Глава 13
«Эш Рамос 3» договариваются о выступлении в «Идеальном вкусе»

Через пять часов мы наконец нашли место, где нам разрешили выступить. Им оказался китайский ресторан «съешь, сколько сможешь» в торговом центре на шоссе 70. Там не было ни сцены, ни звуковой системы. Все указывало на то, что это не лучшее начало тура. Кроме того, от недосыпа, передоза колы и леденцов у нас развился временный психоз.

Как мы нашли «Идеальный вкус»? Выслушав миллион отказов от клубов, где действительно играли музыку, и намотав примерно столько же километров по незнакомому городу.

Отказывали нам сразу независимо от формулировки нашего предложения.

1. Здрасьте. Мы – группа «Эш Рамос 3». Можно выступить у вас сегодня? О. Ну ладно. Что ж… ладно. Спасибо. Хотя за что, собственно, вас благодарить?

2. Привет. Мы – группа «Эш Рамос 3». Можно выступить у вас сегодня? О. А можно поговорить с вашим менеджером? О. А в какое время он бывает? Ого. Да он себя не утруждает, я смотрю. Может, он вам вообще не нужен? Почему бы вам самим не прослушать нас? Пригласите нас выступить, и тогда, может, ваш босс даст вам повышение и новую должность. И вы действительно сможете начать подъем по карьерной лестнице! Заниматься чем хочется, а не чем приходится. Нет, столик нам не нужен. Мы похожи на людей, которым нужен столик? Мы здесь, чтобы сыграть концерт, который изменит всю вашу жизнь и катапультирует карьеру до высот, о которых вы даже не мечтали. Что ж, как хотите. До свидания. Но у вас никогда не будет нормальной работы, никогда! Простите, не хотели вас обидеть… просто мы расстроены, потому что Кори съел целую пачку чипсов со вкусом говядины и теперь непрерывно рыгает.

3. Здрасьте. Мы – группа «Эш Рамос 3». Наш менеджер сказал, что у нас сегодня здесь выступление… но оказывается, он соврал, он вообще все время врет, поэтому мы его уволили. Но раз уж мы здесь, можно мы… да, нас только трое. Менеджера мы уволили. Да, нам всем уже есть двадцать один год. Блюз, панк… мы блюзовое фолк-панк-трио, хотя большинство критиков утверждают, что мы не относимся ни к одному известному жанру. Увы, у нас нет демо-записи… менеджер украл все наши диски. Просто из мести. А еще потому, что Эш порезала ему член ножом. Проткнула крайнюю плоть. Да не волнуйтесь, с него не убудет. Все равно мы подозреваем, что он сексуальный маньяк. Так можно нам сегодня у вас выступить? Нет, других планов на вечер нет. Мы могли бы сыграть после того, как выступят другие группы… или в любое время. Ладно. Мы все понимаем. До свидания. Увидите парня с окровавленным членом – сразу поймете, что это наш менеджер. Хотя вы и так небось лучшие друзья.

4. Привет. Мы – группа «Хищный цветок», пришли на саундчек. «Хищный цветок». Группа, которую вы пригласили играть сегодня, так написано на афише у входа. Играем в десять, после «Клыков мутанта». Уф-ф! Послушайте. Поверить не могу, что они по-прежнему это делают! Короче, те ребята, которых вы прослушивали до этого, не «Хищный цветок». «Хищный цветок» – это мы. А эти засранцы просто ходят по клубам, называются «Хищным цветком» и крадут наши шоу! Мы вместе учились в старших классах. Кори увел подружку у одного из этих парней, и с тех пор у нас с ними смертельная вражда. Они все турне нам палки в колеса вставляют! Но настоящий «Хищный цветок» – это мы! Больше их сюда не пускайте. Окей, ладно. Давайте подождем, пока они вернутся. Да, конечно. Просто посидим и подождем здесь. М-м-м… Эй, послушайте. Мы вам соврали. Мы не «Хищный цветок». Но кому нужен этот «Хищный цветок»? Мы в сто раз лучше их. Давайте мы вместо них выступим, а? Эй, эй… Остыньте, ладно? Мы же ничего не сделали.

5. Привет. Если мы заплатим вам тысячу баксов, можно мы сегодня выступим у вас вместо «Драного кота»? Тысячу баксов наликом. Хм-м. Ну ладно. Эй, но спросить-то можно. И какому такому закону это противоречит? О, ясно.

