3 Обустройство НИИ «Интел»

Ремонт штука страшная и беспощадная к своим результатам. Особенно с примитивными технологиями 60-х. Ни тебе подвесных или натяжных потолков, отсутствуют стеклообои и ламинат. Окна и двери из кривого, косого, да еще недосушенного натурпродукта. Стекла волнистые. Краски и лаки, это вообще полный караул, сохнут по двое суток, и воняют потом месяц. Да как противно!

Батареи отопления, огромные чугунные монстры, часть намертво забита накипью. Трубы, мягко говоря, не перегружены арматурой, вентили во всем здании можно пересчитать по пальцам… Одной руки. И все с уродскими набивными сальниками, которые мало того что постоянно текут, так еще и остродефицитны. Китайские шаровые краны по баксу за штуку тут были бы очень кстати. Прямо хоть организовывай производство в свободное от микросхем время, да боюсь тут этот точмех не смогут сделать даже для подводной лодки.

Сантехника. Это я в своей новой квартире думал, что все плохо. Ванна, практически новая, но с уже отбитой чуть не в десятке мест эмалью. «Крышка-очко» из многослойной фанеры с прорезью спереди, намекающей на чудовищную неопрятность мужской половины homo soveticus. Извращенный дизайн стальных труб на самом видном месте. И конечно, постоянно капающие краны, установить надежную прокладку в которые удалось только с привлечением кусочка резины из RAVчика.

На этом фоне в НИИ был просто пи…ц. Все пришлось заказывать заново, причем «выбить» один паршивый унитаз было куда сложнее, чем десяток вагонов щебня. При этом фондами Стуколов не обижал, реально отдавал самое лучшее. Но все равно результат виделся не слишком симпатичным.

Особенно впечатлили строители. До боли знакомый по нулевым годам талибан-строй по сравнению с местным пролетариатом начал казаться грамотным и великолепно технически оснащенным отрядом специалистов. Хуже того, данная категория советских трудящихся мало отличалась от зэков и была попросту опасна для жизни начинающего руководителя.

Только в кино типа «Операции Ы» студент может чего-то добиться на стройке. В реальности «Шурик» со своими комсомольскими замашками не дожил бы до вечера. Прирезали бы в укромном уголке, в самом прямом смысле этого слова.

В реальности пришлось договариваться с «неформальными лидерами», иначе говоря главарями шаек. Нельзя сказать, чтоб они выдвигали непомерные требования, но бюджет НИИ проредили знатно. Впрочем, бухгалтер совершенно не удивилась подобным расходам, и легко их одобрила. Так что мне можно особо не беспокоиться, она наверняка напишет свой вариант отчетов в «контору». Как в этом сомневаться, если даже повар с дачи Шелепина был заодно вполне официально трудоустроенным старшим сержантом КГБ.

Дальше – хуже. В шестьдесят пятом рулеток вообще не имелось, а метры выпускали раскладными, из желтых деревянных элементов, и выдавали по одному на бригаду. Уровень… Самодельный, из химической пробирки, неведомым путем попавшей в руки аборигенов. Молотки, пилы, мастерки в жутком состоянии, показывающем истинную классовую ненависть рабочих к орудиям труда. Зато как самозабвенно они пили и горланили на всю округу русские народные песни под аккордеон, уворованный чьим-то отцом в немецком фольварке…

Пришлось дополнительно к мерам материального стимулирования передовиков производства, в смысле, главарей, закупить необходимый для работы инструмент. И, разумеется, самому выступить в роли технолога, благо, после помощи родителям в строительстве коттеджа такой мелочью меня не напугать.

С гаражом-мастерской разобрались быстро. Пара перегородок там уже была, так что все быстро заштукатурили, побелили, покрасили, заменили двери на двойные металлические, с тамбуром… Выгрузили безлунной ночью RAVчика из многострадального склада на колесах на базе ЗИЛа, после чего Анатолий организовал не бросающуюся в глаза, но недреманную охрану внутреннего здания. Без малого десяток вооруженных автоматами бойцов круглосуточно сторожили опечатанный бокс со всеми артефактами (право входа – «длинный» список из 2-х фамилий и 3-х имен). Заодно ненавязчиво подстраховали дедка-ВОХРовца на воротах. Подчинение отряда было прямым как палка – лично Председателю КГБ СССР.

В основном рабочем здании пришлось начинать с земляных работ, буквально. Во-первых, вредители-строители не предусмотрели контур заземления. Во-вторых, весь будущий НИИ (полторы тысячи квадратных метров) был подключен к электросетям при помощи идиотского кабеля с изоляцией из пропитанной маслом оберточной бумаги. Жилы которого начинали безобразно греться даже при освещении ремонтных работ, которые в это время шли в две смены. В-третьих, внутреннюю проводку какой-то враг народа заложил поверх стен на фарфоровых «бобышках», из алюминия и по двухпроводной схеме. С издевательским расчетом 200 Ватт на комнату 35 квадратов. Это с учетом освещения. Поубивал бы.

Казалось бы, какой пустяковый вопрос, сделать новый ввод. ТЭЦ рядом, столбы ЛЭП вокруг, энергии столько, что хоть из воздуха добывай. Даже понижающий трансформатор ТМ 250/35/04 на 250 кВА выбил без особых проблем. Но дальше…

Есть начальник участка, некто Сидор Ильич Мезенцев.

