Глава 18
Завтрак на траве
Зима 1351 г. до Р. Х. (месяц Фаменон сезона Перет)
Черная земля
Любимая мужем супруга, влекущая,
сладостная любовью,
С чарующими устами и приятной речью.
Все, что исходило из ее губ, было подобно творению Истины.
«Поэзия Древнего Египта в переводах Анны Ахматовой и Веры Потаповой
– Бежим!
Не думая, Максим ударил ближайшего воина в скулу и выскочил во двор, чувствуя, как буквально в затылок ему дышит бегущая позади Тейя.
Воины, видать, не ожидали такой прыти от невооруженных людей и на пару секунд опешили… на какую-то пару секунд.
И этого было достаточно для того, чтобы беглецы скрылись в ночной тьме!
Слава богам, солнечная ладья Ра уже закончила свой дневной путь, и в черном небе повис призрачный тощий месяц, окруженный загадочно мерцающими звездами. Мало что было видно. И преследователям, и беглецам.
– Как ты думаешь, где нас будут искать? – отдышавшись, негромко спросил Максим.
– Конечно, на пристани, – выглядывая из-за деревьев, прошептала Тейя. – Куда ж мы еще-то пойдем, не зная дороги? Разве что в купальню.
– В купальню?
– Ну да! Я же говорила, девчонки оборудовали там такое тайное место, не разыщешь и днем… Ой! Смотри, воины! С факелами!
Дождавшись, когда погоня пронеслась мимо, Макс и Тейя покинули свое убежище и осторожно направились к реке следом за воинами. Правда, почти сразу свернули, ориентируясь по чахлой луне и звездам, отражавшимся в черных водах Хапи.
– Там, за песчаной косой, тропа, – замедлив шаг, прошептала Тейя. – Куда она ведет – не знаю, но думаю, что вверх по реке, за деревню.
– Идем. – Максим обернулся, прислушался. Нет, вроде бы позади никто не шагал. – Нам уже сейчас все равно куда, лишь бы выбраться.
Дальше шли молча, лишь плескались рядом темные волны, да где-то далеко, за деревней, выл одинокий шакал. Шли всю ночь без остановки, и когда солнечная ладья Ра начала свой дневной путь, окрасив багрово-золотистым светом луга и пашни, беглецы оказались в высоких камышовых зарослях. Со всех сторон встревоженно закрякали утки, вспархивали из-под самых ног, уводя от птенцов опасность.
– Кажется, где-то здесь, – останавливаясь, негромко произнесла Тейя.
Максим осмотрелся по сторонам, заметил отходившую от реки едва обозначенную тропку. Посовещавшись, по ней и зашагали дальше, не обращая внимания на накопившуюся усталость и быстро набиравшее злую силу солнце. Некогда было отдыхать, некогда! И вообще, странно, что за ними никто не шел. Что, воины сетиу такие глупые? Ну нет, скорее всего тут дело в другом – вероятно, они вовсе не горели желанием приближаться к оскверненному храму. А может быть, дело не только в осквернении, а в самом храме – храме демона тьмы! Беглецы пошли в ту сторону? Ну-ну, скатертью дорожка! Преследовать их в проклятое место? Ага, как же – себе дороже. Пусть они найдут там страшную смерть.
Вот так или примерно так и рассуждали мятежники – обычное дело для Черной земли, где боги и демоны – вполне реальны, по крайней мере в мыслях и представлениях людей. Ха! А может, преследователи специально гнали беглецов к проклятому месту?
Камышовые заросли вскоре закончились, местность стала значительно суше, а затем и вообще превратилась в пустыню – обжигая пятки, захрустел под ногами противный красный песок. Идти стало трудней – чахлые пальмы и кустики почти не давали тени, и пот с обоих супругов лился градом. Хотя нет, с Макса все-таки больше – его супруга была куда лучше приспособлена к местным условиям жизни. Вот если бы вдруг снег пошел бы, уж тогда посмотреть, кто будет лучше себя чувствовать, а так…
Подумав о снеге, юноша вздрогнул – с чего бы такие мысли? Ностальгия? Так очень не вовремя, да и настроение, честно говоря, не то, совсем не то. Кажется, где-то в развалинах должен быть колодец. Кажется? Нет, ну разумеется должен – там же располагалась крепость! Значит, найти…
– Душа моя, ты умеешь чувствовать воду?
