Дом Памфилия Руфа на виа Лата нельзя было бы назвать новым даже при всем желании польстить хозяину. Большое просторное здание, построенное лет пятьдесят назад каким-то разбогатевшим на морских перевозках вольноотпущенником-нуворишем, впоследствии быстро разорившимся, без должного пригляду обветшало, штукатурка местами потемнела, а кое-где и осыпалась, и теперь нанятые сенатором маляры активно наводили порядок. Изнутри же дом выглядел гораздо представительнее – пол и стены атриума были выложены разноцветной мозаикой, вокруг наполненного прозрачной водой бассейна выстроились мраморные статуи, в основном греческие, приобретенные сенатором у перекупщиков за очень большие деньги. Крышу галерей-портиков поддерживали разноцветные колонны с позолоченными капителями. Вообще позолота была повсюду – и на полу, и на стенах, и на постаментах колонн. Кажется, если б мог, Памфилий позолотил бы и кошку, трущуюся сейчас об ноги только что вошедшего юноши.

– Аве, Юний! – вышла навстречу ему Флавия. – Проходи, чего встал?

– Аве, – Юний с улыбкой поздоровался и вслед за девушкой поднялся на второй этаж.

– Это мой кабинет, – кивнула Флавия на дверной проем, естественно, позолоченный. – Подожди, я отдам распоряжения слугам.

Девушка прошла по коридору вперед, судя по запахам, к кухне – стройная, легкая, в изумрудной, под цвет глаз, тунике и невесомом полупрозрачном покрывале какого-то необычного тепложелтого цвета с вытканным рисунком в виде розовато-алых цветов.

Полюбовавшись на Флавию, Рысь, не дожидаясь ее, заглянул в комнату – кабинет, как важно назвала ее молодая хозяйка. Три, словно в таблиниуме, ложа, расставленные вокруг небольшого дубового столика с позолоченными краями и ножками, полки с разноцветными небольшими кувшинчиками, тяжелые занавеси из синей бархатной ткани, светильники на треногах, скупо освещавшие юное создание женского пола, безмятежно развалившееся на ложе.

– Это Кассия, – неслышно подойдя сзади, шепнула Флавия. – Моя лучшая подруга. Ну, что ты встал? Входи же!

Кассия – белокурая, вернее, тщательно высветлившая волосы девушка – на вид казалась даже моложе хозяйки. Маленькие холеные руки ее были украшены многочисленными кольцами, золотые браслеты перемежались серебряными, что даже на неискушенному в моде Юнию показалось безвкусным. Об одежде Кассии следовало сказать особо. Это была даже не туника, а длинное, чрезвычайно узкое платье из блестящей парчи, поверх которого была небрежно наброшена узорчатая, такая же блестящая пелерина, так что девушка имела вид сверкающей статуи, покрытой золотом и серебром. Богато, ничего не скажешь, но вряд ли пристойно.

– А, это и есть твой знаменитый друг-гладиатор? – тоненьким манерным голоском поинтересовалась Кассия. Покрытое толстым слоем пудры лицо ее с тщательно подведенными бровями и напомаженным ртом было каким-то неживым, кукольным.

И такою же кукольной оказалась беседа. Флавию, похоже, даже и не особо интересовала судьба давнего друга, как, естественно, и Кассию, – обе увлеклись, обсуждая наряды и каких-то совсем не знакомых Юнию лиц, судя по всему, представителей «золотой молодежи». Услыхав, что Юний больше не выступает на арене, гостья быстро потеряла к нему всякий интерес и защебетала о чем-то, по ее мнению, более заслуживающем внимания:

– О, ты знаешь, Флавия, я вчера была в гостях у Марцеллы, ой, как все было красиво – у них в доме столько золота, все статуи позолоченные. Марцелла, правда, говорит, что они золотые, но ведь врет, сучка такая! А брат, брат ее, Марциан, о, сама любезность и так хорошо разбирается в моде.

– Говорят, он любит мужчин, – осторожно заметила Флавия.

Кассия захохотала и замахала руками:

– Ну и что? Подумаешь, любит мужчин, и что здесь такого? Я вовсе не собираюсь спать с ним, что, ты думаешь, мне не с кем спать? Позавчера вот познакомилась на римском форуме с одним парнем, у него такой портшез, весь блестящий, занавески парчовые, а кругом все золото, золото, чернокожие носильщики тоже в золотых ошейниках и браслетах, я, как только увидела, так сразу и поняла: их хозяин – человек стоящий, какой-нибудь дурак в таких носилках передвигаться не будет, не по карману ему, дураку. Ну, так вот, о чем это я?

– Да парня ты какого-то встретила на форуме, – напомнила Флавия.

– Ах да, ах да, – снова защебетала гостья, – он оказался таким славным, это парень, настоящий самец – мы занимались с ним любовью до полудня, о, как это было славно, правда-правда, а потом он подарил мне ожерелье, вернее, обещал подарить, такое все красивенькое, из крупных жемчужин, а вокруг него – золото, золото. Ой, так красиво!

– Так он все-таки подарил тебе ожерелье?

– Нет. – Кассия захлопала глазами. – Но обещал, что подарит.

– А как зовут этого парня? – осмелился поддержать беседу Рысь, изо всех сил делая вид, что ему это очень интересно.

– Как зовут? – Гостья изумленно подняла брови домиком. – Да не знаю я, как его зовут. Он говорил, наверное, да я не запомнила, вот еще, запоминать, и так скоро объявится, больно надо запоминать всякие там имена…

– Он блондин, или брюнет, или, может быть, рыжий? – не отставал юноша, которого, честно сказать, Кассия уже успела достать своей болтовней. И ведь так трещала, сорока, что и слова никому не давала сказать: золото, золото. И зачем только Флавия ее пригласила?

– Он… – гостья замялась. – Туника у него из хиосской ткани, такой прозрачненькой, знаете, голубой, а сверху лацерна – зеленая, с золотыми листиками, а сандалии все из белой кожи, а…

– А что ты скажешь насчет Лумидии? – незаметно толкнув Юния локтем, Флавия пришла на помощь подруге.

– А что про нее сказать? – усмехнулась та. – Ну и дура! Это ж надо, выйти замуж так неудачно. Куда только родители ее смотрели?

– Она ж сирота! А муж ее, говорят, красивый и добрый парень.

– Красивым должен быть любовник, а не муж, – неожиданно здраво рассудила Кассия. – Муж должен быть богатым, всенепременно богатым… Эх, и повезло же тебе, Флавия!

Последняя фраза не очень-то понравилась Рыси, учитывая тот контекст, в котором она была произнесена. Только что шла речь о богатом муже, и тут же, сразу, о каком-то везении Флавии. Она собралась замуж? Впрочем, а почему бы и нет? Наверняка Памфилий Руф успел подобрать для приемной дочери какого-нибудь богатого нобиля, куда уж ему, Рыси.

