Глава 10
Волга-реченька
До Вытегры долетели за три часа, помог ровный северный ветер. Корабельщики даже не брали весла. Устье реки чернело от настоящего столпотворения драккаров, карфи и ушкуев, зато в маленькой прибрежной деревушке полное безлюдье, разбежались даже собаки. При виде флагмана с оскаленной медвежьей мордой над плесом пронесся радостный разноголосый вой.
– Ну ты даешь, племянник! С такой оравой можно Московский Кремль брать! Защитники от одного крика разбегутся!
– Да ну тебя! Нужен мне этот Кремль! Зачем о крепкие стены дубом биться? – отмахнулся Норманн.
– С чего ты взял, что дубовый? Обычная сосна в венец собрана. Иль слышал что?
– Ахмыл в Новгороде про дуб говорил, – на ходу соврал Норманн. Говоря о Москве, он подразумевал стены из кирпича.
– Выдумывает! Иван Данилович конечно же много денег собрал, да на дубовый кремль все равно не хватит.
– Неважно, мне бы в Персию сходить да удачно вернуться.
– И то верно! На обратном пути разбойники тебе покоя не дадут.
– Почему только на обратном? Вниз по Итилю идти проще?
– Да нет, не проще. Сейчас половодье, разбойникам тебя не достать. А наверх пойдешь, на каждом броде встречать будут.
– Не надо меня пугать, с такой ордой мурманов я сам кого хочешь испугаю.
– Не говори гоп, а слушай старших. Как с Белозерских земель выйдешь, так вокруг тебя будут одни враги.
– И Ярославль так просто не пропустит?
– Пораньше прижмут, первая крепость Романов-Борисоглебск, те первые попытаются нахрапом взять.
Уже сколько раз Норманн слышал предупреждения о грабежах на Волге. Что ни крепость, то поборы, а после Нижнего Новгорода вообще мрак. Ладно, он не овечка и никому не позволит себя стричь. Драккар протиснулся сквозь столпившуюся флотилию и, набирая темп, пошел вверх по Вытегре, остальные начали пристраиваться вслед.
– Варуч! – Борис Иванович кликнул корабельщика. – Подверни к обрыву, вишь, наверху конные стоят.
– Вижу, вижу, упреди дозорных, как бы с перепугу в набат не ударили.
Конный отряд заметил маневр драккара, двое верховых спустились к самому берегу.
– Я Кречет, воевода Вянгинской пристани, еду в гости к Роману Михайловичу, он упрежден!
– Было такое! – крикнули с берега. – А че за орава мурманов с тобой?
– То воины племянника моего, князя Андрея Федоровича Вянгинского!
– Воевать кого собрались?
– Он далее в Персию спустится.
– Легкой дороги!
Всадники свистнули и на рысях пошли вдоль берега.
– Вот и ладненько, успокоили народ, а то и в самом деле с испугу стрелы метать стали бы.
– Мне в дальний поход без большой дружины нельзя, – как бы оправдываясь, сказал Норманн.
– Да ладно тебе! Разве люди не понимают? Опасаются, то верно, у тебя на лбу не написано, кого бить собираешься.
– А в Белозерске большая дружина?
– С ополчением и трети против твоих не наберут.
– Чего так мало?
– Не любит Роман Михайлович воевать, да и отец его, и дед воинское дело обходили стороной.
– И нужда не заставила? Вон ярославцы под боком, давно бы под себя подмяли.
– Ярославские князья на Москву претендуют, что им Белозерские земли. Если хочешь, сам здесь стройся, князь слова поперек не скажет.
– Ну да, земли безлюдные, – вздохнул Норманн.
– Не в этом дело, впрочем, сам скоро все увидишь.
Речная флотилия под песни и шутки поднималась вверх по Вытегре. То там, то тут кормчие беззлобно переругивались, упрекая других за чрезмерное сближение или нечаянные навалы. Маловата река для столь огромного количества корабликов.
Утро встретило промозглой сыростью, Норманн долго не решался выбраться из спального мешка, но любопытство взяло верх. Со всех сторон слышались гулкие крики и удары оружием о щиты, в то же время находящиеся в драккаре корабельщики вели себя совершенно спокойно. Одни завтракали, другие лениво переговаривались, только гребцы настороженно поглядывали по сторонам.
– Проснулся, Андрей Федорович? Что тебе подать на завтрак? – заботливо спросил старшина Варуч.
– Чего-нибудь горяченького, как-то сыро и холодно.
– Низовой туман стоит, верная примета к смене погоды.
И верно, драккар как бы висел между небом и землей, не то что носа кораблика не видно, воду за бортом не рассмотреть. Мальчонка, чей-то сын из корабельной дружины, проворно постелил скатерку, поставил кружку с китайским чаем и блюдо с еще шипящими колбасками.
– Мимо Белозерска не проскочим? – поинтересовался Норманн.
– Ты что? Нам сначала в Белозерский монастырь, уж затем пойдем гостить к князю.
– Может, наоборот? Где монастырь, а где Белозерск!
– Так к монастырю выйдем часа через два, а город стоит на Шексне.