В конце концов мы стали просто бесцельно кататься по городу, почти не разговаривая, а потом, не спрашивая нас, на шоссе 70 Эш зарулила на стоянку торгового центра, в котором и находилась забегаловка «Идеальный вкус».

– Пропади все пропадом, – выпалила она.

Оказалось, что кассирша и хозяйка «Идеального вкуса» – одно лицо. Ее звали Люси, и у нее на голове был настоящий шар из волос, подвергнутых химической завивке. Услышав, что музыкальная группа хочет выступить в ее ресторане, она обрадовалась и удивилась.

– А какую музыку вы играете? – спросила Люси.

– Мы блюзовое фолк-панк-трио, – ответил Кори.

– О! – оторопела Люси. – Как много всего.

– Ага, – согласился Кори.

Последовала пауза. Люси напряженно улыбалась, оглядывая каждого из нас.

– Мне нравится блюз, – наконец произнесла она. У нее была такая улыбка, от которой сразу становилось светло на душе. – Больше всего людей у нас бывает в полшестого или в шесть. Можете выступить в это время. Сыграйте нам блюз.

Часы показывали четыре. Мы устроили собрание группы на парковке.

– Классное место эта забегаловка, – проговорил я, стараясь сохранять позитивный настрой.

– Но мне лучше ничего там не есть, я не взял свой шприц, – заметил Кори.

– Точно, – ответил я.

– Эш, – спросил Кори, – а в таких местах вообще выступают группы?

– Нас только что позвали выступать. Значит, да, – ответила она.

– Но вдруг придется играть для пустого зала, – сказал Кори.

– Она же сказала – прийти, когда обычно больше всего народу, – ответила Эш.

– Боюсь, акустика в этом месте хреновая, – сказал Кори.

– Заткнись и слушай, – Эш внезапно потеряла терпение. – Короче. Я хочу здесь выступить. Хочу сыграть для незнакомых людей в этой китайской тюремной столовке. Потому что только так можно стать хорошей группой. Понимаете? Это я и имела в виду. Мы должны играть во всяких дырах, чтобы научиться играть. Круто выступим здесь – сможем круто выступить где угодно. Поэтому я рада, что мы нашли это богом забытое место.

Кори поморщился, сделав фирменную мину Роберта Де Ниро. Он злился: с одной стороны, не любил, когда ему указывали, что делать, с другой – не хотел, чтобы мы решили, будто ему не хочется научиться круто играть.

– Ладно, ладно, ребята, – вмешался я, пытаясь привести их к согласию. – Не ругайтесь.

– К черту все, давайте сделаем это, – выпалил Кори.

– Мы отыграем крутейший концерт, – заявила Эш.

– Взорвем «Идеальный вкус»!

– Подожжем его!

– Мы так раскачаем эту забегаловку, что после нашего выступления придется ее закрыть. По соображениям безопасности.

– Устроим гитарную оргию и отымеем их по полной! – крикнул я и тут же встретился взглядом с мужиком, который выходил из отделения FedEx с двумя маленькими детьми.

Увы, мы никого не раскачали и не отымели. Как раз наоборот. Мы выступили ужасно.

Во-первых, единственным местом, где находились электрические розетки, оказался маленький прямоугольный закуток рядом со шведским столом. Нам пришлось впихнуть Кори между яичными рулетиками и жареными ребрышками и встать прямо перед ним. Таким образом, мы не видели его, а он не слышал нас. Кроме того, мы стояли на пути у всех, кто хотел положить себе рулетик или ребрышко, а оказалось, что в китайском ресторане все только этого и хотят.

Во-вторых, люди приходили и уходили, но в зале всегда находилось не больше двенадцати человек одновременно. В основном старики или семьи с детьми – не слишком подходящая аудитория для громких воинственных песен Эш о том, как ей хотелось бы съесть Роджера Федерера или заняться сексом с собакой. Хотя из-за ужасной акустики слов в песнях было не различить, ей каким-то образом удавалось донести до публики их смысл. В итоге посетители старались сесть как можно дальше и даже делали вид, будто нас в зале нет: сидели, жевали и пялились исподлобья, как недовольные коровы.

В-третьих, мы играли отвратительно.