Разве нищий вольноотпущенник – хорошая пара для красивой и умной девушки из небедной семьи?

– Ты чего загрустил, Юний? – Вскочив с ложа, Флавия потрепала юношу по плечу. – Пойду подгоню повара, а вы тут пока поговорите.

Поговорите? Юноша удивленно посмотрел ей вслед. Было бы о чем! Впрочем, Кассия тут же взяла инициативу в свои руки.

– А ты с виду славный, – внимательно осмотрев Юния, прощебетала она. – Только вот одет – фи. – Девушка наморщила носик. – Извини, конечно, но разве так должны одеваться молодые люди?

– А как? – искренне удивился Рысь. По его мнению, те две туники, что сейчас были на нем, выглядели очень даже ничего, особенно верхняя, голубая, да и нижнюю еще вполне можно было носить, не очень-то она и протерлась.

– «Протерлась»! – передразнила Кассия. – Да вовсе не в том дело!

– А в чем же?

– Цвет, цвет! Такие цвета, как у тебя, были модны прошлой весною. – Девушка осуждающе покачала головой. – Такие сейчас только старики носят. Но ты же не старик? Зачем тогда как старик одеваешься? Что, денег нет? Не поверю. Ты же был знаменитым гладиатором, неужто ничего не скопил?

«А она вовсе не так непроходимо тупа, как кажется», – отметил про себя Рысь, вслух же громко поинтересовался, как именно ему следует одеваться, чтобы выглядеть приличным в глазах общества.

– Ты обратился по верному адресу, Юний, – обрадовалась девчонка. – Уж я тебе все сейчас расскажу. Ну-ка, встань.

Юноша поднялся с ложа.

– Угу. – Кассия обвела его взглядом. – Ты высокий и сильный – тебе нужно носить облегающие туники из прозрачных тканей с такими серебристыми или золотыми блестками. Потом – пояс. Не такой, конечно, как у тебя сейчас. – Девушка презрительно скривилась. – Тоньше, изящней, можно даже со вставками из драгоценных камней, а вокруг – золото, золото.

– Откуда ж я тебе возьму столько золота? – возмутился Рысь.

– Купи.

– Тогда, может, подскажешь, где взять деньги? Вот ты и твои подружки-друзья где их берут?

– У родителей, – безапелляционно заявила гостья. – Где же еще-то? Думаешь, кто-то посторонний даст? Ага, как же! Хотя, конечно, бывали случаи… Вот что! Тебе нужно найти какую-нибудь богатую даму!

– Ну уж нет, – Юний замахал руками. – Хватит. Уж лучше заработаю сам.

– Истинные римляне не зарабатывают денег, – с холодной гордостью изрекла Кассия. – Они их или имеют, или не имеют.

– Ты, наверное, хотела сказать: одни их имеют, а другие нет? – язвительно поддел Рысь.

– Пусть так, – девушка согласно кивнула. – Тут уж кому как повезло родиться.

– Тебе, я вижу, повезло, – потрогав браслеты Кассии, ухмыльнулся Юний.

– Да не очень, – вздохнула вдруг та. – Нет, конечно, мой отец, сенатор Гней Кассий Лонгин, человек далеко не бедный и ни в чем мне не отказывает, только вот зануда редкостный! Когда дома – хоть вообще никого не приводи, а ведь у меня много любовников!

– И все богатые? – рассмеялся Рысь.

– Ну, не все, конечно, – девушка тяжело вздохнула. – Где их на всех наберешь-то, богатых? А ну-ка, подойди к светильнику… Что это у тебя на запястье?

– Кошелек. Как у легионеров.

– Фу!

– Зато поди попробуй укради мои деньги. Ни за что не выйдет! – похвастался Юний.

– Ага, – Кассия усмехнулась и неожиданно погладила его по руке. – Ты, конечно, славный, но выглядишь как неотесанная деревенщина. Маленький изящный кошель должно носить на поясе, а не на запястье, как, наверное, принято там, откуда ты родом.

– О, я родом из дальних мест. – Юноша мечтательно прикрыл глаза. – Из тех, где дуют ветра, где плещется огромное озеро-море, синее-синее, безбрежное, где густо растет ольха и тянутся к небу высокие сосны, где течет седой Волхов, где на берегу лежат огромные валуны, мелкие камни… а кругом – золото, золото!

Внезапно открыв глаза, Рысь со смехом схватил девушку за руку.

– Ай! – вздрогнула та. – Неужто и вправду золото под ногами валяется?

– Правда-правда, – со всей возможной серьезностью заверил Юний. – Бывает, идешь за рыбой, так несколько раз споткнешься о золотые россыпи. У нас этого золота – что грязи.

– Вот здорово! – Кассия завистливо шмыгнула носом. – Что ж ты не поедешь поскорей на свою родину и не привезешь золото в Рим?

– Далеко ехать придется, – вполне правдиво ответил Рысь.

– Золото под ногами. – Гостья зажмурилась от восторга. – Прямо так и представляю… Так и черпаю горстями, а оно все не убывает, блестит – глазам больно! Уж от любовников да от отца такого не дождешься, пора замуж выходить.

– Чего ж не выйдешь? Богатеев мало? Или все старые да противные?

– Какая разница, какие? – Кассия усмехнулась. – Важна ведь не внешность, а богатство.

– Так в чем же дело?

– Да папенька все, сатир старый… Этот, мол, вор, тот взяточник, а вон тот вообще вольноотпущенник, с такими родниться – семью позорить. Так и просидишь в девках! А ведь мне уже шестнадцать – уходит молодость. Ну-ка… – Девушка неожиданно повернулась к Рыси спиной. – Видишь там, на платье, завязки?

– Ну.

– Развяжи! – попросила Кассия. – Только смотри не порви, осторожней.

– Как, до конца развязывать?

Девчонка пожала плечами:

– Ну конечно!

Усмехнувшись, юноша быстро развязал шелковые шнурки, и верхняя часть платья упала с худеньких плеч девушки, обнажив спину.

– Ну как? – Ничуть не стесняясь, Кассия повернулась и погладила себя по животу. – Я еще могу кому-то понравиться?

– Можешь.

– А тебе? Я тебе нравлюсь? – Девушка вдруг обхватила Юния за плечи, крепко прижавшись к ему грудью.

– В общем да, – чувствуя под руками нежное гибкое тело, выдавил из себя Рысь.

– Тогда люби меня прямо здесь! – Кассия поцеловала его в губы, увлекая за собою на ложе. – Давай же, давай, – шептала она. – Сорви с меня платье, ну же!

