Виктор взглянул на кусок картона, ради которого довольно многие граждане СССР в самом конце 80-х готовы были мать родную продать. Дело явно пахло какой-то провокацией, но в чем ее смысл — понять было нельзя. Слишком жирная наживка на крючке. Да и паспорт был по виду какой-то левый, бордового цвета, почти как советский «нового образца». Над словом «PASSPORT» в обложке была прорезь, сквозь которую виднелся номер, орел под ним был в круге, а «United States of America» было в одну строку, и не прописью, а печатными.

«Вспомнить бы, какие у них паспорта-то тогда были… Черт, почему в кино про тридцатые они их не показывают? А, стоп: вроде у Индианы Джонса был. И вроде тоже красный. Краснокожая паспортина.».

— Что-то не так? Сейчас, после Джи-Ди, все граждане США по закону должны регистрировать гражданское состояние и иметь паспорта, это необходимо для борьбы с коррупцией и мошенничеством в фондах и службах, занимающихся социальным вспомоществованием. Поэтому вам оформили паспорт.

— Но… но я не подавал заявления на американское гражданство.

— Разве вам не разъяснили в самолете? Для ваших и наших друзей в Москве необходимо, чтобы ваш визит не имел широкой огласки. Отмечаться же в разных официальных учреждениях — значит, оставить слишком много следов. Поэтому вам просто предоставили гражданство США.

— То есть, мой въезд нелегальный?

— Ну как нелегальный? Предоставление гражданства Соединенных Штатов как раз его и легализует.

«Тогда в чем же пойнт? Сейчас что-нибудь подписать подсунут?»

— Ясно… Я должен подписать какие-то бумаги для получения?

— Все уже оформлено.

— Как?

— Ну, это для нас не проблема. Только распишетесь на самом паспорте, на карточке, — и Борис развернул паспорт там, где была отретушированная фотка Виктора, сделанная, видимо, на улице. На американский паспорт Виктор точно не снимался.

«Лихо они… И что выходит? Двойное гражданство? И что? Тайный агент императора с кучей паспортов. Как в фильме про Борна. А почему они в этом заинтересованы? Хотя — если они заинтересованы во встрече, то почему бы и не в этом?»

— Ну, наверняка вы въехали в страну с какой-то суммой денег на руках, на мелочи это наверняка хватит, ну а на случай крупных расходов можно расплачиваться чеком, — и Борис протянул Виктору длинную синюю книжку с золотой надписью курсивом. — На вас открыт специальный счет, железную дорогу вы, конечно, не купите — хотели бы купить железную дорогу? — а всякие непредвиденные обеспечит.

— Простите, а за какие услуги…

Борис расплылся в улыбке.

— Я понимаю! Все это очень напоминает заурядный детектив про мафию. Нет, Виктор, нет. Это не попытка Вас купить. Понимаете, Вы здесь стоите круглую сумму — очень большую сумму, и это, — он помахал в воздухе чековой книжкой и положил ее на диван, — это жалко, смехотворно по сравнению с тем, сколько вы стоите здесь на самом деле. Вас не смущает слово «стоит»? Это наш образ жизни, так здесь принято говорить. Про любого здесь говорят, что он столько-то стоит. Даже марксисты этого не отрицают. «Каждому по труду», верно? Значит, у Маркса человек, его способности, имеют цену, измеряемую трудом.

— Но у Маркса продается рабочая сила, а не человек.

— Естественно. Рабочая сила, интеллект, деловые качества. Неподкупность, — и он поднял большой палец вверх, — неподкупность сейчас здесь в большой цене, честность, искренность, желание служить людям. И достоинство, всегда достоинство. Но я вас, кажется, заговорил. Сейчас вам закажут завтрак, отдыхайте… и, да, чековую книжку не забудьте, а мне, извините, пора. Желаю приятного дня. До завтра вас точно в Белый Дом не вызовут.

— Погодите, а я же в банке не расписывался, как же они подпись на чеке сличать будут?

— Не волнуйтесь, никаких проблем не будет. Считайте это маленьким чудом, — заверил Борис и растворился в воздухе, как Чеширский Кот, оставляя после себя сияющую улыбку. Ну, почти растворился, потому что штатные действия при прощании не в счет.

Виктор откинулся на спинку дивана. В голове почему-то вертелась фраза из «Золотого теленка»: «Ну вот, я и миллионер. Сбылись мечты идиота!». В воздухе повисла тишина.

— Становится жарко, — пробормотал он. Солнце, действительно, уже начинало по-южному припекать.

— Один момент! — воскликнула Джейн. Она открыла дверцу деревянной тумбы, за которой скрывался бесшумный абсорбционный холодильник-бар. — Пепси, Ройял Краун, Будвайзер, Миллер, Корс?

