Сашка лежал, продолжая сжимать в объятиях спящую женщину, и думал. Ничего особо оригинального он не услышал. Разговоры на эту тему под выпивон на кухнях и в любом коллективе случались частенько. Просто обычно звучала прямо противоположная точка зрения. Ну, так он и крутился отнюдь не в кишлачном обществе, а в совершенно славянской компании.

У Гали прозвучало эмоционально, а он мысленно старательно раскладывал уже известную информацию по полочкам, стремясь к объективности, с подробностями. Так все хорошо знакомо. В общем, те же яйца, только в профиль. Другая точка зрения. Что для него хорошо — для таджика смерть. Правда, тогда это не воспринималось несправедливостью. Каждому по трудам его. И народам тоже.

После войны люди ждали облегчения налогов и улучшения жизни. Ничего удивительного. Всю основную тяжесть войны вынесли на себе именно западные области, населенные славянами. Они воевали и гибли, остальные были на подхвате. Азиаты и вовсе особой пользы не принесли. Разве в виде предоставляемых под эвакуированные заводы и размещение беженцев земли. На фронте от них толку не вышло, да и брали не сразу и не всех.

Кавказ показал себя не с лучшей стороны. Слишком много было ждущих немцев, и пришлось множество местных потом выселять.

Материальные потери также по большей части пришлись на Россию, Украину и Белоруссию. Причем нередко не одни немцы виноваты были. Свои тоже при отступлении много чего сожгли и взорвали. Важно не это, а необходимость восстановления. Без огромных средств, вкладываемых государством, еще много лет жили бы в землянках. А бюджет не резиновый, и в Госплане постоянно шла борьба за распределение средств между республиками. Колоний у СССР нет, откуда выкачивать ресурсы?

Военным крайне не понравилась травля Жукова и намеки на очередные репрессии. Сегодня этих прижмут, завтра за следующих возьмутся. Знакомая тактика. Блюхер судит Тухачевского, затем Блюхера самого сажают. Хотя он вроде до суда и вовсе не дожил.

Один раз прошло, второй никому не хотелось испытывать на себе. Благо среди высшего командования прекрасно помнили о предвоенных арестах. Как ни удивительно, Гитлер сделал для них благое дело, напав. А то могло начаться нечто вроде повторения тридцать седьмого. Удивительно удачно отбыл в лучший мир товарищ Сталин. Все его до сих пор страшно любят, но в мемуарах маршалов, если внимательно читать, попадаются удивительные намеки. Никогда прямо, однако умному достаточно. Вполне понятно, недочеты сорок первого вызывают достаточно много вопросов, и литературы по этому поводу сколько угодно. И все авторы — гении. Если бы им позволили, гоняли бы немчуру одной левой… Впрочем, это не только наша любимая игра. Немцы тоже все на Гитлера валили.

После смерти Иосифа Виссарионовича началась борьба за власть. Очень к месту пришлась группа хозяйственников из Ленинградской области, выдвинувших идею о приоритете славянских республик перед национальными окраинами. Первоначально речь вообще шла исключительно о русских, но слишком скользким оказался вопрос.

Кто такой вообще русский в сороковые годы? До революции было просто — православный. А относится язык, на котором он говорит, к малорусскому, белорусскому, сибирскому или казачьему диалекту — не суть важно. Отсюда и вывод: в паспорте у тебя уже указано, кто ты есть. Пора забыть игры двадцатых и тридцатых годов с ассимиляцией и отсутствием записи «национальность» в паспорте и свидетельстве о рождении.

Основы новой национальной политики заложил Ленин, и вполне вероятно, на тот момент правильно. Требовалось успокоить страну. Сгладить противоречия. Однако ничто не стоит на месте, напрашивались изменения. Мы — славяне, государствообразующий народ!

С трибун зазвучали совершенно новые тезисы. Ничего подрывного в них не просматривалось.

