Глава 11. Козел из Киллорглина

Я помню немногое. Должно быть, мы ехали на лошадях – я слышал стук копыт, а тело то и дело подкидывало на ухабах. Не уверен, везли ли меня в телеге или привязали к спине пони – путешествие оказалось длинным, так что скорее всего было и то и другое.

Но однажды я все же пришел в себя. Я сидел на куче грязной соломы на пыльном чердаке, заваленном мусором. Он был весь затянут паутиной, усеянной дохлыми мухами; по углам копошились пауки, готовые в любой момент прыгнуть на следующую жертву. Дневной свет пробивался через единственное окно в покатой крыше прямо надо мной. Я слышал крики и болтовню разгуливающих по крыше чаек. Я находился здесь совсем один, руки у меня были связаны за спиной, но ноги свободны.

Меня трясло, но со второй попытки я все же смог встать. С улицы доносились цоканье лошадиных копыт, возгласы прохожих и мелодичные зазывания уличных торговцев. Похоже, я снова в Киллорглине. Я надавил на дверную ручку, но она не поддалась, и тогда я стал ходить по чердаку в поисках хоть какого-нибудь орудия, которое помогло бы мне сбежать. Может быть, найдется что-нибудь острое, чтобы освободить руки…

Не успел я начать поиски, как в комнате вдруг резко потемнело. Неужели это туча закрыла солнце? Надвигается шторм? Уличные звуки постепенно исчезли, и за стенами моей тюрьмы все стихло – я оказался словно в коконе тишины.

Внезапно похолодало – значит, приближается сверхъестественное существо. Я вжался в угол, чтобы никто не подошел сзади. Защититься я никак не мог – если бы только руки были свободны – чувствовал себя уязвимым как никогда.

Неожиданно послышался чей-то шепот. Сначала я подумал, что это стенатель, и затрясся от страха, но потом понял: это какой-то другой дух – его слова было трудно разобрать, но в них явно чувствовалась злоба. Через мгновение к нему присоединились и другие духи: они кружили по мрачному чердаку во вспышках зловещего фиолетового света, постепенно приближаясь. Тонкие пальцы потянули меня за уши, а затем сильные руки схватили за горло, и я стал задыхаться – на меня напал могущественный призрак-душитель, против которого я сейчас был бессилен.

Седьмой сын седьмого сына обладает некоторым иммунитетом к воздействию подобных существ, но я еще никогда не сталкивался с такой силой: когда трахею сдавили невидимые пальцы, я закашлял, ловя ртом воздух и стараясь вспомнить хоть что-то из уроков Ведьмака. Я задыхался, чувствуя, как сознание меня покидает.

Внезапно хватка ослабла и шепот стих, однако облегчение длилось недолго: голоса духов сменил другой, глубокий и зловещий, голос – голос дьявола.

– Со мной твоя маленькая подружка Алиса, – насмешливо произнес он. – Хочешь ее послушать?

Не успел я ответить, как вдруг услышал всхлипы и рыдания: звуки доносились откуда-то издалека, но я отчетливо различил женский плач. Это Алиса или просто уловка дьявола? Недаром же его называют Отцом лжи.

– Она напугана и страдает, Том. Не веришь? Скоро ты к ней присоединишься. Я уже могу до тебя дотянуться. Ты близко – очень-очень близко!

Он говорил правду: я его не видел, но ощущал горячее зловонное дыхание и присутствие чего-то страшного и огромного. Дьявол нагнулся ко мне и протянул руки, пробуя схватить.

– Хочешь поговорить со своей подружкой, Том? Возможно, твой голос слегка облегчит ее мучения… – прорычал он.

Я позвал Алису, не в силах слышать ее крики и плач в далекой Тьме:

– Алиса! Алиса! Это я, Том! Держись, будь сильной! Я найду способ вытащить тебя оттуда! Мы вернемся домой!

– Обманщик! – крикнула Алиса. – Не лги мне! Ты не Том. Я сыта по горло твоей ложью!

– Алиса, это я, клянусь!

– Дьявол! Чудовище! Оставь меня в покое!

Как же убедить ее, что это я? Что сказать, чтобы она мне поверила? Не успел я об этом подумать, как Алиса громко завопила от боли.

– Пожалуйста, хватит, мне больно! Прекрати! Я больше не вынесу этого! Пожалуйста, хватит!

Она разрыдалась, не в силах терпеть адскую боль.