— Я буду Пепси, — ответил Виктор. Что такое Ройял Краун, он не знал, а пиво не способствовало соображению.

— Полагаю, благородный эксперимент уже закончен, эй? — усмехнулся Сэлинджер на америкэн инглиш. Он вытянул из полярных глубин холодильника бутылочку крепкого Будвайзера, и, откупорив, начал неторопливо потягивать из горла, развалившись в кресле. Джейн сперва наполнила бокал Виктора, а затем плеснула себе «Корс легкое» и устроилась рядом на диване. Как уже удалось заметить по рекламным щитам, этикетка Пепси здесь была больше похожа на кока-кольную, чем на знакомый советскому человеку красно-синий кружок. Виктор отхлебнул; вкус оставался тот же.

— Come Alive, You're in the Pepsi Generation, — улыбнулся он, вспомнив Пелевина.

— Как-как?

— Это рекламный слоган в будущем.

— Да вы кладезь идей! Берусь реализовать. Доходы фифти-фифти. Идет?

— OK. Я не жадный.

— Сейчас закажем ваш завтрак. Что бы вы хотели?

— Да что-нибудь попроще и полезнее для здоровья. Кстати, а вы поели?

— Перекусили по дороге на скорую руку. Пришлось рано вставать.

— Слушайте, ребята, давайте завязывать с фастфудом. Думаю, если заказать на троих, это вашу контору не разорит? В крайнем случае, у меня пока бабки есть. А то как-то неудобно.

— Узнаю русского!

— Он хочет платить за нас? — удивился Сэлинджер.

— Платить может правительство, — задумчиво произнесла Джейн; видимо эта идея ей понравилась. — Просто это в плане не было предусмотрено.

— Ну так предусмотрите! — Виктор решил, что совместная трапеза будет в налаживании отношений как-то не лишней. — Проведете, как… как мероприятия в порядке оперативно-агентурной разработки.

— Что есть означает «разработка»? — переспросил Сэлинджер по русски.

— Gain the trust, — опередил Виктор переводчицу, — втереться в доверие.

— Прекрасно, — ответил Дик, — но кто будет разработкивать кого? На этот случай?

— Вы меня, естественно. USS слишком дорого стоит, чтобы подкупить его бесплатными завтраками.

Сэлинджер расхохотался, чуть не поперхнувшись остатками пива, и пошел за второй бутылкой. Джейн подошла к телефону звонить в ресторан. Виктор понял, что вопрос, кто платит за банкет, решен в пользу всех троих.

— Вы дали мне слишком большой цена, — ответил Дик, покончив с пробкой, — моя миссия есть ваша безопасность только.

— Охотно верю. Но секьюрити с таким знанием иностранных языков тоже дорого стоит.

— Я раньше был детектив. Агенство «Бродер энд Сэлинджер». Частни заказ. Один заказ имеет дело русска мафиа, я изучал русски, говорил русски, немного. Потом Бродер ушел на небо, депрешн, нет заказ. Сейчас был нанят Ю-Эс-Эс, не секьюрити, нет. Но я сейчас получать охранная миссия, потому что я владей русский язык и бокс.

… Завтрак был в традициях русской кухни — в том виде, как ее здесь понимали. То есть, это были сырники, круассаны, омлет с лососем и свежий ананасный сок.

— Боже мой! — воскликнула Джейн. — Двадцать лет не ела сырников.

— Русские сырные пироги — это отвал башки, - констатировал Дик, снова перейдя на родной язык и поливая сырник томатным соусом. — Виктор, а почему вы не пьете сок? Он содержит витамины.

— У нас сладкие напитки пьют в конце завтрака. А сырники обычно едят со сметаной, попробуйте.

— Четко, — согласился Дик, попробовав предложенный вариант, — но это надо есть неторопливо, чтобы почувствовать вкус. Наверное, их едят в далеких маленьких городках на берегу озера, где ветер доносит с гор запах сосна. Смотрят, как садящееся солнце окрашивает волны и медленно едят горячие сырные пироги. В большом городе нет времени на долгую еду.

Джейн углубилась в процесс поглощения пищи, и Виктор подумал, что, когда она не несет агитпроп, она очень даже неплохо выглядит — почти как женщина начала восьмидесятых с ретро-прической. Интересно, сколько ей — тридцать, тридцать пять?

Пока она молчит, надо сориентироваться, подумал Виктор. Если цели совпадают, то есть Даллес действительно заинтересован показать его президенту, чтобы убедить начать ядерный проект, вряд ли они будут до встречи на него жестко давить. Не надо держать американского президента тридцатых за дурака, это не девяностые. Даже если он необразован, он допрет своим провинциальным чутьем, что им манипулируют. Здесь важна абсолютная искренность, нужен человек убежденный, а не сломленный. Сломленного Лонг раскусит.

Интересно, а в чем же в этой истории заинтересован Даллес, подумал Виктор. Ну, служебный долг, национальная безопасность — это понятно. Но почему он заинтересован устроить личную встречу? В принципе можно тоже собрать физиков, как на даче Эрлих-Кричевского, подкинуть пару мировых открытий, и они перед возможностью стать нобелевскими лауреатами подпишут не только заключение о возможности атомной бомбы, но и контактов с инопланетянами. Манипулировать учеными тоже можно. Почему эти американские гуманисты и демократы с удовольствием делали ту же самую бомбу? Шанс осуществить мечту всей жизни, сделать открытие. Ну а применение — это все грязные политики виноваты. Ну так почему для Даллеса важно его, Виктора, тащить к Лонгу лично? Без предварительных встреч с физиками? Лонг не доверяет яйцеголовым? Или Даллесу в данный момент все равно, откуда Виктор, а бомба будет, не будет — как-нибудь выкрутиться? Даллесу нужна просто правдоподобная легенда? Но зачем? Выслужиться перед начальством? Выбить финансирование? Что нужно Даллесу? Чиновник — это не машина, в которую заложены интересы государства, это человек, и чем выше, тем больше его действия зависят от того, насколько интересы государства совпадают с его личными, поскольку идеалисты и подвижники высоко не поднимаются, по крайней мере здесь, в США третьей реальности.

И еще, подумал Виктор, занятно то, что пыль в глаза здесь пускают очень расчетливо. «Корд» можно нанять на время. На особнячок для приемов, в отличие от рейха не тратятся, номер в отеле, отель, судя по потолкам, явно не дворцовым, символ умения при минимуме затрат выжимать максимум средств из постояльцев. Телевизор и приемник тоже, видимо, специально для него в номер поставили, тоже временно.

На фоне этого предоставление американского гражданства и стартовой суммы уже не выглядело столь ошарашивающе. Что там сказал товарищ Сталин? «Сейчас американцы собирают со всего мира мозги и обеспечивают себе прогресс.» А зачем тащить много мозгов, чтобы они изобретали велосипед, если вот они, готовенькие идеи будущего? Можно сэкономить, чтобы сделать больше денег. Так подумает нынешний американский бизнесмен, потому что его учили финансам, а не технологии. И он ошибется, потому что в развитии техники возможны альтернативы. Например, если бы в США производство автомобилей в 30–50 годы не имело такого значения для национальной экономики (скажем, по политическим причинам были бы закрыты внешние рынки), то развивали бы железные дороги, и сейчас в Америке везде ходили электровозы и скоростные пассажирские поезда. Но если процесс перерождения американского бизнесмена из изобретателя в финансиста пошел, то вложить деньги в него, Виктора — это save the money. Что, впрочем, ничуть не мешает тому, чо это может быть подкупом. Правда, подкуп в таких случаях обычно делают постепенно, начиная с небольших сумм, чтобы не переходить психологический порог, когда человек воспринимает это, как подкуп, и постепенно, постепенно этот порог повышают. Но и Галлахер тоже старался, чтобы он, Виктор, не воспринимал это как подкуп. Может, надо было отказаться? По всем советским книгам и фильмам в этих случаях отказываются. С другой стороны, Сталин сам сказал, что как раз надо позволить себя скомпроментировать, чтобы американцы не думали, что Виктор работает на государство. То есть он, Виктор играет отщепенца, но отщепенца по глупости. Запутаться можно. Почему его подробно не инструктировали? Боялись, что американцы расколят, что его инструктировали?

Вообще, неясно с обстановкой в стране. Надо найти повод выбраться на улицу, а не только слушать пиар живым звуком.

— А что у нас дальше по программе? Господин Галлахер сказал, что сегодня встречи с президентом не будет.

— Для начала примете ванну с дороги.

— Точно. Черт, из-за спешности отъезда я ничего с собой не захватил. Джейн, вы не подскажете здесь нормальный магазин, чтобы взять рубашку и белье, чтобы свое отдать в прачечную? Понимаете, будет неловко показаться перед президентом в несвежем, а пока оно в прачечной, в чем-то надо ходить. Я тут ничего не знаю, где-то может быть дрянь подсунут, или нормальное, но цену загнут…

— Я поняла. Чтобы недорого, но прилично смотрелось. Знаю пару хороших заведений. После завтрака сразу можно сходить. Я вызову машину.

— А тут недалеко? Хотелось бы пройтись пешком по цитадели демократии. Новой.

— Любите пешую ходьбу? Это полезно для здоровья, просто на это всегда не хватает времени. Да, здесь недалеко, можно пройтись.

— Спасибо. Черт, совсем забыл — я же гостевую карту не заполнил!

Дик и Джейн хором заулыбались.

— Все уже заполнено. И вообще, с Ю-Эс-Эс чувствуйте себя везде как дома.