Каждый народ, вещали газеты, создавший государство, имеет свой собственный путь к лучшей жизни. Если он уклоняется от дороги, определяемой его внутренним развитием, он приходит в упадок. Законы развития не едины для всех. Не могут они быть одинаково верны для русских и англичан. Крайне важно исходить из нужд станового хребта нашей жизни (в этом месте никогда не забывали процитировать бессмертный тост И. В. Сталина о русском народе) — строителя Великого государства.

Общество — не сумма индивидуумов, а единый организм. Однако слияния в безликую серую массу не происходит. Не может преуспевать государство без процветания отдельной личности. И не может быть сильной и уверенной в себе личность без мощного государства.

Самая важная характеристика человека — готовность пожертвовать собой ради других или ради высшей цели. К сожалению, даже проявленный во время ВОВ массовый героизм был далеко не одинаков. Отнюдь не все доблестно выполняли свой долг советского гражданина. И как бы нам ни хотелось обратного, но до сих существует три основных типа гражданина. Первые — верящие в идеалы. Вторые — верившие, но разочаровавшиеся, и — равнодушные (третьи). Они существуют в каждом народе. Если первая категория составляет большинство — народ здоров и жизнестоек. Во времена потрясений и войн растет количество вторых, но настоящая гниль проявляется, когда третьи начинают доминировать и управлять.

Вывод прост: придется улучшить систему, позволяющую продвигать наверх первых и оттеснять от власти третьих. Подходы к заслугам и привилегии должны стать официальными. Кто-то имеет возражения? Нет. Вполне справедливо звучит. Если я воевал и награды имею, мне уважение положено. И обратное столь же верно.

Наружу все равно выходит исключительно конкретный результат в виде решений правительства, и о происходящем внутри, под ковром, мало кому известно. Пошла полная централизация управления. Интересы отдельных республик побоку. Кроме того, наличие фактически двух администраций и сверху и на местах не прибавляло системе работоспособности. Поэтому началось формальное сращивание партийного и советского аппарата, превращение их в единую систему. Оно и раньше было, однако сейчас непосредственно за партией, как таковой, осталась лишь идеология. Между прочим, отнюдь не маленькое дело.

Поднятие роли хозяйственников и загон под лавки партийцев не скрывались и большинством населения одобрялись. Партия нынче обеспечивает идеологию, и все. В управление страной не вмешивается. Ей не привыкать менять линию. Тем более что, убирая одних, освобождают места для других. И карьеру делают отныне в Совнархозе, а не в Политбюро. Внешне это стало заметно не сразу, однако советским людям лишний раз разжевывать не потребовалось. Глянул на фотографии вождей в газете — ага! Эти сдвинулись, а тех уже и нет.

Система изменилась, и серьезно. На первые роли вышли профессионалы, а умельцы поговорить лозунгами куда-то стремительно исчезали. Впрочем, одно осталось неизменным. Чиновник предлагает кандидатуру на нижестоящую должность — он несет ответственность за все действия своего протеже. Раньше это было при рекомендации в партию, теперь — при назначении на ответственную должность.

Потом начался пересмотр Конституции. Обязательно по просьбам трудящихся! В стране вводится пост президента, причем ему и формально прописывают большие полномочия. Все национальные республики, автономные области и прочие национальные образования упразднялись. Страну поделили на 25 экономических районов СССР, которые в свою очередь разделили на области (120–140 всего).

В СССР вырос новый тип общности — советский человек. Нечего себя отделять от остальных. Все обязаны включиться в строительство светлого будущего без всяких оговорок. Любые формы федерализма категорически отвергаются. В СССР существуют единое культурное пространство и экономические интересы. При этом местных начальников переводили в тьмутаракань, а на их место уже без всякого политеса присылали людей из центра, старающихся отнюдь не для своих родственников.

