Глава 5
Выборг. Сентябрь – октябрь 1473 г.
Он не погиб от дальней тетивы.
Рука в ночи меч накренила верно.
И стынет кровь на мышцах равномерно,
И мрамор проступает синевы.
Где ж голова поверженного тела?
К. А. Липскеров, «Голова Олоферна»
«Пленитель Бурь», счастливо миновав датские проливы, вошел в родные балтийские воды. Остался по левому борту Готланд, потянулся справа низкий берег Эзеля. Там и пополнили запасы воды, пошли дальше, не заходя ни в Ригу, ни в Ревель. Курс – шведский город Выборг. Уже был он почти рядом, близко-близко, уже бились холодные балтийские волны о темный берег мрачного острова Бьорке, поросшего угрюмыми соснами.
Человек, забравшийся на вершину одной из сосен, напряженно всматривался в море. Там, на западе, между морем и небом, возникла небольшая белая точка. Она быстро росла, приближаясь, пока не превратилась в белый квадратный парус, набухший ветром.
Человек, проворно спустившись на землю, опрометью бросился к берегу, где покачивалось на якорях большое двухмачтовое судно с изображением серебристого волка на форштевне.
– Герр капитан? – заглянул в капитанскую каюту боцман.
Голландец, небритый и опухший от вина, поднял на него мутные глаза. О, он уже устал ждать и надеяться. Но неужели?
– Герр капитан, приближается судно!
– Что за судно?
– Одномачтовик, квадратный парус.
– Это они. Ставьте паруса! Готовьте людей! Рейнеке-Ханс!
– Да, мой капитан!
– Проследи за пушками.
– Боцман! Вооружить всех. И в путь, в путь! Быстро!
– Будем принимать бой, кэп? – осведомился Олег Иваныч у Свенсона.
– Бой? Зачем? Пойдем лучше выпьем.
– Хорошая идея. Но как же эти? – Олег Иваныч кивнул на чужой корабль, идущий наперерез под всеми парусами.
– А ты посмотри по другому борту, герр Олег!
Олег Иваныч обернулся.
Возникшие на севере паруса быстро росли, приближаясь. Олег Иваныч насчитал уже пятнадцать кораблей, а они все еще продолжали появляться.
– Что за суда?
– Шведский флот. Постоянно здесь патрулирует. Очень помогает от пиратов.
– Так ты знал?
– Конечно. А чего же тогда я, до того державшийся за караваном, пустился в дальнейший путь в одиночку? Признайся, ты подумал, что твой друг Эрик Свенсон сошел с ума?
Без комментариев. А он далеко не дурак, этот капитан Свенсон, хоть и пьяница, надо признать, изрядный.
– Шкипер на «Магнусе Храбром», на флагманской каравелле, – мой родной брат Карл. Он примерно знает, когда я возвращаюсь.
– И, конечно, имеет за это кое-что, кроме бурного выражения родственных чувств!
– Ха-ха-ха! Ну, конечно, имеет! Ты умный человек, герр Олег, просто приятно с тобой разговаривать. А пить – так еще приятнее! Ну, что ты встал? Пошли, что ли? Вина еще полбочки. До Выборга должно хватить.
– Тысяча морских дьяволов! Доннерветтер! – изрыгал проклятия невезучий пиратский капитан Хорн ван Зельде. – Чтоб вас разорвало! Чтоб вы все посдыхали! Чтоб ваши могилы были на дне и в самом глубоком месте!
Провал. Полный. Полнейший. Так хорошо задуманная охота сорвалась в последний момент. И этот момент был кем-то хорошо подготовлен. Голландец далек от мысли, что появление шведского флота – просто роковая случайность. Нет, подобные случайности, конечно, иногда происходят, но обычно для их подготовки кое-кто прикладывает определенные усилия.
– Убавить парусов! Убрать оружие! Боцман, приготовь шведский патент. Если кто пожалует на судно – улыбаться и быть вежливым. И не дай Боже…
Раздался выстрел. Ядро, выпущенное из носовой пушки «Магнуса Храброго» недвусмысленно попросило «Серебряного Волка» лечь в дрейф. Со шведского флагмана спустили шлюпку.
