И вот наконец под ногами шаткая палуба, а вокруг бескрайнее море. Конечно, палуба деревянная, шхуна довольно старая, пропахшая рыбой настолько, что, несмотря на то что суденышко простояло в порту почти полгода, запах стоял крепкий, въевшийся, казалось, в каждую деталь. Правда, к этому стойкому запаху примешивался и другой. Двадцать лошадей просто не способны не внести своей лепты в витающее в воздухе амбре.

Но от этого пьянящее чувство вновь обретенной стихии, которой он был лишен почти год, для Антона было ничуть не меньше. Он едва не прослезился от охватившей его радости. Все же море настолько въелось в него, что без него он попросту не представлял своего существования. По-своему влияло на настроение и то, что «Светлана» не имела паровой машины, так что шли под парусом. Песчанин едва переборол желание наплевать на все, заработать денег, построить парусную яхту и бороздить моря в свое удовольствие. Можно было даже устроить себе круглое лето, курсируя между разными широтами, а то и вовсе облюбовать какой-никакой островок в Тихом океане и просто жить в свое удовольствие. А что, такая возможность у него была. Вздохнув полной грудью, он решительно отмел эти поползновения. Раз уж решил, то нужно действовать.

Разумеется, денег, которые за это время успела заработать мастерская, не хватило бы на организацию экспедиции. Нужно было закупить инструмент, продовольствие, одежду, так как Антон предполагал, что их будущие работники будут в драных обносках. Нужны были лошади: по словам Семена, предстояло подняться вверх по течению километров на пятьдесят – не тащить же все на себе. Нужен был товар для меновой торговли с местными инородцами: нельзя пренебрегать торговлей с ними – она может оказаться весьма выгодной. Конечно, жители Чукотки привыкли иметь дело с американцами, но если выставить товары по цене хотя бы в два раза дешевле, чем они, то могли появиться шансы переманить потенциальных покупателей. Конечно, далековато, но раньше ведь чукчи ездили за сотни километров в центр тогдашней торговли, Гижигу, так почему не возродить былое. Даже при более низких ценах доходы могли быть просто колоссальными.

Опять же зафрахтовать судно. Далеко не каждый жаждал отправиться в те глухие места, да еще и с более чем шестью десятками бывших каторжан. Ох и дорого обошелся им фрахт старой шхуны на всего-то два рейса. Первым нужно было доставить на побережье Охотского моря людей и припасы. Вторым – опять же припасы да вывезти людей. И за все за это капитан запросил весьма немало.

Для всего этого нужны были деньги. Одно только оружие и боеприпасы обошлись в три тысячи двести рублей – на остающиеся сорок восемь рублей, чтобы округлить сумму, докупили патронов к берданкам, а крохобор Анатолий Васильевич не пожелал сделать скидок оптовым покупателям даже на те грешные два рубля. Пришлось обратиться за займом к известному во Владивостоке купцу – благо тот не отказал, когда понял, кто обратился за деньгами. Процент, конечно, положил нещадный – видать, имел виды и на мастерскую и на ее продукцию.

Вынужденный просить в долг, Антон волком смотрел на Сергея: ну что мешало ему столь удачно заработанные на ремонте судна деньги просто отложить – как раз и уложились бы, так нет, все вбухал в дорогущие станки. Звонарев только разводил руками и просил подождать до начала июня, когда будет готов заказ для американца. Опять же для эскадры заказ был уже готов, ждали только поступления денег. Антон понимал, что Сергей все сделал правильно – в результате уже в течение месяца они должны были получить прибыль, – но он не хотел терять времени. Каждый день был на счету. Неизвестно еще, сколько придется провозиться на Сахалине: ведь собирались нанять ни много ни мало пятьдесят человек – не шутка.

Александровск-Сахалинский встретил их угрюмо и неприветливо. Убогость его просто угнетала, а если учесть, что это еще и административный центр острова, то картина становилась еще более безрадостной, потому как если такое творится здесь, то что же в глубинке? Но тем не менее эти места были населены, хотя и не часто, но сюда захаживали различные суда, да и природа была куда более приветлива, нежели там, куда они направлялись.