Стоп, стоп, стоп. О чем они говорят? Для Норманна Кирилло-Белозерский монастырь находится в Кириллове, где он когда-то учился, а Белозерск раскинулся на южном берегу озера. Ферапонтов монастырь вообще в стороне от реки и построен немного позже Белозерского. Непонятка, выходит, что монастырь и город стоят в совсем других местах. Почему? Или причина в Мариинской системе и Рыбинском водохранилище? Торчат из воды колокольни затопленных церквей, сам видел. Нет, лучше сидеть и помалкивать, не смущать умы людей дурацкими словами.
– Собирайся, Андрей Федорович. – Голос старшины прервал размышления Норманна. – Слышь, вон передовые в берег уткнулись.
– А дары для монастыря?
– Тот карфи впереди нас, успеют распаковать да на берег вынести.
Слуга принес васильковую рубашку с вышивкой алыми ягодками, темно-синий кафтан с шароварами и высокие сапоги со шнуровкой. Зябко поеживаясь, Норманн начал переодеваться. Какие-либо украшения решительно отверг, не на танцы собирается, нечего перед монахами золотом сверкать. Как-то неожиданно киль зашуршал по песку, корабельщики ловко спрыгнули в воду и ходом потащили драккар на берег. Норманн сошел уже на сухое, сделал несколько шагов от воды и встал. Чудеса. Перед ним открылось голубое небо с ярким весенним солнцем, невдалеке виднелся деревянный монастырь, а за спиной непроглядным мраком клубился туман. Где он? Озеро Белое он знал неплохо, тем не менее о подобном монастыре никогда не слышал. Неужели попал в параллельный мир или это всего лишь последствия неизвестных событий? Возможно, известных только для профессиональных историков и краеведов. Чего гадать!
– Эй! Андрей Федорович! Ты куда спешишь? При входе в монастырь надо соблюдать чин и порядок.
– Так, задумался. Объясняй, что да как, я правил не знаю.
– Надо подождать, пока твои дружинники дары принесут. Первым иду я, затем несут твои подношения, затем ты с ближниками.
– Ого! Настоящая церемония!
– Как же иначе? Ты должен выразить уважение игумену и старшим в роду.
– Старшинство в роду определяется возрастом? Вот ты старше меня, значит…
– Не говори ерунды! На первом месте близость к основателю рода, его прямые наследники.
– А сколько лет нашему роду?
– Никто не знает. Мы ведем счет с постройки подворья в Новгородском кремле. Это чуть более тысячи лет.
Ни хрена себе! Тысяча лет! Да спроси кого в Питере о родословной, в лучшем случае о бабушке вспомнят.
– И еще, племянник, я укорить тебя должен. Ты князь, над всеми голова, а волок из Вытегры в Ковжу проспал как младенец.
– По-твоему, я должен был впрячься в лямку?
– Не о том говоришь! Ты о людях заботиться должен, подбодрить, ласковое слово сказать, а кого и пожурить. Понял?
– Да не знал я о волоке!
– Как же так! В поход большое войско собрал, а идешь наобум Лазаря, куда глаза глядят?
– Ну почему же! Из Онеги в Итиль здесь одна дорога!
Норманн повернулся к озеру, где из стелющегося над водой тумана торчал частокол черных мачт. Прав Борис Иванович, надо было переговорить хотя бы с Шушуном, расспросить о реках и волоках. А то легкомысленно поперся – я, мол, родом с тех краев, все знаю, везде был, а о разнице почти что в восемьсот лет как-то не подумал. Снова посмотрел на холм и вдруг вспомнил: в Белозерске стоял монастырь, не очень древний, семнадцатый век. Вполне возможно, что он построен на месте вот этого, деревянного. Тогда все складывается. Белозерский монастырь дал имя городу, а нынешняя столица княжества по какой-то причине канула в Лету. Вспомнилась еще одна деталь, Кирилло-Белозерский монастырь основан москвичами, впоследствии Иван Грозный в нем хранил свою казну, а соседний женский монастырь использовал как тюрьму для своих жен. Почему? Вроде Белозерское княжество ни с кем не воевало и вообще жили тихо-мирно и спокойно. Новгородские купцы здесь шастают как по своему собственному подворью, и князья Устюжские под боком, при желании прижать их пара пустяков.
Визит в монастырь оставил двоякое впечатление. Грек-игумен сначала устроил экзамен на знание падежей и склонений, затем прочитал нотацию на тему твердости в вере. Попытку увильнуть и перевести разговор на планы по строительству монастыря на Соловецких островах воспринял спокойно. Выслушал и едко заметил, что место выбирают сами монахи, а построенная князем крепость может быть для служителей церкви только местом ссылки. Впрочем, возражений не было, что для Норманна являлось главным, ибо де-юре острова и Онежская губа относилась к Белозерской епархии.
– Ну ты и ловок вести разговоры! – на выходе из монастыря заметил Борис Иванович.
– А что тут такого? Полдня поговорили и разошлись.
– Не скажи. Обычно дня два, а то и три выслушиваешь нотации, затем начинаются долгие споры о монастырских выгодах.
– Погоди, а какие здесь, в Белозерском монастыре, могут быть выгоды от строительства монастыря на Соловках?