Очень к месту пришлось Азербайджанское дело. Любой серьезный пост от секретаря райкома до начальника милиции продавался в Баку по определенному прейскуранту. Даже чиновники от культуры готовы были давать взятки. Через год они все равно возвращали затраты, продолжая делать регулярные взносы выше. Вся республика была одной большой сетью коррупционеров с самого низа до самого верха. Ничто не делалось без взятки.

Арестов были сотни, ценности изымались ведрами, и вскрытые связи тянулись по всему Кавказу и в партийный аппарат выше. Выросли новые, уже советские ханы и баи. Решительная борьба с ними, а также назначение честных проверенных кадров (очень часто из бывших заслуженных офицеров) были объявлены основной задачей и стали одной из пропагандистских причин отмены национальных республик.

Москва и раньше пыталась бороться с клановостью. Так, например, в Узбекистане оба председателя Совмина — Мавлянов в тридцатые и Сегизбаев в сороковые — были для местных чужаками и, пытаясь проводить политику, идущую вразрез с устремлениями местной верхушки, встретили активнейшее сопротивление. Пришлось снимать их с занимаемых должностей. Теперь другое дело. Назначенец Кремля имел огромные полномочия и опирался на других чужаков. А любые саботажники получали подходящую на любой случай пятьдесят восьмую статью за буржуазный национализм, сепаратизм и агитацию против советской власти и отправлялись добывать для страны золото на Колыме.

Серьезных восстаний не было. Во всяком случае, в учебниках упоминаний о них не найдешь. Реально крови было много, да все больше местные спонтанные выступления. Вилами против пулеметов ничего не сделаешь. А мятежников давить не стеснялись. Еще не забылась Гражданская война и всевозможные антоновщины с махновщинами. Что бунтовали нацмены — еще хуже: сепаратизм и национализм.

В результате в центре стали жить заметно лучше, по окраинам серьезно хуже. А чтобы заглушить недовольство, в стране вечного дефицита ввели распределение по заслугам и происхождению. Кому больше, кому меньше. Такой интересный стимул подниматься выше. Заслужил ударным трудом (все равно — на предприятии, в НИИ или армии) — Седьмое управление МВД непременно учтет и отметит. Оно давно по количеству работников переплюнуло все остальные управления, вместе взятые. Трудятся в поте лица — и масса организаций обязана не просто сообщать информацию, а еще и выслушивать указания.

И не самый плохой вариант. Почему отдельные отрасли или города обязаны снабжаться лучше за счет других? Люди важнее. Если человек доказал свою полезность, он и жить должен соответственно.

— Надя звала? — дернувшись, спросила Галя.

— Тебе показалось, — поцеловав ее в макушку, заверил Сашка. — Все нормально. Даже не ворочалась. Я бы услышал.

— А, — пробормотала она, устраиваясь удобнее, — ты здесь. — Уткнулась ему в плечо и вновь заснула.

— Я здесь, — подтвердил Сашка шепотом, дальше он уже продолжил про себя: — И собираюсь очень долго здесь находиться. Хрен меня выгонишь. Умудрился проломить вечную недоверчивость настороженной и ждущей неизвестно какой гадости — придется стараться и в дальнейшем. Я сам этого хочу…

Принялся опять за свои воспоминания. Для начала всю прежнюю политику на освобожденных землях в Восточной Европе похерили, в обмен на выход из Австрии, Финляндии, прекращение поддержки Китая (гоминьдановцев все одно поперли, но это уже мелочи) и еще кой-какие мелкие уступки достигли договоренностей с Западом. Не их дело, что в нашей сфере влияния происходит.

Очень жестко, даже по отношению к первым годам, принялись за эксплуатацию Германии. Не просто вывоз оборудования — отгородив стеной, заперли восточных немцев в натуральном концлагере и погнали на работы. Тот, кто хотел тысячу лет славянского рабства, не должен ни на что жаловаться, а обязан смиренно благодарить за оставление его в живых на любых условиях. Для недовольных всегда найдется место далеко на Востоке. Сибирь большая, и леса в ней много.

