Глава 2
Denfert Rochereau
Госпиталь Сен-Венсан де Поль
Если тело твое христиане,
Сострадая, земле предадут,
Это будет в полночном тумане,
Там, где сорные травы растут.
Шарль Бодлер. Погребение проклятого поэта (Перевод И. Анненского)
Станция называлась «Данфер Рошро», так же именовались и площадь с лежащим на постаменте львом, и улица – авеню, – отходившая от площади сразу за бульваром Распай. Росшие вдоль авеню тополя и липы давали приятную тень, а прорывающиеся сквозь их густую листву солнечные лучики приобретали зеленовато-желтый оттенок, падая на мостовую этаким вполне осязаемым дождиком. Солнечным дождиком.
Госпиталь Сен-Венсан Максим отыскал не сразу. Задумался, пока шел, вспомнил и тренера, и ребят, и недавний бой в одном из нормандских коллежей. Ах, какой славный бой был!
Соперник оказался сильным, технически грамотным. Поначалу нападал редко, больше выжидал, и Максим попытался сломать его стремительной атакой: сделав пару ложных выпадов, ударил крюком. И тут же получил апперкот слева. А потом – еще удар и еще… Целую серию!
Глаза юноши затуманились, он даже не понял: что произошло, как оказался на полу?
– Нок! Раз, два, три… – рефери начал счет.
А перед глазами Макса вдруг взорвалось пламя! Бурное, до потолка… точнее, до самых сводов огромной пещеры какого-то ужасного тайного храма с закопченными статуями богов и главным идолом – медным, ухмыляющимся, гнусным! Перед ним, перед его широко, по-хозяйски расставленными ногами располагалась огромная медная чаша с низкими краями. В чаше жарко горел хворост… пожирая его, Макса! Он тоже был здесь, в чаше, прикованный к ее краям цепями!
Боже, как больно! И как страшно!
Нет! Не-е-ет!!!
– …восемь, девять…
Широко распахнув глаза, Максим прыжком поднялся на ноги…
И выиграл-таки этот бой, выиграл, хотя никто – ни ребята, ни даже тренер – в победу уже не верили.
Выиграл… Подтвердил свое звание – кандидат в мастера спорта. Благодаря вот этому жуткому пламени, жадно пожиравшему его тело и душу. Пламени, которое Макс видел иногда в собственных кошмарных снах.
Н-е-е-ет!!!
Юноша вздрогнул, остановился, сверился с картой. Ого! Оказывается, он уже почти до самого Монпарнаса дошагал. Что тут за памятник? Мужик с саблей… Куда ж дальше идти? Любопытства ради Максим подошел к памятнику поближе, прочел надпись: «Маршал Ней». Постоял, подумал, вернулся на несколько десятков шагов обратно и оказался перед мрачноватым зданием с фасадом псевдоклассического стиля – с пилястрами, фронтоном и круглой сине-голубой розеткой с лепным изображением мальчика и каких-то то ли ангелов, то ли зверей. «Госпиталь Сен-Венсан» – было написано на черной мраморной табличке.
Вокруг госпиталя тянулась глухая каменная ограда, переходящая в чугунную решетку с заостренными прутьями, высотой метра полтора-два. Тут же, чуть дальше, имелись и ворота, и проходная – сложенная из угрюмого камня будка, куда и вошел Максим.
– Здравствуйте, месье. Вы к кому?
– Добрый день. Я хотел бы видеть месье Озири, если это возможно, конечно. Говорят, он у вас.
– Месье Озири? – Служитель, как показалось Максиму, удивленно захлопал глазам. – Ах да, да, конечно. Вы ему родственник?
– Нет. Он знакомый моего отца. Отец просил ему кое-что передать.
– Увы, вряд ли это возможно, месье. – Изобразив на худом лице скорбь, служитель развел руками.
– Почему же? – на этот раз удивился Макс. – У вас что, тюремное заведение?
