Глава 29

Похоже, конец света прошел без особых эксцессов, но точно я это сказать не мог, потому как все отпущенное на него время просидел в шестнадцатом веке. Там было полно дел, а никаких срочных доставок не требовалось, так что мы еще год прекрасно обошлись и без открытия переходов. Кстати, Женины таблицы рекомендуемых дней показали свою эффективность – правда, в основном на дяде Мише. Он совершенно перестал жаловаться на старые кости, которые ломит к непогоде, и даже, кажется, немного похудел. За мной вроде особых перемен не замечалось, но, возможно, именно здесь и была зарыта собака. Ведь прожил-то я уже сорок пять лет, а выглядел по-прежнему на тридцать. Разве что с небольшим хвостиком, в зеркало это определить довольно трудно. У Жени куда-то исчезло брюшко, но он связывал это не столько с тонизирующим действием своевременных смен эпохи, столько с тем, что ему приходилось вертеться, как белке в колесе. Попаданец же как был абсолютно здоровым лбом размерности семь на восемь, так им и остался.

За этот год я провел довольно приличную работу по модернизации своей аппаратуры управления кристаллами, толчком к которой послужила грядущая судьба Поля. Мы уже почти окончательно решили, что год по времени двадцать первого века, когда переходы будут невозможны, он просидит в будущем, и теперь оставалось уточнить подробности. Дядя Миша сказал, что, возможно, сможет снабдить его хоть какими-то документами, но не очень уверенно. Однако у самого Поля на этот счет появилась совсем другая идея.

– Остров Хендерсон, – сказал он. – Именно Хендерсон, а не Изначальный. В вашем мире он абсолютно необитаем. Иногда туда приплывают люди с Питкэрна, но, насколько я понял, это происходит даже не каждый год. И они всегда высаживаются примерно там, куда Ник открыл свой первый переход. Им нужна древесина красных деревьев, а они растут только там. На южной же оконечности острова людей не было уже лет двадцать и, скорее всего, не будет еще как минимум столько же.

– Ты собираешься год робинзонить в одиночку? – удивился Попаданец.

– Я там родился и прожил свои первые двадцать лет, причем в несравненно худших условиях, чем мы сейчас сможем обеспечить. Так что не вижу в этом ничего невероятного, тем более что и насчет одиночества у меня есть кое-какие мысли. Но про них – потом, а сейчас предлагаю просто прикинуть, какие технические трудности тут могут возникнуть.

Вот, значит, тем же вечером я и начал прикидку с того, что спел колыбельную жабе и, дождавшись, пока земноводное погрузится в крепкий здоровый сон, посчитал, сколько времени и денег потребуется простому российскому инженеру на посещение единственной заморской территории Великобритании в Тихом океане, архипелага Питкэрн. Получилось что-то порядка полутора месяцев и примерно двухсот тысяч рублей. Точная цифра зависела от того, сколько возьмут питкэрнцы за срочную доставку меня на Хендерсон. В принципе ничего страшного тут не было, кроме одного – привлечения к этому острову совершенно ненужного внимания. Да и жаба ухитрилась, не просыпаясь, все-таки выразить свое отношение к столь непродуктивным тратам. Так что я отложил этот вариант на крайний случай и сел думать, как можно повторить открытие своего первого перехода, только наоборот. Тогда я из Москвы открыл переход к острову Хендерсон шестнадцатого века, несмотря на то, что там не было никаких кристаллов. Ну, а теперь требовалось создать дырку на тот же остров, но в двадцать первом веке, и не из Москвы, а из города Форпост.

Задача оказалась не из самых легких, но я никуда не спешил и примерно за год вплотную подошел к ее решению. Правда, тут имелась маленькая тонкость – для гарантированного открытия дыры в нужное место требовалось хоть и ненадолго, но выровнять скорости течения времен в обоих мирах. Однако это мы уже делали, и получалось вполне прилично.

Так что я дождался ближайшего зеленого дня, сбегал в Москву и внес небольшие изменения в настройки тамошней аппаратуры. После чего вернулся домой, где Попаданец уже отплыл на «Тасмании» в сторону острова Дил. Он имел при себе шар с кристаллом, при помощи которого можно будет снова поставить метку, чтобы все, случайно прыгнувшие между мирами, оказывались именно на этом острове.

Вскоре рация сообщила мне, что Дил помечен, и я приступил к открытию перехода на пляж острова Хендерсон двадцать первого века.

Все получилось очень быстро, операция заняла одиннадцать секунд. Убедившись, что контейнер с кристаллом там и подает устойчивый сигнал, я вырубил аппаратуру, и тут же из динамика донесся возбужденный голос Попаданца.

– Коль, с тебя ящик «Баварии»! Хотя, блин, какой нафиг тут может быть ящик, меньше чем двумя не отделаешься.

