Поездка в Хабаровск прошла без сучка без задоринки, правда, Антон обналичил только пятьдесят тысяч, но уверил генерал-губернатора, что открытое месторождение должно оказаться богатым и при должной организации работ прибыль получится весьма впечатляющей. Насколько? Сейчас говорить трудно, так как места суровые, люди беспрерывно болеют, быт вообще никак не организован.

Упомянул Антон и о том, что привлечение для работ на прииске бывших каторжан себя не оправдывает, так как, несмотря на заинтересованность, отдача от них малая. Испросил соизволения на привлечение китайцев и корейцев, и после непродолжительного диалога ему все же удалось убедить Гродекова в необходимости этого шага.

Генерал-губернатора несколько настораживало, что те места, и без того практически номинально считающиеся территорией России, будут заселены иностранцами – мало того что не православными, да еще и не христианами.

– Ваше превосходительство, но ведь в России есть множество религий, и буддисты в том числе, но все в наших руках.

– Ну-ка, ну-ка…

– А просто все. Если хотят быть просто сезонными рабочими – милости просим. Отработали, получили жалованье, уплатили налоги – и вольны как ветер. Компания честно доставит их на материк и предоставит самим себе, захотят вернуться на следующий год – милости просим, нет – и не надо. Но вернутся: им таких денег у себя не заработать.

– С этим понятно, но это сезонные рабочие. А как же быть с постоянным населением? Или вы уже позабыли о вашем обещании? Так ведь налоговое послабление не даром вам обеспечено.

– Ни о чем я не забыл, ваше превосходительство. Просто я еще не закончил. Так вот, тем, кто захочет остаться на поселение с семьями, будет предоставлено бесплатное жилье. Положено полуторное жалованье. На каждого рожденного там ребенка будет выплачиваться по сто рублей единовременно, а мать будет получать по пять рублей ежемесячно, даже не работая в течение полутора лет. Мало того – на этот срок она и работать не будет, так как должна будет смотреть за ребенком. После этого срока, если не с кем оставить ребенка, будет оставлять его на время рабочего дня в специальном дневном приюте – назовем его детским садом. За это она будет, понятное дело, платить, а уже из этих денег будет оплачиваться жалованье няни, содержание и прокорм ребенка. Так что эти приюты окажутся на полной самоокупаемости. Понятно, что жалованье там будет не таким высоким, как на том же рыбном заводике, ну так и работа не в холоде и не в сырости. Далее: заболевшим компания будет оплачивать, скажем, пятую часть жалованья, пока не излечатся, – мало, но все не бесплатно. В лавках товары им будут продаваться с десятипроцентной скидкой, будет действовать система заказов.

– Это только для поселенцев?

– Разумеется. Сезонных рабочих это ни в коей мере не касается. Заболел, не можешь работать – будем лечить, бесплатно и добросовестно, но кто не работает, тот не получает и жалованья.

– Не разоритесь? – ухмыльнулся Гродеков.

– Ничуть. Наш народ-богоносец в тех условиях меньше чем за пятьдесят рублей горбатиться не станет, а эти и за тридцать согласятся, сезонные – понятное дело, за двадцать. Так что выйдет экономия, благодаря коей мы сможем окупить прокорм работников, их доставку и бесплатную медицинскую помощь.

– Хорошо. Но вы намекали на решение вопроса вероисповедания.

– Можно и это решить. Просто компания будет принимать на постоянную работу тех, кто примет православие. Никого заставлять не будем, просто будем проводить разъяснительную работу. Но только понадобится хороший священник. По-настоящему хороший. Им у себя на родине живется несладко, тех, несомненно для них больших, денег, что они заработают, им надолго не хватит, так как, уплатив налоги здесь, они уплатят их еще и там, а на родине их обдерут как липку. Человек ко всему привыкает, но всегда ищет где лучше, так что не думаю, что не найдется тех, кто пожелает переселиться. В первый год единицы, но потом все больше и больше, только успевай дома ставить.

– Однако и размах у вас. А что же русское население?

– А никому не возбраняется переселиться, если согласны с условиями. Вот только лодырей и бездельников держать там не собираемся. Смогут работать хорошо – милости просим, нет – и не надо. Думаю, найдутся желающие – не так много, как хотелось бы, но найдутся.

– А как быть с теми, кто поселится, а работать на предприятиях компании не возжелает?

– А вот тут уже вам решать, так как компания их на свой баланс никак не возьмет. Захотите им дать льготы – давайте, но только за казенный счет.

– Погодите. Так все, что вы тут наговорили, пойдет за счет компании?

– Не все. Дома, присутственные места, больница, детский сад, дороги – это все за счет той трети, что вы гарантировали оставить в регионе на его развитие.

– Антон Сергеевич, что бы вы там ни говорили о вашей личной заинтересованности, но вы настоящий патриот России. Действуйте. Найду я вам священника, и не абы какого, а самого достойного. Ну а как появятся первые поселенцы, то направлю к вам и представителей властей. Я так понимаю, что о городке на берегу бухты Волок можно забыть.

– Ни в коем случае.

– Но ведь вы обнаружили золото гораздо ближе.

– Гижигинская губа – то еще местечко, ее может забить льдами и до июня месяца, тут уж как Господь положит. И что тогда делать? Я общался с моряками, которые ходят в тех краях: лучшего места для порта на всем побережье нет.

– Ну что же, Антон Сергеевич, дерзайте. Буду с нетерпением ожидать от вас вестей.

Покидая резиденцию генерал-губернатора, Антон не забыл посетить и старого знакомого Пронина. Виктор Петрович был очень рад встрече, но, когда Антон предложил ему, не откладывая в долгий ящик, начинать готовить почву для перевода на службу в новое поселение, несколько замялся:

– Разумеется, я патриот своей Родины, но то, что вы мне предлагаете… Как бы помягче сказать…

– Не надо ничего говорить, Виктор Петрович. Действуйте. Льготные года к послужному списку, что скажется на пенсии, повышенное жалованье. Я бы сказал, весьма высокое. Пять лет – и ваше финансовое положение значительно выправится, может, еще и не захотите уезжать.

– Хорошо. Я подумаю, – внимательно посмотрев на Антона, произнес чиновник.

– Подумайте, Виктор Петрович. Крепко подумайте.