– В том-то и дело, что никакие! Епархия его, а монастырь чужой!
– С чего ты решил, что новый монастырь будет для Белозерска чужим?
– Зачем ты к нему ехал? Он тебе правду сказал, по жизни монахи строят скит, затем просят помочь построить монастырь.
– Разве князья не помогают?
– Помогают, да совсем иначе. Дарят епископу земли или жертвуют деньги, селят у монастыря закуп или полон.
– И я так же поступил!
– Так, да не так! Пришел и сказал: «Я на твоей земле построю свой монастырь». Да еще конкретное место указал.
– Это плохо?
– Это неправильно, но что удивительно, епископ тебе позволил.
– Погоди, я говорил с епископом Белозерска?
– Что за дикие края у мурманов! Куда тебя занесло?
– Во всяком случае архиепископа я впервые увидел в Новгороде и до сих пор не знаю, как его отличить от прочих священников.
С тяжелым вздохом Борис Иванович сел на землю и начал объяснять порядок церковных санов, затем отличие в одеждах и головных уборах. Примерно через полчаса он еще раз вздохнул и сказал:
– Пошли к огню, вон твои слуги уже в сотый раз горшки в огонь ставят.
– Я ничего не понял из твоих разъяснений.
– Вижу. Со временем сам разберешься. Невозможно объяснить слепому, как отличить красный шелк от синего.
Навернув миску горохового супа на копченых ребрышках, Норманн пошел к Шушуну. Его дядя был прав, когда стыдил за легкомыслие. Волго-Балтийского канала нет, и далеко не факт, что между Белым озером и Волгой не придется преодолевать очередной волок, а то и два.
– Ну как, все благополучно добрались до монастыря? – присаживаясь к костру, спросил Норманн.
– Немцы потерялись, блукали часа два, в тумане было в Шексну ушли, да спохватились, назад повернули.
– Ты у нас главный над всеми старшинами. Немцам дай наших кормчих да забери равное количество ихних корабельщиков.
– Упираются, хотят своей ватагой идти.
– Не хотят – пусть поворачивают восвояси! Или ты держишь власть над всеми, или скатертью дорога на все четыре стороны!
– Не слишком ли круто?
– А как же иначе? Итиль не сравнить с Траве или Эльбой! Нам до Сарай-Берке неделю идти!
– На шестой день придем, или ты кого пограбить собрался?
– Не до шалостей, хотя… Слушай, а где полон можно набрать?
– На второй день Городец пройдем, и лови черемисов по левому берегу, а после Нижнего Новгорода оба берега твои.
– Ну-ка пошли кого к мурманам, созовем вождей да планы на поход составим.
– Верно мыслишь, Андрей Федорович, лучше сейчас оговорить с толком да расстановкой, чем впопыхах на всю округу орать.
– Кстати, насчет команд, ты видел горны, что я тебе положил в ушкуй?
– Видел, дул в них, только проку никакого, шипят змеями, и все тут.
– Вели принести, да позови людей, что сигнальщиками поставишь.
Трубач из Норманна был никакой, но вывести правильные рулады мог. Весь секрет заключается в правильном положении губ. Так что пока собирались старшины корабельных дружин и вожди норвежских отрядов, он развлекался простенькой музыкой. Начал с сигнала «Слушай все», затем перешел к более сложным, типа «Бери ложку, бери бак и беги на полубак». К моменту сбора «военного совета», или, как сейчас это называли, круга, он уже дурачился, выдувая песенку «Эй, моряк, ты слишком долго плавал!». Зато сам совет заставил сидеть тихохонько и внимательно слушать рассуждения бывалых бойцов. Он прекрасно осознавал свое неумение руководить столь большими воинскими силами, тем более в условиях набега с реки на берег. Здесь слово асам этого дела, за спинами которых сотни подобных сражений.
Норманн снова проспал: еще с вечера забрался на драккар, нырнул в спальный мешок и сладко заснул. Проснулся, когда уже шли по реке, на соседнем ушкуе увидели на берегу своего знакомого и теперь радостно кричали на всю реку, делясь сплетнями и новостями. После завтрака вместо гимнастики встал на весло, так и отмахал до самого прихода в Белозерск. То ли родные края повлияли на него, то ли пасмурная погода, но встреча с князем и его семейством на Норманна не произвела никакого впечатления. Да и сам город показался каким-то неказистым, чуть ли не заброшенным. Знакомство, объятия, поцелуи и обмен подарками не разбудили радостных эмоций, да и небольшое княжеское семейство выглядело как-то блекло. А вечерний пир оставил удручающее впечатление. Великий князь Роман Михайлович напился и уснул прямо за столом. Его сын, одутловатый и рыхлый телом Федор Романович не отставал от отца. Через полчаса после начала пиршества в трапезной остался только Норманн со своей дружиной.
– Ты своих дружинников не подгоняй, погостим еще пару деньков, – неожиданно заявил дядя.
– Так и будем сидеть да мед распивать? Мне до осени вернуться надо!
– Два дня ничего не решат, а тебе польза – походи, посмотри на хозяйство, познакомься с домочадцами.
– Чего с ними знакомиться? Вон обоих слуги в спальню унесли.
