7
Канонада постепенно затихала.
Взрывы становились все реже — и наконец прекратились совсем. Еще с полчаса огонь продолжала вести только наша артиллерия, но и она в конце концов смолкла.
На столе у Токмакова затрезвонил телефон:
— Я — Рябина-девять! Да! Так точно! Вашбродь, извольте к аппарату! Командир батальона!
— Алло! Прапорщик фон Аш у аппарата!
— Отбой, барон! Как только появится Казимирский — срочно ко мне!
— Слушаюсь!
Савка, обрадованный тем, что все закончилось, стащил с головы каску и с облегчением вытер лоб рукавом:
— Отбились… Дозвольте, вашбродь, я что-нибудь покушать сготовлю?
— Давай!
Вслед за ординарцем я вышел в траншею…
Солнышко светит, легкий ветерок шелестит в траве, неся с собой запах гари и свежевырытой земли…
Сняв каску, задираю голову и смотрю в бледно-голубое июньское небо…
Хорошо жить… Хорошо, что жив…
Минут десять спустя в переходе появился ротный в сопровождении своих связных.
— Как вы себя чувствуете, барон?
— Бодрым, Казимир Казимирович!
— Чудесно! Какие новости?
— Капитан Берг просил вас прибыть к нему со всей возможной срочностью!
— Сейчас иду! А вы, барон, распорядитесь протянуть на наш наблюдательный пункт телефонную связь. И выясните с Лиходеевым наши потери.
— Слушаюсь!
Удивительно! Только что тут ад земной был, а пан Казимирский выглядит так, словно не из-под обстрела, а с «шумного бала» вернулся: блестящий и слегка неопрятный.
Вернувшись в блиндаж, я велел Токмакову соединить меня с командой связи. Попрепиравшись со мной для порядка, те согласились выделить аппарат для сего благородного дела.
Вот и ладненько…
— Вашбродь! — Из нашей с Казимирским квартиры появился Савка. — Я завтрак спроворил!
— Ну идем, мой верный Санчо Панса!
— Никак нет, вашбродь, никакой я не Панча… А кто это такой есть?
— Это, Савка, верный оруженосец одного легендарного рыцаря!
— Выходит, что я оруженосец и буду, — озадаченно согласился парень.
С наблюдательного пункта открывалась жуткая панорама — куда там Бородинской.
Изрытая воронками земля, полузасыпанные траншеи, клочья проволочного заграждения. А перед ними — поле, покрытое трупами в серой форме. Я насчитал больше роты только перед нашими позициями.
Если учесть, что немцы атаковали не только здесь, но и на соседних участках…
До колючей проволоки так никто и не добежал: все полегли в поле. Немецкие окопы, кстати, придвинулись еще метров на триста.
Все как и предрекал ротный…
Среди воронок обозначилось какое-то шевеление, я схватился за бинокль: немецкие санитары ползали среди неподвижных фигур в «фельдграу».
Раненых подбирают.
На НП появились связисты с катушкой полевого телефона и аппаратом.
Сподобились!
— Ефрейтор Антонов! Куды, вашбродь, телефон-то ставить?
— Вон в подбрустверную и ставьте! И провод положите, чтоб никто не спотыкался!
— Слушаюсь! Будет исполнено!
Пока связисты возились с установкой, я попытался разглядеть немецкие позиции. С такого расстояния видно было очень мало: ломаную передовую траншею, фрагменты ходов сообщения.
Проволочного заграждения перед немецкими позициями не было — только рогатки. Если бы мы пошли в контратаку, то шансы захватить первую линию немецких окопов были бы весьма велики. Но без серьезных потерь нам ее не взять, да и с подкреплениями у нас туго.
— Готово, вашбродь! — Связист закрутил ручку телефона. — Алле! Прокопенко? Прокопенко, слушай сюда! Антонов говорит! Ага! Мы на наблюдательном второй линии. А позывной какой? Ага! И тебе не кашлять!
— Работает?
— Так точно! Позывной: «Рябина-девять наблюдательный».
— Молодцы! Благодарю за службу!
— Рады стараться!
— Сделай мне восьмую роту! — Я решил позвонить Генриху.
— Сей момент!
Связист вновь принялся орать в трубку, прорываясь к искомому адресату.
Каменный век, блин!
Рацию хочу! Уоки-токи. И «Wi-Fi» с Интернетом в придачу, чтобы ролики в «YouTube» вывешивать, как американцы в Ираке и Афгане.
Мечты… Мечты…
— Восьмая, вашбродь! — протянул мне трубку ефрейтор.
— Алло! Прапорщик фон Аш у аппарата! Подпоручика Литуса к телефону!
— Будет исполнено!
Несколько минут спустя в трубке послышался голос Генриха:
— Подпоручик Литус у аппарата!
— Добрый день, Геня!
— Здравствуй, Саша! Рад тебя слышать и рад, что с тобой все в порядке!
— Я тоже рад! Как у вас дела? Есть ли потери?
— Пятеро убито, дюжина раненых. Легко отделались!
— У нас одних убитых восемь человек, — вздохнул я. — Прямое попадание в землянку.
— Да! Не повезло… Кстати, Софьин погиб. Осколком, через каску. Наповал!
Мне сразу вспомнился этот румяный юноша с выверенным до миллиметра пробором в темных волосах и немного восторженным взглядом больших карих глаз.
Убит…
Не могу сказать, чтобы мы были друзьями. Скорее даже наоборот: наши отношения после известного случая с дракой были весьма натянутыми.
И все же! Ему было всего девятнадцать лет…