Были ужасны во всех смыслах. У Эш расстроилась гитара. Моя бас-гитара звучала, как из-под матраса, но громко, пожалуй, даже слишком. Большой барабан Кори все время уезжал от него. Целые куски песен стерлись из моей памяти. Кори вообще все забыл и то и дело ударялся в панику и начинал играть очень быстрый диско-ритм – сначала в шутку, а потом уже в знак отрицания, как символ абсурдности происходящего. Эш, видимо, надоело петь, и она начала издавать нечто среднее между визгом и кашлем. Закончить песню синхронно нам ни разу не удалось. По правде говоря, мы ничего не могли сделать синхронно. Мы играли, словно животное с тремя ногами, каждая из которых отплясывала свою партию. Наша музыка звучала, как саундтрек к психическому заболеванию.

Наверное, надо было прекратить уже после первой песни. И уж точно после пятнадцатиминутной блюзовой импровизации, в ходе которой двое детей за разными столиками зарыдали. Или после того, как во время исполнения «Любовной чумы» к нам подошел взбешенный старик и стал кричать: «Это не музыка! НЕ МУЗЫКА!!!»

Он продолжал выкрикивать эти слова два припева и один куплет.

Прошедшие сорок пять минут нанесли непоправимую травму, во-первых, зрителям, а во-вторых, нам самим. Когда выступление закончилось, никто не захлопал, но многие принялись вслух благодарить Господа.

– Я просто пришел поесть му-шу! – вопил тот самый старикан, оглядываясь вокруг в поисках поддержки со стороны таких же пострадавших. – А этих я не заказывал! Я просто хотел поесть му-шу!

Только Люси показалось, что мы играем неплохо. Хотя, возможно, она просто прикалывалась над нами.

– Да вы, ребята, настоящие таланты! – сказала она, когда мы собирали инструменты. – Сколько эмоций! Ха-ха-ха-ха-ха!

Потом Люси разрешила нам поужинать, взяв три порции по цене двух. Мы остались еще минут на двадцать, уминая лапшу с цыпленком генерала Цо и почти не разговаривая. Эш сидела с каменным лицом, а Кори все время печально вздыхал.

Но по крайней мере, Эш снова казалась одной из нас.

ЭШ: Уэс?

УЭС: Что?

ЭШ: Кончай уже.

КОРИ: Точняк.

УЭС: Что кончай?

ЭШ: Повторять это свое «ладно, ладно, ребята».

КОРИ: Ага, бубнишь одно и то же, как отмороженный.

УЭС: О.

ЭШ: За последние пару минут ты произнес эти слова примерно миллиард раз.

УЭС: Вообще не заметил.

ЭШ: А я заметила, так что прекрати.

КОРИ: Зачем ты постоянно это повторяешь?

УЭС: Не знаю, наверное, рефлекс.

КОРИ: А на фига тебе такой рефлекс?

УЭС: Так говорят, когда хотят примирить стороны или наладить ситуацию.

КОРИ:

ЭШ:

УЭС: Ну, если люди ссорятся.

КОРИ: Убейте меня.

Мы погрузили инструменты в машину и умудрились добраться до отеля, не заблудившись и не попав в страшную аварию.

Другим на нашем месте стало бы ужасно стыдно, войди они после такого провала в роскошный номер с джакузи, дорогущим ковром, королевской кроватью и панорамными видами. Ведь мы ничего не сделали, чтобы заслужить это. Но я почувствовал лишь облегчение и был несказанно рад, что можно взять и зависнуть в этом потрясном номере с джакузи. Долго смотрел на ванну, полную воды.

– К черту все, – пробормотал я и, не спрашивая ничьего разрешения и одобрения, включил механизм, и вода в ванне забурлила и запенилась. Разделся до трусов, убеждая себя, что в этом нет ничего странного. Вскоре вода нагрелась, я залез в джакузи и посидел там немного.

Конечно, отчасти я надеялся, что Эш тоже придет и залезет в ванну. Хотя нет, не отчасти. Если при этом Кори тоже захотел бы присоединиться, наверное, ничего страшного. Пусть и он сидит в джакузи с нами. Ведь сидеть вместе в джакузи не приравнивается к приставанию. Вряд ли совместное принятие ванны закончится тем, что у нас с Эш что-то закрутится. Просто сам факт, что я в одних только трусах сижу в джакузи с девчонкой в нижнем белье – это уже круто.

Но через несколько минут эта возможность стала чисто теоретической, потому что я уснул.