– А Флавия? – юноша вдруг смутился. – Как же она?

– Флавия – моя подруга. – Гостья округлила глаза. – И, конечно же, не будет против, а может, и сама присоединится к нам.

– Нет уж, – сглотнул слюну Юний. – В таком случае давай-ка лучше ее подождем. – Он закрыл глаза, чтобы не видеть зовущего, бесстыдно оголенного девичьего тела, и услышал лишь презрительный смех.

– Ну, как хочешь. – Оттолкнув его, Кассия скривила губы, белое кукольное личико ее исказила злобная гримаса. Она открыла рот, видимо, чтобы произнести какое-нибудь гнусное ругательство, принятое в среде «золотой молодежи», однако не успела – вошла Флавия.

– Сейчас принесут угощение, – с улыбкой сказала она и тут же вскинула брови. – Что с тобой, Кассия?

– Твой дружок не очень-то хотел оказать мне любезность, – обиженно бросила гостья. – Не знаю, может, он вообще любит мальчиков?

– Да брось ты дуться! – Флавия засмеялась. – Давай-ка обедать.

– А что, уже полдень? – встрепенулась Кассия. – Однако сейчас притащится домой папенька. Пора уходить. – Девушка засобиралась. – Флавия, позови раба помочь мне одеться.

– Зря ты ее обидел. – Проводив гостью, Флавия вернулась к Рыси. – Кассия – славная девушка и моя лучшая подруга.

– Настолько лучшая, что я мог спокойно разделить ложе с вами обеими? – мрачно усмехнулся Юний.

– А что тут такого? – Девушка улыбнулась. – Знаешь, Юний, Рим – это вовсе не провинция, здесь многое в порядке вещей.

– Вижу, тебе это нравится!

– Конечно! И ты знаешь, я наконец выхожу замуж.

– Поздравляю. – Рысь поднялся на ноги. – Засим разреши откланяться.

– Ну уж нет! – Вскочив, Флавия удержала его за плечи. – Садись, мне так приятно тебя видеть, честно! А тебе?

– Ну… – юноша замялся. – Тоже.

– Раз так, тогда поцелуй меня! – распорядилась девушка, и Юний поспешно исполнил ее просьбу.

– Не так, – на миг отрываясь от его губ, прошептала Флавия. – Крепче! Постой-ка…

Поднявшись на ноги, она быстро сбросила с себя всю одежду и прошлась по комнате с лукавой улыбкой. Рысь откровенно залюбовался ею. Со дня их последней встречи девушка заметно похорошела, линии ее тела по-женски округлились, стали более плавными, налилась грудь.

– Что же ты лежишь? – усевшись на ложе, рассмеялась девушка. – Раздевайся!

Они наслаждались друг другом долго, почти полдня. Где были в это время Памфилий и его развратная супруга, Юний не спрашивал, а Флавия не говорила, видимо, не считала нужным.

– Знаешь, я выхожу замуж. – Откинувшись на подушки, девушка положила себе в рот крупную виноградину, оторвав ее от лежащей на серебряном блюде грозди. – Мой будущий муж – противный старик, но богатый и знатный.

«Что же ты за такого выходишь?» – хотел было спросить Юний, но сдержался. Он уже давно не был таким наивным и глупым юношей, как когда-то, и хорошо знал, что брак в Риме – вовсе не дело жениха и невесты, их желания тут никто не спрашивает, впрочем, как и почти везде. Род роднится с родом, семья – фамилиа – с семьей. А понравятся ли друг другу молодые, не столь важно. Стерпится – слюбится. А если муж стар, так можно завести любовника, и даже не одного, а может, купить несколько красивых рабов, если, конечно, муж их потерпит. Наверное, потерпит – куда он денется?

– Что ж. – Юний пожал плечами. – Надеюсь, ты будешь богатой.

– Конечно, – усмехнулась Флавия. – Памфилий уж постарался, выбрал жениха из знатного рода, к тому же богатого и при должности – квестор!

– Квестор?

– Ну да, квестор Гней Клавдий Рост, – с гордостью произнесла девушка.

– Квестор Гней Клавдий Рост? – с удивлением переспросил Юний. – Так он же уже женат!

– Он еще в сентябре развелся со своей старой похотливой коровой и выгнал ее, – с презрительной усмешкой пояснила Флавия. – А я выхожу за него «сине ману» – не теряя права на состояние приемного отца. Так что: богатой я точно буду, впрочем, я и сейчас не бедная.

Неожиданно вздохнув, девушка вдруг обняла Юния и просительно заглянула ему в глаза:

– Ты будешь моим любовником, Юний? Ну пожалуйста!

– Как скажешь, – усмехнулся юноша, но в глазах его, голубых, как далекое северное небо, давно уже не было любви.

На следующий день, с разрешения цезаря, Юний отлучился в библиотеку, в одну из тех, что располагались на форуме Траяна, напротив конной статуи императора. Можно было бы, конечно, взять какую-нибудь книгу и в дворцовой библиотеке – благоволящий к новому охраннику император вовсе не возражал бы, – да вот что-то захотелось пройтись, развеяться, размяться, пообщаться пусть даже с незнакомыми людьми. Накинув на плечи лацерну – с утра, кажется, накрапывал дождь, – юноша вышел из дворцовых ворот и, вежливо кивнув преторианцам-стражникам, – те, конечно, не отозвались, презирали бывших гладиаторов, – направился в сторону базилики Эмилия, стены которой величественно возвышались над черепичными крышами соседних зданий. Налетевший с моря ветер, теплый и влажный, развеял собравшиеся было тучи, и выглянувшее солнышко ласково осветило улицы и площади Вечного города. Слева, у подножия застроенных городскими кварталами холмов, серебрился Тибр – река, конечно, не чета Волхову, но все же далеко не ручей. Хорошо был виден свайный мост, чуть дальше – арочный мост Эмилия, за ним – остров Тиберина, связанный с берегами двумя мостами – Фабриция и Цестия. На улицах было приятно свежо и людно. Вышедшие на прогулку римляне раскланивались между собой, здоровались, обсуждали последние новости, и Юний вдруг поймал себя на мысли, что эта городская суета начинает ему нравиться. Он все меньше вспоминал родные леса и урочища и все чаще, вот как сейчас, прогуливался по многолюдным римским улицам, часами простаивал на форумах, любуясь великолепными статуями и арками, и часто думал, что если б не тот набег, если б не Тварр и его ободриты, он, Рысь, никогда в жизни не увидел бы всей этой красоты, не узнал книг, не приобщился бы к учености, хотя бы так вот, слегка… Хотя, наверное, был бы все равно более счастлив.