– Так другие есть.
– Какие другие? Родни нет, отец, сын да малолетний внук.
– Почему же, у князя есть дочь, не красавица, однако ж набожная и хозяйственная.
– Ладно, завтра с утра кликну ключника, посмотрю на хозяйство белозерского князя.
Он не стал ерепениться по другой причине: впереди пятидневный переход, корабельщикам надо отдохнуть, оружие и кораблики не помешает еще раз проверить. С этими мыслями и направился в отведенную для него комнату.
– Погоди, Норманн! – окликнул один из норвежских вождей. – Выбери деву, мы для тебя самых лучших привели.
Валькирий он разглядел еще сидя за столом, ничего девоньки, поэтому откликнулся без задержки:
– Эй, рыженькая! Тебя как зовут?
– Леанта! – ответила воительница и густо покраснела.
– Славен род Варуфа! – проорали норвежцы. – Красавица, принеси в дом крепкого воина!
Вот так просто и незатейливо, словно в деревне, когда корову приводят к быку-производителю. Девушка окончательно смешалась, а Норманн подхватил ее на руки, чем вызвал дружный смех мужчин и ехидные советы оставшихся за столом подружек.
– Уходим через два дня! – поднимаясь по лестнице, крикнул Норманн.
Задолго до рассвета петухи устроили конкурс на самого лучшего солиста. Пели самозабвенно, вкладывая в нехитрую мелодию всю силу своих петушиных легких. Норманн подремывал, лежа на животе, а Леанта взобралась к нему на спину и заплетала волосы в четыре косички. Хочется девушке навести на него красоту по моде своего фьорда, ну и ладно, он не против. Какая-никакая польза, помощь для единственного слуги, которого он взял в поход только ради навыков брадобрея. Исполняя требование своего отца, Норманн отрастил бороду, взяв за образец артиста Игоря Старыгина в роли Арамиса. Хотели увидеть бороду – вот она, смотрите, а закрывать свое лицо дикими зарослями он не собирался, от рождения уродом не выглядел. Плохо другое, в Европе зеркала также находились под запретом. Папа издал специальную буллу, где умудрился связать отражение человека с числом зверя. Помог Максим – посмеявшись над предрассудками, он рассказал историю стеклянных зеркал, которые делали только в Византии.
– До венецианской продукции нам с тобой не дожить, сначала османы должны захватить Константинополь.
– При чем здесь это? – не понял Норманн.
– Греки побегут в Большую Грецию вместе со всеми своими секретами, в том числе и технологию изготовления зеркал привезут.
– Что такое Большая Греция?
– Эх ты! Они всегда так называли Апеннинский полуостров, даже во времена расцвета Римской империи.
– Амбициозные ребята!
– Да уж чего-чего, а этого у греков не отнять! На, держи! – Максим протянул хромированный диск.
– Спасибо, выручил! Металлическое зеркало лучше, чем совсем ничего.
– Это походный гелиограф. Откинь крышку, внутри увидишь отличное зеркало.
Скрип двери вывел Норманна из сладкой дремы.
– Хватить вам ласкаться, пора к столу, – ворчливым тоном, явно подражая взрослым, позвала щупленькая девчушка.
Леанта стянула кожаным шнурком косички и нехотя сползла с кровати.
– Подай мне одежду!
– Что! – Соплюшка аж позеленела от возмущения. – Да я… да тебя… – И со всего маха хлопнула дверью.
Норманн блаженно потянулся – и правда, пора вставать.
Половодье, куда ни брось взгляд, везде вода. Тем не менее семейство лосей смело пересекало реку. Норвежцы потихоньку уходили вперед. За очередным поворотом стоит крепость Романов – первая жертва в походе по Итилю. Норманн взобрался по ступенькам на площадку форштевня, отсюда будет лучше всего наблюдать за развитием событий. Не все же время ему прятаться за спины своих воевод, неизбежно наступит пора, когда придется командовать самому. Устроившись поудобнее, достал из сумки берестяную коробочку и кинул в рот маленький черный кусочек подсушенной живицы. Сразу вспомнилось детство и давешнее знакомство с юной княжной Анастасией Романовной, а также с княгиней Евфросинией Давыдовной, которая оказалась сестрой ярославского князя Василия Давыдовича Грозные Очи. Как и было оговорено с Борисом Ивановичем, после завтрака Норманн встретился с ключником и далее в сопровождении хозяйки дома пошел осматривать княжеские закрома. Начали с чуланов и кладовок, где ему показывали перины и одеяла на лебяжьем пуху, затем отрезы различной ткани и рулончики выделанной кожи. Затем вышли во двор, и гостя повели в конюшню, хлебный амбар и так далее. С трудом сдерживая зевоту, он вежливо кивал головой и выражал свое восхищение. Единственным утешением был Выг, который всякий раз подталкивал локтем и подмигивал. Оно и верно, по сравнению с Медвежьим замком здесь была вопиющая нищета. Осматривая домашнее хозяйство великого князя, Норманн каждый раз натыкался на девчушку, которая рано утром заявилась в его спальню. Он уже собирался ее шугануть, чтоб не путалась под ногами, но в заключительной стадии знакомства с княжескими богатствами она выступила в роли манекенщицы.