— День добрый, — пригнувшись, чтоб не задеть косяк, открываю висящую на одной петле дверь в кабинет, вернее сказать, бывшую подсобку.

— У вам не хворать, уважаемый… — встречает меня хозяин, не отрывая взгляда от бумаг.

— Петр, Петр Юрьевич. Сосед ваш новый, НИИ «Интел».

— Да, слышали про 721-ый… — он наконец окидывает меня противным оценивающим взглядом.

Тут разговор явно не на пять минут. Прохожу, поудобнее устраиваюсь на стуле у приставного стола. Жалко, что не Техас, закинул бы ноги в сапогах со шпорами на мечту канцеляриста, в зубы сигару, чтоб дымилась слегка. Под правую руку кольт, и слегка провести пальцем по затертой щечке рукоятки.

Тьфу, куда меня опять понесло! Передо мной совсем не поджарый шериф, и не толстопузый банкир. А зверь куда страшнее, матерый прораб в замасленном халате. На его столе не полупустая бутылка черного Jim Beam, по-простецки накрытая стаканом с коричневым налетом на донышке, а кривая стопка картонных скоросшивателей, сувенирный чернильный набор «мечта пасечника», и… здоровенные ладони с черными ободками ногтей. На чуть опухшем лице легкая небритость потомственного бомжа, очки с подмотанной медной проволокой дужкой и треснутой левой линзой. Глаза под ними нездорово блестят.

Стены заклеены плакатами по технике безопасности. Окно не мылось со времен наступления фашистов на Москву. Подозрительные шкафы, стоящие вдоль левой стены, еще древнее. Наверно, в них Дмитрий Донской хранил святые мощи во время налета Тохтамыша.

М-да. Пожалуй, тут дежурной бутылкой «армянского» не отделаешься. На свое непосредственное начальство этот Сидор Ильич явно плевал с высокой колокольни. Хуже того, его не напугать даже звонком в приемную Косыгина, этот финт вообще действует только на публику не ниже замначальника главка. Достаю заготовленную бумагу, и отработанным щелчком отправляю ее по столу в сторону Мезенцева.

— Нужно ввести в действие понижающую подстанцию. — И веско добавляю после паузы, — срочно!

Блеск глаз за линзами исчезает. Он что, с закрытыми глазами читает? Ответ следует через пару минут, и выдержан он в стиле сурового советского реализма.

— Так раньше мая никак не успеть.

— Вы что, ох…и? — Не, ну я чего-то подобного ожидал, но никак не весны следующего года.

— Все распланировано, и земля уже подмерзла, а вам тут, — Сидор заглядывает в проект, — аж 170 метров кабеля уложить нужно.

— Вас, извините, не смущает резолюция товарища Широкова? — Хорошо что я заранее, в управлении, позаботился, чтоб на бумагах появилось не стандартное «К исполнению», а категорическое «Вне очереди».

— Разумеется! — в голосе звучат издевательские нотки. — По плану мы бы вас только на конец 66-го поставили.

— И что же вам мешает приступить к работе прямо завтра?

— Все рабочие на объекте, у нас плановое подключение нового мебельного цеха. За срыв сроков в горкоме вые… по голове не погладят. — Добавляет для солидности: — тут дело государственное.

— Когда они закончат? — И передразниваю: — у всех государственное.

— Быстрее пары недель никак не уложиться.

— Меня вполне устроит, — смотрю ему прямо в глаза сквозь очки. — Готовность через месяц.

— Так ведь земля совсем замерзнет! — Объявляет Мезенцев тоном победителя. — Придется ее отжигать, а это менять смету, и над технологией нужно думать.

— Какой еще технологией? — И злобно усмехаясь, добавляю: — что, у вас зимой земля с лопаты соскальзывать будет?

Минуту молчим, Сидор Ильич перебирает бумаги на столе. Придаю лицу задумчивое выражение, как будто просчитываю варианты, и продолжаю.

— Может быть, стоит связаться с управлением, не все участки такие загруженные?

— Так нас всего двое начальников участков осталось на всех, — с готовностью отвечает он. — Работы у всех невпроворот.

Разводит руками с легкой улыбкой, показывая, что даже если у кого-то хватит глупости его уволить, долго плакать без работы не придется. И что самое противное, прав, полностью и целиком. Такие боятся только жены с скалкой в руке и следователя, я не похож на обоих.

— Значит, пойду опять шабашников нанимать.

Мой последний козырь, удар ниже пояса. Это слово местные начальники откровенно и классово ненавидят. Не сомневаюсь, что обычно Мезенцев отвечает просто – «так пусть вам и акты шабашники подписывают». Но в данном случае он догадывается, что неподписательский саботаж проведенных «специалистами сторонних организаций» работ может реально выйти хоть не слишком серьезными, но реальными неприятностями. Или бойкий франт в шляпе без труда подмахнет в управлении все бумаги не спрашивая, как звали «того прораба».

Вот только никаких шабашников на примете у меня нет. Все деньги на подобные финты из бухгалтера давно выжаты. Даже немалые таланты Софьи Павловны не помогут.

— Так ведь нахалтурят, переделывай потом за ними. — Сидор Ильич вопросительно поднимает одну бровь. Ту, что за разбитой линзой.

Проняло наконец! Единственный оставшийся ресурс в моем распоряжении – продуктовые наборы. Вот что коммунисты отладили в совершенстве, так это нормировку жратвы. Если вписали в приоритетное снабжение, отгрузят все и вовремя, пусть даже Кремль захватят инопланетяне. А сотрудники, они и на обычном магазинном перебьются. Нет еще у нас желудочно избалованных… Конечно, кроме меня самого.