Сам капитан ван Зельде лично встретил гостей поклоном:
– Рад видеть славных представителей шведского короля! По бокалу рейнского, лейтенант? Нет-нет, мы мирные негоцианты. Собираемся в Африку – для того и пушки. Там этих мавров – просто жуть. Да-да, патенты в порядке. Пожалуйста, взгляните. Мавры? А! В общем, был такой случай… Может, ко мне в каюту? Да ненадолго, всего по бокалу. Так идем, господа? Отлично. Прошу за мной. Одна просьба, мы можем спокойно зайти в ваш порт Выборг? Замечательно. Нет, ненадолго. Пресная вода, провизия – и все. Ваше здоровье, господа!
Город Выборг небольшой, но уютный. В бухте, на острове Линнасаари – крепость, построенная еще в конце тринадцатого века шведским рыцарем Торкелем Кнутсоном. Башня Олафа – главная башня замка – возвышается над крепостными стенами высоким дозорным стражем. На берегу, прямо напротив острова раскинулись высокие городские стены, над воротами герб – поддерживаемый архангелами щит, деленный на две части золотой горизонтальной полосою. В верхней части, на красном – три золотые короны Швеции, внизу – латинская буква W на лазоревом поле. В 1403 году по указу короля Эрика Тринадцатого Выборг официально стал городом, центром административного округа-лена.
Олег Иваныч и капитан Свенсон прошли городские ворота, пересекли обширную Ратушную площадь и свернули на узенькую кривую улочку, носившую имя короля Магнуса. Улочка была темной, сырой и грязной. Задирая плащи редких прохожих, дул с Финского залива злой осенний ветер, накрапывал дождик, нудный и серый. Поплотнее запахнув плащи, Свенсон и Олег Иваныч выбрались на Соборную площадь – вот уж где ветер с дождем разгулялись! Пересекли ее почти что бегом, при этом Свенсон чуть было не завалился в большую коричневатую лужу. Снова свернули, на этот раз – к улице Двенадцати Апостолов. Та была пошире, чем только что пройденная улица Магнуса, домишки стояли каменные, трехэтажные, богатые. Еще бы – именно тут и проживали многие члены городского совета. В том числе и сам бургомистр.
В конце улицы, на пересечении ее с безымянным переулком, сплошь застроенным каменными оградами, располагалась таверна некоего Гизелия Шмальца, выходца с острова Готланд. В память о главном городе Готланда таверна так и называлась – «Висбю». Кроме великолепного пива, славилась она жарким из дичи – кабанов и зайцев. На них слуги хозяина, с разрешения городского совета, охотились в близлежащих лесах, тянущихся далеко на восток, до самого Кексгольма. Именно таверну Шмальца с вывеской в виде кабаньей головы давно облюбовали новгородские купцы для решения всяческих дел – господин Шмальц был женат на русской.
Нельзя сказать, что таверна была полной, но она и не пустовала. В небольшом зале с дубовыми панелями у горящего камина за столом собралось человек десять. Судя по одежде, местные горожане. Толстяк в полосатой красно-зеленой куртке с разрезными рукавами-пуфами наливал в дальнем углу пиво из большой дубовой бочки.
Свенсон с шумом захлопнул входную дверь. Вздрогнули язычки пламени горящих по стенам свечей. Полосатый – видимо, это и был хозяин – оторвался от своего занятия, узнав Свенсона, заулыбался. Дав подзатыльника пробегающему мимо мальчишке с дымящимся блюдом, кивнул на гостей – встречай, мол. Поставив блюдо на стол, пацан, стуча деревянными башмаками, подбежал к вошедшим, подхватил сброшенные плащи. Повел было за общий стол.