– Ну что, ты услышал достаточно, Том? – спросил Враг. – Осталось недолго, и ты разделишь ее страдания. То, что она чувствует, гораздо хуже всего, что делала с тобой ведьма: представь, что в тебя вонзаются острые шипы; представь, как тяжелые камни сдавливают грудь; почувствуй пламя огня, подбирающегося все ближе и ближе. Плоть покрывается пузырями, кровь кипит. Тебе так больно, что только смерть может принести облегчение. Но Алисе даже смерть не поможет – ее ожидают вечные муки. Вечные! Они будут терзать ее всегда! А скоро я вернусь и за тобой. Пузырек почти потерял силу…

Я почувствовал, что дьявол уходит. Крики Алисы постепенно стихли, и я снова остался один в коконе тишине. Меня трясло. Ужасно было сознавать, что я никак не могу помочь Алисе – это выше моих сил.

Постепенно все стало прежним: послышались крики уличных торговцев, в окно проник дневной свет. Доведенный до безумия тем, что услышал, я собрался с последними силами, встал на ноги и, покачиваясь, дошел до стены. Но там я все же упал, потеряв сознание.

Я очнулся оттого, что Тощий Шон тряс меня за плечо. Я сидел, прислонившись спиной к двери, передо мной стояла миска с темной дымящейся жидкостью и лежала ложка. Шон опустил ложку в странное месиво и медленно поднес к моему рту; я увернулся, но свободной рукой он схватил меня за голову и силой впихнул в меня ложку. Большая часть жидкости пролилась, но острого привкуса я не почувствовал – в тарелке была не отравленная каша, а суп из бычьих хвостов.

– Это тебе не навредит, – сказал Тощий Шон, злобно ухмыльнувшись. – Обычная еда, чтобы ты прожил чуть дольше.

Я не понимал, правду он говорит или нет, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться, поэтому безропотно съел весь суп. Затем Шон отрыл дверь и вынес меня с чердака, снова перекинув через плечо как мешок с картошкой. Сгустились сумерки, площадь опустела; тишину нарушала лишь группа людей в черных плащах, собравшихся вокруг высокой деревянной конструкции, возведенной в центре рыночной площади. Кажется, они построили деревянную башню заново. Возле нее лежал огромный камень со странной впадиной наверху – однажды я уже видел такой в деревне Топли, недалеко от фермы, где родился. Его не использовали больше сотни лет, но никто не забыл его назначения – это была плаха. Жертва клала голову на камень, и палач обезглавливал ее.

Тощий Шон поднял меня на ноги, и я стоял покачиваясь. Ладонь сжала чья-то рука, и я увидел глаза ведьмы.

– Поздоровайся с новым другом! – засмеялась она. – Вас обоих ждет неприятный сюрприз.

В другой руке она держала веревку, завязанную на шее козла. Между рогами животного виднелась бронзовая корона с колючей проволокой, забрызганной кровью.

– Перед тобой король Пак! – продолжила Скарабек. – Вы вдвоем будете стоять на платформе, где вас ждут безумие и боль. Мы призовем Пана до рассвета.

Козла завели на деревянные доски, связали его серебряной цепью и крепко приковали задние копыта животного к железным кольцам. Меня втолкнули на платформу, заставив опуститься перед козлом на колени, завязали глаза, оставив руки связанными за спиной. Деревянные доски затрещали и заскрипели, и четверо мужчин принялись поднимать на канатах платформу наверх. Когда платформа оказалась на вершине башни, они зафиксировали веревки, чтобы мы не свалились вниз.

Козел, отчаянно блея, попытался освободиться от пут, но у него ничего не получилось. Я встал и, прижав голову к плечам, сдвинул повязку с глаз. Оглядевшись, я понял, что ко мне не приставили ни одного стражника, и внимательно осмотрел рыночную площадь и крыши окружавших ее домов. Мне даже удалось разглядеть вдалеке мост через реку – живущий во мне ведьмак оценивал шансы на спасение.

Темнота стремительно окутывала город: не считая магов и их сторонников, он казался вымершим – все жители спрятались за наглухо запертыми дверями. Вдруг снизу послышались монотонные голоса, и по моей спине побежали мурашки – церемония началась.

Первые заклинания не принесли результатов, но я заметил, что ветер утих, воздух наполнился тишиной и стало неестественно тепло, как бывает только летними ночами. Маги поставили на мостовую свечи, образовав кольцо вокруг основания полой деревянной башни – я насчитал тринадцать огоньков; затем они выстроились в ряд и принялись ходить по кругу, читая заклинания все громче и громче. Прикованный цепями козел, до этого отчаянно блеявший, теперь затих и замер. Минут через десять я заметил, что он задрожал. Голоса тринадцати человек зазвучали еще громче, а затем перешли в пронзительный крик.

Тут козел содрогнулся и опорожнил кишечник: вязкие экскременты потекли по доскам и вылились на мостовую. От нестерпимой вони меня затошнило, и я ринулся к правому краю, радуясь, что не испачкался в коричневой массе.

Снова посмотрев вниз, я увидел, что маги опустили головы, но слезть с высокой башни со связанными руками не смогу – разумнее было поберечь силы. Прислонившись к широкой деревянной подпорке, я поджал ноги и попытался уснуть, но тщетно: из-за отравленной каши последние два дня я был без сознания и сейчас чувствовал себя довольно бодрым.

Мне предстояла долгая отвратительная ночь на высоко поднятой платформе, рядом с козлом, в лихорадочных мыслях о побеге, но сосредоточиться оказалось трудно – в голове постоянно возникали одни и те же вопросы: что случилось с учителем, когда мы сбежали из замка? Удалось ли ему скрыться? И все затмевала жгучая боль от потери Алисы. Переживания бесконечно крутились в голове, но страха не было. Скоро я сам встречусь со смертью, но по какой-то причине меня это совершенно не волновало.

Страх подкрался на рассвете, в слабом отблеске убывающей луны. Я вдруг заметил, что козел очень пристально на меня смотрит. Наши глаза встретились, и в этот момент земля начала кружиться, а морда животного стала меняться прямо на глазах, непостижимым образом растягиваясь.

Теперь я испугался. Неужели Пан входит в его тело? В глубине души я надеялся, что ритуал не сработает, но теперь понял, что магам удалось достичь цели. Скоро я окажусь на одной платформе с древним богом, печально известным способностью доводить людей до безумия.

Внезапно козел громко заблеял, и страх немного отступил. Поднялся холодный северо-восточный ветер – и я задрожал уже от холода.

На рассвете маги вернулись на площадь и опустили платформу на землю. Пока меня вытаскивали на мостовую, кто-то, к счастью, принялся оттирать экскременты козла с деревянных досок. Мои руки оставались по-прежнему связанными, но меня накормили тарелкой горячего супа с двумя кусками хлеба.

– Ты умрешь не так скоро! – злобно сказал один из магов.

Я жадно ел, козла тоже кормили и поили. Окруженный множеством бдительных глаз, я не мог даже мечтать о побеге. Когда я доел суп, маги расступились, пропуская бритоголового мужчину, которого я тут же узнал.

– Нагни голову, парень! – прошипел голос мне на ухо. – Это Магистр Дулан.

Я замешкался, и мою голову грубо пригнули вниз. Когда я смог снова выпрямить шею, то посмотрел в лицо самому могущественному магу, которого прозвали Мясником из Бантри. Его глаза светились непоколебимой уверенностью фанатика. Передо мной стоял человек с несгибаемой волей, готовый на все, чтобы достичь цели.

– Мальчик, ты здесь, чтобы страдать! – сказал он, повысив голос, чтобы маги слышали каждое слово. – Твои страдания – наш подарок Скарабек в благодарность за ее щедрое решение отдать свою жизнь. Жизнь ученика ведьмака – лучшее добавление к нашему жертвоприношению. А еще это послужит уроком для всех, кто вздумает нам препятствовать.

Он указал на плаху и холодно улыбнулся; покрепче связав мне руки, меня вновь подняли над землей.

Через час треугольную площадь заполонили торговцы, по улицам в загоны повели скот. Днем люди вели себя более шумно: прислонившись к стенам, они сидели с кружками эля в руках. Наступило первое утро трехдневной ярмарки, и обитатели Киллорглина, как и гости, проделавшие долгий путь, наслаждались праздничным весельем.

Когда солнце скрылось за крышами домов, площадь снова опустела. Платформу опустили, и меня поволокли на мостовую, где уже ждал Магистр Дулан с огромным топором. В черных кожаных перчатках и в длинном кожаном переднике мясника он походил на настоящего палача. Торс Дулана был перепоясан ремнями, на которых висели ножи и другие металлические орудия, и тут я сразу вспомнил ведьму-убийцу Грималкин – она носила свое оружие подобным образом. Он оглядел меня с ног до головы, словно прикидывая размер гроба, который мне скоро понадобится, и злобно ухмыльнулся.

В какой-то момент мне показалось, что казнь состоится прямо здесь и сейчас, но я ошибся. Ведьмы нигде не было, но рядом с палачом стоял Кормак – маг, которого мы допрашивали. Кажется, пришел его смертный час. Снова зажглись свечи, и маги собрались вокруг плахи.

Кормак встал на колени и положил голову в выемку на камне. Кто-то привел козла и поставил его рядом. К моему удивлению, он высунул язык и трижды лизнул мага в левую щеку, после чего тихо заблеял. Увидев это, второй маг кивнул и улыбнулся – кажется, они уже поздравляли друг друга с победой. Вероятно, ритуал проходил без накладок.

Отвернув воротник рубашки Кормака, Дулан обнажил его шею, а затем высоко поднял топор. Один из магов начал дуть в маленький музыкальный инструмент, состоящий из пяти тонких металлических цилиндров, связанных в один ряд. Звук получался слабый, но он напомнил мне о ветре, обдувающем камыши на берегу озера. Эта меланхолическая мелодия наполнила сердце тоской утраты и неминуемой смерти. Маги запели в унисон, будто оплакивая покойника. Внезапно голоса и музыка стихли, и палач занес над головой жертвы топор. Я закрыл глаза и услышал, как металлическое лезвие ударилось о камень, а затем с плахи упало что-то тяжелое. Открыв глаза, я увидел, что Дулан держит за волосы голову Кормака и трясет ею перед козлом, а брызги крови с шеи жертвы летят в животное. Вскоре козел, по-видимому под действием магического заклинания, принялся жадно слизывать с плахи кровь мертвого мага.

Спустя пять минут маги приготовились снова поднимать платформу. На этот раз они меня не покормили, но я и не чувствовал голода: от увиденного меня тошнило. Однако кто-то все же поднес к моим губам кружку воды, и я сделал четыре или пять глотков.

Снова оказавшись наверху, я стал наблюдать за магами. С прошлой ночи их действия не изменились: они ходили вокруг свечей против часовой стрелки. На этот раз после их пронзительного крика козел лишь повернул голову и посмотрел прямо на меня. Вряд ли козлы умеют ухмыляться, но мне показалось, что именно это он и сделал. По моей спине пробежала дрожь. Теперь я не сомневался, что ритуал сработал – Пан вот-вот вселится в тело козла, а я буду сидеть рядом с ним на этой маленькой платформе, сходя с ума от страха.

Ночь казалась мне бесконечной. Маги ушли, порывистый ветер гулял по крышам, швыряя мне в лицо потоки холодного дождя. Повернувшись спиной к ветру, я наклонился и начал раскачиваться из стороны в сторону, пока мне на голову не упал капюшон. Затем я сел на корточки, пытаясь укрыться под деревянными перекрытиями, но это меня не спасло – вскоре я вымок до нитки. Козел громко заблеял, и через некоторое время мне даже показалось, что он зовет меня по имени и смеется как безумный, но со связанными руками я не мог заткнуть уши.

Занималась заря, и через несколько часов площадь снова заполнилась народом. Когда платформу опустили, а меня вытащили на мостовую, опять потемнело и ветер стих. Я дрожал от холода, жутко хотелось есть, поэтому я не побрезговал тарелкой баранины и хлебом, которыми меня накормили мои тюремщики, и с жадностью все съел.

Внутренний голос подсказывал: вот-вот должно что-то произойти. Может, пришло время жертвоприношения ведьмы? От этой мысли желудок сжался в нервный комок: перед смертью она, конечно, захочет обрушить на меня свою месть. Но если настало время моей казни, зачем меня покормили?

Минуты шли, возбуждение магов возрастало, но вдруг появился Дулан с топором на плече.

– Скарабек исчезла, – прорычал он. – Не могу поверить, что она нас так подвела.

– А хранитель могильных холмов, сэр? – спросил один из магов.

– Он тоже как сквозь землю провалился, но мы не можем сейчас отступать! – завопил Мясник. – Все шло по плану, мы уже принесли две жертвы. – Повернувшись, он уставился на меня холодными глазами. – А сейчас убьем мальчишку. Это поможет нам выиграть время и задобрить Пана, пока Скарабек не отыщется.

Послышался ропот одобрения, и Дулан стал надевать перчатки. Грубые руки схватили меня и потащили в сторону плахи.