Пройдя в библиотеку, Рысь вежливо поздоровался со смотрителем – симпатичным седым старичком-книжником – и, ведомый им, неторопливо прошелся меж стеллажей с книгами, в основном, конечно, папирусными, в свитках. Изредка попадались и пергаментные, в красивых дорогих переплетах, в окладах из драгоценных металлов, правда, их домой не давали, но зато смотрелись они очень даже здорово! Как сказала бы Кассия, «вокруг все золото, золото»! Да, ей бы, без всякого сомнения, понравились книги – правда, чисто внешне. Юний улыбнулся, вспомнив «блескучую» девчонку с кукольным личиком. Да уж, конечно, в библиотеке ее точно не встретишь.

– Вот, на этой полке – комедиографы: Цецилий, Теренций, Плавт, – комментировал старичок смотритель. – Авторы древние и в нынешние времена, увы, мало кому интересные… А вот здесь – сатира: Ювенал, а вон там – риторика, речи – Катон, Цицерон, Сенека. Их часто берет молодежь, учится.

– А нет ли чего-нибудь такого, – Юний нерешительно почесал нос, – философского или, там, про дальние народы и страны?

– Осмелюсь предложить того же Цицерона, – улыбнулся смотритель. – Или – вот… Старичок взял с полки полированный футляр и вытащил свиток.

– «О происхождении и местожительстве германцев», – благоговейным шепотом прочел юноша. – Публий Корнелий Тацит.

С нетерпением развернув свиток, он вчитался в попавшийся на глаза абзац: «Германцы любят, чтоб скота было много: в этом единственный и самый приятный для них вид богатства. В золоте и серебре боги им отказали…»

– Эй, Юний! Не тебя ли я вижу?! Вот так встреча! – Гай Феликс, литератор, собственной персоной вынырнул из-за полок и всплеснул руками. – Слыхал, слыхал о твоих достижениях. Значит, теперь охраняешь цезаря?! Молодец. Рабство противно человеческой природе, а быть гладиатором – позорно, извини, если обидел.

– Ничего, – улыбнулся Юний. – Рад видеть тебя, Феликс. Чего нового написал?

– А ничего, – беспечно отмахнулся писатель, черная персидская бородка его воинственно дернулась. – Вот сперва набью морду Флудану, критику, а уж потом продолжу писать.

– А кто такой этот Флудан?

– Я же тебе говорю – критик, – сверкнул глазами литератор.

– А чем он занимается?

– Да ничем! Так, читает, гад, чужие книжки – свои-то писать не получается – да пишет потом про них всякие гнусности. Дескать, тут абзац затянут, а там характеры героев не выписаны. Потом продает написанное, дешево, под видом риторических пособий, что читают на всех форумах работающие над развитием речи юноши. Но все же знают, что это за пособия! В общем, та еще собака этот Флудан. – Феликс сверкнул глазами. – А месяц назад мою любовную драму так раскритиковал, змей, что теперь не знаю, как и продать. Наверное, зря переписчики трудятся.

– Да не переживай ты так, – утешил, как мог, Юний. – Продашь еще.

– Знаю, знаю, с чьих слов поет Флудан, – уже немного спокойнее продолжал литератор. – Со слов Северьяна Занозы, моего конкурента. Он ведь, Флудан, обычно у Северьяна на заднем дворе объедками питается, клиент, мать его за ногу!

– А, так они совсем, что ли, бедняки, эти самые критики?

– Как сказать. – Феликс покачал головой. – Есть и богатые люди, деньжат зарабатывают – кто хвалебный отзыв закажет, а кто и ругательный, не про себя, конечно, про конкурентов. Критики не бесплатно пишут – тем и кормятся.

– Нечего сказать, полезные люди! – скептически усмехнулся Юний.

Литератор махнул рукой:

– И не говори. Будь моя воля, утопил бы всех в Тибре, нет, даже не в Тибре, а в клоаке… Впрочем, ну их. Ты свободен сегодня?

– Вообще-то да, – кивнул юноша. – Моя смена лишь утром.

– Прекрасно! – Феликс хлопнул его по плечу. – Я как раз собрался в термы, а одному идти неохота. Пойдешь со мной?

– Даже не знаю…

– Пошли, закажем раков с пивом! Хоть и варварский напиток и в обществе приличном не принятый, однако оттого не менее вкусный.

– Что ж. – Рысь улыбнулся. – Пожалуй, идем.

Они вышли из библиотеки и, перейдя форум, направились на Эксквилин, в термы, выстроенные по приказу Траяна. В небольшом мешке за спиной Рысь ощущал приятную тяжесть взятой из библиотеки книги. Тацит, «Германия».

Для начала Юний и Феликс направились в обширный двор терм, предназначенный для различного рода спортивных игр, немного поиграли в мяч, позагорали, а затем перешли собственно в баню – сперва в горячий, окутанный паром кальдарий, затем в теплый тепидарий, уже из него во фригидарий с холодным бассейном. Роскошное убранство терм поражало воображение: высокие мраморные колонны с пышными, украшенными алебастром и позолоченной лепниной апсидами, огромные витражи-окна из цветной стеклянной пасты, разноцветная плитка, прекрасные статуи, картины и прочее.

Выпив несколько бокалов пива, приятели подозвали рабов и, заплатив им небольшую сумму, подставили свои покрытые потом тела для натирания маслом. Густо умастив кожу клиентов, рабы принялись соскребать перемешанную с маслом грязь специальным скребком – стригилем. Покончив с этой процедурой, Феликс с Юнием переглянулись и снова послали рабов за пивом. Так и сидели, распаренные, неспешно потягивая вкусный прохладный напиток. Как обычно, в термах было много народу, часто подходили знакомые Феликса, здоровались, разговаривали, тоже что-то пили. Рядом кто-то взахлеб обсуждал последние гладиаторские игры, недавно устроенные цезарем, кто-то смеялся, а кто-то, наоборот, жалостливо рассказывая что-то друзьям, плакал.

За цветными окнами бань между тем быстро темнело. Бани работали до захода солнца, и припозднившиеся посетители поспешно домывались и разбирали одежду. Среди столпившихся в раздевалке людей шустро сновали рабы, слуги и продавцы напитков. Один из них – вихрастый быстроглазый мальчишка с веснушками на носу – особенно активно вертелся рядом. Покосившись на него, Юний подошел к платяному шкафчику, натянул тунику и, поставив на мраморное сиденье мешок с книгой, протянул мелкую монету сторожившему одежду рабу. Тот поклонился, поблагодарил и помог посетителю зашнуровать сандалии. Милостиво кивнув, юноша потянулся к мешку… и похолодел!