– Ну как, князь Норманн? – кокетливо спросила девчонка, когда на нее навесили пару килограмм всевозможных украшений.
– Прямо красавица! – польстил Норманн. А что другое скажешь ребенку?
От похвалы соплюшка покраснела, взяла из рук своей помощницы берестяную коробочку и достала черный комочек – в ноздри ударил знакомый с детства аромат сливы. Как же давно это было!
– Подари и мне кусочек, – попросил Норманн.
– Угощайся! – улыбнулась девочка.
Подсушенная живица сливы самое первое средство избежать кариеса и сохранить зубы. Во всяком случае так говорила его бабушка, а по жизни к своим двадцати шести годам он так и не узнал, как выглядит кабинет стоматолога. По весне у них в деревне каждый хозяин делал надрез на стволах сливовых деревьев, а собранную живицу жевали практически все. И вкусно, и полезно, и рот очищает получше любой зубной пасты, не говоря уже о жвачке. Правда, есть один небольшой минус – живица липнет к зубам, и стороннему человеку может показаться, что во рту черно. Но кого это волнует? Через пару минут зубы будут сверкать перламутровой белизной. Девчушка протянула Норманну берестяную коробочку, а княгиня неожиданно резко выхватила и отругала. Как он понял, была попытка нарушить какие-то обычаи. Вместе с тем так он узнал, что непоседливая девчонка является юной княжной Анастасией Романовной.
– Кажись, мурманы пошли в атаку! – Возглас Варуча прервал воспоминания.
– Не может быть! Они гребут в прежнем темпе.
– Кто в здравом рассудке перед схваткой начнет махать веслами до изнеможения? Ты посмотри на кормчих.
– Я их не вижу.
– Вот именно! Они спустились ниже, чтоб стрела не достала!
В этот момент над рекой пронесся звонкий голос горна, труба пропела «В атаку!», и драккары вышедших вперед норвежцев начали подворачивать к берегу. Основной караван в свою очередь также изменил курс, корабельщики подвернули ближе к противоположному берегу. Мудрое решение – как бы ни развивались события у Романовской крепости, а их не достанет даже случайная стрела. Наконец Норманн увидел крепость, к которой изо всех сил гребли вышедшие было на перехват дружинники. Тут любой даст деру. Шли-то собрать дань с купцов, а перед ними оказался огромный отряд воинственных мурманов. Успели, бросили лодки и стремглав помчались к воротам, откуда задребезжал хлипкий голос набатного колокола.
– Гнать такого кузнеца за ворота! – фыркнул Варуч. – Неумеха, колокол выковал с трещиной!
Норвежцы высадились на берег и, не обращая внимания на царившую в крепости суету, принялись деловито осматривать трофеи. Наконец они выбрали один ушкуй, остальные свалили на прибрежном песке горкой и подожгли. С крепостной стены им что-то кричали и грозили кулаками, ответный пассаж заставил рассмеяться всех корабельщиков. Достаточно большая группа мурманов выстроилась в ряд, затем развернулась к крепости спиной, спустила штаны и выставила оголенные задницы. Караван со смехом и шутками проплывал мимо огромного костра, а норвежцы с невозмутимым видом готовили свои драккары к новому броску.
К Ярославлю подходили с вечерними лучами солнца, но прежде чем увидеть колокольни и стены, они услышали тяжелый гул набатного колокола, тревожный, вязкий звук как бы стлался над самой водой.
– Молодцы дозорные, задолго нас увидели! – воскликнул Норманн.
– Ты что, княже? В Романовской крепости на сигнальном столбе тревожный дым пустили!
– Разве? – смутился Норманн. – Я вперед смотрел.
– Неужели в мурманских краях дымами не предупреждают о подходе врагов?
– Нет, там селятся в низинах между скалами, стороной не обойти, а фьорд вот он, перед глазами.
– Вообще-то так и есть, да и ветрено у моря, дым к воде прижмет, и выйдет пшик вместо сигнала.
– Ты смотри, что мурманы творят! Ярославцы в копья встречают, а они бесстрашно прут на берег!
– Пугают, сейчас отступят к стенам. Копейщиков и трех сотен не наберется.
– А если встать у самой воды?
– Чудной ты! Высадился ниже и выше по реке да вдарил с двух сторон. Все, тю-тю, город можно брать голыми руками.
Вообще-то Варуч прав, это у него регулярная армия. На Руси городские дружины совсем маленькие, основные силы раскиданы по уделам. В мирное время воины занимаются торговлей, ремеслами или земледелием, являясь, по сути, резервистами. Князь обеспечивает их оружием и освобождает от налогов. Были еще наемники, которых называли витязями, но эта публика изначально роилась в тех местах, где пахло войной. Профессиональная армия исчезла вместе с Римской империей и частично возродилась пока лишь как Тевтонский орден. Старшина корабельщиков оказался прав, с приближением драккаров копейщики начали отступать. В конечном итоге норвежцы высаживались на берег при закрытых городских воротах. Ну а дальше повторился предыдущий сценарий: десант выбрал подходящие для морского плавания ушкуи, остальные лодки свалили в кучу и подожгли.
За ночь разорили еще три острога, а на рассвете подошли к мощной крепости Юрьевец, памятнику былого величия Владимирского княжества. В свое время князь Юрий Всеволодович обозначил крепостями границы своего владения. После монгольского нашествия осталась только одна, второй Юрьев давно уже захватили поляки, а третий Юрьев прочно оккупировали тевтонцы. Под гул набатного колокола норвежцы слаженно повернули к берегу.
– Что они делают? – глядя на непонятную суету у ворот, спросил Норманн.
– Откуда им знать о тактике мурманов? – со смехом ответил Варуч. – Вишь, воевода с ближниками вышел.
– Зачем? Неужели задумали поединок?
– Какой там! Сейчас начнут предлагать откуп. Обычный прием отделаться от бесермян.
– Странно, давать деньги – только приваживать разбойников.
– А куда деваться? Не заплатишь, бесермяне пойдут грабить селян, те снимутся с мест и уйдут в более спокойные края.
Норманн с интересом наблюдал, как норвежские вожди спокойно подошли к воротам. После взаимных приветствий начался торг. Мурманы в качестве аргумента указывали на плывущую по реке армаду, а воевода рвал бороду и стенал о бедной жизни. Наконец сговорились. Группа норвежцев безбоязненно пошла в крепость, а от берега к Норманну поспешил драккар.
– Мы их ободрали как липку! – с довольной улыбкой выкрикнул безусый воин.
– Как это вам удалось?
– Ульфор схитрил, говорит – или вы отдаете все, или мы вас убьем и сами заберем. Согласились!
– Молодцы! Ловко вы их проучили!
– Долго не задерживайтесь! – крикнул Варуч. – Мы к полудню подойдем к Китежу.
– Китеж? Разве этот город не из сказки? – встрепенулся Норманн.
– Раньше вся торговля с китайцами да персам шла через Китеж. Город был сказочно богат, пока Батый не пришел.
– Сейчас снова восстановили?
– А какой резон? Нижний Новгород построили на другом берегу, да торговцы с шелками не спешат к нам в гости.
– Погоди, ты ничего не путаешь? Мы только к вечеру доберемся до Нижнего.
– Впереди крепость Малый Китеж – это все, что осталось от былого величия суздальских князей.
– Не скажи, Нижний Новгород крепко стоит, – возразил Норманн.
– И гости из Персии там обосновались, свой Сарай построили, верблюдов держат. Только до Великого Новгорода им не дотянуться.
Норманн смолчал, у них в Вологодском областном училище культуры были отличные преподаватели, настоящие специалисты своего дела и фанаты родного края. Они не раз рассказывали причину закладки Петербурга и историю строительства Мариинской судоходной системы. Петр I топнул ногой со словами «здесь быть городу», то из досужих баек. На самом деле все было и проще и сложнее. Новгород и Псков стояли в открытой оппозиции и всячески препятствовали идее Северной войны. Удобный случай подвернулся, когда через новгородские земли пошел военный обоз к Нарве. Противники войны просто-напросто конфисковали оружие, порох и провиант. Ответный ход царя оказался стремительным и смертельным для обоих городов. На Неве заложили город и порт, обходные пути через Нарву и Приозерск засыпали валунами. Сразу за причалами возвели Петропавловскую крепость, за которую торговым судам запрещалось заходить. Вот и все, две торговые империи в одночасье сдохли.
Как Варуч и обещал, крепость показалась после полудня. На карте Норманна она отмечена как Городец, но это не имеет никакого значения. За века названия могут поменяться несколько раз. Тяжелый гул набатного колокола разорвал звонкий голос сигнальной трубы. Драккары ринулись к берегу, а из ворот навстречу вышло местное начальство. Их не за что укорять, здесь другая жизнь со своими обычаями ведения войны и отражения вражеских атак. Крепость показалась достаточно большой, с несколькими посадами за городской стеной.
– Здесь торгуют? – спросил Норманн.
– Торгуют везде. Малый Китеж славится своими гончарами и ткачами, есть хорошие верфи.
– Строят ладьи?
– Нет, на Итиле и Оке своя мода. О, смотри, твои мурманы берут три расшивы. Вот дуралеи!
– Отсюда трудно рассмотреть, но внешний вид вполне приличный, острый нос с крутым наклоном. Должны шустро бегать.
– Не о том думаешь! На обратном пути через перекаты не протащим, придется бросить.
Норманн присмотрелся. На глаз грузоподъемность примерно в сто тонн. Судя по длине, осадка не должна превышать двух метров.
– Пройдем, здесь не так уж и мелко.
– Ты не спорь, ежели не знаешь. Это сейчас идем с половодьем, а обратно заплачем горькими слезами.
– Брось, по всей реке глубины вполне достаточны для нас.
– На Итиле во многих местах сплошное мелководье, местами курам по колено. К тому же разбойники выйдут на промысел.
– Ладно, посмотрим. Если что, продадим встречным купцам.
– Не будет ни встречных, ни поперечных! Неоткуда им взяться! От Белозерска все идут на Тверь, от Нижнего – на Рязань.
– Продадим персидским купцам, они деньги должны дать хорошие.