Схватив его за рукав, Свенсон кивком головы показал на столик у дальней стены, под большим дубовым панно, изображающим крещение епископом Олафом язычников-финнов. Язычники были изображены плачущими – им не очень-то хотелось креститься, а епископ Олаф, наоборот, – смеющимся. Выражение лица этого святого человека было довольно ехидным, он словно подмигивал сидящим за столиком: пейте, мол, пока время ваше не пришло.
Олег Иваныч и Свенсон уселись у стены на лавку, покрытую толстым ганзейским сукном. Хозяйский мальчик проворно притащил по паре кружек пива с белыми шапками пены. Хорошее оказалось пиво – вкусное, плотное. Хоть и мутноватое немного.
Свенсон перекинулся парой фраз на шведском с хозяином.
– Нам не очень-то повезло, – перетолмачил Олегу Иванычу. – Новгородские суда покинули выборгскую гавань неделю назад. До весны вряд ли кто из них появится. Да и, к слову сказать, не очень хорошие отношения сейчас между Швецией и Новгородом. Большой войны нет, а мелких стычек – вдосталь. Да ты лучше меня знаешь.
Еще бы не знать. Жаль, конечно, что не будет попутного судна и в Новгород придется добираться на свой страх и риск. Ну что ж. Не впервой.
– Правда, есть еще один вариант, – Свенсон оглянулся по сторонам и понизил голос. – Из Сигтуны уже бы должен отплыть караван одного новгородского купца. Если он не пойдет прямо в Неву, обязательно должен заглянуть в Выборг. Именно с ним мы и… тссс…
– Чего ты опасаешься, Эрик?
– Ганзейских шпионов. Их тут тоже полно. Не поручусь, что таковых нет даже на «Пленителе Бурь».
– М-да. И долго ты собираешься ждать возможного прибытия новгородцев?
– Почему же «возможного»? Они обязательно придут, если не будет сильного шторма или каких иных ганзейских козней.
– Не преувеличивай возможности Ганзы, Эрик! – хмыкнул Олег Иваныч. – По-твоему, сильный шторм – это ганзейские козни?
– Ну да! Чьи же еще?.. Однако где же наше пиво? Эй, парень, ты там уснул, что ли?
Хлопнула дверь, на секунду обдав сидящих уличной сыростью. Пламя свечей дернулось, пробежали по стенам и потолку дрожащие тени. Человек в длинном сером плаще с низко надвинутым на голову капюшоном, пройдя через зал, уселся за дальний стол – прямо напротив пьющих пиво приятелей. Капли с его капюшона упали прямо в кружку Свенсона.
Тот схватился за меч:
– Эй, приятель. Ты не очень-то вежлив!
Незнакомец откинул капюшон… Узкое смуглое лицо, покрытое сетью морщин. Черные, близко посаженные глаза. И ужасный, от виска до рта, рваный шрам на левой стороне лица.
Голландец! Хорн ван Зельде!
Олег Иваныч и Свенсон ахнули разом. Ну, наглец! Открыто объявиться в Выборге, городе, где каждый второй купец некогда пострадал от его людей!.. Или наглец, или глупец. Но Хорн ван Зельде никак не глупец. Если заявился, то, верно, не для того, чтобы раскаяться и сдаться властям.
– Вижу, вы оба меня узнали. Я шел за вами от самой ратуши. Шел, чтобы поговорить. В порту это сделать невозможно – слишком много там нынче шведских матросов, а у них ко мне счеты. У меня для вас выгодное предложение, герр Олег.
– Слушай, Эрик, – проигнорировал Олег Иваныч, – может, кликнем стражу? Виселица на башне Олафа явно нуждается в новом украшении.
– Не к месту шутите, уважаемый господин. Короче, ваш парень у меня.
– Что?!
– Мои люди любезно пригласили прогуляться в своей компании одного молодого человека. Поначалу тот упирался, но потом его все-таки удалось уговорить. Кажется, молодого человека зовут Григорием.
Олег Иваныч с грохотом опустил кружку на стол.
– Тише, тише. Вы что, не желаете его больше увидеть?
– Что ты за него хочешь?