– Видите ли, месье… Не знаю даже, как и сказать. В общем, месье Озири не может ничего у вас принять, поскольку он… поскольку он с час назад умер… вот так получается!
– Умер? – Юноша почесал затылок. – Как так – умер?
– Да вот только что, как раз перед вашим приходом.
– Вот незадача… – Максим покачал головой и задумался. – Что ж мне теперь делать-то? Кому передать? А родственники у него остались? Может, они возьмут?
Служитель обрадованно кивнул:
– Подождите немного, месье. Я сейчас наведу справки.
Он наклонился к телефону, расположенному здесь же, на проходной, черному эбонитовому аппарату в старинном стиле, куда-то позвонил, спросил, выслушал и, положив трубку, с горестной миной взглянул на посетителя:
– Боюсь, месье, ничем не могу вам помочь. Господин Пьер Озири одинок. У него нет родственников. По крайней мере в карточке никто не записан и никто его не навещал за все время болезни.
– Нет родственников? А друзья?
– Я же вам говорю, месье, никто не навещал. Неужели друзья бы не пришли, если б они были? Да и что говорить, этот господин Озири ведь не парижанин, приезжий… был. Пусть земля ему будет пухом. Аминь.
– Аминь, – вежливо отозвался Максим и, поблагодарив служителя за труды, в задумчивости вышел на улицу.
Так и шел, не торопясь и соображая, что дальше делать. Дойдя до небольшого садика, уселся на лавочку у фонтана, любуясь изящными статуями. Рядом пробежала пара девчонок в спортивных трусах и майках. Потом еще пара моложавых мужчин, потом – целая стайка женщин. Спортсмены… Хотя нет, скорее – просто любители. День сегодня хороший – вот и бегают. Ну да, во-он там, совсем рядом, – Люксембургский сад, уж там-то этих бегающих полным-полно.
– Извините, месье, можно я присяду рядом?
– Да-да, пожалуйста. – Максим обернулся… и обомлел, увидев перед собой круглолицего!
Того самого!
Смуглый, с черными маслянистыми глазами и хищным крючковатым носом! Только одет сейчас по-другому: не в бесформенное рубище, как тогда, на Дефансе, а в дорогой красивый костюм – светло-серый, полосатый, с искрой. И туфли – коричневые, явно из натуральной кожи, тоже, видать, стоили немаленьких денег.
– Меня зовут Якба. Мишель Якба, – улыбнувшись, представился незнакомец. – Я друг несчастного Пьера. Вы ведь уже знаете, что с ним случилось… Да-а, бедный, бедный Пьер.
– Друг? Но ведь привратник сказал, что…
– Что у умершего не было друзей? – Господин Якба грустно улыбнулся. – Увы, мы долгое время были в ссоре с беднягой Пьером. Почти не виделись, и вот только сегодня я собрался наконец его навестить. Увы, увы… слишком поздно!
– А я ведь даже забыл спросить, от чего он умер? – вдруг спохватился юноша. – Впрочем, это, наверное, теперь уже не важно… Послушайте-ка, месье! Там, на Дефансе…
– Да, это был я… – расхохотался тот, кого Макс поначалу считал за старика.
На самом деле это был вполне подтянутый пожилой мужчина, лет пятидесяти или даже сорока. Шестнадцатилетнему парню все люди старше сорока лет кажутся пожилыми.
– Пьер позвонил мне два дня назад, сказал, что прибудет посланец – вы.
«Так он знал? Хм… интересно… А, верно, отец ему звонил, попросил встретить, но, как видно, помешала болезнь» – эту фразу Максим произнес про себя, естественно по-русски.
– Вы иностранец, месье…
– Максим, меня зовут Максим, можно коротко – Макс. Да, я русский.
– Русский?! – Господин Якба, казалось, был поражен. – Вот уж не думал… Из какой вы ложи? «Северная Звезда»? «Свободная Россия»? «Пушкин»?
– Я вообще не из ложи. Как бы сказал отец – профан.