Книги не было! Вот только что была и уже нету! Рысь быстро осмотрелся вокруг. Ага – наметанный глаз охотника тут же определил в толпе быстро удаляющиеся вихры. Мальчишка! Тот самый, с веснушками, – видно, не зря здесь ошивался, высматривая, что плохо лежит! Никакой он не продавец – ворюга.

– Ах ты ж гад! – Закусив нижнюю губу, юноша нырнул в толпу с намерением догнать воришку и даже не слышал недоуменных возгласов Феликса.

Пробежав мимо золоченой статуи Траяна, Юний выскочил на улицу. Увидев, как преследуемый воришка оглянулся, он спрятался среди выходящих из бани людей. Так и шел за ними, пригнувшись, а поравнявшись с безмятежно насвистывающим жуликом, тут же схватил его за ухо:

– А ну, гони назад книгу, гад!

– Какую такую книгу? – заверещал воренок. – Не знаю никакой книги. Пришел вот в баню с отцом, а тут пристают всякие. Смотрите, смотрите, люди добрые, он склоняет меня к совместной жизни!

Прохожие начали оборачиваться, но Рысь не так-то просто было вывести из себя. Сделав лицо кирпичом, он потащил пойманного мальчишку обратно в термы, ругаясь и вопя куда громче жертвы. Видя такое дело, воренок притих и лишь сверкал глазами, невзначай оборачиваясь. Видно, высматривал сообщников. Усмехнувшись, Юний впихнул парня обратно в раздевалку и буквально нос к носу столкнулся с Феликсом.

– А я как раз тебя ищу! – обрадованно засмеялся писатель. – Думаю, и куда ж ты делся? Это кто с тобой? Мальчик?! А может, лучше возьмем девочек?

– Сначала этот уродец скажет, куда дел мою книгу! – Юноша усмехнулся и жестом подозвал раба: – Ну-ка, любезный, позови стражу.

Раб исчез, и вместо него на входе возникли два здоровенных молодца, каждый раза в полтора толще и выше Рыси.

– Эй, парень, – не очень-то любезно осведомились они, – чего пристал к нашему мальчику?

В раздевалке, не считая озадаченно моргавшего Феликса, уже никого не было, в окнах быстро сгущалась тьма.

– Именем римского закона… – выступив вперед, начал было литератор – и, получив сильный толчок в грудь, отлетел в дальний угол.

– Держи, Феликс! – Толкнув туда же пойманного воренка, Юний выскочил на середину залы и остановился, с усмешкой поджидая здоровяков. А те шли не спеша, уверенно и непоколебимо, словно скалы… Ну-ну… Не знали еще, придурки, с кем имеют дело.

Оп! Набрав в грудь воздуха, как когда-то учил отец, Рысь представил себя тритоном – маленьким, плоским, увертливым. Выдохнув, резко упал – словно бы стек – на пол, прокатился по полу и, проскользнув между ног парней, неслышно материализовался за их спинами.

– Эй, любезнейшие, вы, кажется, меня ищете?

Остановившись, парни развернулись и озадаченно переглянулись.

Рысь издевательски покрутил между пальцами два солидных кинжала, невзначай прихваченных из-за пазух ничего не соображавших парней.

– Кажись, у него наши кинжалы, Авл! – наконец спохватился один.

– Ну да, наши. – Второй суетливо сунул руку за пазуху и угрожающе зарычал. – Да мы тебя, гнида, счас и без ножей уроем!

– Попробуйте, – громко захохотал Рысь, «солнышком» раскрутив лезвия в обеих руках. – Не узнаете меня? А? Считаю до трех, потом метаю ножи. Я их метко метаю, смею вас уверить.

Он стоял меж двумя светильниками, спокойный, уверенный в себе, и полностью контролировал ситуацию. Растрепавшиеся волосы юноши лежали на плечах копной пшеничной соломы, голубые глаза с насмешкой смотрели на бугаев, а руки, словно сами собой, вертели смертоносную мельницу лезвий.

Парни озадаченно переглянулись.

– Только не вздумайте бежать, не вернув украденное! – жестко предупредил Юний. – Клинки все равно полетят быстрее.

– Кто ты такой? – нервно воскликнул один из парней.

– Я? – Юноша громко расхохотался. – Рысь.

– Какая еще рысь?

Юний захохотал еще громче:

– Вы меня до сих пор не узнали?

Не переставая жонглировать клинками, он передвинулся ближе к светильнику.

– Рысь! – теперь уже одновременно выдохнули парни. – Рысь из Трех Галлий! Мы вернем тебе все, можешь не сомневаться, вот…

Под ноги Юния полетел мешок с книгой.

– Так-то лучше будет, – нагибаясь, с усмешкой заметил юноша. – Ну, что встали? Проваливайте. Феликс, отпусти этого дурня.

Притаившийся в углу литератор, бледный, как выбеленный на солнце лен, оттолкнул от себя воренка, и тот быстро побежал вслед за уходящими бугаями.

– Ну и ну. – Подойдя к Рыси, Феликс поежился. – Вот так пойдешь в баню…

– Да уж, – согласился юноша. – Хорошо, хоть у этих придурков не оказалось сообщников, а то б пришлось повозиться.

Литератор задумчиво потеребил бородку и тихо заметил, что нападавшие вовсе не показались ему придурками.

– Скорее наоборот… Уж слишком внимательно они на тебя смотрели, когда узнали. Спокойно вернули книгу и даже не затеяли драку.

– Попробовали бы!

– И тем не менее… – Феликс покачал головой. – Поверь мне, я знаю эту публику – им явно от тебя что-то надо.

Ничего не ответив, Юний закинул за плечи мешок и быстро направился к выходу. Уже стемнело, в черно-синем небе сквозь разрывы туч желтыми искорками сверкали звезды, на западе, за римским форумом и храмом Юпитера, кровавилась узкая полоса заката.

Приятели распрощались на углу, у театра Тита. Феликс пошел к себе – он жил рядом, на Викус Лонгус, в районе, называемом Темплум Пацис, или четвертом, если пользоваться нумерацией Августа, когда-то разделившего город на четырнадцать округов. Рысь же немного постоял, пропуская вереницу возов, коим разрешалось передвигаться по римским улицам лишь с наступлением ночи, а затем, перейдя небольшую площадь, повернул налево, к холму Палатин.

Придя в свою каморку, юноша долго не мог уснуть, ворочался, даже попытался читать книгу, правда скоро бросил – все ж таки темновато было, да и светильник коптил. Аккуратно убрав свиток в футляр, Юний поставил его на стол, а мешок зашвырнул под ложе. Что-то звякнуло. Кинжалы! Как же он позабыл про них!

