решено съехать с Новорижского шоссе, спрятать машину за ближайшими к дороге кустами, а к цели пробираться пешком.

Шурик со всевозрастающим волнением наблюдал за подготовкой этой троицы к предстоящему «делу», но со своим мнением вперед не вылезал, справедливо решив довериться в таком новом для него деле, как устроение революции, более опытным товарищам. Он лишь смотрел со стороны и делал то, что ему поручали. И то не всегда. Подозвал его, например, Летов и, вручив арбалет, сказал:

– Держи. Твоя задача – научиться стрелять из него на «отлично». Так, чтобы десять из десяти были в «десятку».

– А зачем? – удивился Шурик.

– Как зачем? А охрану Рыбаса ты чем собираешься убирать?

– Я? А… Может, лучше автомат какой-нибудь?

– Оставь его, Васька, – вмешался в их разговор Чудов. – Все равно не успеет толком научиться. Пусть лучше аккумулятор несет. – И добавил специально для Шурика: – Ничего ты не понимаешь, Пуд. Арбалет – высокоэффективное оружие профессионального диверсанта. Тебе впоследствии надлежит много и упорно тренироваться, чтобы хотя бы приблизиться к нашему уровню владения этим смертоносным оружием.

Чудов среди этой троицы «ленинцев» выделялся своей начитанностью и пристрастием к правильной книжной речи. А уж чтобы бранное слово от него услышать… Скорее все медведи Камчатки издохнут.

– Точно, – поддержал Чудова косноязычный Репс. – Не надо, Васька… Из арбалета – это тебе не того… Пускай лучше аккумулятор.

С аккумулятором этим самым была отдельная песня. Васька сумел достать только электрические взрыватели, которым требовался соответствующий источник тока. В качестве такого источника Летов приобрел в автомагазине новенькую «Варту». Весила «Варта» изрядно, и тащить ее, естественно, никто не хотел. Когда планировалось подъехать на машине почти к самому месту диверсии, вопрос о том, кому придется нести аккумулятор, и не возникал. Но внезапно выпавший снег (как обычно и бывает в России) смешал все планы «ленинцев». Теперь аккумулятор предстояло тащить на закорках около шести километров. Желающих добровольно совершить этот подвиг как-то не находилось.

Репс даже, не удержавшись, укорил Василия:

– У террористов, блин, все на мобилках. А мы как деревня какая-то… С аккумулятором… Ты че, Васька?

– Что смог, то и достал, – огрызнулся Василий. – А с использованием мобильного телефона, если хочешь знать, вероятность отказа и несрабатывания достигает десяти процентов. У нас же – абсолютная надежность.

– Ты бы еще магнето крутить нас заставил, – пробурчал себе под нос Чудов, но активно возражать не стал. С аккумулятором действительно надежно. Вот только кто его будет переть на себе шесть километров? У Егора Чудова такого желания явно не наблюдалось.

Закладка самодельной мины на обочине дороги, ведущей к Хвостам, была осуществлена заранее. Теперь парням оставалось совершить марш-бросок до места засады, присоединить к проводам вышеупомянутую «Варту» и дождаться появления на дороге рыбасовского кортежа.

Летов заглушил двигатель, выключил фары и скомандовал:

– Выходим!

Парни не мешкали. Шурик подхватил рюкзак с аккумулятором, Летов забрал арбалеты и футляры с арбалетными болтами, а Чудов с Репсом, вытащив из багажника брезент, укрыли машину. Через пять минут они уже нагнали ушедших вперед Летова и Шурика. Шли гуськом, стараясь идти шаг в шаг за возглавляющим эту небольшую колонну Летовым. Шурик шел последним. Тяжелый рюкзак уже оттянул ему плечи, но он бодро шагал вперед, не думая отставать от товарищей. Еще бы! Ведь он был всего в нескольких километрах от осуществления своей мечты!