– Вот это деловой разговор!.. Вы мне расскажете об одном острове неподалеку от Англии. Подробно расскажете. Даже нарисуете, если потребуется. Заметьте, я уже много чего знаю от вашего друга. А теперь сравню. И не вздумайте хитрить – ваш приятель расплатится за каждое несоответствие собственной шкурой. Ну и, само собой, заплатите выкуп. Скажем, пятьдесят золотых гульденов!
– Ты, верно, сошел с ума, ван Зельде! Про остров я тебе расскажу, но денег таких у меня нет.
– Их можно занять, у того же Свенсона. Пускай продает свое олово, или что у него там еще есть. Ведь есть же, а, Свенсон?
– Так и знал, что на моем корабле шпион!
– Даю вам три дня. Потом возвращаю парня. По частям. Счастливо оставаться. Да, вот еще что. Не вздумайте сейчас пойти за мной. Замечу слежку – ваш парень будет умирать долго!
Хлопнула дверь.
Олег Иваныч понурился. Попили, блин, пива, порешали дела!
Расплатившись с хозяином, покинули таверну и быстро направились обратно на судно. Погода прежняя. Дождь…
На «Пленителе Бурь» Олексаха лишь горестно разводил руками. Ну, отправился Гришаня немного размяться. Чего ж все время на корабле-то сидеть? Кто ж знал, что этак все обернется? Тем более здесь, в Выборге! Почти что дома.
Олег Иваныч лишь махнул рукой – что уж теперь оправдываться. И в самом деле, винить в случившемся некого, кроме, пожалуй, самого себя, – расслабился, блин, перед домом. Что ж, надо теперь думать-решать, как поступить.
Сведения об островке Святого Бернара ван Зельде потребовал представить в письменном виде. Интересно, какие сведения голландец получил от Гришани? Хватило ли у отрока ума рассказать правду? Если «да», то и Олегу Иванычу врать не стоит. Да и знать про сокровище – еще не значит им владеть. Вряд ли голландец сунется к острову до весны, а вот Жоакин вполне может успеть. Так что пишем правду!
Олег Иваныч описал все как есть. И скит, и ручей, и колодец. Пират останется доволен. Вот только с выкупом дело обстояло хуже. Может, не отдавать бумагу, пока… Пошантажировать? Нет! У голландца уже есть сведения от Гриши, вполне может ими и обойтись. А шутить с пиратом опасно. Больно неудачлив он в последнее время, а потому – злобен, как тысяча адских псов. Вполне может расправиться с Гришей и просто так, в приступе дурного настроения. Не стоит его провоцировать.
А что тогда делать? Искать деньги? Пятьдесят гульденов?! Ага, найди их, попробуй! Но слухи распустить надо. Наверняка, как сказал Свенсон, на «Пленителе Бурь» есть шпион голландца. И наверняка ему сейчас поставлена задача – следить и сообщать, ежели что. Вот и пусть сообщает: Олег Иваныч активно ищет деньги, расспрашивает, встречается с различными людьми. Денег, правда, никто ему здесь не даст – никто его в Выборге не знает. Но изобразить кипучую деятельность – это пожалуйста.
Ближе к ночи уселись с Олексахой в капитанской каюте – советоваться. Может, стоит вычислить шпиона голландца да потолковать с ним как следует? Если он все расскажет – хорошо, а если пошлет подальше? Взять с поличным во время встречи с ван Зельде? Тоже сомнительный вариант. Во-первых, кто сказал, что навстречу с агентом обязательно явится сам голландец? Что, у него людей мало? А во-вторых, как за ним проследить? В чужом-то городе – не представляешь даже, где какая улица. Нет, и это тоже дело гиблое. Тем более, что у ван Зельде должны быть и в Выборге свои люди. Ведь живет же он у кого-то, держит где-то Гришу – быть может, в холодном промозглом подвале. Пиратского кораблика, бывшей «Благословенной Марты», в гавани что-то не видно. Где-то поблизости хоронится, змей! Что же делать, Господи, что же делать?!
Похоже, выход один – устроить засаду в момент передачи денег. Которые, правда, не будут собраны, но ван Зельде должен поверить в то, что они есть! Обязательно должен поверить, иначе просто не придет на встречу и пришлет Гришу «по частям».
С утра Олег Иваныч направился в городскую ратушу, где пробыл с полчасика и вышел на улицу с широченной улыбкой на лице и увесистым замшевым мешочком. В мешочке что-то звенело. Никто ведь не знал, что в ратуше новгородец просто беседовал о погоде с одним из писарей, а звенящий мешочек незаметно достал из-за пазухи при выходе. Звенела там, кстати, медь.
Ближе к полудню, на «Пленитель Бурь» заявились какие-то люди, судя по всему – купцы. О, сколько усилий стоило Олегу Иванычу уговорить завсегдатаев пивной «Висбю» прогуляться по дождю в порт. Обещанием португальского вина не отделался, пришлось опустошить и можжевеловую настойку капитана, которую, надо сказать, последний отдал безропотно. В каюте Свенсона «купцы» орали, ругались, а под конец, широко распахнув дверь, смачно ударили по рукам. После их ухода боцман велел матросам вытаскивать олово на палубу. Мол, за ним вот-вот приедут.
Вечером и ночью дверь в капитанский салон не закрывалась. На весь корабль разносился оттуда веселый монетный звон.
Усилия Олега Иваныча были оценены по достоинству. К исходу третьего дня пираты назначили встречу. Причем довольно хитро: Олег Иваныч должен узнать о месте в последний момент и явиться один. Кто подбросил на палубу «Пленителя Бурь» записку? Вопрос оставался открытым. Да Олег Иваныч и не жаждал его решать. Шпиона использовали «втемную».
– Эрик, надеюсь, ты перечислил нам все злачные местечки?
– А как же! Признаться, никто здесь не знает их лучше меня!
– Ну, тогда пора, друзья мои! – Олег Иваныч был как никогда серьезен. Серые глаза сияли холодным стальным блеском. Знак от пиратов был получен только что. Черная стрела, пущенная откуда-то сверху – быть может, с башни Олафа, – со свистом вонзилась в мачту «Пленителя Бурь». К стреле был привязан кусочек пергамента.
Встреча должна состояться немедленно, в трех кварталах от Соборной площади, на улице короля Магнуса. В самой-то грязище! В целях защиты Олегу Иванычу разрешалось взять с собой трех человек.
Дул ветер, сырой и холодный. Мертвенный свет луны освещал быстро идущие по площади фигуры. Одну – с небольшим замшевым мешочком в руках. В мешочке звякало. Лишь иногда попадались по пути редкие запоздалые прохожие. Вечер клонился к ночи. Каркали на крепостных башнях черные вороны. Откуда-то несло гарью.
На улице Магнуса – узенькой, грязной и темной – Олега Иваныча тронули за рукав.
– Следуйте за мной, господа! – Здоровенный малый в плотном дерюжном плаще.
Миновав несколько улиц, они перелезли через забор, оказались в полутемном дворе. Остро пахло ладаном, дегтем и еще черт-те чем.
Идущий впереди здоровенный малый в плотном дерюжном плаще обернулся, постучался в небольшую дверцу.
Та тут же открылась.
– Вы ждите здесь! – приказал проводник сопровождающим Олега Иваныча.
Олег Иваныч вошел внутрь, оказавшись в маленьком помещении. Повсюду какие-то жернова, склянки. По стенам развешаны сушеные травы. Господи! Да это ж аптека!
– Давайте гульдены.
Олег Иваныч обернулся. У задней стены стоял ван Зельде. Выражение его лица в проникающем сквозь узкое оконце свете луны казалось особенно зловещим.
– Гульдены – против парня!
Голландец кивнул кому-то. От другой стены отделилась темная тень, сделала пару шагов, наклонилась. Лязгнул запор. Кто-то зажег свечку.