Сунув руку под ложе, Рысь развязал мешок и, вытащив из него отобранные у воров кинжалы, с любопытством осмотрел оба. Один оказался вполне обычным – достаточно грубой работы, с широким лезвием и тяжелой рукоятью из твердого дерева, а вот другой представлял собой куда более интересный экземпляр – изящный тонкий клинок белой стали с резной рукоятью, украшенной красным полированным камнем с вырезанными на нем буквами «К. Л.».

Полюбовавшись клинком, Юний подумал, что неплохо было бы заказать к нему и ножны. Кинжал не меч – вполне можно носить его незаметно, ситуации бывают разные, и в некоторых из них верный клинок куда надежнее слов.

Гай Феликс неожиданно оказался прав: выходя из дворца дня через три, отнести прочитанного Тацита обратно в библиотеку на форуме Траяна, Юний нос к носу столкнулся с вихрастым воренком. Тот не побежал прочь, наоборот, оглянувшись по сторонам, посмотрел прямо в глаза юноше и тихо сказал:

– Тебя просят вернуть кинжал. Не за так – за приличные деньги. И чем скорее, тем лучше.

– Кинжал? – Рысь усмехнулся, поражаясь нахальству воров. – Какой еще кинжал? А, который выронил один из твоих рассеянных приятелей? Так я выкинул его в клоаку, там и ищите!

– Как в клоаку? – испуганно заморгал пацан.

– Да так, – Юний явно издевался. – Сам-то подумай: зачем мне какой-то там кинжал, когда есть и меч, и копье? Вот я его и выбросил. Впрочем, не его – их, там ведь два клинка было.

– И что, оба в клоаке? – недоверчиво скривился воренок.

Рысь засмеялся:

– Оба, оба! Ныряйте, может, и найдете. Ну, пока, ворище, некогда мне тут с тобой болтать.

Помахав озадаченному мальчишке рукой, юноша быстро направился в сторону форума Траяна. Было довольно прохладно, дул пронизывающий ветер. Поплотней закутавшись в пенулу, Юний прибавил шагу и краем глаза отметил, что, немного постояв в раздумье, воренок тотчас же направился за ним. Остановившись по пути у базилики, Рысь нагнулся, якобы поправляя ремешок сандалии, а на самом деле внимательно оглядывая округу. Ага, вон они, черные вихры! Что ж, походи, походи, грязноногий, вряд ли тебя в библиотеку пустят.

Так и случилось – служители отсекли мальчишку на входе, слишком уж парень был грязен. И что делать в библиотеке такому оборванцу? Ну, разве что попытаться украсть какую-нибудь книгу.

На время отвязавшись от своего преследователя, юноша приветливо поздоровался со старичком библиотекарем и, взяв взамен Тацита Ювенала, не спеша прошелся по рынку, приглядываясь к товару. Разноцветные ткани – дорогие и не очень, амфоры, кубки из цветного стекла, фибулы, а вот рядом гребни – деревянные и костяные. Купить, что ли, один да подарить Флавии? Впрочем, не больно-то нужен ей такой гребень, она ведь теперь знатная и богатая дама, невеста квестора Гнея Клавдия Роста! Что ж, каждый устраивает свою жизнь, как может. Юноша давно уже заметил, как резко изменилась Флавия, переехав в Рим: стала вдруг заносчивой, под стать своим новым подругам, и слова уже не проговаривала – цедила, выпятив вперед нижнюю губу, как было модно в среде богатеньких девушек. Поначалу, узнав о предстоящей свадьбе Флавии, Юний расстроился, но через несколько дней пришел в норму. Чувства, некогда пылавшие в его сердце, постепенно угасли, остались лишь грусть и горечь утраты. Утраты той, которую он когда-то любил. Нет, эта надменная и утонченная римская красавица, в которую превратилась Флавия, имела мало общего с той доброй и немного наивной девушкой, которой когда-то была и которая осталась лишь в воспоминаниях Рыси. У каждого свой путь. Флавия выбрала богатство и высокое положение в обществе – стоило ли осуждать ее за это? К тому же отцы семейств, устраивая свадьбы молодых, меньше всего интересовались их мнением. Впрочем, Флавия отнюдь не противилась решению опекуна, отнюдь… Ну, пусть будет счастлива, насколько это возможно.

О том, что квестор Гней Клавдий Рост развелся со своей прежней женой и взял новую, красивую и молодую, судачили и во дворце. Кто-то осуждал квестора, ну а большинство, хорошо знавшее Клавдию, оправдывало его и даже считало, что слишком уж долго он терпел свою любвеобильную супругу.

Молодой император Александр Север тоже решил почтить своим визитом свадебный пир. Отправился, конечно, не специально сразу в дом Клавдия, а заглянул на обратном пути, возвращаясь с загородной прогулки. Юний, сопровождавший императора в числе других охранников, остался на улице вместе с двумя десятками преторианцев. Командиры их вслед за цезарем вошли в дом, тут же наполнившийся громкими приветственными возгласами.

– Аве, цезарь! – слышалось из дверей и окон. – Аве!

– Идущие на смерть приветствуют тебя, – вспомнив гладиаторское прошлое, с усмешкой прошептал юноша.

Преторианцы понемногу привыкали к нему и посматривали хотя и свысока, но уже без презрения. Солдаты элитных войск, предназначенных для поддержания порядка в Риме, они прекрасно сознавали свое значение и даже позволяли себе обсуждать приказы цезаря. Да и вообще, нельзя было сказать, чтоб они уж так ревностно несли службу. Вот и сейчас несколько человек перекрыли подступы к воротам – вполне профессионально, ничего не скажешь, – две пары солдат встали по обеим сторонам улицы, ну а остальные принялись с азартом играть в кости. Кто не играл, те задирали проходящих мимо девчонок с кувшинами и амфорами – рядом, на углу, находился общественный фонтан, из которого брали воду окрестные жители. Третий округ, «Изис и Серапис», на виа Лабикана, где, располагался просторный и такой знакомый Рыси дом квестора Гнея Клавдия Роста, считался довольно спокойным районом. Вокруг почти не было многоэтажных доходных домов – рассадников преступности и эпидемий. Вдоль тенистых улочек тянулись уютные особнячки с лавками и закусочными на первых этажах, откуда доносились приятные запахи только что выпеченной оцеллы.

Потянув носом воздух, Юний непроизвольно сглотнул слюну – больно уж вкусно пахло из ближайшей лавки. Пялившиеся на простолюдинок преторианцы засмеялись, но, конечно же, не снизошли до разговора с бывшим гладиатором. Юноша усмехнулся и, сняв с запястья кошель, вытащил из него несколько ассов.

– Пойду куплю пару оцелл… Вам взять?

Один из преторианцев, совсем еще молодой парень, дернулся было, но, оглянувшись на своих, пристыженно отвернулся.