– Ах, вот оно в чем дело… Я шел за вами от рю Кадет. Там сказали, что вы интересовались месье Озири. Несчастный месье Озири! О, бедный мой друг, бедный… Да, кстати, надо срочно справиться о похоронах. Минуточку!
Господин Якба вытащил из кармана мобильный телефон и, набрав номер, зачем-то подмигнул Максиму:
– Алло, госпиталь Сен-Венсан? Я по поводу господина Пьера Озири. Да-да, недавно умершего. Кстати, от чего? Что вы сказали? Острая сердечная недостаточность? Бедняга… А когда будут похороны? Я его друг и хочу сказать, что несчастный Пьер хотел, чтоб его кремировали, обязательно кремировали, а прах… Что? У вас имеется завещание? Бальзамировать?! Ну, это, знаете ли, прихоть! Вы тоже так думаете? Хорошо, хорошо, я свяжусь с вами позже. Обязательно свяжусь, уважаемый господин доктор!
Господин Якба убрал телефон и, достав клетчатый носовой платок, с шумом высморкался.
– Там, на Дефансе, я, признаться, опешил, когда вы ко мне подошли. Даже не сообразил, что и сказать, так, нес всякую глупость – думал: вы или не вы? На рю Кадет вас не совсем точно описали. Высокий светлоглазый брюнет в джинсах и белой майке – таких в Париже тысячи. Ну-с… – Максимов собеседник оглянулся по сторонам и зачем-то понизил голос. – Давайте сюда посылку. Ну! Если надо – я могу написать расписку.
– Н-не знаю… – Юноша упрямо мотнул головой. – Не обижайтесь, месье Якба, и прошу, поймите меня правильно – я ведь не могу отдать все первому… мм…
– Первому встречному, вы хотели сказать? – с неожиданной веселостью продолжил Якба и вдруг замолчал, пристально рассматривая Максима. – Знаете, вы очень похожи на… одну мою знакомую. Старую знакомую. Я бы даже сказал – одно лицо. Так, говорите, вы русский?
– Да.
– И отец, и мать ваши тоже были русскими и всегда жили в России?
– Да. – Молодой человек сдвинул брови – ему уже стал надоедать этот странный разговор. В конце концов, какое дело до него этому лощеному господину?
– Ой! Я вас, верно, утомил, друг мой? – словно прочитав мысли собеседника, громко расхохотался месье Якба. – Вообще-то, думаю, правильнее было бы отвезти посылку в Нейи, на бульвар Бино. Ведь бедняга Пьер был членом именно их ложи.
– Спасибо за совет, месье, – обрадовался Макс. – Я именно так и сделаю. Рад был познакомиться!
Молодой человек живо вскочил со скамейки и готов уже был откланяться, однако новый знакомец проворно схватил его за руку, явно не собираясь столь быстро прекращать начавшееся уже было общение:
– Вы очень торопитесь, мой юный друг?
– Честно говоря – да. Вечером приедут наши, а мне еще тащиться в Нейи. Хотелось бы успеть погулять по городу – пройтись по Елисейским Полям, забраться на башню, да мало ли…
– О да, о да. – Месье Якба раздвинул узкие губы в улыбке. – Париж – великий город! Так вы здесь не один?
– Нет, с группой. Они подъедут чуть позже.
– Что ж. – Господин Якба тоже поднялся и развел руками. – Не смею задерживать. Очень было приятно познакомиться с таким симпатичным и вежливым молодым человеком.
– Мне тоже приятно…
– Слушайте, а вы, случайно, не голодны? Я так, можно сказать, прямо умираю!
Голоден? Вот тут-то Максим и почувствовал: голоден, да еще как! Ну еще бы – когда последний раз ел-то?
– Здесь недалеко, на улице Фродо, есть она пиццерия, – подмигнув, вкрадчиво предложил Якба. – Идемте? Там как раз рядом метро.
– А, пошли! – не думая, махнул рукой Макс.