Ага. Подвал! Они держали Гришу в подвале, сволочи! В этакую-то сырость. Что ж, тем лучше…
Олег Иваныч сел на пол, свесив в подвал ноги. Темень там была кромешной. Лишь смутно угадывалось чье-то связанное раздетое тело.
– Дайте-ка свечку! – протянул руку Олег Иваныч. – Что-то ни черта не разберу.
Держащий свечу – тот самый рыжий амбалистый проводник – оглянулся на хозяина. Голландец кивнул, и парень протянул свечу Олегу Иванычу, фальшиво насвистывающему «Индейское лето».
Тот посветил вниз, в подвал – точно, Гриша! – и на секунду нагнулся…
В ту же секунду свеча погасла.
С грохотом захлопнулась крышка подвала и все погрузилось во тьму.
Нет, темнота не была полной! Все-таки что-то горело… Что-то? Ван Зельде подошел ближе. Ха, новгородец оставил на полу мешок… Он и горит. Какая-то тоненькая веревочка…
О, Боже!!!
Страшной силы взрыв потряс дом до самого основания! Из окон на улицу вылетела слюда. Словно горячим ветром сдуло со стен травы. В подвал, на головы Олегу Иванычу и Грише, сверху посыпался мусор.
Оставшиеся на улице люди – Олексаха и капитан Свенсон – ломанулись в дом. Олексаха – первый, а Свенсон чуть подождал, пока не подоспеют пятеро матросов с «Пленителя» во главе с боцманом. Все вооруженные.
– Осторожней! – предупредил Олег Иваныч, передавая из подвала Гришу. – Парень, кажется, бредит.
Подхватив отрока – тот был без рубахи, в одних узких бархатных штанах – Олексаха закутал его в плащ.
Без особой спешки – а куда уж теперь торопиться? – Олег Иваныч осмотрел комнату, всю забрызганную кровью. Тут и там валялись разорванные куски тел, а в углу скалилась человеческая голова, оторванная взрывом. Голова Хорна ван Зельде. Похоже, голландец закончил свое кровавое плавание. Дьявол давно уж заждался его в аду!
Снаружи, на улице, послышался звон мечей. Он продолжался недолго и сразу затих. Лишь с Соборной площади донесся удаляющийся топот.
– Люди голландца не очень-то спешат вслед за своим хозяином! – прокомментировал капитан «Пленителя Бурь». – Не ожидали встретить здесь наших так быстро. Ну, Олег! Ну, ты голова! Честно говоря, не думал, что все так здорово выйдет!
Олег Иваныч тоже не думал, что все произойдет столь… кроваво. План-то был простейший, другого просто и выдумать за столь короткий срок нельзя. Что являться к голландцу одному или даже втроем опасно – это было ясно. Пираты наверняка устроят засаду. Конечно, нужна была подмога, которая смогла бы появиться достаточно быстро. Ну а дальше – совсем просто. Выборг – город маленький, компактный. Поделить его на десять квадратов, в каждом расположить пять человек команды – скажем, в каком-нибудь питейном заведении – и велеть ждать. Не говорить всем – чего именно ждать, только старшим, в которых Свенсон уверен. Олег Иваныч помнил про предателя.
Всего команда «Пленителя» насчитывала чуть больше пятидесяти человек – по пять на квадрат. Таким образом, где бы ни была встреча – до подхода подмоги не более пяти минут. Оставалось придумать, как подать им знак? Олексаха и посоветовал затолкать в мешок вместо гульденов порох. Олег Иваныч покривился, но в конце концов согласился. Он вовсе не думал швыряться мешком в пиратов, не предполагал и про подвал. Хотел просто изловчиться и, выбрав удобный момент, швырнуть мешок в окно. А там бы те, кому надо, услышали… Ну, а подвал – это уж чистой воды импровизация. Просто очень уж удобно получалось там скрыться. Да и оконце в аптеке оказалось узким, не пролетел бы мешочек.