– Если только так. Обратно с собой брать и не думай! Они даже брод здесь у Малого Китежа без разгрузки не пройдут.
Варуч еще долго ворчал по поводу взятых норвежцами расшив, хотя Норманну они понравились – нормальные кораблики с удобной палубой и двумя мачтами. К вечеру прошли мимо Нижнего Новгорода и снова услышали густой гул набатного колокола. На этот раз тревогу били с монастырской колокольни, что стояла на самом мысу, где воды Оки впадают в Волгу. А утром, как только солнышко выпрыгнуло из-за горизонта, Норманн увидел Казань.
– Ну что, Андрей Федорович, не передумал? Идем на Булгарский караванный торг? – серьезно спросил Варуч.
– Могут быть проблемы?
– Разумеется, весь торг с перепуга разбежится.
– Но Шушун советовал взять здесь лес.
– Хорошо. Сигнальщик! Ну-ка выдуй сбор.
Встать к берегу желательно еще по одной причине – они прошли половину пути, до Сарай-Берке осталось три дня, и корабельщикам необходимо отдохнуть хотя бы денек. Старшины собрались на карфи Шушуна, а Норманн с площадки своего драккара разглядывал окружающий пейзаж. Он не собирался вмешиваться в распоряжения корабельного воеводы, все равно ничего умного не скажет. Лучше посмотреть со стороны и сделать соответствующие выводы. Со временем Булгарский караванный торг вырастет в богатый город и крепость Казань, а толчок этому даст Тамерлан. Во время подготовки к торговой экспедиции в Персию Норманн частенько донимал вопросами Максима. Как уже теперь стало понятно, следовало поговорить с Шушуном и другими старшинами корабельных дружин. Но прошедшего не вернуть, в результате вместо реалий сегодняшнего дня он узнал в общем-то ненужную историческую информацию общего характера.
– Ты знаешь, Максим, – в очередной раз спрашивал Норманн, – я никак не могу поверить, что вместо Казани сейчас всего лишь обычный торг.
– Ну сколько тебе говорить, Казань возникла после распада Золотой Орды!
– Но почему? Какой смысл создавать новый город, если уже есть Астрахань и Нижний Новгород!
– Война Тамерлана и его наследников надолго перекрыла торговый путь из Персии, а китайцы нашли новый маршрут.
– С персами понятно, но при чем здесь китайцы?
– Наивный ты, Руслан. После ухода Тамерлана на месте Золотой Орды появилось множество мелких бродячих шаек.
– Возможно, не спорю, но при чем здесь Казань?
– Китайцы начали сплавляться по Иртышу, который судоходен уже в Джунгарской долине.
– Помню, в школе говорили, Иртыш берет свое начало в Китае.
– Так вот, они нашли удобный путь через Уральские горы в Каму, а там самым удобным местом оказался Булгарский караванный торг.
– Что-то верится с трудом, на кой ляд им лезть на север, да еще в горы.
– Для любого человека на первом месте стоит безопасность, а пеший маршрут через горы не превышал сотни километров.
– Они выходили сразу на Каму?
– По одному из притоков добирались до Соликамска. Теперь понятна причина возникновения Казани?
– Выходит, что Иван Грозный захватил Казань ради китайских шелков?
– Бери дальше! Ваш царь снарядил экспедицию казаков, которые прошли по Великому шелковому пути и основали Тобольск, крепость и таможенный форпост.
До Ивана Грозного еще далеко, слишком далеко, двести лет, а поход в Персию – вот он. Максим выдал много интересной информации, только она ничем не помогла в данной конкретной ситуации. Норманн дал себе зарок, впредь при подготовке к походам полагаться на своих воевод и рассказы знающих людей. Сведения из будущего чреваты серьезными осложнениями, ибо они наполовину состоят из домыслов.
Шушун закончил совет, от огромной флотилии отделились ушкуй с драккаром и направились к Булгарскому караванному торгу. Там вовсю шла подготовка торговых суденышек к отходу. Корабельщики заводили якоря, чтобы, выбирая канат, сразу от берега взять разгон. Драккар покачнулся, это Варуч с разъездного челна запрыгнул на борт.
– Слышь, старшина, а почему они не разбегаются? – Норманн указал на стоящие у берега суда.
– И правильно делают, здесь всего-то два пути: вниз по Итилю или вверх по Казанке.
– Ты не забыл про Каму?
– До Лаишевского торга четыре часа ходу.
– Чем дольше с тобой говорю, тем больше вопросов. Давай по порядку, объясни разницу между бегством сейчас и в момент атаки.
– Чудной, это же очевидно! Побеги корабельщики при нашем появлении, ты разделишь флот и бросишься в погоню. Так?
– Ну да, а как же иначе?
– Да просто! Тебе навстречу побегут ушкуи с пустыми корзинами да бросовым товаром, остальные врассыпную. Пойди разбери кто куда и зачем.
– Ты смотри! Я бы не догадался! Только корабельщиков жалко, им полона не избежать.
– Видно, тебе бегать не приходилось. Суматоху устроят малые бригады, они в последний момент – прыг на челн, и поминай как звали.