— Давай без дураков, — хлопаю ладонью по столу. — С меня к ноябрьским ящик «трех бочек», пара коробок болгарского ассорти, ну там огурчики и помидорчики маринованные. Десяток баночек красной икры, ну тех, которые зелененькие с красным.

Мезенцев поднимает вторую бровь и чуть морщит лоб.

— Или все ж к шабашникам? — Да думай уже скорей, рэкетир!

— Бабам бы еще чего-нибудь…

— Три флакона французских духов осталось.

— Каких?

— Французских, б…ь! Тебе их пить, что ли?

Десяток секунд, и Сидор Ильич устало протягивает через стол свою грабку:

— По рукам!

Вопрос с внутриконторскими сетями вставал ребром. Всю проводку для нормального освещения и розеток нужно прокладывать заново. Благо, на диске есть более-менее нормальные ПУЭ, седьмую «заземлительную» главу которого Катя уже перепечатала и снабдила перефотографированными иллюстрациями. Телефон в НИИ «Интел» должен быть на каждом рабочем месте. И обязательно место под укладку СКС в будущем предусмотреть, не век же без персоналок жить.

В 2010 году под такие задачи «показан» чудесный короб 150*50 от Legrand со всей положенной фурнитурой. Но местные спецы предлагали долбить стены (электрические штроборезы тут не в моде), укладывать кабеля, замазывать все обратно гипсом, штукатурить. Это дешево, но долго, а главное, никак не прячет архаические закругления потолка, идиотские светильники, и вообще, неровно избитые временем, безнадежно грязные на вид стены.

Причем убедить главное управление в необходимости всех инфраструктурных трат в местной системе координат практически невозможно. Давить по каждому пустяку через ЦК КПСС нельзя, это всем быстро надоест, со всеми вытекающими последствиями. И без того мне включен режим максимального благоприятствования, на который в новорожденном шестом главке поглядывали… Мягко говоря, косо.

Положение спас добрый совет Шелепина, которому я отправлял фельдегерьской почтой краткие еженедельные отчеты – взять на работу приличного снабженца. Новичкам везет, довольно быстро мне удалось сманить с Московского электролампового завода человека со статусным ФИО Федосей Абрамович Шварц. Полезнее было только изобретение каменного молотка неандертальцем Рррых. С материальными ценностями НИИ начали происходить обыкновенные и весьма полезные чудеса.

Оказалось, мои привычки 2010 года были для СССР в корне неправильными и даже откровенно вредительскими. К примеру, я был уверен, что железка, пролежавшая на складе хотя бы пару месяцев, суть враг и подлежит казни через распродажу. Но в мире кривых зеркал, по недосмотру названном экономикой социализма, нужно хомячить к себе все, что подворачивается под руку без оглядки на безразмерный безналичный счет. Именно такие запасы становятся… Ха-ха, единственным способом выполнить план (для обычного предприятия), добиться прогресса (в моем уникальном случае), удовлетворить любопытство за государственный счет (гипотетический вариант НИИЧАВО).

Думать о стенах долго не пришлось. Была у меня хорошая задумка, когда родители строили коттедж. Но тогда отец зарубил ее по финансовым соображениям. Ракушечник, дивный для Урала материал, оказался слишком дорог. Но почему бы не использовать его сейчас для внутренней отделки НИИ, раз гипсокартона еще не делают? Хороший материал, в Екатеринбурге им изнутри отделан Театр Юного Зрителя, что стоит недалеко от места расстрела Николая II. Вот только нужного сортамента в 1965 году не найти, но это вопрос решаемый.

В главке долго удивлялись заказу для ремонта – три вагона (примерно 150 кубометров) крымского ракушечника. Но возражать не стали, тем более, ни дорогим, ни дефицитным этот материал в СССР не был. Бюрократические жернова провернулись, и уже через месяц внутренний двор был заставлен поддонами с четвертькубовыми необработанными блоками.

Естественно, до этого время никто не терял. Найти готовые станки для распиловки камня не удалось, впрочем, и первоначально не особо на это рассчитывал. Надежда была на соседей, недавно построенная ТЭЦ была оборудована неплохим ремонтным участком. И после соответствующего письма, подкрепленного парой бутылок армянского коньяка, она оказалась практически в моем полном распоряжении за символическую арендную плату. Вместе с десятком рабочих. Какие, к черту, деньги? Тут социализм! Стахановский порыв рабочих масс «у станка» после раздачи коробки сервелата превосходил все ожидания.

Это не помешало рабочим безнадежно запороть первый вариант мостовой пилы, изуродовать второй… зато третий вышел просто на загляденье. А тележка подачи на рельсах от узкоколейки вообще была моей гордостью и небольшим инженерным шедевром.

Оборудование расположили под сколоченным на скорую руку навесом, дополнив длинным конвейером с цепной подачей плиток на обрез кромок в размер (с одновременным снятием фасок). Заодно делали грубую шлифовку. Производственный цикл завершала финишная обработка ручной пневматической шлифмашинкой и одновременная сверловка-зенковка 4-х отверстий для крепежа, проводившаяся на доработанном станке демидовских времен. Электродвигатель на нем заменяла огромная рукоятка.

После недельной настройки, бригада из десяти человек начала бесперебойно снабжать ремонтников материалом. А именно, плиткой 600*300, примерно полуторасантиметровой толщины. Ее крепили шурупами с подкрашенными прочной белой эмалью головками на деревянную обрешетку, поверх заранее растянутых кабелей электропитания и телефонии (по новому, «трехпроводному» ПУЭ). Для будущей СКС оставляли проволочные закладки.

Так как плитка была достаточно легкой, каждый лист немногим тяжелее двух килограммов, можно было строить подвесные потолки. Гнутый из полуторки уголок вполне производился промышленностью. Чуть толстовато для поставленной задачи, но вполне сносно. Из него контактной сваркой по шаблону делался Т-образный профиль. Правда, подгонять его при монтаже приходилось на абразивном круге, но это не слишком дорогая плата за удобство.

Рабочие сами удивлялись, как быстро за панелями исчезали страшнющие стены, нелепая кабельная разводка, телефонная «хлорка», сваренные из проволоки кабельросты и коммутационные коробки. Подобным образом были закрыты вентиляционные короба, которые оказалось куда проще сделать заново, чем разбираться в сюрреалистических вывертах сознания строителей. Реальный облом вышел только с евророзетками, их в СССР не было совсем. Пришлось установить обычные советские, надеюсь, ненадолго. Заземление будем при необходимости выводить отдельным проводом.

Но несмотря на все препятствия, комнаты одна за другой превращались в роскошные белые залы. В которых реально чувствовалась свежесть моря!

Придумывать новое решение пришлось и с лампами. Поставить обычные «хребты» светильников на подвесные потолки в теории можно, но это значит испортить весь эффект. Поэтому из анодированного алюминия были сделаны специальные «корытца», встраиваемых в потолок вместо трех плиток. Пришлось изрядно помучаться, в дело пошли лампы ЛБ смоленского завода, с кодом цветовой температуры 735 и голубоватые ЛД, на 765. Поставили их «через одну», получилось очень симпатично.

Полы оказались неожиданно хорошие, вышла ощутимая экономия. Их потребовалось только перетрясти, плотно сбить и прошлифовать. Затем покрыть паркетным лаком (долой отвратительную коричневую половую краску). Окна и двери заменили на новые, как ни странно, весьма неплохого качества. При этом выполнение программы исследований практически не прекращалось, переезд вызвал только небольшую паузу в пару недель.

Ремонт первой очереди был закончен в первых числах декабря (почти на месяц позже срока), как раз перед днем рождения товарища Брежнева. Работу приехал принять сам Шелепин. Быстрым шагом пролетел по кабинетам не снимая пальто, задал пару вопросов из серии «а зачем?» — и отбыл, не выказывая особых чувств. Зато в деятельный шок впал Федосей Абрамович, видимо, от осознания открывающихся перспектив по манипулированию фондами. Не зря члена Президиума ЦК он узнал еще в машине.

За Александром Николаевичем «делиться опытом» приехал Косыгин, через день – бригада грузчиков, забирать производственную линию по резке ракушечника (благо, плиток успели заготовить с запасом). Мои аргументы «да выкиньте вы ее, проще сделать новую» не помогли. После этого делегации как прорвало. Был Шокин, и еще десятка три набегов партийно-хозяйственных плохо знакомых деятелей разного уровня. Синьки эскизов технологической оснастки и элементов подвесного потолка пользовались дикой популярностью. Судя по всему, строительство в среде руководителей СССР было популярной темой.

В ожидании периферии баловался с нуль-модемом. Напряг память и соединил между собой два имеющихся COM-порта. Добился связи через них между двумя открытыми окнами стандартного HyperTerminal'а. Потратил около часа, дальше коммуникационные эксперименты встали.

Зато озадачил кучу окрестных ученых.

Самый серьезный вброс – панелька от жидкокристаллических часов, выпаянная из магнитолы RAVчика. Тут про ЖК в научно-популярной литературе что-то уже вовсю мелькает, американцы какой-то патент получили. Поэтому совсем уж дико непонятной эта технология показаться не должна. Насколько помню принцип действия, там вся проблема, в сущности, сводится лишь к подбору или синтезу соответствующего материала.

Значит, это не к электронщикам, а… Что есть в СССР кристаллического? Аж целый Институт кристаллографии, да еще имени А.В.Шубникова? Вот и прекрасно, нам с Анатолием туда (без поддержки КГБ никак нельзя). Сначала в первый отдел, и уже с ответственным работником – на визит к директору, Борису Константиновичу Вайнштейну.

Из себя изображаю Большого и Секретного начальника без должности, при дружеской КГБшной подтанцовке это не слишком сложно (жалко, что Анатолий в погонах капитана, майор смотрелся бы куда солиднее). После соответствующих ситуации реверансов и предъявления верительных грамот с ЦКшными шапками, просим пригласить лучшего в институте специалиста по жидким кристаллам. Дождавшись прихода молодого и всклокоченного ученого по имени Михаил, достал из портфеля артефакт, и продемонстрировал его возможности.

Плата управления и светодиодная подсветка были аккуратно отпаяны и заперты в шкафу НИИ «Интел». Вместо этого на куске гетинакса я собрал небольшую схему с батарейкой, позволяющую кнопкой включать парочку элементов. Смотреть «стекляшку» размером с ребро спичечного коробка надо было на просвет. Вид затемняющихся в глубине стекла секторов впечатлил товарищей примерно так же, как тигра – свежезадранная косуля. Демкомплект практически вырвали из рук.