Что ж. Получилось как получилось. Подлого пирата ван Зельде и его подручных не особо жалко. Собаке – собачья смерть! Как раз про таких и сказано. Ишь, сволочи! Продержали Гришаню раздетым в холодном подвале. Вернейший путь к быстрой смерти от лихорадки. Это на случай, ежели бы пришлось отрока все-таки выпускать в обмен на гульдены. Следует признать, ван Зельде был весьма предусмотрительным. Только и на старуху бывает проруха!
А вот что касается Гриши… Он хрипел, задыхаясь, на лавке в капитанской каюте, раскинул в стороны руки.
– Не протянет и до следующего утра… – Боцман единственный из команды «Пленителя» хоть что-то понимал в болезнях. – Хорошо бы лекаря.
Лекаря…
Он появился после полудня. Поднялся на палубу, элегантный, подтянутый, чернобородый. В развевающемся на ветру плаще темно-голубого бархата, в длинном коричневом балахоне, подпоясанном изящным наборным поясом. В руках – сундучок с лекарствами.
– Лекарь Герозиус. Лучший лекарь Выборга. Еле нашли!
Олег Иваныч устало кивнул – он уже не верил ни в каких лекарей. Потом удивленно поднял брови:
– Геронтий. Черт побери, Геронтий! Так ты не погиб там, на Шелони? Что смотришь?! Не узнал меня?
– Олег! Олег Иваныч! Так ты тоже жив?
– И не только я, но и знакомый тебе Олексаха, и Гриша… Тот, правда, сейчас скорее мертв, чем жив. Лихорадка. Мы тебя к нему и звали.
– Так что ж стоим? Ведите!
Лекарь – а по первой своей профессии – палач – Геронтий, старый новгородский знакомец Олега Иваныча, провозился с больным всю ночь. Вскрыв вены, выпустил дурную кровь, затем заставил выпить дурно пахнущий отвар. К груди приложил какие-то листья. Потом их снял, положил другие. Снова заставил что-то пить. Послал Олексаху с боцманом в аптеку за травами. Сварил зелье. Снова пустил кровь.
К утру Грише если и не полегчало, то он явно был скорее жив, чем мертв. Нет, чуть-чуть полегчало все же. Дыхание легче стало, и бред прекратился.
– Даст Бог, поправится! – Геронтий размашисто перекрестился. – Когда в Новгород, Олег Иваныч?
– Думаю, скоро. С тем караваном, что ждет Свенсон. Ну, капитан этого судна.
– Так это точно новгородцы?
– Точно, – заверил Свенсон. – Правда, вас они могут и не взять, ежели хорошо не заплатите. Поробую их уговорить в долг. Ух, и трудно будет! Хорошо, купец – мой личный знакомый и давний компаньон. В Новгороде, говорят, известен. Панфил Макарьев, не слыхали?
– Панфил?! – Олег Иваныч хлопнул себя по бокам. – То ж мой лучший приятель… Геронтий, Гриша выдержит ли?
– Качку? Должон. Сырость, конечно. Так она и здесь сырость. В каюту жаровню поставить – выдержит. Худую кровь я ему выпустил, а больше не с чего болезни быть. Эх, самому бы с вами…
– Так в чем же дело?
– Московиты. Говорят, всю власть в Новгороде забрали.
– Брешут! Ничего они еще не забрали. И вряд ли заберут. Так едем?
– Хм…
– Такие люди, как ты, очень нужны свободному Новгороду, Геронтий!
– Ну…
– Разве не тянет на Родину?
– Тянет. Но у меня и здесь дела. Правда, лекарей в Выборге и без меня хватает.
– Вот видишь! Едем, Геронтий, едем!
– Подумаю… Оно, конечно, хотелось бы.
Через неделю, переждав очередной шторм возле острова Бьорке, в Выборгскую гавань вошли морские лодьи новгородского купца Панфила Селивантова. Быстро починив порванный штормом такелаж и перегрузив с «Пленителя Бурь» олово и оружие, новгородцы солнечным осенним днем вышли в Финский залив и спустя некоторое время уже входили в устье Невы.
Среди пассажиров судна был боярин Олег Иваныч, его человек Олексаха и Гришаня, софийский отрок.