– Неужели олигарх? – не сразу поверил такому везению я.

– И еще какой! На «Гелендвагене» с тонировкой, в костюмчике – я в бинокль вижу, что он дороже моей годовой зарплаты, а уж рожа…

– Ты только не спеши, а то вдруг это все-таки не опора отечественной экономики, а просто бандит?

– Да не похоже, был бы у него ствол, он бы с ним из машины и вылез. Молод он опять же для бандита, на вид гаду лет тридцать. В общем, совершенно явный эффективный менеджер, даже на думца не тянет. Ты скоро будешь?

– Минут через сорок, «Шаврушка» уже готова к полету, переходи на ее волну.

Полет к Дилу занял полчаса, еще минут пять я кружил над небольшим плато перед Западной бухтой, присматриваясь как месту возможной посадки, так и к обстановке на нем. Она казалась вполне мирной – черный джип приткнулся у самого обрыва, а метрах в двадцати от него стоял Попаданец. У его ног валялось нечто грязно-синее и бесформенное. Кажется, оно слегка шевелилось. Вот Саша поднял руку с рацией, и я услышал:

– Можешь садиться, тут триста пятьдесят метров. Заходи меж вон тех двух кустов на высоте их макушек, начиная от них никаких колдобин нет до самого обрыва.

– А этот-то чего у тебя разлегся?

– Да хрен его знает – устал, наверное. Хотя работал в основном я, даже запыхался немного. И левую руку об его зубы поцарапал, он, гад, мне их под кулак подставил.

Еще один круг со снижением, заход на два указанных Попаданцем куста, газы прибрать, ручку на себя – и амфибия, покачиваясь на неровностях, уже катится по траве, быстро замедляясь. Я заглушил движки, вылез и подошел к группе встречающих.

Саша наклонился, взял лежащего за шиворот и одним рывком придал ему вертикальное положение. Пиджак, и без этого больше похожий на тряпку, треснул еще в паре мест.

– У тебя вроде были мысли кому-то пожаловаться? – ласково обратился Попаданец к собеседнику. – Ну так жалуйся, паскуда, сюда по твою поганую душу прибыло самое высокое начальство.

Так как у дяди Миши по календарю сегодня был красный день, то без вреда для здоровья прибыть на Форпост он не мог, поэтому я решил провести предварительную беседу самостоятельно. А раз Попаданец уже совершенно явно изобразил из себя злого следователя, то на мою долю оставалась только роль доброго. Не факт, что получится, но попробовать можно, решил я и начал:

– Вам, кажется, не помешает медицинская помощь? Разумеется, она будет оказана, но сначала представьтесь, пожалуйста.

Гость затравленно оглянулся на Матрохина, всхлипнул и, шепелявя, разразился речью, которую я слушал с чувством глубочайшего удовлетворения. Оказывается, к нам на огонек прибыл не просто эффективный менеджер! А из команды мебельного генерал-спекулянта. Человек увидел, что тучи над его шефом сгустились по самое дальше некуда, и пустился в бега, не сомневаясь, что уж его-то руководство мгновенно сдаст с потрохами. Он, бедняга, мчался по пустому шоссе, мечтая побыстрее оказаться как можно дальше от Москвы с ее следователями – и таки действительно оказался чуть не в противоположной точке земного шара, да еще почти за четыреста лет до своего рождения.

– Но ведь вы же наверняка отправились в дальний путь не пустым? – уточнил я и без того очевидное. – Так расскажите, сколько у вас с собой и где хранится остальное.

Однако гость почему-то молчал, и тогда я, вздохнув, обратился к Попаданцу:

– Саша, ну что же ты с человеком так обошелся-то некрасиво? Вон какой у него под левым глазом синяк, прямо любо-дорого посмотреть. А под правым какая-то несерьезная царапина, которую и разглядишь-то не сразу! Зато зубы почему-то выбиты только справа. Забыл, чему учит своих новобранцев дядя Миша? Красота – она в симметрии!

После чего плюнул на свою роль доброго следователя, которая все равно выходила как-то не очень, и в два удара проиллюстрировал свое видение прекрасного. Оценил результат, прислушался к всхлипам воспитуемого и предположил:

– Гложет меня ужасное подозрение, что ты почему-то до сих пор так и не приласкал нашего дорогого гостя ногами. Неужели я прав?

– Увы, – потупился Попаданец, – виноват, человеколюбие одолело. Ведь если я его ногой отоварю даже вполсилы, гниду же после этого месяц лечить придется! Кабы не два. Вот мне и стало жалко нашего доктора, он и так работает по двенадцать часов в сутки. Ничего, скотине и чисто мануальной терапии оказалось вполне достаточно – вон как старательно пытается что-то сказать. Давай, тварь, мычи членораздельней, пока я действительно не впал в раскаянье. Где деньги, сука?!