Излишне говорить, что предложение создать соответствующую лабораторию и через три месяца изготовить аналог Борис Константинович принял с восторгом. Поэтому особист немедленно принял объект инвентарный №…. на хранение и проникся задачей обеспечить его секретность и сохранность. Дополнительно я объяснил, что лучше если бы никто не знал, откуда вообще взялось устройство. Но, если результатов через три месяца не появится… «Нам бы не хотелось просить вас передать образец для исследований в другой институт».

Конечно, за такой срок им не справиться. Но работать будут с энтузиазмом. Дураки среди ученых повывелись еще во времена Сталина, перспективы понимают с первого взгляда. Хорошо хоть, МЭП не подозревает, что их министерское НИИ «раздает» на сторону потенциальные ордена и медали. Глотки тут дерут за награды и ресурсы так, что шерсть и куски мяса летят во все стороны. Это я по наивности раньше думал, что конкуренции в СССР нет. Как бы не так! Она дикая, яростная, иногда пещерно грубая. Например, через запрет ТУ на производство у недавнего смежника. Или утонченная, с игрой на грани фола, вернее, благосклонности соответствующего завотдела ЦК. Целая зверская экосистема сложилась, куда там капитализму.

Для А-336, оно же НИИ «Точной Технологии» выделил «для опытов» микросхему RS-232, выпаянную из консольного порта коммутатора. Такой интерфейс в мире уже есть, схема быть особо сложной не должна, надеюсь, ядерного взрыва не будет (а к обычным уже не привыкать). Как бы ни хотелось сузить круг разработчиков, надеяться на один «Пульсар» никак нельзя.

Кирпичики ОЗУ, выпаянные с планок RAM маршрутизатора Cisco, лежали мертвым грузом. Минимальный объем, имевшийся в наличии, составлял 256 килобайт. Осторожно наведя справки среди спецов, я выяснил, что желанной, но пока недостижимой мечтой электронщиков является «хотя бы один килобайт» на кристалле. Поэтому вброс этой бомбы был признан преждевременным, несмотря на колоссальный соблазн. Видимо к этому придется вернуться только после повторения НИИ «Пульсар» (А-35) логики с парктроника и обретения при этом веры в свои силы.

С текстолитом Шелепин вообще предложил не суетиться. Задача осознана на самом высшем уровне, ведутся переговоры о закупке нескольких производственных линий за рубежом. Несмотря на непонимание производителем «странных» требований «диких» советских инженеров, существенный прогресс в этом деле уже достигнут. Первая продукция «made in USSR» ожидалась к лету следующего года.

Остальные «мелочи», типа десятков электролитических и керамических конденсаторов разных номиналов, коллекции резисторов, индуктивностей, диодов и силовых транзисторов ушли в родное министерство. Неделю их описывал, клеил номера, записывал все в журнал. На каждый элемент – по странице текста, без copy-past, что это такое, зачем оно, как можно использовать, каков «электролит» на вкус и запах. И все это под грифом секретности, в большой двухсекционный несгораемый сейф, запереть, и опечатать личным штампиком. Бюрократия штука полезная, больше бумаг, чище задница.

Как этот «подарок» распределял Шокин не знаю, но сильно довольным его назвать было нельзя. Проблем от деятельности «странного» НИИ ему явно прибавлялось, а эффект на первый взгляд казался весьма сомнительным. Но особых вариантов у него, по-моему, нет. Товарищ Шелепин заставит работать даже чертей в аду.

В середине октября приехал здоровенный, забитый досками ящик, из которого достали тяжеленную пишушую машинку с электроприводом. Почти черное основание, светло-серая верхняя часть, по которой широко раскинулось слово Consul. Чуть позже пришел новейший, 1965 года выпуска фотосчитыватель ФСМ-3 Брестского завода и перфоратор ПЛ-150М яростно-синего цвета. Последний был упакован в симпатичный ящичек (жалко выбрасывать) военного зеленого цвета с коричневой изнанкой. Чисел и букв на нем было в достатке, но ничего вразумительного о производителе сказано не было.

Способ подключения Consul'а откровенно «порадовал». По выходу – байт механических контактов + один контакт–строб. Во избежание дребезга работают на размыкание. Но мне это в общем-то без особого интереса, с вводом данных в ноутбук проблем не возникает. По входу клавишного мутанта все намного веселее. Там сигналы управления электромагнитами, каждым молоточком в отдельности! Никакого намека на стандартный интерфейс. И эти идиоты даже не предусмотрели режим замыкания выхода на вход, чтобы можно было использовать Consul как обычную печатающую машинку. А я так на это надеялся….

Зато скорость печати на первый взгляд неплохая – до 10 символов в секунду. Хоть стало понятно, почему матричные принтеры так медленно пробивали себе дорогу в жизнь – Консулы долгое время не уступали в скорости, были менее капризными в плане ленты. Попробуй, найди в СССР нужный катридж японского производства.

Но как со всем этим работать? В инструкции громадье принципиальных схем, временные диаграммы сигналов, описание элементов с рабочими токами и допустимыми напряжениями. В разгар мозгового штурма вмешалось провидение. Или удача. Телефонный звонок с охраны:

— Тут пришел человек, работу спрашивает.

Надо сказать, у нас, как во всякой приличной советской конторе, рядом с проходной был поставлен плакат «Требуются». И стандартный список дефицитных профессий – уборщица, электрик, слесарь, токарь-фрезеровщик, машинистка.