Едва ступив на берег, сразу выясняешь, что ты прибыл на известную каторгу. Там и сям бродили каторжане, которым было дозволено по роду деятельности днем находиться за пределами острога. Мимо Андрея проследовала очередная партия каторжан, уныло бредущих под конвоем, большинство осматривалось затравленным взглядом, но были и такие, что, несмотря на незавидное положение, смотрели гоголем – мол, нам и черт не брат, Сахалин – ладно, переживем и это. Один старик, одетый в драное пальтишко – все же было прохладно, – беззубо пошамкав одними губами, с горестной улыбкой взирал на новый этап. Ничего-то вы, ребятки, пока не знаете и жизни не видели.

– Что-то мне уже не кажется моя идея по поводу найма рабочих на Сахалине такой уж гениальной, – не скрывая уныния, заявил Антон.

– Эт вы зря, Антон Сергеевич, – весело осклабился Варлам. – Вот попомните мои слова: завтра к вечеру, край срок – к послезаврему, мы наберем столько народу, сколько нам потребно.

– И с чего начнем?

– А с трактира, с чего же еще. Только вот вам бы туда не след. Думаю, тут будет похлеще, чем на Миллионке.

– Сам-то справишься? Вон сколько бандитских морд.

– Ничего. Вы тут на шхуне с парнями дожидайтесь, а я с четверыми прогуляюсь до трактира, тут недалеко. Закинем удочки.

– Андрей, а ты, часом, на Сахалине не бывал?

– Бог миловал, Антон Сергеевич. Да только были у меня знакомцы, которые побегали с тачкой по Сахалину, уголек добываючи. Много чего рассказывали. Верите, вот смотрю я вокруг – словно и впрямь здесь бывал.

– Ладно, двигай. Оружие возьмешь?

– Ну его к лешему. Так разберемся, случись чего.

Антон, несмотря на унылую обстановку, не сумел сдержать улыбки. Вот человек, которому и беда не беда. Казалось бы, вокруг уныние и нищета, а он вон весь загорелся, чувствует себя как рыба в воде – как только увидел привет из недавнего прошлого, даже речь, которая в последнее время стала более правильной, сама собой незатейливо свернула на давно проторенную дорожку.

Пока Варлам занимался вербовкой рабочих, Антон решил уладить дела с местными властями. С портовым начальством все вопросы решал капитан: без мзды здесь не обойтись, не то кинутся осматривать шхуну, а тамошний груз не совсем и законный, – нечего им на борту делать.

В управлении его встретили неласково. С одной стороны, вроде и разрешение от генерал-губернатора на изыскание и наем под это людей имеется, а с другой… Из Санкт-Петербурга и без того следят, как там дела на Сахалине, а тут появляется неизвестно кто и собирается вывезти пять десятков человек. Шутка! Понятно, что они свое с тачками уже отбегали, но с другой-то стороны, опять-таки статистика. Поскрипели зубами, не без того. Пообещали прислать чиновника в сопровождении городовых, чтобы, значит, побег не случился.

– И че, вот так вот раз – и оплатите пароход до Одессы-мамы? – Лет тридцати мужик цыкнул в прореху, образованную выбитым зубом, и, склонив голову набок, с недоверием уставился на Варлама.

– Ты дуру-то не включай. Сказано же – дадим возможность заработать, – осадил мужика, усиленно косящего под делового, Варлам.

– От работы мухи дохнут.

– Ну дак тебя никто силком и не тянет. Не хошь – не надо. Халявный полтинник опрокинул – ну и вали отсюда.

– Ты че базаришь-то…

– Хайло завали. Тоже мне деловой нашелся. Деловые на Сахалине якорь не бросают – имеют фарт на Большую землю выбраться, а ты – мужик, так мужиком и будь.

– А че ты на него наежаешь? – вступился один из окруживших Варлама, остальная толпа заволновалась – не иначе как в нем почувствовали делового, от которых немало огребали в остроге, когда еще срок мотали. А здесь не острог, здесь и посчитаться можно, к тому же дармовая выпивка уже ударила в голову: много ли надо, коли с утра во рту ни маковой росинки?

Видя такой поворот событий, Панков и Зубов бросили взгляд на еще двоих из своей компании и начали подниматься из-за своего стола, стоящего немного в стороне. Заметивший это движение Варлам успокаивающе слегка прищурил левый глаз. Парни присели обратно, нервно посматривая на начинающую бесноваться толпу человек в пятнадцать.

– Ну и чего расшумелись? Мало по Сахалину с тачкой побегали? И что? Сидите здесь, перебиваетесь от шабашки до шабашки, пьете горькую и не знаете, как на Большую землю выбраться. Все ждете, когда придет добрый дядя и вытащит вас отсюда. Ну-ну, сидите и дальше. Вот только никому до вас дела нет и не будет. А я билет с Сахалина предлагаю.

– А ну, други, ша. Послухаем, чего же он нам такого предлагает. – Деловой там или нет, но мужик среди этой кодлы авторитет имел.

– Повторяю для непонятливых. Мы нанимаем полсотни человек для экспедиции. По осени у каждого будет достаточно денег, чтобы оплатить проезд до Одессы, и еще останется.

– Дак ты говорил, что бесплатно?

– Бесплатно – это до Владивостока.

– Дак я согласный. Вези во Владивосток, а там как карта ляжет.

– Ты что меня за сарая держишь? Сказано же: сначала отработать нужно в экспедиции, а потом уж во Владивосток, с деньгой на кармане.

– А что делать-то нужно? – Это уже другой голос, заинтересованный такой.

– А что тут делал, то и там.

– Эт с тачкой бегать? Так, что ли?

– Угадал.

– Да чтобы я добровольно на каторгу…

– Это ты тут на каторге, а там зарабатывать будешь.

– А сколько положат? – Ага, еще один заинтересовался.

– Полсотни рубликов в месяц.

– Неслабо. Я слыхивал, что на флоте не все ахфицеры столько получають, а про тутошних и говорить неча. Ай, брешешь ведь. – Это уже другой. Этот уже готов, вот только сомнительно.

– Пес брешет, а я дело говорю. А и что вы теряете? Здесь все одно жизни нет. А с нами пойдете – сразу одежку смените, рванье свое скинете, кормежка от пуза.

– А че искать-то станете?

– Че скажут, то и будем. Наше дело сторона: скажут копать – будем копать, скажут не копать – не будем копать. Месяц прошел – полтинник в карман.

– И ты копать будешь? – Давешний щербатый мужик искоса взглянул на Варлама.

– Сказано же – как скажут, так и будет. Скажут копать и мне – возьму лопату, скажут катить тачку – покачу.

– А скажут за нами надзирать – будешь надзирать. Так выходит?

– А ты не на каторге, чтобы тебя под конвоем водить. Коли ты без конвоира не можешь, то и на хрен там не нужен. Вон тут оставайся – чем не воля. Скоро совсем тепло станет, можно нажраться горькой и прямо под забором завалиться – чай, не замерзнешь.

Препирались еще долго. Варлама засыпали вопросами, внимательно выслушивали ответы, высказывали сомнения и вновь сыпали вопросами. В общем и целом поход в трактир можно было считать неудачным, так как желающих завербоваться в странную экспедицию так и не нашлось. Но Варлам остался доволен разговором. Когда же его спутники поинтересовались, отчего он такой довольный, он осклабился и заявил, что ничегошеньки они в людях не понимают.

В правоте слов Варлама все убедились уже на следующий день. Вроде в трактире и было-то не больше полутора десятков, что обступили Варлама, но поутру, едва забрезжил рассвет, к «Светлане» потянулись люди. Много людей. Александровск – небольшой городишко, так что на одном конце чихнешь – на другом здоровья пожелают, поэтому откуда тот давешний деловой взялся, особым секретом не было. С другой стороны, связываться с деловыми – оно может и себе дороже стать, да только ведь шанс на Большую землю вырваться из этих богом забытых мест. Отсюда даже Владивосток казался землей обетованной.

Капитан шхуны, разбуженный вахтенным, увидев такое паломничество, не на шутку разволновался и поспешил разбудить Антона Сергеевича. Тот поднялся на палубу вместе с Варламом.

– Что я говорил, Антон Сергеевич. Погодите, еще денек – и из окрест народ подтянется.

– А по-моему, их и так достаточно, и даже больше, чем надо.

– И что, даже выбирать не будем?

– Удержать в узде сможете?

– Это ж мужики. Не проблема.

– Тогда греби всех подряд. Начнем выбирать благонадежных – и десятка не наберем, а время потеряем.

Отбор необходимого количества людей закончили уже к обеду. Варлам брал всех подряд, завернув только душегубов: ни к чему они в тех глухих краях, тем паче что к пристани собралось не меньше семидесяти человек. Среди отобранных нашлось и с десяток ссыльных поселенцев, которые уже отбыли свой срок. Люди решили воспользоваться своим шансом вырваться с этого острова. Конечно, их могли и обмануть – сомнения были, не без того, – вот только шанса упускать не хотелось.