В общем, через час я в компании небольшого чемоданчика с рублями и евро, нашедшегося прямо в «Гелендвагене», заходил на посадку в лагуну около Форпоста. Гость и Попаданец были еще в пути, они плыли на «Тасмании». Разумеется, наш гость, который, как выяснилось, занимался каким-то аутсорсингом (отсосигом, буркнул Попаданец и дал гостю подзатыльник), подробно рассказал, в каких квартирах и на каких счетах у него еще есть деньги. Но вот ведь беда, брать-то их нельзя, потому что гад уже под колпаком у органов, можно спалиться! Я чуть не пнул его от расстройства, но потом стало лень. Да и чемоданчик был не таким уж маленьким и довольно плотно набитым.

Сразу по прибытии домой я сел за ключ большой радиостанции – поделиться новостью с Изначальным островом. Связь удалось установить довольно быстро, и вскоре майор со слезами на глазах, чувствовавшимися даже сквозь точки и тире, всем святым заклинал меня более пальцем не трогать нашего гостя и уж тем более не позволять этого Попаданцу. А, наоборот, не мешкая отправить беглеца к Жене на предмет подлечить. Потому что он, дядя Миша, мечтает о подобной встрече уже несколько лет подряд.

В процессе ожидания «Тасмании» у меня вдруг ни с того ни с сего проснулась если не совесть, то что-то ее отдаленно напоминающее. И оно, значит, поинтересовалось, не стыдно ли было бить такого слизняка, как наш с Попаданцем визави. Однако жаба, воодушевленная приобретением чемоданчика, взяла слово и ответила совершенно однозначно. Мол, неважно, стыдно ли там было наставлять на путь истинный кому-то кого-то или нет. Значение имеет результат. А он после применения физической силы последовал очень быстро. Ведь этот урод сам рассказал, где лежит искомое! А иначе пришлось бы перерывать весь джип, рискуя испачкаться или даже поцарапаться. В принципе земноводное было право, но я все же испытал некоторое облегчение, увидев, что наш гость за время плавания от Дила до Флиндерса не приобрел новых украшений на морде. Хватит с него, ему еще предстоит пообщаться с дядей Мишей, у которого наверняка найдутся убедительные слова и жесты для выражения признательности за все, что сделала эта кодла для армии.

Однако сразу возник вопрос – куда нам девать гостя до прибытия майора, кое событие должно было состояться через четыре дня. Ведь в Форпосте до сих пор не было тюрьмы! Правда, имелся подвал под особняком Попаданца, но там лежало золото, позаимствованное у испанцев. Сажать туда такого ворюгу?

Но Саше были чужды сомнения. Он взял типа за шкирку, несколько раз хорошо встряхнул и предупредил, что по выходу из темницы узник первым делом попадет под рентген. И горе ему, если он соблазнится хоть малой крошкой! Мы ее даже искать не будем, а сразу отправим лихоимца в бак с серной кислотой, где органика растворится, а золото останется.

Дядя Миша прибыл в Форпост без задержки, в первый же желтый день. С собой майор имел довольно туго набитый полиэтиленовый пакет, из которого выглядывала какая-то черная тряпка. Поблагодарив нас с Попаданцем за возможность приятной беседы, дядя Миша спустился в подвал.

Он пробыл там не очень долго, минут сорок, и вышел уже без пакета. За ним следовал визитер – но в каком виде! На нем был черный рабочий халат с удлиненными почти до земли полами. Голову оборонного вора украшала фетровая шляпа с отрезанными полями, а грудь – большой крест из двух полос нержавейки, скрепленных болтом. Висел он на оцинкованной цепи-пятерке.

– Друзья, – торжественно сообщил нам дядя Миша, – позвольте представить новоявленного инока брата Абрамия. А то у нас на четыре острова был только один истинно верующий, да и тот до конца не вылечившийся наркоша. Как-то это маловато для полноценной церкви, вот мне и вспомнилось Писание. «Где двое или трое собрались во имя мое, там и я среди них». Все, их теперь двое, так что у нас имеется самая что ни на есть настоящая церковь. Валера будет представлять белый клир, а этот – черный, я его только что рукоприложил. В смысле положил, а когда поднял, он был уже полностью согласный принять обет смирения, безбрачия и нестяжательства. Вот, значит, пусть и сидит теперь в монастыре, проводя дни и ночи в посте и молитве.

– Да где же мы ему монастырь возьмем? – удивился Попаданец.

– Эх, Саша, плохо ты его про жизнь спрашивал. У него ведь замечательное хобби – выпиливать лобзиком по дереву. То есть почти готовый плотник, который и построит ту самую обитель. Не сомневайтесь, ребята – справится он, справится, причем довольно быстро, чтобы меня не расстраивать. Если, конечно, жить захочет, но с этим у человека все в порядке. Правильно я говорю, брат мой?