— Какая специальность?

— Электрик, — докладывает вахтер после кратких переговоров с посетителем.

— Если он с паспортом, выпиши разовый пропуск ко мне.

Через десяток минут звонок уже от секретарши.

— Пришел Федор… Электрик.

— Пусть проходит.

В двери протискивается здоровенный детина лет двадцати пяти – тридцати. Первое, что бросилось в глаза – черные, чуть вьющиеся волосы, падающие на плечи. Это в 2010 году вполне нормально, тут я ни разу еще не встретил мужчины с прической скрывавшей уши! Да что там, даже ортодоксальная по моим меркам «волосатость» The Beatles считается в СССР вызовом коммунистической морали. На этом фоне теряются тщательно выстриженная бородка. Под очками в толстой черной оправе видны крупные голубые глаза.

На плечах потертое кожаное пальто явно недостаточного размера, а из расстегнутой у ворота пестрой рубахи выглядывает здоровенный серебряный пасифик на толстой цепочке. Привычного пиджака не заметно, а на ногах – почти настоящие джинсы! М-да, принесло неформала на мою голову, знать бы еще, какие именно они бывают в 65-ом году.

— Здравствуйте, — басит Федор. — Электрик нужен?

— Присаживайтесь, расскажите о себе, пожалуйста.

— Всю биографию? — Чуть прищуривает глаза, — или…

— Или! — Задумчиво подпираю подбородок кулаком.

— Слесарем КиПа работал на Дмитровском фарфоровом. Радиомонтажником на заводе Петровского, потом наладчиком. Машинистом еще, ТГ102 водил. Ну и еще много где, но по мелочи…

— Так почему электрик-то?

— Мне все равно что делать, будет зарплата, будет работа. Хоть в космос лететь.

— Образование какое? — Прищуривась и смотрю из-под бровей. Самоуверенность хороша только в разумных пределах.

— ЛЭИИЖТ, АТС ЖД. — Видя в моих глазах явное непонимание, добавил, — Ленинградский электротехнический институт инженеров железнодорожного транспорта, специальность автоматика, телемеханника и связь.

— Ничего покидало по стране…

Я уже привык, что инженеры с «высшим» в 1965 изрядная редкость, почти элита. Они не пытаются пристроиться «менеджером по продажам» в ларьки, как в на заре 21-го века. И уж точно, в разнорабочие электрики по объявлению не стремятся. Наверняка это не просто так.

— В чем подвох? — рублю напрямую.

— Так это, путешествовать люблю. На гитаре играть, ну и вообще…

Первый хипарь СССР? Ну ничего себе, повезло.

— Make Love, Not War? Хиппи?

Глаза Феди становятся круглыми и пытаются догнать по размеру оправу очков.

— Вы тоже это слышали? А кто такой хиппи?

— Нет, не слышал. — Только бродяг-электриков мне не хватало. Как бы его поизящнее отправить за дверь? — Хм… Сможете сделать схему согласования?

Подтолкнул к соискателю листочки с описанием интерфейса «Консула», и быстро нарисовал выход с COM-порта (два провода, земля, уровень +12В, -12В, скорость). Федор подтянул их к себе, минут пять поморщил лоб, потом широко размахнувшись почесал затылок.

— Да ничего тут сложного, на неделю работы.

Вот история, думаешь, в каком бы НИИ заказать разработку, а тут приходит волосатый парень и снимает все проблемы. Если не врет, конечно.

— Сделаешь до конца месяца, с меня полтинник. Пропустит 1-й отдел – ставка инженера, 120 рублей в месяц, плюс премии. Приличная продуктовая отоварка.

— Так тут столько элементов надо, заказывать же придется… — Явно заметно, не волнуют человека деньги совершенно. Даже не знаю, хорошо это или плохо в моей ситуации.

— Снабжение у нас приоритетное. Хотя если импорт…

— Не, тут вполне можно нашим обойтись, — откровенно радуется Федор. — Когда приступать?

— Завтра с 8-утра устроит?

— Конечно!

— Копию пас… Тьфу! Пусть секретарша паспортные данные перепишет!

Интересный кадр. Если повезет, и он окажется «с головой» – будет только одна проблема, а именно, завалить по горло интересной и сложной работой. Но этого добра у нас как гуталина на гуталиновой фабрике. Даже в соседние министерства по ночам подкидываем.

Спаять-то Федор все спаял. Только мне и Федосею Абрамовичу пришлось побегать за элементной базой, научиться разбираться в паяльниках и сортах «канифоли сосновой». Потом срочно пришлось «достать» мегагерцовый осциллограф С1-19. Приличного размера сундук окрашенного серебристой краской металла с черными рукоятками и гнездами разъемов стоил немалых нервов. Зато через три недели, поглаживая рукой пять здоровенных плат, густо утыканных элементами, разработчик «зуб давал», что все будет работать.

И опять наврал, что, впрочем, меня даже не удивило. Потребовалась длительная отладка. Для работы в пустой бокс гаража (который уже успели аккуратно отделать ракушечником) вывели через стенку трехпроводный кабель с COM-порта, длиной метров 10 (если правильно помню стандарт, позволительно до 15 метров). Удачей была находка описания стандарта RS-232 в help'е к терминальной программе. Кроме прочего, благодаря ему удалось завести в ноутбук команду на прекращения печати при сработке датчика окончания бумаги и механической поломки. Сам я давно забыл про чудом дожившую до 2010 года возможность аппаратного управления потоком по двум отдельным проводам. К сожалению, ничего большего доисторическое механическое чудовище о своем состоянии не сообщало.

Кстати, при наладке мы опробовали чат с войсом, попросту сказать, параллельно с передачей букв общались друг с другом по телефону. Благо, мне все же удалось продавить установку аппаратов «на каждый стол». Но это было очень непросто, для шестидесятых считалось большой удачей получить хотя бы один телефонный аппарат на комнату.

Только после моих нудных и упорных просьб главк расщедрился, и предоставил координатную УПАТС типа ПС-МКС-100 Ленинградского завода «Красная заря» на сто номеров. Не идеал, но лучше чем ничего.

Описание работы этого полумеханического монстра, занимающего здоровенный шкаф, я читал раз пятнадцать, безуспешно пытаясь вникнуть в принцип действия. Потом смотрел, как это происходит физически. Взрывающее мозг зрелище, никогда бы не поверил, что такое нагромождение планочек, реечек, пружинок, эксцентриков, электромагнитов и прочих контактов вообще может функционировать. Однако, специалисты с ГТС за какую-то неделю запустили чудо-машину в работу.

Очередная годовщина революции оказалась сакральной датой. Именно 7-го ноября Consul напечатал первые «MAMA MILA RAMU». Большими латинскими буквами (маленьких на этой пишущей машинке вообще не было). Это была моя первая заметная победа в мире 1965-го года. Еще несколько дней пришлось разбираться с FARом на предмет перекодировок текстов в простейший стандартный 7-битный формат. Иначе при виде какого-нибудь четырехбайтного utf-32 Федора быстро «хватит кондратий».

Потом пришлось перекидывать все строчные буквы в прописные, других на Консуле не было. И разбираться с отступами абзацев, благо, для этого была предусмотрена штатная функция табуляции. Финишем стала переверстка книг в моноширинный шрифт, с фиксированным количеством букв в строке.

Первой распечатанной книгой стал Хайнлайновский «Чужак в чужой стране». На титульном листе дописал от руки «Секретно, экз. №1». Вынос с территории НИИ «Интел» строго запрещен. Думаю, Федор несколько ближайших дней ночевать будет прямо тут, на стульях. Надо только его вовремя помыться и побриться выгнать не забыть, а то загрокается до живности в бороде.

Следующей ступенькой должна стать удаленная связь с «современной» ЭВМ. Но как подобраться к этому процессу было не слишком понятно. Вернее, план был, но уж больно неторопливый. С другой стороны, водоворот безотлагательной текучки был так силен, что может оно и к лучшему.

Как-то неожиданно пришли технари из КГБ, и затащили ко мне в кабинет отдельный кабель. Засунули его в опечатанную металлическую коробку, и уже оттуда вывели подозрительно толстый телефонный шнур для подключения опломбированного со всех сторон телефона. На вес аппарат потянет килограмма три, намного тяжелее обычного. Не иначе, изнутри экранирован свинцом от излучения. Хотя корпус внешне похож на привычный в 1965 году черно-бакелитовый, но чуток посовременнее, из белого пластика. Вместо номеронабирателя небольшая, примерно с пятирублевую монетку 91-го года, пришлепка в виде герба СССР, который неброско, но очень солидно вытеснен на покрытой лаком меди или латуни.

Сначала думал – вот она какая, таинственная «кремлевка» или «вертушка». Но реальность оказалась менее радужной. До мечты номенклатурщика я статусом не вышел, или просто Шелепин позаботился, чтоб не было лишнего искушения набрать прямой номерочек какого-нибудь Брежнева.

Поставили у меня «непрослушиваемую» высокочастотную связь. Так как телефон без диска, нужно снять трубку… И обычным войсом попросить товарища Шелепина. Или Семичастного, в крайнем случае. Наверно, так можно на многих в Советском Союзе выйти. Вот только нет у меня уверенности, что безвестная телефонистка КГБ не снабжена специальной инструкцией кого с кем можно соединять, а кого нельзя. Проверять что-то желания не возникает.

После этого я начал присматриваться к системам связи в кабинетах разных начальников. Оказывается, их ранг можно понять по количеству телефонов. У настоящего Ответственного работника (с большой буквы) на столе должно стоять целое стадо. Два юнита подключаются через секретаря, городской и внутренний, еще два аналогичных прямых. Последние нужны, чтобы секретарь не мог подслушать. Далее по статусу идет редкая номенклатурная «вертушка» и похожий на мой аппарат ВЧ. К этому желательно добавить три-четыре прямых телефона, с веселыми табличками типа «бюро пропусков» или «А.И. Шокин». В общем, десяток аппаратов совсем не предел.

Но есть и настоящие оригиналы. Они собирают в один корпус персональную АТС. В основе обычно здоровенный ящик из полированного дерева. На верхней панели из оргстекла три десятка тумблеров, каждый с которых снабжен лампочкой и табличкой. Трубка одна, но дисков номеронабирателя два. Еще есть микрофон, и, наверно, звонки на разные мелодии. Страшно представить, как выглядит интенсивное использование подобного комбайна.

Впрочем, а что еще делать, если интеллект офисных АТС близок к нулю? Они годятся только для экономии линий до ГТС, и не более того. Вот, скажем, обычный вызов из города ведет к тому, что сразу начинает надрываться звонками чуть ли не десяток аппаратов во всем отделе. Кто первым возьмет трубку, тот и будет разговаривать. Остальные при желании могут слушать и вставлять комментарии. Ввести дополнительный номер в тоновом режиме тут никто не попросит. Автоответчиков нет, да что там, даже переадресовать звонок нельзя. Остается только попросить абонента перезвонить еще раз или бить ногой в стену с криком: «Ва-а-ася, трубку возьми, тебя Ма-а-аша просит!».

Поначалу я плюнул на местные привычки, и поставил себе только один аппарат. В конце концов, глухотой не страдаю, и поднятую параллельную трубку у секретарши услышу. Тем более, она приучена вообще параллельный телефон не трогать, когда я на месте. Позвонить же ей всегда можно через внутреннюю АТС. А кто перепутал мой номер и приемной – сам себе злой буратино, пусть перезванивает.

Реальность быстро откорректировала понятия. Оказывается, набирать номер на диске попросту долго. Дождаться возвращения на место «нуля» – родить проще! Совсем не похоже на тыканье кнопочки Cisco 7961G. Так на моем столе появился отдельный телефон до секретарши. Вторая засада – ГТС оказалась необычайна жадна до линий. Выбить удалось только десяток пар, и то, как я понял, это было нечто запредельное в их практике. Но сотрудники в 60-х, дорвавшись до телефонов, ведут себя как дети при виде отцовского смарта! Пока все игрушки не запустят, не успокоятся. Ладно бы можно было разделить звонки на исходящие и входящие, так нет, физической линии все равно, с какой стороны ее заняли. После того, как начальник главка не смог дозвониться ко мне, пришлось провести в кабинет отдельный прямой номер. Дальше «восстала» супруга. Занят у меня телефон часто, по ее мнению. А получить свободное ухо нужно немедленно, любой ценой. На стол встал пятый аппарат.

Как посмотрю – самому смешно, но иначе не получается. Зато гости уважать больше стали. Кто смог разглядеть аппаратик с гербом, так и совсем чуть не в равные секретарям М-градского горкома ставить стали. Там-то вертушка была только у «первого», это где-то на уровне Porsche Cayenne Turbo у дверей офиса, если вспоминать Россию нулевых.

От соседей дошел слух, что «какой-то идиот в МЭПе решил организовать вычислительный центр на базе ТЭЦ». Разумеется, виновника такой странной инициативы я прекрасно знал. И даже каждый день видел в зеркале. Поэтому подшучивал при случае с показной завистью – «Вы вообще знаете что такое ЭВМ? Это 100 квадратных метров площади, 25 человек обслуживающего персонала и 30 литров спирта ежемесячно!».

Но руководству ТЭЦ было не до шуток. Спешно готовят помещение, к новому году должны завезти новейшую БЭСМ-4. Странная ситуация, вроде бы Шокин говорил на каком-то совещании недавно, — «закончена разработка БЭСМ-6». Но реально поставить обещают года через два-три. Если внедрение в СССР всегда идет такими темпами, можно заранее «накрываться простынкой и ползти на кладбище». За такое время в будущем целые поколения техники меняются!

Все хорошо, но спецов-то нет, придется как-то завлекать из Москвы. Местные недоброжелатели в полный голос хихикали над глупостью ответственных работников МЭПа. Попали в точку, гады пессимисты. Дело программирования в СССР 65-го года – сущая экзотика. Поэтому пришлось предложить «соседскую» помощь, и при поиске сотрудников действовать сразу на два фронта.

Спасали только братья Стругацкие. Им непременно надо медаль выдать, потому что без романтизации новой профессии (а также ВЦ на задворках цивилизации) черта с два удалось бы укомплектовать штат. И то, не обошлось без помощи Шелепина, который опять позвонил кому-то в ЦК, и квартирный вопрос для программистов в М-Граде стал решаться самым волшебным образом.

В ноябре привезли жесткий диск, именно тот, который я видел в американском проспекте, IBM 2311. Похоже, кому-то в министерстве выделили немалый валютный ресурс, если отправили без длительной волокиты. Причем надеюсь, не только мне, зря что ли заваливал Шелепина просьбами немедленно начать копировать «чего можно». Вроде бы такой простой ход, Советскому Союзу еще не поздно ухватиться за американскую технологию. Перепрыгнуть пропасть без секретов «винта» Dell`а, который в данном случае совершенно бесполезен. Почему в реальной истории до последнего держались за идиотские перфораторы и магнитофоны?

Ходил неделю как кот вокруг сметаны, пытаясь придумать способ подключения к ноутбуку. Но потом решил все же не рисковать ради спортивного интереса. Тем более, ВЦ ТЭЦ вот-вот получит свою БЭСМ. Поможем… Надо только придумать, каких ништяков выбить с них за американскую семимегабайтную тумбочку. Дешевле, чем открытием своей (и вроде бы неплохой) столовой для моих сотрудников, они не отделаются.

Постановлением СМ СССР от 26 ноября 1965 года было образовано высшее учебное заведение по подготовке специалистов в области микроэлектроники – Московский институт электронной техники МИЭТ. ВУЗ начал функционировать по приказу Министерства высшего и среднего специального образования РСФСР 9 декабря 1965 года.

Насколько я слышал, личное шефство над этим учебным заведением взял все тот же неугомонный Шокин. Может хоть в этой истории МИЭТ сможет поспорить качеством образования с MIT.