Залегли метрах в пятидесяти от дороги, как и планировалось прежде. Подсоединили к сети многажды клятую «Варту». Теперь оставалось только щелкнуть тумблером – и бум-м! Чтобы в утренней полутьме не перепутать Рыбаса с кем-нибудь из жителей поселка, один из «революционеров» должен был продвинуться вдоль дороги ближе к Хвостам, так чтобы видеть, как Рыбас выезжает из дома. Здесь наблюдающий должен был дать по «уоки-токи» предупредительную команду, а когда лимузин достигнет поворота, с которого он уже будет виден основной группе, вторую. Летов планировал, что этим наблюдающим будет Шурик, но, когда парни достигли огневой позиции и Шурик наконец сообразил, что наблюдать за смертью своего врага ему придется лишь издали, никак в этом не участвуя, он воспротивился.

– Черт возьми! – взорвался Летов. – Я же говорил тебе, Пуд! Учись стрелять из арбалета! А сейчас ты фактически лишаешь нас одного стрелка!

– Ерунда! – неожиданно поддержал Шурика Чудов. – Хочет щелкнуть тумблером – пусть щелкает. В лимузине водитель и Рыбас. Их накроет взрывом. А в джипе наверняка не больше двух охранников. Вы вдвоем их запросто снимете, когда они выскочат из машины. Если вдруг, паче чаяния, возникнут проблемы, то тут и я успею подбежать. Так даже лучше выходит, ударю им в тыл. Давай «уоки-токи», – обратился он к Летову. – Я пойду на наблюдательный пост.

Времени на дискуссии уже не оставалось, поэтому Летов был вынужден согласиться. Чудов ушел в сторону Хвостов, и через пятнадцать минут от него последовала команда: «Внимание! Выезжают!» А через пару десятков секунд: «Вот они! Уже у вас».

Внутри у Шурика все похолодело и сжалось от решимости. Перед его мысленным взором тут же предстала несчастная узница Ирочка Маслова, такая желанная и пока недостижимая, и тут же – наглая веснушчатая рожа Рыбаса. Горящие фары стремительно приближались, и, когда лимузин достиг заданной отметки, Шурик щелкнул тумблером одновременно с командой Летова: «Давай!»

Взрыв получился громким, Шурик даже оглох слегка. Лимузин замер в неподвижности, словно «присев» на левое переднее колесо и развернувшись вокруг него почти на сто восемьдесят градусов. Джип, каким-то удивительным образом сумев избежать столкновения с ним, пронесся вперед и, двигаясь теперь задним ходом, возвращался к лимузину. Шурик ожидал, что из него выскочат люди и бросятся к подорванному лимузину. Но джип съехал на обочину, заслонив от них хозяйскую машину. У него слегка приспустились стекла, и оттуда ударили автоматные очереди. Летов с Репсом ответили двумя болтами, засевшими в двери джипа.

Шурик плотно прижался щекой к присыпанной снежком опавшей листве и закрыл глаза. Мерзкая физиономия Рыбаса уже улетучилась из его сознания, и теперь там была только улыбающаяся Ирочка. Шурику стало приятно, что последнее, что он увидел в этой жизни, – это прекрасное Ирочкино лицо. Не прекращаясь, гремели автоматные очереди, над Шуриком посвистывали шальные пули, а сверху на него обильно сыпались состриженные выстрелами ветки кустов, под которыми они залегли.

Но тут Шурик почувствовал, что кто-то дергает его за ногу. Слегка изогнувшись, он оглянулся. Летов вовсю полз вниз по ложбинке, а перед ним с форой в несколько десятков метров почти бежал на четвереньках Репс. Шурик еще раз глянул на изрыгающий огонь смертоносный джип и огляделся по сторонам. Справа и слева от него валялись два арбалета. И тут-то он наконец сообразил, что настало самое подходящее время для того, чтобы слинять. Он не сполз, а скорее скатился с того пригорка, на котором лежал, и, достигнув лощины, по которой уползли Летов с Репсом, встав на четвереньки, устремился за ними вдогонку.