Есть-то действительно хотелось.
Пицца и в самом деле оказалась вкусной, тем более что платил за все господин Якба – и даже прикрикнул на Макса, когда тот попытался было протестовать. Уселись внутри кафе – на улице уж больно палило солнце. Якба заказал обед – пиццу, салаты, бутылку красного вина…
– Я не пью спиртного, – замотал головой юноша. – Я ж спортсмен.
– Так и я спортсмен – вон как за вами бегал! Тем более это не пойло какое-нибудь, а прекрасное вино, которое, несомненно, стоит попробовать.
– Ну, если только самую капельку, – согласился Макс. – Треть стакана.
Обедали весело – господин Якба все время шутил, смеялся, не очень-то было похоже на то, что он только что потерял лучшего друга. Впрочем, они ведь, кажется, были в ссоре…
– Там вон, внутри, туалет. Да повесьте вы ваш пакет – никуда он не денется…
Максим так и сделал. Вернувшись, уселся, снова хлебнул вина – вкусно! И в голове этак приятно шумит.
– Хочу вам подарить одну вещь, – вдруг улыбнулся Якба, вытаскивая из кармана маленький медальон с изображением какого-то египетского бога с головой собаки или шакала. – Владейте! Ну, надевайте же. Да не бойтесь, это вовсе не золото, так, бижу. Но ведь красиво, правда?
– Красиво. Сожалею, но…
– Запишите-ка номер моего телефона. А я – ваш. Так, на всякий случай. Вдруг да будете когда-нибудь еще в Париже?
Максим забил номер в память своего мобильника и, повесив на шею амулет, вдруг почувствовал, что жутко торопится.
А господин Якба, заглянув ему прямо в глаза, удовлетворенно кивнул и тихо прошептал:
– Тебе нужно срочно идти.
– Мне нужно срочно идти, – послушно повторил юноша.
– Ехать в Нейи.
– Ехать в Нейи… Я пойду?
– Иди! Иди, друг мой.
Словно в трансе, Максим покинул пиццерию и, спустившись за углом в метро, поехал куда глядели глаза. Странно, но молодой человек не заблудился – спокойно доехал до станции «Шарль де Голль – Этуаль», там пересел на первую линию, сошел на «Ле Саблон» и, только дойдя до бульвара Бино, сообразил – пакета-то с ним нет!
Черт! Что же он его забыл, что ли? А и забыл – там, в пиццерии.
Будь сейчас на месте Максима кто-нибудь другой, воспитанный несколько иначе, так махнул бы рукой – вот еще, возвращаться, искать. Сказал бы отцу: мол, некому было передавать, оставил посылку в приемной на бульваре Бино, а уж кто ее взял – бог весть. Но не таков был Макс, считавший, что просьбу отца нужно выполнить во что бы то ни стало! Найти, привезти, оставить. И точно знать – сделал все, что смог…
Да, ничего не поделаешь, придется вернуться. А уже, между прочим, темнеет! Ничего, вечером в центре еще красивее – желтые фонари отражаются в Сене, синеет башня, сверкают огнями кафе на Елисейских Полях. Красота! А от Елисейских Полей до Сен-Лазара, где встреча, кстати, не так уж и далеко – пешком прогуляться можно.
Подумав так, Максим резко ускорил шаг…
И тут вдруг зазвонил телефон!
Ну конечно – он же его так и не выключил после пиццерии. Интересно, кто бы это?
– Месье Макс? Это Мишель Якба. Вы, кажется, забыли в пиццерии пакет? Приезжайте, заберете. Нет, друг мой, мне вас ждать, увы, некогда. Чтобы было надежней, я оставлю пакет в отеле «Флоридор» рядом с пиццерией. Заберете на ресепшен, когда сможете, – я предупрежу портье. Нет-нет, не стоит благодарности – люди всегда должны помогать друг другу.
Ну, слава богу!
Переведя дух, Максим спустился в метро и поехал обратно на «Данфер Рошро».