– Ну конечно же! – Тейя повела плечом. – Чего ж в этом трудного-то? Это все умеют… или почти все.
– А я вот не умею!
– Ты у меня – особая песня, милый! – Останавливаясь, юная царевны прильнула к мужу.
У Макса вдруг перехватило горло от острого осознания – вот оно, счастье-то! Боги отняли у него прежнюю жизнь, отца, друзей, спорт. Но дали взамен другое. Мать. И Тейю!!!
– Любимая мужем супруга, – шепотом произнес юноша, – влекущая, сладостная любовью, с чарующими устами и приятной речью…
– Ого! Ты, кажется, заговорил стихами?
– Слышал их от жрецов… Запомнил.
Максим поцеловал жену в губы, обнял, просунув руки под лямки платья… Невесомая одежда упала к ногам влюбленных супругов…
– Там… вон там… я вижу тень… – закатив глаза, томно прошептала Тейя. – Бежим же туда скорей!
Они отыскали колодец, напились, сполоснули потные тела прохладной водицей – о, великие боги, да разве может быть что-то приятней, чем в жуткую жару утолить нестерпимую жажду? Ну разве что кое-что другое… утоление другой жажды – любовной.
Раньше, еще в той, прежней своей жизни, Макс как-то стеснялся произносить ласковые слова… да и некому, честно говоря, было. А вот здесь… Здесь не стеснялся:
– Очей моих услада… Сладкий тростник. Милая, как я счастлив с тобой даже в этих развалинах!
Тейя улыбнулась:
Для прогулок выбираем оба
Уголок уединенный сада.
Стала я счастливейшей из женщин,
Сердца моего не ранит милый.
– Так бы и сидел здесь всегда, слушал твой нежный голос.
– И я бы… Надо отыскать сокола…
– А чего его искать? Во-он он, под тем камнем.
– …и идти к столпам Птаха.
– Куда? – Максим удивленно посмотрел на жену.
– Это такое место, недалеко, на излучине, – пояснила Тейя. – Купальщицы говорили мне – там много чужих воинов.
– Так это наверняка мятежники!
– Шлемы их горят золотом, колесницы сверкают, вздымается к небесам сияющая голова овна! Так сказали девушки.
– Голова овна?! – Макс встрепенулся. – Так это же наш штандарт, штандарт Амона!
– Вот и я про то, милый.
Переждав самую жару, беглецы прихватили сокола и, выбравшись обратно к реке, зашагали вниз по течению по узкой рыбачьей тропе. Тропинка то ныряла вниз, в камыши, то выползала на дамбы, с которых открывался чудесный вид на зеленеющие поля, широкую гладь реки с отражающимся в сверкающих волнах солнцем, рощицы финиковых пальм и горы, клубящиеся вдалеке призрачной сиреневой дымкой.
– Кажется, вот и столпы Птаха! – Тейя показал рукой на стоявшие у излучины реки – на самом плесе – камни, гигантские гранитные плиты.
Видать, кто-то их специально поставил, чтобы предупредить корабельщиков об обширной отмели – в сезон Ахет плес наверняка заливало.
Максим присмотрелся, заслоняя ладонью глаза от солнца. Сердце его наполнилось радостью, а в уголках глаз показались слезы – сразу за стопами он увидел шатры. Много, много шатров и сверкающий позолотой штандарт на длинном шесте.
– Наши! – взволнованно прошептал юноша. – Ну, наконец-то! Ну неужели дошли?
– Надо еще к ним добраться, милый. Не так уж это и близко, как кажется.
Да, последний отрезок пути оказался нелегким – то зыбучие пески, то болота, как в сердцах выразился Макс: не понос, так золотуха! Однако прошли, добрались, вышли к реке, нестерпимо пылавшей расплавленным золотом клонящегося к закату солнца. Небесная лодка Ра заканчивала свой дневной путь.
– Пройдем через камыши, так быстрее, – с улыбкой предложила царица.
Макс тоже улыбнулся, кивнул. Сухие стебли тростника затрещали под ногами, разлетались по сторонам утки и иволги. Вон они, столпы – впереди, близко, ну, может, километра два или уже того меньше. Дойти… Дойти… Успеть – хорошо бы – до ночи. Ну вот, кажется, и…
– Стоять!
Острые копья выскочивших из камышовых зарослей воинов уперлись беглецам в грудь.
– Мы свои! Свои, клянусь Амоном. Кто ваш командир?
Один из воинов – молодой, с непреклонным лицом изваяния – обернулся:
– Десятник Суи! Лазутчики выспрашивают о командирах? Что с ними сделать – убить?
– Тащите сюда. Допросим.
Не слушая никаких слов, пойманных привязали к пальме.
– Проведете здесь всю ночь, пока не скажете правды, – с ухмылкой заверил десятник – угрюмого вида мужчина в панцире из широких – крестом – перевязей. – Не надумаете говорить к утру – оставим вас на день, пусть расплавятся ваши глупые мозги!
– Что вы себе позволяете?! – неожиданно взвилась Тейя. – Я – царица!
– А я – великий царь Хуфу!
– Посмотрите мне на спину… Гляньте же на рисунок!
Десятник ухмыльнулся:
– Сэти, раздень ее! Раз сама просит…
– Охотно, мой командир!
Под сильными руками затрещала тонкая ткань, и содранное платье полетело под ноги воинам.
– А она хорошенькая! – кто-то сильно ущипнул Тейю за талию. – Может, позабавимся с ней? Ого! И вправду рисунок.
– Ну и что? – Командир скептически скривил губы. – Мало ли на какие выкрутасы пойдут лазутчики, дабы избегнуть пытки и смерти?
– Так мы с ней все-таки…
Максим дернулся. Напрасно, надо было действовать раньше, пока не спутали, пока не привязали к пальме. Ударил бы! Одного, другого, третьего! Это ничего, что у них оружие – тут главное неожиданность. Убежали бы в камыши – ловите! Ну почему, почему он не поступил так? Расслабился. Обрадовался – ну наконец-то встретили своих. Вот вам и свои. Нет, конечно, свои, но… Но они-то для этих своих – чужие! Враги, что и говорить.
– Позовите жреца или старшего командира! – выкрикнул юноша. – Им я скажу все.
– А, так вы все-таки решили признаться?! Воистину, вы поступите мудро.
– Так зови же скорей!
– Нет! Сначала ваши слова услышу я. Что толку отвлекать начальников пустопорожними разговорами? Ну, говори же! Иначе твою девчонку мы сейчас…
– Мятежники близко! – дернувшись, в отчаянии закричал Макс. – Очень близко. Рядом. И скоро нападут.
– Это мы и без вас знаем, затем тут и поставлены. Что это за знак? – Десятник повертел в руках отобранного при обыске сокола. – Тайный пароль к сообщникам в нашем войске?
Ага! Точно! И у девчонки на спине – такой же. Вы хорошо подготовились…
Сокол! Волшебный сокол! Не может простолюдин долго держать его в руках…
И точно – десятник вдруг ахнул, задул на ладони, и выпавший из рук амулет полетел наземь, блеснул… И Макс вдруг почувствовал великую силу… Да, сокол давал силу и власть! Знать бы еще заклинания… Но увы… Похоже, сейчас надеяться можно было только на себя. И все же…
– Да, это тайный знак. В шестом десятке есть наш человек, зовут его… ммм… зовут его Ах-маси пен-Анхаб!
– Что?! – Десятник удивленно ощерился. – Что ты сказал, нечестивец?
– Ах-маси пен-Анхаб – наш человек, – глядя ему в глаза, твердо повторил юноша. – Дай мне амулет, я покажу, что с ним делать.
– Что ж, попробуй… – Один из воинов быстро поднял сокола… и тут же выронил – настолько амулет был горяч для простолюдина.
– Развяжите его, – быстро приказал десятник. – Да смотрите в оба!
Ах, наконец-то…
Макс не стал выжидать: апперкот в печень десятнику… Ага – застонал, скрючился… Некогда на тебя смотреть. Тут же – секунды – хук слева ближайшему воину… Справа – другому… свинг в переносицу – третьему.
Четвертый схватился за копье. Эх, не успеть развязать Тейю! Ничего… Сейчас отвлечем…
Быстро нагнувшись, Максим поднял с земли сокола и швырнул его в лицо воину. Копье дернулось… Юноша нырнул вниз… Удар! В челюсть! И…
И свист стрелы!
Она впилась рядом в землю… И тут же – вторая, третья.
– Стой, где стоишь! Подними руки, лазутчик!
О, Амон, какой знакомый голос! Неужели это… Неужели это… Неужели…
Макс быстро обернулся:
– Ах-маси! Тезка!
– Господин, он только что обвинил тебя в предательстве! – подал голос пришедший в себя десятник. – Он очень опасен! Вели поскорее связать его и пытать!
– Да, я Ах-маси… О, великие боги!!!
Черные глаза анхабца расширились, сначала удивленно… а затем в них вспыхнула радость.
– Повелитель! – Парень упал на колени. – Неужели боги услышали нас?
– Встань, поднимись, друг мой! Дай же обнять тебя!
– О, великий…
– И вели поскорей развязать мою супругу.
– Кто осмелился ее связать?!
Основное войско под командованием военачальника Пасера выступило с утра, еще до восхода, намереваясь к полудню разбить врагов, сконцентрировавшихся в районе Змеиного плоскогорья – именно так оно и называлось. Как ни пытались Максим и Тейя сохранить инкогнито, а все ж не сумели – слухи о царственной чете распространились довольно быстро, и было не очень понятно, что явилось тому причиной – острые глаза воинов или длинные языки командиров.
Ну, узнали так узнали – в конце концов, чем плохо-то? Сам живой бог ведет свое войско к победе – что еще может больше воодушевить воинов?!
– Войска мятежников собрались вот здесь, – на привале военачальник Пасер чертил на песке схему. – Сразу у плоскогорья. Мы появимся там внезапно, вот по этому проходу, и клянусь Амоном…
– Стой! – Макса словно что-то ударило в голову. Какая-то мысль… Какая? О, боги… помогите ее ухватить!
Юноша внимательно посмотрел на схему: плоскогорье, река, ущелье… ущелье… да-да… а над ним нависают скалы… а на скалах… что на скалах? Вот именно – что? Огромные каменные блоки – вот что! Нет, мятежники вовсе не собирались строить среди змей храм или крепость! О, нет – столкнуть глыбищи на войско Уасета – вот их основная идея!
– Пасер, кто проводил разведку?
– У нас есть глаза и уши в стане сетиу!
– Эти глаза и уши навязывают вам свои мысли! И это – мысли предателей! Немедленно остановить войско – впереди ловушка! Прямо вот в этом ущелье нам на голову обрушатся камни!
– Но господин. Там неоткуда взяться камням!
– Есть откуда.
Максим ненадолго задумался и решительно взмахнул рукой:
– Пусть первые ряды пехоты постепенно идут к ущелью… медленно-медленно… Ты присмотришь за этим, Пасер!
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин!
– Я же поведу остальных в обход. Начальника колесниц сюда!
– Я здесь, повелитель. Только прикажи – и мы размолотим врагов в пыль!
– О, верный Секенрасенеб! Вперед же, и пусть воины колесниц знают – путь труден и каменист.
Вскочив в колесницу, Максим – Великий фараон Черной земли Кемет Ах-маси Первый – обвел своих воинов царственным взглядом и, кивнув вознице, покрепче ухватился за передок повозки. Осторожно переваливаясь через мелкие камни, колесницы выбрались на равнину и, быстро набирая скорость, помчались к Змеиному плоскогорью. И только красная песчаная пыль поднималась под копытами лошадей.
Они победят, победят, несомненно, и с победой, с триумфом, вернутся под стены Уасета. И тогда горе предателям! Настоящий амулет – золотой сокол – в руках истинного царя Египта, у Сетнахта же, за которым маячат уши хека хасут, – лишь жалкая фальшивка! Никаких сомнений в успехе у Макса не было, одно лишь тревожило сейчас – как там Ах-маси, тезка? Удастся ли его разведчикам быстро отыскать заброшенный храм Птаха? Вызволить царицу-мать… Она там, там, юноша это чувствовал!
Они ударили мятежникам в тыл, свалившись как снег на голову! Нет, как вода, внезапно прорвавшая дамбу! О, как верещали враги! Как они испуганно оборачивались, ничего толком не понимая. Ну ясно – хотели заманить войско Уасета в ловушку, а оказались в ней сами!
Удар колесниц! В копья! С налета!
Затем воины спешились. Сомкнулись щиты, и тяжелые копья закачались параллельно высохшей от зноя земле.
Вперед, сыны Амона!
Колыхнулся над головами воинов знаменитый штандарт – золотая голова овна. И от мерной поступи тяжелых копьеносцев задрожала земля. Легкие пехотинцы и всадники сетиу оказались окружены, вырваться уже не сумели. Нет, конечно, видно было, как то тут, то там организовывались очаги сопротивления… быстро подавляемые благодаря приказам фараона. Сам живой бог – Максим пока еще даже не понял, приятно ли ему такое сравнение, – стоя в колеснице на возвышении, лично руководил битвой. Отборная гвардия во главе с темнокожим рубакой Каликхой прикрывала царя от возможного прорыва врагов.
Ах как хотелось, очень хотелось Максу самому врубиться в гущу сражения! Гул колесниц, ржанье коней, стоны и крики раненых, свист стрел – музыка боя, она нынче доносилась до юноши лишь отдаленно. Не царское это дело – махать мечом, царь должен отдавать приказы. Если приказы верные – придет и победа, если же нет… увы, такой царь уже не будет царствовать.
– Копьеносцы на левый фланг! – внимательно следя за ходом битвы, молодой фараон направлял вестовых.
Да уж, не зря он целый год учился мастерству управлению битвой под руководством Пасера и Усеркафа, знаменитого воителя Анхаба! Учился не зря – теперь это было хорошо видно. Как таяли, редели шеренги врагов, сминаемые мощным натиском тяжелой пехоты. Как уже не пытались больше прорваться… Как, наконец, побежали… Туда, туда, в ущелье! Где – на выходе – уже давно поджидал их отряд Пасера. А сверху… сверху со скал посыпались камни, вызывая у мятежников крик ужаса и отчаянья. А вот не рой другому яму!
Битва закончилась еще до захода солнца. Разгром врага был полный, и ветер победы развевал украшенные разноцветными ленточками гривы коней, а голова овна – символ Амона – золотом сверкала на солнце. Как и золотой амулет на груди Ах-маси Первого, великого фараона Черной земли. Да, теперь уж – поистине великого.
Победа! Полный разгром врага!
Пир продолжался всю ночь. Никто не спал. Повсюду слышались победные песни. Велико было воодушевление в сердцах славных воинов Уасета: ведь сам благой бог, фараон, был сейчас среди них, это он привел их к победе, это он радовался сейчас вместе с ними, это он был – как они!
– Слава великому повелителю Уасета!
– Повелителю Черной земли слава!
– Слава Амону!
– Сыну Амона слава!
Утром, едва рассвело, Максим расслабленно уселся на край колесницы, под редкими пальмами. Велел принести вина и яства, разложить их здесь же, в траве, позвать всех командиров. Позавтракать надо…
– Повелитель, кто-то скачет со стороны реки, – внезапно подбежав, доложил верный Каликха. – Быть может, это тайные силы врагов! Хотя для этого их слишком мало.
– Я посмотрю!
Схватив вожжи, Макс развернул колесницу и погнал лошадей к реке, чувствуя, как чуть погодя поскакала следом охрана. Нет, она не нужна теперь – так вещало сердце. И не обмануло!
Вот уже стало хорошо видно быстро скачущих от реки всадников. Ах-маси на белом коне, за ним кто-то такой же ловкий… Тейя! Рядом… жрец Усермаатрамериамон в рубище! И – тут же – тут же…
– Мама!
Обняв наконец царицу-мать, фараон не стеснялся слез.
– Я знал… знал, что отыщу тебя…
– И я знала. – Великая царица Ах-хатпи ласково погладила сына по волосам. – Хочу сказать, ты выбрал себе очень умную жену, сын мой. Умную и верную. Эта девушка поистине достойна быть царицей!
– И это я знаю, мама. Вы, верно, голодны?
– Ну… поесть бы не отказались.
– Тогда поехали. Там у нас небольшой пикничок, под пальмами. Завтрак на траве, так сказать.
– На траве так на траве, – улыбнулась царица-мать. – Только мы с Тейей уж поедем дальше на колеснице.
– Хоть на автомобиле! – Максим рассмеялся, осторожно взгромоздясь на лошадь – без стремян это не так-то просто сделать!
Кстати, о стременах… Впрочем, потом. Сейчас – вперед! Точнее – назад, навстречу завтраку на траве, навстречу новым победам и счастью.
И пусть солнце лучится волшебной силой! Пусть еще не до конца разбиты враги, но победа обязательно придет, и благодать Амона разольется по всей Черной земле, по всему Египту.
– Слава Амону! – завидев возвращающегося фараона, кричали воины. – Слава благому богу!
Высоко в изжелта-голубом небе, недвижно расправив крылья, парил сокол. Такой же, как на груди Ах-маси… и на спине Тейи.