– Ну, как знаете, – направляясь к таверне, махнул рукой Рысь и уже у входа услышал за собой торопливые шаги. Видно, преторианцы все же решили не сидеть голодными и, скинувшись, послали-таки молодого.

В закусочной оказалось довольно людно. Мелкие торговцы, крестьяне из Лациума, ремесленники – все что-то жевали, запивали вином и шумно обсуждали последние гладиаторские бои, которые теперь устраивались все реже и реже. Юний хорошо знал почему. Император Александр таким образом экономил средства, справедливо полагая, что лучше потратить их на более насущные нужды, к примеру на закупку хлеба для того же плебса. Честно говоря, Рысь в этом вопросе был полностью на стороне императора, хотя, конечно же, мнением бывшего гладиатора никто не интересовался. Однако, судя по настроениям собравшихся в таверне людей, они придерживались совсем других взглядов.

– Нет, это просто какое-то безобразие! – громко орал бородач в синей лацерне. – Где бои? Где зрелища? Я вас спрашиваю?

Увидев преторианца, кто-то ткнул кулаком ему в бок, и бородач тут же прикусил язык:

– А я чего? Я ничего…

Купив лепешек, Юний и преторианец вышли на улицу, чувствуя спинами ненавидящие взгляды плебса. Солнце уже скрылось за стенами зданий, но еще не стемнело, и низкое небо висело над городом бледно-синим холодным зеркалом.

– Вот это носилочки! – молодой преторианец не смог сдержать восхищения, увидев изящный портшез, который несли четверо сильных рабов в золотых ошейниках и дорогих, расшитых серебряной нитью туниках.

– Видно, богатый человек, – кивнул Юний, разглядывая украшенные золотыми накладками носилки, рядом с которыми бежали слуги.

Вышедший из них человек – низенького роста старик с бритым надменным лицом – в сопровождении слуг направился к дому Клавдия. Стоявшие у входа преторианцы пропустили его беспрекословно.

– Кассий Лонгин, – завистливо прошептал молодой воин. – Говорят, у него две дюжины доходных домов.

– Поня-а-атно, – протянул Юний. – Будь у нас столько домов, мы б еще и не на таких носилках передвигались.

Преторианец засмеялся.

– Ну, Марк, принес лепешек? – бросив игру, нетерпеливо обернулись к нему воины. – Давай! Сам ел? Молодец. Иди смени у дверей Павла… Эй, а ты, гладиатор, чего ждешь? Иди тоже.

Пожав плечами, Юний направился вслед за Марком, и они оба, сменив других воинов, изваяниями застыли у дверей.

Внутри дома послышался какой-то шум, громкие голоса приближались, словно бы прощались с кем-то.

И в самом деле, прощались: в распахнутых воротах дома вдруг появился император, сопровождаемый кланяющимся хозяином и гостями, среди которых Юний углядел и тучную фигуру Памфилия Руфа. Ну как же – все ж таки выдает наконец замуж приемную дочь, да еще так удачно!

– Рад был твоему присутствию, цезарь! – Квестор оказался кривоногим морщинистым человечком, маленьким, смешным и лысым, с оттопыренными, как крылья летучей мыши, ушами.

– И я рад за тебя и твою молодую жену, – обернувшись, хохотнул цезарь и, переведя взгляд на того самого надменного старика, Кассия Лонгина, чьи носилки по богатству отделки ничуть не уступали императорским, спросил, правда ли, что его дочь – лучшая подруга новобрачной?

– Да, это так, цезарь. – Кассий поклонился.

– В таком случае и тебе нужно побыстрее выдать ее замуж, – вспрыгивая в седло, засмеялся император. Бледное лицо его казалось усталым.

– Всенепременно, всенепременно выдам, – широко улыбаясь, заверил Кассий.

Император обернулся к командирам воинов, велев им оставить у дома Клавдия с полдюжины человек – проводить гостей – и, тронув поводья, неспешно поехал в сторону Палатинского холма.

– Ты, ты и ты… – указательный палец десятника уперся в грудь Юния. – Останетесь здесь выполнять распоряжение цезаря.

– Да, но…

– Ты чем-то недоволен, Марк?

– Нет, а просто хотел сказать…

– Ну, вот и славно. Сопроводишь гостей и можешь целый день отсыпаться.

Проводив десятника взглядом, молодой воин непритворно вздохнул: как видно, на этот вечер у него имелись совсем другие планы.

– Эй, Марк, слышишь? – оглянувшись на остальных оставшихся воинов, тихо позвал Рысь.

Молодой преторианец не шелохнулся – вот еще, позориться, болтать с бывшим гладиатором, но чуть наклонил голову, и Юний понял: услышал.

– Давай так, – предложил он. – Вначале ты провожаешь гостей, а затем идешь по своим делам, потом я.

– А тебе долго? – быстро прошептал Марк. Ага, все ж таки решился!

– Да не очень. – Юноша пожал плечами. – Так, заглянуть в один дом. Здесь недалеко, на Тибуртинской.

– Тогда пойдешь первым. – Преторианец с усмешкой взглянул на небо. – Мне еще рановато.

– Как скажешь, – улыбнулся Юний.

Тут же из ворот дома Клавдия выбежал первый гость… вернее, гостья. Из-под темной, с надвинутым на самые глаза капюшоном, накидки проглядывала длинная узкая туника из блестящей – желтой с розоватыми искрами – ткани. По всему видать, не из простого народа девочка, впрочем, тут и не было никого из простого народа.

– Провожай, – хохотнул Марк. – Твоя очередь. Похоже, придется тебе побегать!

И впрямь девчонка, всхлипнув, уселась в те самые шикарные носилки, принадлежавшие Кассию Лонгину.

Рысь вмиг оказался рядом:

– Цезарь приказал сопровождать гостей.

– Цезарь? – Девушка отдернула занавесь и с удивлением хлопнула заплаканными глазами. – Где-то ж я тебя видела, парень?

Юний тоже узнал девушку – напудренное кукольное личико, маленькие холеные руки.

– Кассия?!

– Я-то Кассия, а вот ты кто?

– Друг Флавии. Мы недавно встречались в ее доме на виа Лата.

– А! – наконец вспомнила девушка. – Ты этот, как тебя…

– Ант Юний Рысь.

– Ну да. Бывший гладиатор. Что стоишь? Провожай, коли тебе приказано.

Дюжие рабы подхватили изящный портшез легко, словно пушинку, и Юний пошел рядом, слева, внимательно вглядываясь в еще достаточно людные улицы. Темнело, и жители Рима спешили по домам, возвращаясь кто из терм, кто из гостей, кто с рынков и пристани.

Идти пришлось недолго: Кассия жила рядом, на Пренестинской улице, в роскошном особняке с колоннами и обширным садом.