Попутно и союзникам рейха досталось. Кому больше, кому меньше, но все эти Венгрии, Румынии и Болгарии подверглись энергичному раскулачиванию. Выкачивали все, оставляя только чтобы не сдохли.

В одна тысяча девятьсот пятьдесят втором году в Будапеште началось восстание, подавленное без всяких церемоний и оглядки на Запад. Отношения с США и остальными капиталистами серьезно расстроились, но в целом ничего страшного не произошло. Как раз обратное случилось. То ли под влиянием советских советников, заполонивших все властные структуры стран народной демократии, то ли в поисках выхода из тупика — Болгария запросилась вступить в СССР.

На тот момент глупо звучало: Союз республик. Их осталось всего три официально, и дело всерьез уже шло к переходу в одну-единственную. Все равно управление шло по экономическим и военным округам. Власти в Киеве над Харьковом было ничуть не больше, чем у Казани над Симферополем. Тотальный госконтроль над единым хозяйственным механизмом в рамках всего государства менее гибок, но позволяет решать крупные задачи. Отсутствует местничество. Нет борьбы за интересы отдельной республики.

Ответ из Москвы последовал положительный. Болгария, Словакия (отдельно от Чехии, в знак ее героических заслуг во время восстания в сорок четвертом году), Венгрия, Румыния, Чехия, Польша и КНДР для начала получили права союзных республик. Оккупированные германские земли так и остались в прежнем качестве подконтрольных территорий.

Голос в ООН? А где написано, что Украине с Белоруссией можно, а Польше запрещено, входя в СССР, иметь отдельное кресло в Ассамблее ООН? Да и право вето на излишне осуждающие резолюции никуда не делось.

Этого уже Запад всерьез испугался, и началось обострение международной обстановки. К счастью, до прямых столкновений не дошло, постояли, глядя на противника через прицелы, и мирно разошлись, зафиксировав сферы влияния в Европе. Торговля тем не менее стала изрядно затруднительной. Особенно новейшими технологиями. Все внимательно изучалось на предмет двойного назначения соответствующими комиссиями.

Про те времена он достаточно знал и не вполне ортодоксальную версию. Откуда? Да от Акимовича с байками про Югославию, с которой не первое десятилетие были на ножах, однако твердо принимать правдоподобность его рассказов за истину не мог. Не с чем сравнивать. С другой стороны, вполне нормально звучит. Славянское братство хорошо на словах. В войну хорваты с сербами резали друг друга, перещеголяв в этом отношении немцев. Зато вынужденно объединились и вполне дружно живут до сих пор, не желая входить в замечательную семью советских народов. Чуть до войны не дошло в пятьдесят третьем. Тито не стоптали только потому, что НАТО недвусмысленно пообещало оказать ему помощь при нападении СССР на Югославию. А своих коммунистов, косящих на Москву, он и без помощи пересажал. И все равно неправ. Рано или поздно Югославия взорвется.

Федерация долго не просуществует. Ее непременно разорвут на части. У каждого государства есть свои национальные интересы. Сравняется численность другого народа с начавшим строительство государства — и потребует он своей доли. Для начала — равенства, а затем и преимущества. И если не получит — начнется конфликт. Армия ведь набирается опять же из граждан и непременно расколется.

А империя не может быть интернациональной. Всегда есть костяк. В нашем случае большинство населения славянское (читай, русское), и именно его трудом создано государство. Значит, они и управляют. И это правильно. Национальные интересы должны совпадать с интересами тех, кто обладает властью. Тогда они заботятся о своем народе.

Какое дело англичанам до грабежа туземцев в колониях? Им хочется жить лучше, а за чей счет — не волнует. А у нас нет колоний, но есть туземцы. Несправедливо? А жизнь вообще крайне противная штука. Легко говорить об абстрактной справедливости. Ты отдай свое личное имущество неизвестно кому неизвестно за какие заслуги. Не хочешь? Вот именно. Все честно. Желаешь подняться — постарайся для страны. Докажи делом, отслужи.

Максимальная льгота — это начинали дети, естественно, не с шестой. Славяне по происхождению имели от рождения пятую. Остальным требовалось очень постараться, чтобы достичь вожделенного уровня. Кто сказал, «черный» не может подняться? Еще как, если очень хочет. Служи власти честно — и будет тебе не только кнут, но и пряник.

Кран в очередной раз засипел, потом захрюкал и разразился потоком грязной воды. Всегда требовалось сначала подождать, спуская первую порцию. С водой в гарнизоне вообще была напряженка. Трубы старые и ржавые, постоянно текли. Хорошо еще, счетчиков военным пока не поставили. Общий, не слишком тяжелый, тариф в зависимости от количества проживающих в квартире. При числе детей свыше трех практически бесплатна не только вода, но еще и электричество. Очень солидная скидка для многодетных.

Сашка закрутил кран и с интересом подождал очередной падающей капли. Она попыталась выползти на кончик крана, испугалась его укоризненного взгляда и поспешно спряталась назад в трубу. Все. Дело сделано. Течь в дальнейшем не будет.

Давно надо было заняться — в принципе чушь, трудов на копейку, да все времени не было. Сегодня, вернувшись из Техцентра, где он оставил заявление и в очередной раз заполнил кучу анкет, обнаружил уже не просто регулярное падение капель воды, а тоненькую струйку, с неприятно дребезжащим стуком бьющую в раковину. Противный звук. Пришлось заняться мужскими обязанностями. Починкой. Тоже способ произвести хорошее впечатление. Тем более что это и его квартира.

Попутно, разыскивая гаечный ключ (он точно знал — имеется), почему-то обнаруженный в шкафу вместе с обувью, Сашка нашел любопытную вещь. Честно говоря, никто его не уполномочил лезть в папку и выяснять назначение этой кипы отпечатанных на машинке листов. Еще и неизвестно, какая копия. Уж очень бледно. Просто любопытно стало, что прячут в квартире, где из ценностей одни подаренные им серьги да его же золотишко. Где-то в коробке присутствовало еще обручальное кольцо, а больше и воровать нечего.

Не удержался. Часа три убил, изучая текст и напрягая глаза. Потом тщательно положил на прежнее место и решил не делиться с Галей своим неожиданным открытием. Нет, он и раньше слышал о подобных книгах, а в мужских разговорах еще и не то звездят, но это было… весело.

Воспользоваться большинством советов этой самой Кама-сутры могли разве профессиональные цирковые акробаты, да еще люди без позвоночника. Зато употребляемые названия отличались страшной поэтичностью. Нефрит, жемчуг, слоновый жезл… До такого он при всем желании додуматься не способен.

Глубокой тайной для него осталось одно: почему эти глупости теоретически могут попасть под статью о порнографии. Даже картинок нет — а откуда им взяться в перепечатанном тексте? Ничего особенно полезного в книге не содержалось. Природа не дура, сама подскажет, лишь бы не ленился интересоваться женским мнением. Почаще спрашивай, что ей нравится, и регулярно повторяй про ее неотразимость. Тем более что чистая правда. Отдача не замедлит. Конечно, на все это потребуется не три минуты, а гораздо больше, да ведь получить горящие восторгом глаза и уверенность, что тебя не сравнивают с мужем или еще с кем, а принимают с удовольствием, важнее любой особо вычурной позы.

Впрочем, он почувствовал себя польщенным. Галя ведь и для него старалась, выясняя, как улучшить их совместную жизнь, и ведь не девочка неопытная. Приятно, когда для тебя стремятся сделать нечто. Что осталось не от мужа, сомнений не было. Папка вполне новая, не старше прошлого года. Очень красноречивый госпитальный инвентарный номер. Кто-то там с ней поделился, и не так давно.

В дверь позвонили. После паузы опять, длинно и настойчиво.

— Для меня? — показав на гаечный ключ, который Сашка по-прежнему держал в руке, поинтересовался Жора. — Ну, извини, слегка в срок не уложился. Зато покрасили — закачаешься. Собирайся принимать работу. Во дворе твой «Русич» стоит. И ножи мои тащи! — Это было сказано с вожделением. — Что значит аванс? — возмутился он уже в спину. — Не доверять мне!

— Сейчас, — обрадовался Сашка, — проходите.

Вытащить коллекцию заняло всего пару минут. Все свои вещички он давно пристроил все в том же шкафу. Места там достаточно.

Вернувшись, обнаружил Жору, удобно устроившегося за кухонным столом и без особой стеснительности прихватившего с полки «Посольскую». Судя по уровню жидкости в бутылке, он себя не обидел.

— Потом обмоем, — забирая посудину, заявил Сашка. — Идем!

— А, не терпится, — довольно сказал Жора, — и правильно. Машину надо любить. Как бабу. Тогда и она для тебя постарается. Ведь одно смог? Вон Галку охмурил.

— Вы бы, дядя Жора, думали, что говорите. А то мне плевать на возраст и погоны. Я уже гражданский и трепета перед двумя полосками на плечах не испытываю. Могу и врезать за подобные намеки.

— Уже замолкаю, — послушно согласился Жора. — Я как раз за нее рад, и ничего такого… Хорошая девка. А насчет этого не слишком заносись. Еще неизвестно, кто кому накостыляет.

— Каждый думает, что круче него только яйца. Уж поверьте на слово, в спецназ берут одного из сотни. Я отбор прошел. Да и возраст у вас не… гм. Прибью.

Он не шутил. Учебка, со всеми ее прелестями, перед шестинедельной проверкой в спецназ ничего не стоила. Давили их натуральным прессом, не давая вздохнуть. Если из Паневежиса отчисляли за неуспеваемость — не усвоил материал и не способен обеспечить связь в любой ситуации, — здесь уходили с формулировкой «не годен по состоянию здоровья». Норматив не выполнил — свободен. Охранять рубежи нашей Родины на заставе тоже кто-то должен. И обеспечивать поддержку.

На КМБ спецназа ПВ случайные люди не попадают. Исключительно добровольцы и имеющие соответствующие кондиции. И все равно не каждый тянет. Не просто сила требуется: выносливость, способность переступить через боль. Здесь уже не готовили, свой личный ад ты прошел раньше, — здесь отсеивали. Не потянувшие шли уже в звании сержантов в ОДШПБ, вечно затыкавшую самые слабые места. Там служить тоже было достаточно весело. Одно название — пограничники.

Полторы сотни транспортных В-22 и ударно-многоцелевых В-28 давали возможность выброски неожиданных массовых десантов, и бригада прекрасно справлялась с задачами. Со вводом войск в Афганистан очень скоро осознали преимущество вертолетов и развернули дополнительные производственные мощности по выпуску летающих машин. Пять заводов в СССР неутомимо трудились, добиваясь для страны наиболее массового производства вертолетов в мире.

Кроме всего прочего, две недели они не вылезали со стрельбища, перемежая стрельбы легкими пробежками на несколько километров в полной боевой выкладке. Это не обычный бег. С препятствиями, преодолением барьеров и даже вприсядку. Все вводные направлены на то, чтобы сбить у бойца дыхание и заставить его сойти с дистанции. За отставание на пятьдесят метров от группы бойца отстраняют от участия.

А потом, хрипя и с дрожащими руками, на стрельбище. Три дистанции. Отдельные выстрелы должны быть сделаны за одну минуту с позиций сидя, на коленях и стоя. Стрельба очередью подразумевала огонь, выбор другой цели — опять огонь, и так десять раз за одну минуту. Используются механические, а не оптические прицелы. Из 300 возможных очков он выбил 230, и это совсем неплохой результат.

А оценивают показатели в комплексе, удостаивая на закуску спаррингом с другими претендентами. Три боя по три минуты, и последний — с инструктором.

Очень неприятный был сон. Собственно, как все остальные, но обычно он своих все-таки не увечил. А инструктор остался без глаза. То есть глаз на месте, но со зрением беда. И никакого раскаяния по данному поводу. Бой есть бой, и тот знал — не расслабляйся.

— А на ножах? — умело вертя клинок в руках, с угрозой спросил Жора.

— А проверим? Даже интересно.

— Вот это — конструктивное предложение! С проигравшего — бутылка.

Они сидели у гаража на старых ящиках и культурно употребляли прямо из горла. Сначала «Посольскую», потом Жора притаранил неизвестно откуда дополнение в виде «Русской». Наверняка в гараже заначку от жены держит. Тоже неплохо пошло. Закуски вот почти не наблюдалось: буханка хлеба, и все, — ну да не впервой. Обмыть — святое дело, иначе ездить будет плохо.

Вообще-то доза для него была не чрезмерной, в пределах нормы, но сидел Сашка с блаженным выражением лица. Облазив свой отныне личный «Русич» снизу доверху, совершив пробный выезд (в очередной раз убедился: ноги и руки работают на чистом автомате, и хотя подробности разметки из правил дорожного движения в памяти не сохранились, никаких сложностей нет) и, оценив качество работы, он даже на изумительную расцветку внимания не обратил. Подумаешь, камуфляж. Наплевать, что вся округа через сутки будет его машину знать. Он же скрываться не собирается, а в этом что-то есть. Оригинально, и ни у кого такого не имеется.

— В шестьдесят втором, что ли, году в ихней загнивающей Америке, — рассказывал Жора в промежутке между очередными тостами, — сидел в конторе Форда некий инженер с подозрительным японским именем: Якокка. — Он хихикнул. Вот ему уже явно захорошело, и вопрос помахаться на ножах как-то незаметно снялся. Не в той кондиции человек.

— И принес он начальству любопытный проект. Доказывал, что подросло послевоенное поколение, и они захотят обзаводиться автомобилями. На папином кататься уже неприлично, пора свой заводить. Школу кончил — вперед. Представляешь?

— Нет, — честно сказал Сашка, — откуда деньги? Это три года по минимуму ничего с зарплаты не тратить, а они еще не работали. Да и черт его знает, какие там цены. Может, еще дольше.

— В кредит.

— А у них там есть месткомы с профкомами? — заинтересовался Сашка. — Кредит по месту работы дают.

— У буржуев — в банке получают. И профсоюзы точно имеются. Видел я какой-то фильм, так там передовые товарищи организовывали еще в двадцатые. Не перебивай! Не в том дело. Он что говорил: автомобиль должен быть быстрым, красивым и недорогим.

Сашка, соглашаясь, кивнул. Правильно. Кто ж против, нашелся открыватель Америки. Элементарщина.

— Вот! Как достигаются дешевизна и индивидуальность? Делать из стандартных частей, но при этом форма кузова должна быть особой и двигатель мощным. Они ж вообще свихнутые на этом деле. Сто двадцать лошадей — нормально, а бывают от двухсот и больше. Практически гоночный двигатель, и сам «Мустанг» размером с сарай.

— А! — довольно сказал Сашка. — Видел я его за речкой. Бензин жрет — не дай бог! Никакой зарплаты не хватит.

— Но ведь красив?

— Смотря с чем сравнивать. У нас таких просто не выпускают.

— Вот! К чему я и веду! Четырехместный вариант продали в течение года в каком-то диком количестве и получили миллиард долларов прибыли. В точку Якокка попал! Специальная с виду спортивная модель, рассчитанная на молодежь, по не очень высокой цене.

Сашка попытался представить себе эту сумму, сначала в долларах (приходилось видеть у афганцев), потом в рублях. Не получилось. Перед мысленным взором вставала огромная куча инкассаторских мешков — и дальше фантазия не шла. Что можно купить на такие деньги? Пес его знает. Кроме машины, кооперативной квартиры и дачи, ничего в голову не приходило.

— И к чему вы это?

— Американец вроде бы старался для своей фирмы. Получил прибыль — надо думать, в таком случае и повышение с увеличением зарплаты дожидается. Но реально он что сделал? Добился выпуска новой модели в сотни тысяч экземпляров. А это ведь не просто доходы «Форда». И даже не одна зарплата его работников. Это дополнительный выпуск металла, резины, пластика, стекла, работа для тысяч людей по всей стране. Новые предприятия и куча всего взаимосвязанного. «Форд» ведь сам не производит все это. Он заказывает у других. Значит, прибыль повысилась во многих местах. Производство увеличивается. Вся страна получила свой плюс. А у нас?

— «Русич» — хорошая машина!

— Кто ж спорит, — согласился Жора. — Прекрасная. Не так много и менять пришлось. Но почему мы, планируя все на свете, не можем обеспечить сами себя обычными «Русичами»?! Деньги у людей есть? Есть! Дай им машины! Пусть тратят сбережения, а мы за счет их денег будем развивать страну!

— А на фиг?

— То есть?

— Если каждый сможет купить, что он хочет, где смысл в категориях? Чего это нужно служить или на благо Родины трудиться. Спекульнул — приобрел. Не, так хуже. У нас система правильная, — он подумал, — хотя и не без проблем. То сюда не завезут, то туда. Вот когда достигнем всеобщей автоматизации и планировать будем без ошибок — сейчас слишком много факторов невозможно учесть, — тогда станет проще.

— Какой ты еще молодой, — почти с одобрением сказал Жора. — Веришь в прогресс. Никогда не будет правильного планирования. Потому что на изменения требуется реагировать быстро, а у нас распределение всего на свете заранее. Вот и выходит, в лучшем случае по итогам года задумаемся. А пока чего-то где-то всегда не хватает. Тебе доступный пример? Наша армия воюет в Афгане не первый год. Приблизительное количество необходимых лекарств всем прекрасно известно и заложено в план. А теперь представь, завтра происходит неожиданное обострение где-то еще. В Европе, например. Значит, запасы направят туда (а они наверняка имеются), и их необходимо пополнить на существующем оборудовании. То есть куда-то в провинцию (не в армию) лекарства поступят в меньшем количестве согласно планам. Временно. Сложность в том, что люди об этом моментально узнают и кинутся покупать заранее в запас. Даже если не нужно. Вместо небольшого дефицита непременно выйдет огромный искусственный. Он ведь поделится с родственниками, проживающими в других районах, и те тоже, на всякий случай, приобретут. И так по всей стране волна идет. А дополнительные производственные мощности, чтобы сбить ажиотаж, отсутствуют, как и возможность закупки за границей. У нас ведь валюта тоже распределяется заранее. Невозможно спланировать все. А при наличии малейшего сбоя начинается паника и неконтролируемый рост дефицита.

— Но ведь и перепроизводство не лучше? Сгниет нераскупленное.

— Ну, если качество хорошее, почему не толкнуть за границу? Годик полежит неприобретенное на складе — и толкнуть на сторону. Мало, что ли, этих… развивающихся стран. Нас ведь свои проблемы должны волновать, а не вообще. — Он показал руками земной шарик. — Те же «Мустанги» и за границу в огромном количестве уходили. Свои не купили — чужие приобретут, и ничего зря не пропало. Вон и ты сподобился полюбоваться через тридцать лет. Видать, неплохое качество, если дожили до наших дней.