– Вообще-то логично, на ушкуе за челном гоняться, – равно ведром муху ловить.
– Зачем тебе челн с несколькими корабельщиками, когда вокруг много ушкуев? На беглецов никто не обратит внимания, всем нужна добыча.
– Если кто в спину стрелу не пустит.
– Никогда не слышал, чтоб людей зазря убивали, – возразил Варуч.
– Кого Шушун на Булгарский караванный торг отправил?
– Пошел Микша, он многих рязанских и московских корабельщиков знает, и Ульфор.
– Мурмана зачем послали?
– Он должен поручиться за своих воинов, прилюдно на топоре клятву даст.
Над рекой пронесся звонкий голос трубы, горнист с драккара сыграл свой вариант «Эй, моряк, ты слишком долго плавал», который по неведомой причине стал сигналом к отдыху. Весла вспенили воду, флотилия направилась к торгу. Вскоре драккар Норманна уткнулся в прибрежный песок. Корабельщики спрыгнули в воду, дружно взялись за штевень и подтащили маленький кораблик на осушку. На берегу ожидала большая делегация купцов. Как только Норманн спрыгнул на песок, все дружно сняли свои отороченные мехом мурмолки и поклонились до земли, затем вперед вышел рослый широкоплечий дед.
– Я рязанский купец Островуг обращаюсь к тебе, князь Андрей Федорович, с просьбой от общества.
– Здравствуй, честной народ, – в свою очередь ответил Норманн. – Говори Островуг.
– Твои люди сказали, что ты в Персию идешь. Это правда?
– Не соврали, большим караваном идем, людей пугаем, – со смехом ответил Норманн.
– Непривычно видеть столько много ушкуев, а мурманских драккаров да свейских карфи здесь отродясь не видали.
– Что делать, жизнь идет вперед, вот и решил проверить неизвестную торговую дорогу.
– Почему неизвестную? Наши прадеды каждый год в Персию ходили, да поганые Китеж сожгли, на Итиле шалят.
– Что-то новое. Я не слышал, чтоб они на воде воевали.
– Не, они реку не любят, непривычны к большой воде, – согласился Островуг. – На ночевку негде встать, обязательно набегут как мошка на свет.
– Без ночевок идите, здесь широко, с берега не достанут.
– Достанут, еще как достанут! Скоро половодье спадет, все броды откроются, там и жди засады.
– Спасибо за предупреждение!
– Мы не с этим пришли. Возьми нас с собой, за то четыре доли с торга тебе отдадим.
Четыре доли, это много или мало? Норманн понятия не имел о современной системе мер, оставаясь сторонником привычной десятичной системы. Тем более что все эти золотники и гривны с вершками в каждом торговом центре имели собственный эталон. Он повернулся к Выгу, который потешно дергался, сигналя обеими руками и чуть ли не ногами.
– По рукам! – Норманн сделал шаг вперед и протянул руку. – Только предупреждаю, мне в Сарай-Берке зайти надо.
– По рукам! – ответил Островуг. – К поганым мы не пойдем, рядом в плавнях ждать будем.
– А что так? Что вам в том Сарае не нравится?
– Плохое место, басурманы шарятся по ушкуям как по своим юртам. И слова не скажи, сразу хватаются за плеть, а то и воинов зовут.
Сюрпризец! И как же быть? Караван, допустим, можно оставить в плавнях, но в крепость все равно надо идти, по-другому экспедицию не отправить.
– А как же торговля? Китайцы с шелком идут, товары из Сарай-Берке по реке вывозят.
– Китайцев не трогают, за своих считают. А те, кто товары возит, – Островуг кивнул на стоящие особняком расшивы, – покупают торговый ярлык.
– Интересно, почему они встали отдельно от общества?
– Потому что чужие, давно в Сарае живут, с местными породнились.
– Понятно. Спасибо за предупреждение. Придется мне своих мурманов вместе с вами в камышах прятать.
– Вот и ладненько, мы пошли на Лаишевский торг, там тебя ждать будем.
Купцы еще раз отвесили низкий поклон, надели свои разноцветные мурмолки и степенно направились к своим ушкуям.
– Варуч, а что это за Лаишевский торг? За сегодня второй раз слышу.
– Лесом торгуют, камские плотогоны там собираются. Первый товар для Персии. Разве Шушун тебе не говорил?
– Не помню, – не стал врать Норманн, – может, и говорил, да конкретное место не называл.
– Должен был сказать, греки и генуэзцы с венецианцами там каждый год лиственницу закупают.
– Чего ради в такую даль тащиться?
– Греки испокон веков от нас лес вывозят, все галеры собирают только из лиственницы.
– Брось! Не может быть!
– Истину говорю, это дерево не гниет в морской воде, очень хорошие деньги платят.
– Ну а нам-то зачем? Персы корабли не стоят.
– Деды говорили, что в былые времена персидские корабли здесь как у себя дома плавали. Даже в Студеное море заходили.
Норманн позвал Варуча в местный трактир, где до самого заката слушал рассказы о делах давно минувших дней. Причем достаточно быстро разговор стал общим. Купцы, корабельщики и даже трактирщик принялись вспоминать слышанные в детстве былины.