– Ну вот. – Юний галантно помог девушке выбраться. – Спокойно ночи, Кассия. Надеюсь, тебе приснится красивый сон, в котором будет много золота, золота…

Кассия вдруг всхлипнула – вообще Рысь еще раньше заметил, что девушка чем-то расстроена, если не сказать больше.

– Постой. – Девчонка взяла Юния под руку. – Проводи меня в дом.

Миновав атриум, они поднялись на второй этаж и прошли дальше, в просторное, жарко натопленное помещение с небольшим бассейном, выложенным разноцветными полированными изразцами. Рядом с бассейном стоял столик и три, как в таблиниуме, ложа.

– Ты голоден? – сбросив накидку на руки подбежавшему рабу, осведомилась девушка и, не дожидаясь ответа, приказала слугам принести вина и еды, после чего, прогнав всех, повернулась к гостю спиной: – Расстегни платье – у тебя ведь уже есть опыт.

Юний беспрекословно выполнил приказание. Освободившись от одежды, Кассия, не оглядываясь, спустилась в бассейн по широкой мраморной лестнице. Изящные бронзовые светильники, отражаясь в воде, освещали точеную фигурку девушки.

– Не советую заводить шашни с хозяйской дочкой, – неслышно подойдя сзади, прошептал слуга – длинный нескладный парень с плоским некрасивым лицом и узенькими, непонятного цвета глазами.

– Что? – Рука юноши легла на рукоять кинжала. – А ну проваливай и предоставь мне решать!

Парень испуганно дернулся – и Рысь опустил руку. Однако плосколицый слуга не уходил и не звал никого на подмогу, а, вдруг застыв раскрашенной статуей, удивленно пялился на рукоять клинка. Толстые губы его неожиданно растянулись в улыбке.

– Так ты из наших! – прошептал слуга. – Что же меня не предупредил хозяин?

– Я случайно, – признался Рысь. – Император велел провожать гостей из дома квестора Клавдия Роста. Не бойся, я сейчас уйду.

– Тогда до завтра, – тихо попрощался плосколицый. – Ты знаешь наше новое место, друг?

– Нет, – Юний качнул головой. Его давно уже терзало любопытство, вызванное этой неожиданной и не вполне понятной беседой.

– Знаешь доходные дома за мавзолеем Августа?

– На виа Фламиния?

– Еще дальше, к стене.

– Найду.

– Спросишь инсулу Флудана, сочинителя речей.

– Он вообще-то критик.

– Ты его знаешь?!

– Так… Слыхал. А инсула – что это?

– Доходный дом, деревня. Ладно, не обижайся. – Плосколицый поднялся было, но тут же бросил взгляд в сторону купающейся девчонки и предупредил: – Смотри не проговорись Кассии, хозяин не хочет, чтоб она что-нибудь прознала.

– Уж будь спокоен, – с усмешкой заверил юноша и, выпроводив слугу, подошел к бассейну, где и застыл у края, удивленно хлопая глазами.

Без толстого слоя румян и пудры Кассия оказалась намного симпатичней. Красивое, с тонкими чертами лицо ее дышало свежестью, в карих блестящих глазах отражалось желтое пламя светильников. Такие же желтые искорки играли во вставленной в пупок жемчужине. Небольшая, покрытая капельками воды, грудь тяжело вздымалась.

– Папенька прогнал меня домой, – грустно улыбнувшись, пожаловалась она, присаживаясь на край ложа. – Обозвал дурой… При всех. – Кассия заплакала, по лицу ее потекли крупные слезы. – А я ведь ничего такого не сделала, ничего! Просто веселилась, как все… Ну, подумаешь, хотела потанцевать голой.

Привалившись к плечу Юния, она зарыдала так громко и неудержимо, словно только что потеряла самого близкого и дорогого человека. Юноше даже стало неловко. Поглаживая девушку по мокрым волосам, он шептал слова утешения и даже пару раз поцеловал Кассию в шею.

– Налей вина, – немного успокоившись, попросила она. – Что ты так на меня смотришь?

– Ты очень красивая, Кассия, – вполне искренне улыбнулся Рысь. – И, знаешь, зря ты так обильно пудришься.

– Не твое дело! – Девушка обиженно вздернула нос и тут же поинтересовалась: – Нет, правда красивая?

– Очень.

– Ага, очень… – снова обиделась Кассия. – А тогда, у Флавии, ты смотрел на меня как на жабу! Помнишь?

– Не помню, – юноша покачал головой.

– Тогда обними меня! – повелительно произнесла девчонка. – И поцелуй.

Рысь не без удовольствия выполнил требуемое – и даже несколько перестарался, покрывая поцелуями все гибкое девичье тело. Кассия тихонько застонала и, крепко обхватив парня руками, повалилась на ложе…

А потом они купались в бассейне, и не только купались…

Кассия заметно повеселела, смеялась, показывая маленькие белые зубы, а потом, уже на ложе, принялась щекотать юношу.

– Ой, перестань, – хохотал тот. – Да перестань же.

– А ты не смейся надо мной, – вполне серьезно отозвалась девушка. – Я ведь вовсе не такая дура, какой, наверное, кажусь. Просто, видишь ли, мужчины почему-то не любят чересчур умных женщин, наверное, потому, что сами чаще всего не очень умны, ведь так? А кроме мужчин, мне еще нравятся и развлечения, и еще разные красивые штучки – фибулы, гребешки, заколки… Ты тоже красивый. Будешь моим любовником?

– Гм… – Юний замялся. Ему как-то не очень понравилась возможность оказаться в одной компании с заколками и гребешками.

– А еще я люблю быть богатой, – не обращая внимания на юношу, продолжала щебетать Кассия. – Да-да, очень люблю быть богатой, когда кругом все золото, золото… Папенька скоро найдет мне хорошего мужа, какого-нибудь богатого старичка, вот повезло Флавии! А старичок этот вскорости помрет, оставив мне все свое богатство. Ох, как это будет здорово! Скорей бы замуж, скорей, скорей. Тогда и папенька, опять же, не будет приставать со своей дурацкой моралью. Вот как, к примеру, вчера, представь только…

Совсем не слушая девушку, Юний кивал. Взгляд его был устремлен на рукоятку кинжала в позолоченных ножнах, лежащего поверх кучи одежды. В темно-красном, вделанном в рукоять камне отражалось дрожащее пламя светильников, и золотом вспыхивали буквы «К. Л.». Дом Флудана за мавзолеем Августа. Хм… Сходить, что ли, туда завтра? Посмотреть, что это за «К. Л.».

Потрескивая, горели светильники, все так же неудержимо щебетала Кассия, рукоять кинжала казалась красной, как кровь поверженного гладиатора.

Аве, цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя.