На этот раз мое возвращение домой было радостным и светлым. Никто не изменялся в лице, завидев мою внешность и щупальца, никто не отходил с моей дороги, а, наоборот, старались подойти поближе и перекинуться парой слов с вернувшимся из очередного опасного путешествия господином. Что, несомненно, добавило мне еще больше хорошего настроения. Я больше не чувствовал себя отверженным изгоем, я был дома.

Едва мы перебрались через защитную стену в поселение, нас уже ждал пиршественный стол, причем расположенный поперек двора, одним концом уходящий внутрь пещеры, а другой стороной оставаясь снаружи. Таким образом и я смог присоединиться к всеобщему торжеству и отпраздновать наше возвращение. Наплевав на царящий во дворе холод, рядом со мной уселись самые близкие мне люди и гномы, ревниво потеснив остальных. Мастера братья, степенный Койн, не замолкающий ни на минуту Тикса, вновь обросший черной бородкой Мукри, глава охотников Литас, Тезка хозяйственник, конечно же не обошлось и без Рикара, усевшегося по правую руку от меня и по-хозяйски придвинувшего к себе поближе олений бок. Им не удалось избавиться только от трех человек — от снявших шлемы ниргалов, бесстрастно усевшихся за стол поближе ко мне, и от Аллариссы, плюхнувшейся на лавку рядом с Койном. Что самое удивительное, возвращению девушки обрадовались все без исключения. Особенно разохавшиеся от переизбытка чувств женщины, что сразу утащили Алю на теплую кухню и не отпускавшие ее до начала вечернего пиршества. Про пса и говорить нечего — пес едва от радости не помер, когда увидел свою любимую хозяйку и своим гавканьем наверняка переполошил половину Диких Земель. И разрушил половину кухни, когда наворачивал там бесконечные круги между столами. А следом за ним беспричинным весельем заразились остальные наши три новоприобретенные собаки и присоединились к вожаку, добавив шума и гама. Кончилось тем, что не выдержавшая такого собачьего бесчинства Нилиена вооружилась черпаком и безжалостно выгнала собачью семейку во двор. Там псины нашли новое развлечение, устроив возню в снегу вместе с визжавшими от счастья детьми и деловито ковыляющим на деревянной ноге гоблином Горкхи. Заметил я и нескладную фигурку Стефия, который, несколько криво улыбнувшись, поклонился мне издали и за столом сидел на противоположной от меня стороне. Да уж… вот оно церковное воспитание отца Флатиса, привившего подростку нетерпимость к страхолюдным тварям вроде меня. Еще одна головная боль.

Чуть поодаль от длинного стола расположились наши новые друзья сгархи — шесть огромных самцов и столько же самок, гораздо меньших в размерах и грациозней — даже с учетом их неимоверно раздувшихся мохнатых животов. Теперь я понял, что имел в виду Трехпалый, когда упоминал, что самки «отяжелели» и уже не могут охотиться самостоятельно. Со столь сильно отвисшими пузами особо не поохотишься — через двор пройти и то проблема. Для сгархов тоже было приготовлено пиршество — еще теплые оленьи туши, несколько отощавших за зиму кабанов и прорва мелкой живности типа зайцев. Причем все туши были уже освежёваны. Ну да, еще бы… сомневаюсь, что мой хозяйственник Тезка позволил бы сгархам портить хорошие зимние шкуры. За спинами со смаком вгрызающихся в мясо зверей виднелся темный проем прорубленного в скале хода, которого не было еще совсем недавно. Похоже, мои главные мастера, Древин, Дровин и Койн, в точности выполнили мои указания и подготовили для сгархов уютную берлогу.

У меня на языке вертелась тысяча вопросов, я хотел пройтись по поселению, сунуть свой ледяной нос в каждый угол и щель, поговорить с каждым без исключения, расспросить о делах, но сделать этого мне не позволили, едва ли не силком усадив за стол. Пришлось подчиниться и перенести все дела на следующий день.

Праздник продолжался до наступления темноты, и лишь когда вечерний мороз начал ощутимо покалывать за уши, все начали неохотно расходиться и то, лишь когда я, обеспокоенный здоровьем людей, не велел постепенно сворачиваться. Это мне, ледяному и промерзлому, ночной мороз только во благо, а остальные вмиг простудятся, а то и, не дай Создатель, до горячки дело дойдет. Руководствуясь этими же соображениями, я загнал в пещеру и обоих ниргалов, строго приказав выспаться и не показываться мне на глаза, покуда не прикажу. Да еще и велел снять свои несокрушимые доспехи и одеться в нормальную одежду. Пойманный мною за шиворот суетливый хозяйственник пообещал как следует приодеть ниргалов, и только тогда я успокоился.

Остаток вечера и ночь я провел во дворе — хотя, перед тем как удалиться в теплую пещеру, Рикар и сообщил, что мои новые апартаменты давно готовы и вход в них находится внутри коридора, ведущего в берлогу сгархов. Но уже стемнело, белоснежные звери давно скрылись внутри скалы, и я не хотел их беспокоить без надобности. Отпраздную новоселье завтра. Спать не хотелось абсолютно, и чтобы не терять время зря, я вооружился магическим пером и углубился в чтение книги об Искусстве, вовсю пользуясь своей новоприобретенной способностью видеть в кромешной тьме и изредка делая короткие пометки на полях книги или записывая на страницах своей рабочей тетради.

На этот раз я читал крайне неторопливо, не пропуская ни строчки на пожелтевших от времени листах. И чем больше страниц я перелистывал, тем сильнее удивлялся, замечая то, что в предыдущий раз ускользнуло от моего взора. В книге было подробнейшим образом описано все необходимое для подготовки, проведения ритуалов и прочих необходимых действий для осуществления самого главного — успешного создания и «проращивания» «Семени», в качестве которого выступал ограненный кусок горного хрусталя. И все было описано настолько доступным и ясным языком, что воспользоваться заключенной в книге информацией мог любой — от умудренного мага до юного пастушонка, если он умеет разбирать буквы и понимать их смысл. Крайне просто и доходчиво. Никаких замудренных слов, а ежели таковые и попадались, то тут же приводилось их подробное толкование. За свою жизнь я не видел книг с заклинаниями магов, но глубоко сомневаюсь, что они были настолько же доступны для понимания. Книга, что я держал в руках, была четкой и ясной… пошаговой инструкцией, рассчитанной на постижение самым тупым читателем и практиком, решившимся воплотить написанное в жизнь.

Единственное, чего я не нашел в книге, как бы ни старался, так это упоминания о том, что соединенное с человеком «Семя» может излечить его от паралича или еще какого-либо недуга. Ничего подобного там не было, и я не понял, почему ослепленный горем Кассиус Ван Лигас решил, что это может помочь его обездвиженному сыну. И надо отдать должное — владыка Гангриса, несмотря на всю свою одержимость, все же задавался этим вопросом, многократно повторив его на полях книги… а затем зачеркнув оставшиеся без ответа вопросы и глубоко вдавливая перо в бумагу, приписав: «Надо верить!» или же «Это последняя надежда!» М-да…

Впрочем, я точно знаю, что мои ледяные щупальца с легкостью высасывают жизненную энергию из любого источника и прямиком передают мне. То есть не из любого источника — например, ни один из ледяных ростков даже не попытался вонзиться в сгарха, хотя гигантский зверь, несомненно, живое существо из плоти и крови. Или нет?..

Еще одна загадка, в моем все увеличивающемся списке подобных непонятностей.

А еще за сегодняшнюю бессонную ночь я наконец узнал, для чего вообще нужны эти самые страхолюдные щупальца, и, познав истину, я надолго замер, задумчиво вглядываясь в редкие голубые огоньки, пробегающие внутри ледяных отростков.

Отмер я только с наступлением серого рассвета, когда из пещеры вывалились три фигуры и споро зашагали ко мне, разминая затекшие за время сна конечности. Рикар, Древин и Койн. Все верно, именно их я хотел видеть в первую очередь. Затем последует очередь хозяйственника и Стефия. Также я собирался побеседовать с Литасом, когда он вернется с ежедневной охоты. И эти беседы лишь крохотная часть того, что я собирался сделать за сегодняшний день. Пока что хватит с меня путешествий — пора заняться делами поселения вплотную.

— Как спалось, господин? — вместо приветствия поинтересовался Рикар, остальные слаженно кивнули.

— Неплохо, — фыркнул я, сбивая с доспехов прилипший снег и отряхивая покрывшиеся наростом инея щупальца. — Ну, показывайте хозяйство наше.

— С чего начнем, друг Корис? — спросил Койн. — Пока тебя не было, тут много чего изменилось — к лучшему. И во дворе, и в пещере, над скалой и под скалой…

— И это хорошо, что к лучшему. Начнем, пожалуй… с пещеры сгархов, — принял я нелегкое решение, глядя, как из темного зева вырубленной в скальной толще берлоги выходят зевающие и потягивающиеся всем телом сгархи. — Если они против не будут, конечно. Кто их знает, что у них там за порядки заведены насчет гостей, — хмыкнув, добавил я.

Выбравшиеся наружу звери слаженно рухнули в снег и с наслаждением покатались, взметывая лапами снежную пыль и довольно порыкивая от удовольствия. Только самцы — похоже, самки любили поспать подольше, дожидаясь, пока работящие мужья вернутся с завтраком.

— Да, — поддакнул здоровяк, у которого имелись личные счеты с вожаком сгархов: с Трехпалым, которому Рикар в свое время оттяпал пару когтей с передней лапы. — Как относятся к гостям?

— Нормально относятся, не пужайся ты так, — хохотнул Древин. — Но туда чуть погодя, сунемся, господин, — пусть зверьки наши проснутся да за добычей соберутся вместе с охотниками нашими. Может, и жены их прогуляться да в снегу покататься выйдут. Вот тогда мы в гости и зайдем — со всем нашим уважением. А если покои ваши глянуть хотите, так это прямо сейчас устроить можно.

— Покои всегда глянуть успеем, — отмахнулся я и уточнил заинтересовавший меня вопрос: — Сгархи охотятся вместе с нашими охотниками? Или выходят вместе, а потом разделяются?

— От начала до конца вместе, господин, — качнул головой Древин, довольно выпячивая грудь. — Вместе охотятся. И добытые туши вместе до дому тащат — Литас с охотниками теперича сразу, значит, волокуши здоровенные на месте мастерит и мясо волоком доставляет. И дрова и мясо сразу. Чем плохо? Только Литас ругается, что эти прорвы ненасытные первых шесть-семь оленей аль кабанов на месте жрут, да самых жирных выбирают, хитрованы. Едва шкуры снять, мол, успевают, а через минуту от оленей рога да копыта остаются.

— Зато Тезка-то как рад, — фыркнул Койн, подхватывая с земли комок снега и начиная сминать его в ладонях. — Приход мяса в четыре раза увеличился, а то и больше. Шкуры опять же зимние, хорошие. Через месяц-другой еще один караван к Пограничной Стене отправить можно — шкур с лихвой хватит.

— Ты что, еще не рассказал? — удивленно взглянул я на Рикара.

— Что не рассказал? — с любопытством спросил Древин. — Вчера все, кто с вами пришел, сразу спать завалились. А чтобы Рикара с утра поднять, ковш воды на него вылить пришлось, иначе не вставал.

— Про золото, — пояснил я. — Мы не с пустыми руками вернулись. Золото, камни, украшения… много чего. Здесь это бесполезный металл, а вот там, за Стеной, это настоящее богатство. Так что, мастера мои любезные, можете смело готовить место для нашей казны.

— Вашей казны, господин, — веско поправил меня Рикар, с хрустом поведя плечами.

— Про золото слышали, — переглянулся Древин с гномом. — Вроде как по пути разжились вы золотишком… но сколько того золота? Пара кошелей да горстка каменьев? А шкуры если с толком продать…

— Пара кошелей? — насмешливо фыркнул здоровяк. — Да золота столько, что больше половины пришлось в землю зарыть, иначе волокуши и с места стронуть не смогли бы! Наш господин теперь побогаче иного лорда будет! Так-то вот!

— Ух! — выдохнул Койн. — Так много?

— Ишь глазки разгорелись, — поддел его раздувшийся от гордости за меня Древин. — Вы, коротышки, за горсть золота все что угодно продадите! А комнату под казну отведем, господин. Все, как положено, обустроим.

— Внизу! — тут же добавил Койн. — У нас в городе! Там никто до золота не доберется! Надежней места нет, друг Корис!

— Стоп, стоп! — остановил я разошедшегося не на шутку гнома. — Ты сказал «в городе»?

— Ну… сказал не я, а Древин, когда в гости наведывался, — довольно ухмыльнулся Койн, скрестив пальцы на животе и сразу став похож на хитрого купца. — Но да… в городе под Подковой!

— Да какой там город, — отмахнулся Древин, как всегда ревниво относящийся к успехам коротышек на строительном поприще. — Хотя да… деревней назвать язык уже не поворачивается. Десяток домов готов, даже крыши положили. И все сплошь из камня.

— Видно, слишком давно я у вас в гостях не был, — медленно произнес я, ошеломленно покачав головой. — Пора бы и заглянуть.

— Не в гости — а к себе домой, осмотреть собственные владения, — поправил меня Койн, блеснув глазами. — Мы не забываем своих клятв, друг Корис. Ты наш господин.

— Я знаю, — улыбнулся я. — Но так же помню, что пещеру я отдал вам в дар. Я обязательно загляну на огонек, но чуть позже, когда разберемся со всеми делами. И да, Рикар, распорядись — все золото и прочие ценности надо спустить вниз, а там уже Койн разберется, куда его положить. Если случится еще один штурм и нам придется отступить вниз, под скалу, то я не собираюсь дарить захватчикам наши золотые запасы.

— Мудрое решение, — склонил голову Койн, расплывшись в довольной ухмылке.

— Хе… — не менее довольно фыркнул Рикар. — Нашего хозяйственника удар хватит. Сделаем, господин, не сомневайтесь.

Пока мы болтали, окончательно посветлело и из пещеры один за другим начали выходить охотники, нагруженные мотками веревки, висящими за спинами колчанами, луками и прочим необходимым снаряжением для успешной охоты. Завидев их, сгархи прекратили возиться в снегу и, поднявшись на массивные лапы, неспешно направились к Литасу, подгоняющему замешкавшихся людей.

По пути идущий впереди Трехпалый на мгновение повернул морду в нашу сторону, и в голове возникло ощущение мягко накатившейся теплой волны. Возникло и исчезло, а сгархи проследовали дальше.

— Доброго утречка пожелали, значит, — объяснил Древин, ухмыляясь в бороду. — Мы уж привыкли. Вроде бы и без слов, а все одно понятно.

Звонко раздающий приказы Литас наконец убедился, что все явились, деловито пересчитал сгархов, издали отвесил мне короткий поклон и повел как двуногих, так и прочих охотников к ведущей на стену лестнице.

И вот тут я страдальчески сморщился, когда в уши ввинтился надсадный скрип деревянной конструкции. И в протяжное поскрипывание отчетливо вплетался хруст отсыревшего за зиму дерева, с трудом выдерживающего вес медленно поднимающихся гигантских зверей. Мне показалось, что я заметил легкое покачивание прежде казавшейся столь надежной лестницы. Того и гляди рухнет все к чертям.

— Та-а-ак… — недовольно протянул я, покосившись на внезапно закашлявшегося Койна.

— И я про то же самое, господин, — зло крикнул мне с вершины лестницы Литас. — Какой день им говорю — менять лестницу надо, менять! А они все дурью маются, в игрушки играются, словно дети малые! Фигурки по столу двигают! Не сегодня завтра обвалится это все, будете знать тогда!

— Ты чего плетешь?! — завопил в ответ Древин. — Кто дурью мается?! Шел на охоту? Вот и топай!

Кивком дав понять, что я все услышал, я взмахом руки отправил довольного Литаса на охоту и, задумчиво почесав заиндевевшую щеку, буркнул:

— Тут он прав, лестницу менять надо. Если рухнет под весом сгархов и людей, то беды не оберемся.

— Из камня! — поспешно вставил Койн и я вновь согласно кивнул.

— Да, из камня. Дерево таких зверюг не выдерживает. Вижу, что с охотниками и наши бывшие пираты отправились?

— А то как же! — ответил Древин. — Работают, как все! Зря никого кормить не будем! Кто попроворней и с луком обращаться умеет, тот на охоту ходит. Остальные по хозяйству и строительству помогают. А с лестницей… тут уж вы не серчайте, господин, не успеваем.

— Работы много, — поддержал его гном. — А рук мало.

— Справимся, — усмехнулся я. — Потихоньку, полегоньку и справимся. Но лестницу надо менять как можно скорее. А про какие игрушки и фигурки Литас говорил?

— Да какие игрушки! — раздосадованно произнес Древин. — Вы его больше слушайте, господин!

— Это чертеж, что вы просили, — более подробно объяснил Койн. — План будущей крепости, сделали, как вы и велели. Принести?

— Потом, — отрицательно качнул я головой. — Сначала я хочу подняться на вершину Подковы. Рикар, а ты займись-ка разбором оружия, что мы принесли с собой. Возьми Тезку и принимайтесь за дело. Подъемник еще работает?

— Обижаете, господин! Все работает!

— Ну, тогда пошли, — сказал я, шагая к стене. — Ты вчера что-то упоминал о подготовленной площадке под будущую сторожевую башню и под метатель. Хочу взглянуть своими глазами.

И вновь я стоял на вершине приютившей нас скалы, подставляя лицо пронзительно холодным порывам ветра. В зимнее время ветра практически не прекращались, и теперь становилось ясно, что помимо защиты от нежити и прочих тварей Диких Земель, Подкова блокировала ветер, принимая его порывы на себя и пропуская вниз, в ущелье, лишь крохотную часть воздушных потоков.

За время моего отсутствия гномы успели поработать и здесь. Построить пока ничего не построили, да я и не ожидал увидеть уже готовую сторожевую башню, но сделать успели многое.

Для начала появилась вырубленная в камне достаточно широкая дорожка, ведущая от платформы подъемника к тыльной скале. Ведомый мастерами, я шел по скале, сверху поглядывая на двор форта, где уже началась ежедневная хозяйственная суета. Ни Древин, ни Койн меня не торопили. Понимали, что за последние месяцы я толком и не бывал дома, и что сейчас хочу хорошенько оглядеться, окинуть все хозяйским взором, обстоятельно, без этой осточертевшей спешки. Потому и шагал я крайне медленно, то и дело останавливаясь, чтобы вглядеться в ту или иную часть двора.

Кажущиеся крохотными фигурки людей копошились между хозяйственными постройками, между ними сновал Тезка, чей голос долетал до самой вершины скалы, эхом отражаясь от мрачных гранитных стен. Под цокот копыт из конюшни вывели лошадей — чтобы прошлись, размяли усталые от стояния мышцы. Едва укрытые попонами животные вышли во двор, внутрь конюшни залетели вооруженные деревянными лопатами и скребками подростки, чтобы очистить стойла от скопившегося за ночь навоза. Исходящая из кухонной трубы тонкая струйка дыма потемнела и набрала силу — кухарки подбросили дров в тлеющую печь, собираясь готовить утреннюю трапезу для работников. Несколько закутанных в меховую одежду женщин спешили к коровнику, откуда доносился обиженный рев буренок, требующих, чтобы их подоили. Да… наш обычно пустой двор ожил, приобрел свои собственные звуки и запахи, говорящие о самом главном — поселение живо и умирать не собирается.

И это только вершина айсберга, крохотный кусок нашей жизни, видимый невооруженным взглядом. А ведь есть еще пещера, где скоро свободные от работы снаружи люди примутся за пошив одежды, изготовление стрел и постройку нехитрой мебели. А еще ниже, в скальной толще, живут наши новые братья гномы, что скоро возьмутся за инструменты и продолжат постройку подземного города, возделывание грибниц и ужение рыбы. И это еще не все! По соседству с нами теперь живут сгархи, разумные звери, великолепные охотники и страшные бойцы. Мы дали им защиту от проклятых шурдов, научившихся пользоваться непереносимостью этих грозных хищников к теплу и сонным состоянием во время летнего периода, когда звери скрываются в темных и холодных берлогах. Темные гоблины порабощают сгархов при помощи некромантии и используют в своих набегах. Что ж, будем надеяться, что когда нам понадобится помощь, сгархи не откажут нам в час нужды и помогут справиться с общим врагом. А в том, что шурды еще появятся под нашими стенами, я был уверен полностью. Обязательно появятся. Мы бросили им вызов. Отразили штурм, уничтожили всех гоблинов до единого, включая их величественного предводителя, облаченного в белые меха и восседавшего верхом на черном сгархе. Такое не прощается. Правда, сейчас засевшие в Ледяных Пиках шурды еще не подозревают, что их войско пало — если верить словам Беспалого, гоблины до сих пор ждут радостных вестей от ушедших на штурм войск. Но не дождутся. И вот тогда начнется веселье. Единственное, на что я надеялся всем своим сердцем — что шурды дадут нам передышку до прихода весны. Тогда сгархи заберутся в свои берлоги и уснут. Как темные, так и белые. Да, с другой стороны, теперь и у нас есть эти грозные звери, но у нас их всего шесть — беременных самок можно не считать, они еле таскают свои огромные пуза. А вот сколько их у шурдов, я не знаю… и еще я помнил черного сгарха, двигающегося столь быстро, что невозможно уследить взглядом. И убить его сумели не мы, а Квинтес, заплативший за победу собственной жизнью. Так что пусть лучше спят, как и те, так и другие.

Кстати, о самках…

Раздавшееся снизу глухое ворчание возвестило, что мохнатые матроны наконец соизволили проснуться и выползли из берлоги. Правда, далеко не ушли — тяжело плюхнулись в десяти шагах от входа, опустив морды на снег. От оно как… Мелкая детвора словно только и ждала этого момента, с визгом ринулась к зверям и облепила их со всех сторон. Самки отнеслись к детям благодушно, позволяя прижиматься к белоснежным шерстистым бокам и забираться на спину. Надо же… Правда, празднество малышни продолжалось недолго — со двора донесся голос Нилиены, решительно разогнавшей детвору, а еще через несколько минут сгархам принесли и завтрак — по двору проволочили шесть освежеванных мясных туш. По одной туше на рыло. Видимо, на аппетит никто не жаловался.

— Настоящий зоопарк, — изумленно покрутив головой, рассмеялся я.

— Как-как, господин? — переспросил стоящий рядом Древин, и я пояснил:

— Зверинец. Дети их вообще не боятся?

— Куда там! — буркнул Древин. — Лопатой не отогнать! Только Нилиена и справляется. Прямо липнут к ним! Что наши, что Койна!

— Это да, — усмехнулся в бороду Койн. — Любимое занятие. Но такие вольности они только детям позволяют. К остальным построже относятся. Любят детенышей. И никому обижать их не позволяют. Хе! Древин, помнишь, четыре дня назад, что было?

— Помню, как не помнить, — рассмеялся мастер. — Смеху было!

— Что было? — заинтересовался я.

— Да сгархи с охотниками только под вечер вернулись. Усталые. А Трехпалый еще и лапу сучком занозил — ту самую, над которой Рикар топором поработал — идет, хромает несчастный, уши повисли.

— Ну?

— Не успел он лечь, как к нему малец один подкатился и давай теребить за хвост да за шерсть. Покататься захотел. А мы не углядели — добычу на стену поднимали. Да и другой возни много — шкуры снять, мясо, пока не заледенело, порубить надо, да в снег закопать. Прохлопали, в общем. А Трехпалый терпел, терпел, да наконец душенька его не выдержала, и как рявкнет, чтобы отогнать надоеду, значит. Да только боком ему это вышло. Тут же и схлопотал плюху от подруги своей — лапой по уху ему так треснула, что ажно по всему двору эхо гулять пошло. Чтобы, значит, на детенышей голос не поднимал. И с занозой помогать не стала — развернулась гордо и в нору удалилась. Да… я ему пока сучок из лапы доставал да ранку чистил, он мне все на судьбу жаловался свою горемычную и на долю мужскую да горькую… А так ко всем благодушно относятся. Только Горкхи не жалуют.

— Это понятно, что не жалуют, — посерьезнев, кивнул я. — Я бы тоже не жаловал, если бы мне тыкали факелом в лицо и проводили надо мной ритуалы подчинения. Пусть Горкхи не делал этого сам, но он похож на своих родственников шурдов. И если честно, если сгархи сожрут нашего домашнего гоблина, сильно плакать я не стану.

— Господин, но ведь выбора-то у него не было, — удивленно произнес Древин, не понимая моего отношения к безобидному гоблину. — Из-под кнута заставляли на войну идти.

— Пусть из-под кнута, — согласился я. — Вот только выбор есть всегда. Подчиниться, или кинуться на врага и перегрызть ему глотку, или выдавить глаза — это каждый решает сам. Каждый делает свой выбор. По сравнению с гоблинами, шурды просто недомерки, жалкие тщедушные уродцы, а некоторые не обладают даже пальцами или, того хлеще — руками. Рождаются калеками. Но юркие гоблины предпочитают смиренно подчиняться, вместо того чтобы… а… проехали. Ладно, пошли дальше, а то вы тут задубеете.

— Сюда, господин, — встрепенулся Древин и зашагал по ровной тропе, вырубленной трудолюбивыми гномами.

Мы последовали за ним. Дорожка шла почти по прямой, лишь изредка обегая провалы или каменные бугры. И через десять минут неспешной ходьбы я вновь оказался над двором нашего поселения, но с тыльной его стороны. Прямо передо мной высилась наша защитная стена, а за ней открывался вид на заснеженное ущелье. И вид был просто великолепен — отсюда отчетливо просматривалось пустое пространство перед стеной форта, да и подходы к нему были как на ладони. Не видел я лишь небольшой мертвой зоны перед самой стеной, но этого и не требовалось. Задача часовых — углядеть врага издали и предупредить остальных о его приближении. А высокая сторожевая башня упростит эту задачу.

Развернувшись, я оглядел скалу и удивленно присвистнул. Передо мной была аккуратная прямоугольная площадка. Все выступающие части гранита аккуратно стесаны, небольшие трещины столь же аккуратно засыпаны каменными обломками. Камень полностью очищен от снега и расчерчен угольными линиями. Все понятно даже такому дилетанту, как я. Вот квадратное основание будущей башни, прямо перед ней очерчено место под метатель, что сейчас в разобранном виде лежит в углу двора и ждет своего часа. Чуть поодаль аккуратный штабель из крупных каменных кусков — видимо, те, что остались после выравнивания площадки.

Удовлетворенно кивнув, я развернулся к ожидающим моего вердикта мастерам:

— Молодцы. Хорошая работа. Камень для строительства со двора поднимать будете?

— Нет, — ответил Койн. — Прямо здесь возьмем. Подкова щедра к нам, надо лишь наклониться и подобрать. И вот сюда взгляните, господин.

Отведя меня к месту будущей башни, гном ткнул пальцем в угол квадрата, и я заметил неглубокую прямоугольную яму, в локоть глубиной.

— Похоже на могилу, — хмыкнул я. — Что это?

— Здесь будет проход. Лестница до самой пещеры, — пояснил Древин, чуть помялся и все же добавил: — Койн придумал.

— Это самый лучший способ, — безапелляционно заявил гном, упрямо выставив вперед бороду, и я невольно улыбнулся.

Ну да, какой еще способ может прийтись по душе Подгорному народу — только такие вот скрытые в скале коридоры.

Спорить я не стал. Молча кивнул и добавил лишь одно:

— Сначала башня и установка метателя. Все остальное потом. Это дело долгое — в граните проходы вырубать.

— Не сомневайся, друг Корис, — обрадовался моей уступчивости Койн и, встрепенувшись, добавил: — Кстати, о проходах…

— Да?

— Неделю назад, когда расширяли ведущий к подземному озеру коридор, рудокопы обнаружили пустоту за одной из стен. Заинтересовались и решили прорубить стену, чтобы взглянуть, что там. Прошли два шага гранита… и оказались в полузаваленном обломками проходе.

— И что? — не понял я. — Нам же лучше. Меньше работы.

— Это не разлом, Корис, — продолжил гном. — Это вырубленный в скале коридор. Вырубленный рудными инструментами.

— Подожди, ты хочешь сказать, что здесь есть…

— Рудник, — кивнул Койн. — Вернее, был когда-то. Старый, заброшенный и большей частью обрушившийся рудник. Очень много лет назад здесь добывали олово. Не мы — люди.

— Фух… — выдохнул я, расслабляясь. — То есть рудник пуст и заброшен. Это точно?

— Точно, господин, — вместо гнома ответил Древин. — Мы вместе смотрели. Никого там нет, да и не рудник это больше — все стволы и штольни обрушены. Толком нигде и не пройдешь. Но дело не в этом.

Я молча взглянул на мастеров, все еще не понимая, что они хотят сказать.

— Если есть рудник, то есть и вход, — разъяснил Древин. — Ведь попадали же они как-то внутрь. И наша пещера это точно не он.

— И мы не знаем, где он расположен, — поставил окончательную точку гном, а я застыл в полном ошеломлении от услышанного.

Все верно. Если здесь добывали олово, то существует вход. Дыра в одной из стен Подковы. Дыра в нашей, казалось бы, несокрушимой гранитной защите. И мы не имеем ни малейшего понятия, где эта дыра расположена. Но ведь я несколько раз отсылал охотников осмотреть высоченный утес со всех сторон. Да я сам совершил круг вокруг Подковы, пристально всматриваясь во вздымающиеся вверх стены!

Но с фактами не поспоришь. Значит, проглядели. И теперь надо срочно исправить упущение. Если понадобится, то я ощупаю каждый камень, но вход отыщу.

— Господин, может, того входа и нет уж давно, — попытался успокоить меня мастер Древин. — Сколько лет с тех пор утекло.

— Может, и так. Но с другой стороны, мы не знали о том, что у нас под боком огромная пещера, пока не вырубили весь кустарник. Не пойдет. Не хочу однажды обнаружить, что шурды нашли обходной путь в сердце Подковы и ворвались в наш дом. Древин, через час приготовь восемь лошадей. Двух самых сильных и выносливых животин — для ниргалов. Еще одна для Рикара. Койн, ты отправляешься со мной. Захвати с собой двух гномов, что разбираются в рудном деле и умеют обращаться с оружием. Дай знать Рикару, еще двух человек он сам отберет. Я иду пешком. У тебя только час, Древин. Поторопись.

Коротко кивнув, мастер заспешил обратно к подъемнику, а я обернулся к Койну:

— Сможешь отыскать вход?

— Если он есть, то мы его найдем, — уверенно ответил гном. — И сделаем так, чтобы им больше никто и никогда не сумел воспользоваться. Не волнуйся, друг Корис.

— Хорошо. И вот еще что — насчет лестничного спуска, пришла мне в голову идея. А если устроить подъемник? Вертикальную квадратную шахту, внутрь платформу на направляющих, а в башню установим лебедку. Что скажешь?

— Лестница все же надежней, — с сомнением проговорил Койн после минутного размышления. — Хотя с подъемником быстрее будет.

— Я просто хочу убрать наружный подъемник с глаз долой, — пояснил я. — Спрятать внутри скалы. Иначе, случись еще одна осада, платформу подъемника и канаты могут попросту сжечь или оборвать метким выстрелом из метателя. Опять же шквальный ветер вдоль ущелья или снежная буря сделают то же самое. А внутри Подковы подъемнику ничего не страшно. Лестницу сделаем позже. Пустим тоже по вертикали, рядом с шахтой подъемника — двойными пролетами, как в обычном подъезде.

— А? Как где?

— В под… А, проклятье! — буркнул я. — Опять новое словечко. Потом дашь мне лист бумаги, и я начерчу. Суть в том, что лестницы идут по вертикали и между каждыми двумя пролетами есть небольшая горизонтальная площадка. Ты вообще представляешь, насколько высокой будет эта шахта? Так запросто не поднимешься — легкие из груди выскочат от натуги и ноги подломятся.

— У нас не подломятся, — невинно заметил Койн, и я вновь ему поверил.

Уверен, что проводящие большую часть своей жизни в подземельях гномы могут без усталости носиться по крутым каменным спускам и подъемам, но вот люди такой выносливостью не обладают. Поэтому спорить я не стал и лишь повторил:

— Потом нарисую чертеж, сам глянешь. Здесь все?

— Пока да, Корис, — кивнул гном. — Больше ничего не успели: вырубали берлогу для сгархов и твои новые покои. Пещеру расширяли, чтобы места было больше. Внизу работа тоже не останавливается. Все жду, когда ты к нам спустишься да все своими глазами увидишь.

— У вас там тепло небось, — хмыкнул я. — Как спущусь, так и растаю сразу. Так что пока погодим с визитом. Ладно, давай спускаться.

Пока мы шли обратно, платформа подъемника уже успела подняться обратно и с нее сошло три гнома, нагруженных инструментами, и, по-быстрому поздоровавшись, деловито прошли мимо нас. Не успели мы встать на подъемник и кивнуть дежурившим на вершине Подковы стражам, чтобы опускали, со скалы послышался звонкий стук молотков. Гномы продолжили работу над площадкой. Хорошо.

Словно прочитав мои мысли, Койн произнес:

— Сегодня окончательно закончим с выравниванием камня, затем начнем приготовление каменных блоков.

— А метатель прямо сейчас поднять на скалу можно? — задумчиво спросил я, глядя вниз, на медленно приближающуюся крепостную стену.

— Сейчас?

— Да. Пусть закончат площадку, а затем первым делом надо поднять части метателя наверх и собрать все это в единое целое. Сделать запас снарядов и хорошенько пристрелять наше оружие, чтобы без промаха накрывал пространство перед стеной.

— Можно, конечно, — с сомнением проговорил гном. — Вот только сыро сейчас. Древесина и веревки размокнут через два дня.

— Поставить над уже собранным метателем жердяной навес, сверху накрыть шкурами, — пожал я плечами под аккомпанемент противного скрипа начавших стремительно ржаветь доспехов. — Регулярно убирать наметенный снег, веревки натереть жиром, дерево обмазать смолой. Все решаемо, Койн. Если нагрянут шурды, то я хочу видеть, как на их головы прицельно летят камни из нашего метателя. А чего я не хочу видеть в момент осады, так этого бестолкового бегания вокруг разобранного метателя и жалких причитаний. Сейчас мой главный принцип — если у нас есть оружие, то оно должно быть готово к бою в любой момент. Будь то меч, топор или огромный имперский метатель. Понимаешь?

— Понимаю, друг Корис, — с уважением произнес Койн. — Сегодня мои гномы закончат с площадкой, а завтра с утра мы начнем поднимать части метателя на вершину скалы.

— А Рикар подберет сметливых парней, которые смогут быстро обучиться стрельбе из метателя. И каждый день будут совершенствовать свое мастерство. Давай, Койн, собирайся. Сделаем небольшую прогулку вокруг нашего дома и найдем эту проклятую дыру. Иначе я спать спокойно не смогу.

— Спать? — хмыкнул Койн. — Люди говорят, что ты вообще не спишь. Через полчаса буду готов.

Койн заспешил к пещере за оружием и гномами, вокруг конюшни уже суетились люди, седлая лошадей, а я остался в одиночестве и задумался было чем заняться в оставшееся свободным время, когда заметил тоненькую фигурку Аллариссы. Девушка шла от стоящей в углу двора волокуши, которую я вчера специально велел не трогать, потому как большей частью там были только книги и бумаги с острова Гангрис, с которыми я еще не успел разобраться. Похоже, что в ближайшее время мне будет затруднительно выкроить время для ознакомления с многочисленными книгами. И вот тут, когда я заметил, что Аля несет в руках толстую книгу в некогда белом переплете, меня осенило.

— Аля! — поспешно крикнул я, прежде чем девушка успела скрыться в пристройке, и размашисто зашагал к ней.

Услышав мой голос, Аля остановилась и вопросительно посмотрела на меня.

Прежде чем я успел открыть рот и что-либо сказать, она тут же перешла в наступление:

— Ты не говорил, что книги трогать нельзя! И я только одну книгу взяла — сказки! Там несколько малышей простудились и я хотела им почитать…

— Вот! — я было ткнул в Аллариссу закованной в шипастую перчатку рукой, но понял, что это выглядит угрожающе и поспешно опустил руку вниз. — Этого я и хочу! У меня к тебе просьба. Даже две…. Нет, даже три просьбы. И все очень важные.

— Просьбы? — вроде как даже удивилась несносная баронесса. — От тебя? Не иначе мир перевернулся!

— Не ерничай, — буркнул я. — Так что, поможешь? С этим только ты справиться можешь, честное слово.

Поняв, что я говорю серьезно, Аля явно заинтересовалась и поспешно кивнула.

— Я хочу, чтобы ты забрала все книги! Все до последнего листа и обрывка бумаги. У меня сейчас нет времени заниматься этим, а если книги оставить во дворе, то они попросту окончательно сгниют. Вот… вот я и подумал — может, ты согласишься заняться этим делом. Привести книги в порядок, составить их список, очистить от грязи, аккуратно расставить по полкам. Сможешь? В общем, заняться нашей нежданно-негаданно появившейся библиотекой… э-э… библиотека это…

— Я знаю, что такое библиотека, — перебив меня, негодующе фыркнула девушка. — И я согласна! Мне все равно нечем заняться, а книги я люблю. К тому же Нилиена не позволяет мне помогать на кухне. Вот! Говорит, что я после дороги уставшая и что мне надо отдохнуть. А я не устала!

Еще бы она устала — большую часть пути проделала сидя на волокуше, которую я собственноручно пер по всем буеракам! Впрочем, напоминать об этом сейчас явно не стоит.

— Вот и славно! Вот и работа тебе нашлась! — не на шутку обрадовался я. — А я помогу, чем смогу — велю изготовить книжные шкафы, выделить отдельный угол в пещере под твои нужды и поставить туда стол и пару стульев. Ты только скажи, что тебе требуется, и все сделаем. Будешь нашим главным библиотекарем, хранителем знаний.

— Ладно, — милостиво согласилась Аля, задумчиво подергала себя за прядь волос и спросила: — Но это только одна просьба. А еще две?

— Ты для начала с этой просьбой справься, — хмыкнул я, но девушка с моими доводами не согласилась.

— Говори!

Обреченно вздохнув, я сдался:

— Вторая просьба — вместе с Тезкой разобраться с нашими богатствами. Пересчитать монеты, оценить женские побрякушки и кубки. Ну, чтобы я знал, сколько денег у нас есть. Рассортировать. Разложить все по разным мешочкам и сундукам. Предоставить мне полный список. Тогда смогу прикинуть, что на них можно купить, если соберусь отправить еще один караван. Моя третья просьба — хочу, чтобы ты вела хронику.

— Что? Хронику? Нет, я знаю, что это такое, но…

— Да. Хронику событий. Нашу собственную историю. О том, как оказались в Диких Землях, как заложили поселение. Что с нами случилось за это время. Где мы побывали. Придет время, и мы начнем забывать прошлое. Память не может удержать в себе всего. Чтобы этого не произошло, надо записать все произошедшее на бумагу. Посмотри — тот же Кассиус Ван Лигас давно мертв, истлел, превратился в прах, а его книги до сих пор целы.

— Хм… я подумаю над вашим предложением, ваша ледяная светлость, — все же не удержалась от колкости Алларисса.

Но по загоревшимся глазам я понял, что моя просьба ее весьма заинтересовала.

— Я даже отдам тебе свое магическое перо, — щедро пообещал я, но тут же вспомнил, как профукал первое из таких перьев, по глупости отдав его отцу Флатису, поспешно добавил: — На время! Мне оно тоже нужно. В общем, ты подумай, но если согласишься — я буду тебе обязан.

— Обязан? О! Тогда я точно согласна! — крикнула мне уже в спину Алларисса. — Но я не смогу унести все книги одна! Там есть очень большие!

— Тебе помогут, — пообещал я. — Сегодня же содержимое волокуши перенесут в пещеру и сложат в то место, что ты укажешь. А мужчины сделают шкафы, столы и стулья — все, что попросишь.

— И магическое перо сегодня же, — потребовала девушка.

Издав еще один сокрушенный вздох и про себя кляня свою проклятую болтливость, я неохотно стянул с плеч тощий заплечный мешок, с которым старался никогда не расставаться. Внутри него были все мои рабочие записи, карта, ворох наполовину сгнивших бумажек, несколько чистых листов, книга о некромантии и… и мое стило. Выудив из мешка бережно хранимое между страницами книги перо, я протянул его девушке и не забыл напомнить:

— Даю на время!

— Фу! Вижу, щедростью вы не оделены, барон, — насмешливо произнесла Алларисса, выхватывая у меня из руки перо.

Взметнув гривой непослушных волос, Аля развернулась и зашагала к пещере, унося с собой мое любимое перо.

— Оделен, не оделен, — пробормотал я. — Может, это уже второе перо! А первое я подарил! А… какая разница… Ох! Аля, стой!

Дождавшись, пока девушка обернется, я вновь понизил голос и, взглянув ей в глаза, велел:

— Когда будешь разбирать книги… если встретится хоть одна непонятная, странная, описывающая что-то нехорошее — дай мне знать. Помимо этого, если вдруг найдешь что-то о Кассиусе Ван Лигасе — я хочу знать и об этом. Это важно. И… и спасибо тебе, что согласилась помочь.

А еще через пару минут появились Койн с Рикаром, уже облаченные в походную одежду и с оружием в руках. Что ж, пора заняться делами…

Но перед тем как подняться на стену и отправиться в круговое путешествие вокруг нашего дома, я подозвал Древина и коротко распорядился:

— Сейчас же найди Стефия. Я хочу, чтобы он провел обряд очищения от зла, или как там это называется, над всем тем барахлом, что мы нашли во время путешествия. Над каждым предметом без исключения, будь то книга, оружие или женская сережка! И пусть щедро сжигает цветок Раймены и окуривает дымом все подряд. Да и на молитвы пусть не поскупится. Понятно?

— Понятно, господин, — резко посерьезнев, кивнул Древин и моментально испарился, отправившись на поиски Стефия.

Я посмотрел ему вслед и тяжело зашагал к ведущей на стену лестнице.

Не думаю, что есть какие-то неприятные сюрпризы… но лучше не рисковать. Если в идеале, то следовало это сделать с самого начала, но когда сам становишься непонятной тварью и некромантом поневоле, то как-то забываешь о такого рода вещах.

Как оказалось, мне опять пришлось торить тропу для остальных, всей своей массой утаптывая снег и шаг за шагом продвигаясь вперед. Впрочем, я не жаловался — думаю, я был бы даже рад, ощути я внезапно усталость. Но нет, мое тело было неутомимо и что такое усталость не знало.

Остальные всадники, выстроившись гуськом, ехали позади. Здесь, у самого подножия гранитной скалы, снега было особенно много. Некоторые сугробы достигали высоты человеческого роста, а то и больше. Все верно — широкая долина, наполненная пологими холмами, не могла удержать снег, и постоянно дующий ветер сдувал его к Подкове, где он и оседал. Чуть поодаль — буквально на тридцать-сорок шагов от скалы, снега было куда меньше. Вот только с такого расстояния вход в давно заброшенный рудник можно и пропустить, особенно сейчас, когда гранитные стены скрыты за наледью, сугробами, деревьями и ветвями запорошенного снегом кустарника.

Отряд продвигался медленно, воины крутили головами по сторонам, выискивая возможную опасность — будь то шурды, нежить или вылезший из берлоги медведь-шатун. Или памятный мне по прошлому разу земляной водоворот, изредка с непонятной целью пересекавший долину, с хрустом перемалывая землю. На людей и прочих живых существ земляная воронка внимания, кажется, не обращала, и, как мы выяснили опытным путем, всегда было можно заблаговременно уйти с ее пути. Но вот если она внезапно откроется прямо у нас под ногами, то даже вякнуть не успеем — мгновенно разотрет в порошок.

Выйдя на простор долины из ущелья, я посовещался с Койном, и мы круто свернули налево. Сведущий в горных делах гном уверенно заявил, что если вход в рудник еще существует, то он расположен в основной, тыльной скале, но не на относительно тонких боковых отрогах, образующих стены внутреннего ущелья. Потому как обнаруженная гномами штольня уходила именно в том направлении. И кончалась тупиком, немного не доходя до подземной пещеры. Там рудная жила оборвалась и рудокопы покинули прорубленный коридор. Но общее направление определить удалось, и вот сейчас, спустя долгие часы пути, мы наконец подбирались к цели — как утверждал Койн и отобранные им гномы. Гномов я толком не знал. Видимо, эти крепко сбитые коротышки были из тех, что предпочитали оставаться внизу и редко поднимались на поверхность. Тиксу с нами не пустили. Как пояснил усмехающийся в бороду Койн, моего неугомонного спутника отправили в пещеру удить рыбу и кашеварить. Заодно поведает остальным гномам о нашем путешествии. Утолит их любопытство.

Наше продвижение замедлилось еще больше. Теперь мы едва плелись, ощупывая взглядами скалу, то и дело останавливаясь и проверяя, что находится за наиболее высокими сугробами и кустарником. Пока что нам встречался лишь монолитный камень без малейшего признака входа или следов кирки. С одной стороны, такое положение меня радовало — как любого хозяина, видящего целый и прочный забор вокруг своих владений, а с другой стороны, начинало бесить — зимой смеркаться начинало рано, а нам вовсе не улыбалось возвращаться домой в потемках. Да и дел у меня было выше крыши, ничего даже толком осмотреть не успел, как тут же сорвался в следующее путешествие. Слава Создателю, хоть не на край света.

Рикар первым не выдержал молчания. Спешившись, он передал поводья едущему следом Койну, подошел ко мне и напрямую поинтересовался:

— Господин, от часовых слыхал, что вы всю ночь напролет книгу читали да пометки делали. Узнали ли чего? Особенно о щупальцах этих бесовских? Есть от них избавление?

— Тебе на какой вопрос в первую очередь отвечать? — усмехнулся я, дергая к себе нырнувшее в кусты щупальце. И тут же дернулся всем телом, когда еще два ледяных отростка хищно кинулись туда же, едва не сбив меня с ног.

Выругавшись, я перехватил щупальца обеими руками и рванул к себе, вытягивая из густого сплетения веток. На этот раз они вернулись охотно, покачивая в воздухе покрасневшими кончиками и разбрасывая тяжелые брызги.

— Оприходовали кого-то, — охнул здоровяк и, обогнув меня по дуге, заглянул в гущу кустарника. Задумчиво хмыкнул и повозив в снегу рукой, выпрямился, держа в ладони уши безвольно обвисшего белоснежного пушистого зайца, чью шкурку испещряли кровавые пятна. — Ушастого словили! М-да…

Едущий сзади Койн удивленно присвистнул, на мгновение оторвавшись от изучения скалы, но ничего не сказал. Помимо гнома, произошедшее увидели Шрам с Мрачным, что мерно покачивались в седлах, но ниргалы остались бесстрастными к смерти незадачливого зайца. Остальные не успели ничего заметить — все произошло слишком быстро. Ну и хорошо, меньше разговоров будет.

— М-да… — повторил здоровяк, деловито цепляя зайца к поясу. — Так что там о щупальцах этих? Выведали ли что из книги той?

— Выведал, — кивнул я.

Чуть помолчал, собираясь с мыслями и подбирая слова попроще, затем начал объяснять:

— Это инструмент, Рикар. Хороший инструмент, вживленный прямо в мое тело. Но сейчас я толком не умею им пользоваться и тому, как научиться этому хитрому умению, в книге посвящен не один десяток страниц. Вопрос в том, хочу ли я учиться этому…

— Ну, это как с мечом аль топором — ежели возьмется за оружие недотепа какой, то по неумению сам без пальцев останется, — согласился здоровяк, хлопая ладонью по рукояти топора.

— Да… то есть нет, — качнул я головой, вновь подтягивая к себе стремящиеся к очередным кустам щупальца. — Это не оружие. Инструмент. И служит этот инструмент только для одной цели — для убийства. Да, звучит глупо — ведь меч тоже убивает. Но щупальца это скорее жертвенный нож и предназначен для убоя беспомощных жертв. По сути — это много жертвенных ножей в одной связке. И все это предназначено для самого главного — чтобы во время третьего ритуала, да и последующих тоже, я сумел принести в жертву некоему Морграату множество жертв одновременно. На одно щупальце — по одной жертве. Едва первый десяток или дюжина умрут — на алтари кладут следующих жертв. И так до самого окончания ритуала, щупальца будут накачивать меня жизненной силой жертв.

— Ох! Создатель! Что же это… — чуть ли не посерел здоровяк, смотря на щупальца уже совсем другими глазами.

— На щупальца не смотри, — мрачно буркнул я. — Они тут точно ни при чем.

— Да как же ни при чем-то!

— Рикар, повторяю: щупальца это инструмент, — вновь набрался я терпения. — Только от хозяина зависит, как он использует свою лопату — для вскапывания огорода или чтобы огреть ею чересчур болтливого соседа по голове. Понимаешь?

— Понимаю, господин, — с сомнением отозвался здоровяк и чертыхнулся, угодив в по колено скрытую под снегом яму. — Дык то лопата, а это… и еще Морг… моргри… какой-то! Никогда и не слыхал о таком!

— Морграат, — медленно произнес я. — В книге много упоминаний о нем. И если я правильно все понял, то все мы знаем о Морграате и даже частенько поминаем его недобрым словом, когда ругаемся и насылаем проклятья. Рикар… Морграат — это настоящее имя Темного. Вот такие вот дела…

На этот раз Рикар не смог выдавить из себя ни слова, лишь молча смотрел на меня выпученными глазами. На следующем шаге здоровяк запнулся о торчащий из земли корень и чудом удержался на ногах. Зато это помогло ему немного прийти в себя и слабо кивнуть, давая понять, что он готов слушать дальше.

— Но это все неважно. Все одно для меня это просто занимательное чтиво. Потому как я не собираюсь приносить человеческие жертвы ни Морграату, ни Темному, ни пусть даже самому Создателю. А книгу следовало бы сжечь, — с ожесточением добавил я, одним мощным рывком выдирая из земли солидных размеров куст и со злостью отбрасывая его в сторону.

Выместил на несчастном растении свою скопившуюся злобу. Глупо конечно, можно было и обойти, но зато на душе сразу полегчало и я начал успокаиваться.

— Та-а-ак… — обескураженно протянул здоровяк, ненадолго замолк и внезапно ухмыльнулся. — Нет, это, конечно, хорошо, что вы не собираетесь нас всех убивать на алтарях всяких бесовских… Но зачем мы вообще добирались до острова того? Раз книга бесполезна?

— Убивать безвинных людей не собираюсь, — повторил я, сам невольно улыбаясь. — Но книга не совсем бесполезна, Рикар. Она дала мне необходимые ответы. Теперь я знаю, что со мной происходит. Не все, многое по-прежнему осталось в тумане, но все же часть загадок разрешилась. Появилась надежда, а это для меня сейчас самое главное. Ты же не хочешь, чтобы твой господин вконец отчаялся и прыгнул в печь головой вперед? А?

— Упаси Создатель! — замахал руками Рикар, едва не задев меня своим топором. — Вы чего мелете-то?! Кхм… то есть чего говорите такое? Тьфу-тьфу-тьфу!

— Вот-вот, — фыркнул я, чувствуя, как возвращается хорошее настроение. — Если провести третий ритуал, то я избавлюсь от этой вот ледяной корки, — ткнул я пальцем себя в покрытую пухом инея щеку. — Хотя бы частично стану нормальным. По моим венам вновь побежит горячая кровь, я перестану бояться тепла. Я отмерзну.

— Частично?

— Угу. Щупальца никуда не денутся, просто изменятся вместе со мной. Но я к ним уже привык. В чем-то даже удобно, — пожал я плечами. — Поверь, Рикар, — не окажись у меня щупалец во время последнего нашего похода, то кто знает, чем бы все закончилось. И третий ритуал достаточно прост. Не требует заклинаний, особых пентаграмм, жертвенных алтарей и прочих гадостей некромантии. Достаточно просто убивать, убивать и еще раз убивать при помощи щупалец. И именно этим я и собираюсь заняться. Так сказать, совмещу полезное с приятным.

— Э-э-э… — протянул Рикар. — Вы же говорили, что людей убивать не станете…

— Не стану, — подтвердил я. — Если только врагов. Но помимо людей, здесь, в этих проклятых землях, есть те, кого я ненавижу всей душой и из кого с радостью выпью жизненную силу до последней капли! А потом еще и на их трупах с удовольствием попрыгаю!

— Шурды…

— В точку! — хищно оскалился я. — Поганые шурды, костяные пауки, восставшие мертвяки и прочая мерзость, что не дает нам спокойно жить! Ненавижу!

— Как и мы все, — проворчал Рикар, с хрустом сжимая пальцы в огромный кулак. — Твари! Что ж… ждать долго не придется, господин. Чует моя душенька, скоро наведаются они к нам в гости.

— Нет уж, — мотнул я головой. — Ждать я не собираюсь. Хватит! Я не черепаха!

— Кто?!

— Черепаха, — повторил я и, видя на лице здоровяка непонимание, со вздохом пояснил: — Зверь есть такой. Сам по себе безобидный, траву жрет. Но весь в костяной броне, в панцире толстом. Если кто на него нападет, то он лапы, голову и хвост внутрь панциря втягивает, и попробуй выковыряй его оттуда. Мы сейчас в точности как черепаха — спрятались за крепостной стеной и сидим, ожидая, пока враг вдоволь наиграется и оставит нас в покое. Хватит так жить. Пора из добычи становиться охотниками.

— Не понимаю, господин, — признался Рикар, наморщив лоб. — На шурдов охотиться? Дело хорошее. Дык ведь далеко они — сами говорите, в Ледяных Пиках обретаются. Даже если и доберемся туда, там же и поляжем.

— Я говорил, что в Ледяных Пиках находится главный город шурдов, — буркнул я и зло выругался, когда сразу пяток щупалец азартно рванулись к заснеженной красавице ели, по чьим ветвям суматошно заскакала перепуганная белка.

Своим рывком щупальца добились того, что я тяжело упал на колени. Хорошо еще, что плашмя не рухнул. Взмахнув хвостом, белка перепрыгнула на ветвь соседнего дерева и через мгновение исчезла из виду, а щупальца разочарованно поникли. Встав, я зло посмотрел на посмеивающегося Рикара и продолжил:

— К Ледяным Пикам не собираюсь. Это самоубийство. Но я уверен, что в Диких Землях есть еще много мест, где обитают шурды.

Небольшие деревни, стойбища, стоянки или подземные норы — что-нибудь да есть. И такие вот мелкие общины темных гоблинов нам вполне по зубам. Особенно сейчас, когда к нам присоединились умеющие обращаться с оружием пираты и мощные сгархи. Надо обескровливать шурдов, не дожидаясь их визита к нам в гости. Чем больше мы их убьем, тем меньше их явится и, самое для меня главное — тем позднее они явятся. И тем меньше вокруг нас будет их разведчиков и всякой нечисти.

— Верно говорите, господин, — глядя на меня с изумлением, произнес Рикар. — Старый Корис такого бы не сказал… вот только…

— Что?

— Где искать их норы? Дикие Земли большие.

— Большие, — подтвердил я. — Но нам и не надо искать. Я же тебе уже подсказал. Кто в нашем поселении знает Дикие Земли лучше всех? Кто охотится на их просторах уже долгие годы? И кто ненавидит шурдов не меньше нашего?

— Точно! Сгархи! — рявкнул здоровяк во всю силу своих легких, заставив испуганно вздрогнуть весь отряд.

— Где сгархи?! — выпалил Койн, хватаясь за оружие. — Темные?! Или наши?

— Рикар, где?! — крикнул один из всадников, обеспокоенно крутя головой по сторонам. — Где?

— Да тихо вы! — смущенно прорычал Рикар, отмахнувшись рукой. — Это мы с господином беседуем. Вы вход в рудник ищите! Верно, господин! Сгархи! Уж они-то точно знают, где проклятущие шурды обретаются! Так… это надо теперь подумать… Оружия в избытке… Вот с доспехами беда, конечно, но опять же щитов хватает, а если из дерева сколотить да несколькими слоями кожи покрыть…

Бормотавший что-то себе под нос Рикар окончательно отрешился от реальности и ушел в себя, совершенно позабыв о нашем разговоре. Старый наемник почуял запах крови.

Вздохнув, я не стал ему мешать и вновь сосредоточился на гранитной стене Подковы. Где же этот вход?

Вход в заброшенный оловянный рудник обнаружился далеко за полдень. И как ни странно, нашли его не гномы, а Рикар, который по-прежнему шел пешим следом за мной и все задумчиво цыкал зубом. Почувствовав, что нога наткнулась на нечто твердое под снегом, я просто перешагнул препятствие и пошел себе дальше, а вот здоровяк моего маневра не заметил и, запнувшись, рухнул на землю, едва успев выставить перед собой руки. Испустив проклятье, Рикар поднялся, шагнул было дальше, но, внезапно остановившись, изумленно присвистнул и уставился себе под ноги. Обратив взгляд туда же, я узрел не валун и не упавший древесный ствол, а остатки каменной кладки, покрытой пятнами почти исчезнувшей копоти.

Совместными усилиями мы расчистили снег и поняли, что стоим посреди давнего пепелища, а вокруг нас остатки фундамента нескольких зданий. Судя по всему, сами здания были сработаны из дерева, сгоревшего во время пожара.

Койн отдал несколько команд на гномьем языке, и коротышки шустро засеменили к скрытой кустарником скале. Они еще не успели найти входа, а я уже был абсолютно уверен, что он где-то здесь. Для этого было достаточно оглядеться по сторонам — вокруг нас высились многочисленные пологие бугры, и стоило мне счистить с одного из них снег, как обнажилось мелкое гранитное крошево. Извлеченная из скалы пустая руда. Чуть позже Рикар обнаружил проржавевшую кирку, рассыпавшуюся у него в руках, стоило поднять ее с земли.

Все свидетельствовало о том, что мы добрались до нужного места. Еще раз оглядевшись по сторонам, я был вынужден признать, что за два пролетевших столетия природа хорошо позаботилась о том, чтобы скрыть все следы пребывания здесь человека. Деревянные стены некогда стоявших здесь построек сгорели, а пепел и зола послужили прекрасным удобрением для растений. И без того невысокие фундаменты устояли перед огнем, но постепенно ушли в землю и заросли кустарником. Разбросанные повсюду отвалы руды осели, вобрали в себя приносимые ветрами пыль и семена и пустили во все стороны зеленые побеги. Над одним из таких рукотворных холмов вырос солидный дуб. А щедрая на снег зима укрыла все вокруг белоснежным покрывалом, окончательно придав этому клочку земли первозданный вид дикой природы.

Пробравшись через растущую впритык к скале дикую поросль, на открытое пространство вылетел Койн, подгоняя перед собой остальных гномов, едва ли не на цыпочках подбежал ко мне и, наклонившись поближе, прошептал:

— Есть. Нашли вход!

— Хорошо! — обрадовался я и, спохватившись, понизил голос: — А почему шепотом?

— Следы там, — так же тихо отозвался Койн.

— Следы? — напрягся подошедший Рикар, снимая с плеча топор. — Шурды?

— Чьи следы? — повторил я, крутя головой в поисках ниргалов.

Долго искать не пришлось — по своему обыкновению, бесстрастные и немые охранники стояли за моей спиной.

— Нет, — мотнул головой Койн. — Звериные следы. Здоровенные! Когтистые! Я в следах не очень разбираюсь, но это точно не сгарх.

— Если не разбираешься, то откуда знаешь, что не сгарх? — поинтересовался резко успокоившийся здоровяк.

— Потому что следы сгархов вижу каждый день! — буркнул гном, поскреб в бороде и добавил: — Думаю, медвежьи. Потому как следы только у самого входа, там, где от снега скальный козырек прикрывает. А снаружи ни единого следочка, одни сугробы. И что делать будем?

— Что делать, что делать, — уже на ходу проворчал Рикар, шагая к скрытому за растительностью входу в рудник. — Сначала глянуть надо, что за зверь такой. Вы пока здесь постойте, господин, а то у вас с охотой не ладится. Не дай Создатель, как в прошлый раз получится…

— Что значит — с охотой не ладится?! — озлился я. — Ты это о чем сейчас? Что значит как в прошлый раз?

— Да болтаю почем зря, господин, чего вы меня слушаете, — пошел на попятную Рикар. — Вы у нас охотник знатный, кхм-кхм… ну, пойду, следы гляну.

Зло сплюнув, я оглядел спешившихся людей и гномов, и все как один старательно пытались сделать вид, что ничего такого не услышали. Похоже, не только мои люди, но уже и гномы в курсе, как почти год назад я «поохотился» на кабана. Зло сплюнув, я рассмеялся и махнул рукой. Рикара только могила исправит. С той злосчастной охоты столько воды утекло, в стольких переделках мы побывали, а моя бородатая нянька переживает, что его подопечного может обидеть заспанный мишка, что сейчас мирно посасывает лапу в теплой берлоге и ни о чем не подозревает. Тут скорее все в точности наоборот — это медведь может окочуриться от страха при виде ледяного чудища с веером щупалец над головой.

Чтобы определить, кто именно облюбовал вход в заброшенный рудник в качестве логова, здоровяку много времени не понадобилось. Не обращая внимания на шум, Рикар с хрустом проломился через заснеженный кустарник и с широкой улыбкой на лице громогласно заявил:

— Точно! Медведь! Придется его оттуда выгонять, иначе не пройдем — прямо на пути разлегся толстозадый. Сейчас рогатинку срублю подходящую, да и разбужу хозяина.

— А потом? — задал я резонный вопрос.

— А что потом? Потом и сойдусь с косолапым, посмотрим, чья возьмет, кто кому бока намнет в честной схватке! — выпятил грудь здоровяк. — У него когти да зубы, а у меня рогатина да топор!

— Ясно, — кивнул я и, повернувшись к стоящим позади ниргалам, коротко велел: — Медведя убить. И будить при этом необязательно.

Закованные в доспехи воины молча двинулись к берлоге на свою беду оказавшегося у нас на пути зверя, а опешивший Рикар всплеснул руками от изумления:

— Господин, да вы что?! Это же медведь, хозяин лесной! К нему с уважением подходить надо! Сперва растормошить, дать в себя прийти да осерчать, а потом уж и в драку лезть! Я сам! Сам разберусь!

— Иди сюда, Рикар! — жестко повторил я. — Совсем разум потерял? А если он тебе руку оторвет или еще как покалечит? Мы не на охоте!

— Друг Корис верно говорит, — согласно кивнул Койн, хлопая поникшего здоровяка по спине. — Ни к чему лишний раз опасности себя подвергать. И так все знают, что ты воин знатный.

Едва гном успел проговорить эти слова, как со стороны скалы донесся звонкий звук спущенной тетивы, короткий захлебывающийся рык и тут же еще один щелчок разряженного арбалета. Рык оборвался как отрезанный, и я удовлетворенно произнес:

— Ну вот. Жалко медведя, конечно, но поделать нечего. Все, пошли смотреть, что там за вход такой.

— Эх… — вздохнул Рикар, пристраиваясь за мной. — И правда жалко… господин, как обратно тронемся, надо бы и медведя с собой прихватить. Шкура, жир, мясо опять же… негоже так бросать.

— Прихватим, — пообещал я, снимая с пояса меч и примериваясь для удара. — А ну-ка…

Пришлось нанести с десяток ударов, чтобы прорубить относительно широкий проход в путанице ветвей. Да Рикар пару раз поднял и опустил топор, под корень срубив заснеженный куст и пинком отбросив его в сторону. Путь к входу в рудник был открыт.

Первыми туда сунулись гномы, протиснувшись между вышедшими наружу Шрамом и Мрачным и исчезнув в недрах Подковы. А я на мгновение остановился в пяти шагах от входа и пристально оглядел прорубленный в прочном граните проход. Да уж, это точно дело рук человеческих. Почти квадратное отверстие было на удивление небольшим — высоким ровно настолько, чтобы можно было пройти и не задеть головой небрежно выровненный потолок. Последовавший моему примеру и задержавшийся снаружи Койн повертел головой по сторонам, презрительно фыркнул при виде потемневших от времени балок крепи и, пробравшись через наметенный у входа сугроб, скрылся внутри Подковы, откуда уже вовсю доносились перекрикивающиеся голоса гномов.

Рикар взял себе в помощь остальных членов отряда — кроме ниргалов, вновь занявших свои позиции рядом со мной — и при помощи веревок, с натугой принялись вытаскивать наружу медведя. Увидев зверя, я пораженно присвистнул — медведь был просто огромен. Поменьше сгархов, конечно, но все равно его размеры вызывали глубокое уважение. В окровавленной шерсти на шее виднелся след от арбалетного болта, еще одна рана была на морде: вместо одного из крохотных глазок зияла глубокая дыра. Уперев руки в бока, здоровяк внимательно обозрел распростершегося у его ног зверя и недовольно цыкнул зубом:

— Шкуру попортили на шее, склирсы железные! Могли бы и второй болт в глаз пустить!

— А то ты со своей рогатиной и топором еще меньше шкуру попортил бы, да? — поддел я его.

Не найдя чем ответить, Рикар лишь пожал плечами и, прихватив топор, направился к пушистой ели, намереваясь нарубить толстых веток для волокуши. А я шагнул в наметенный у входа сугроб и, прорвавшись через сыпучий снег, оказался внутри давным-давно заброшенного оловянного рудника. Сделал несколько шагов дальше, в царящую внутри темноту, и сразу по гранитным стенами побежали всполохи синего света — мои глаза моментально засветились, как два фонарика. Чувствуя, как щупальца с сухим шелестом скребут по стенам относительно неширокого прохода, я двинулся дальше, ориентируясь на шум гномьих голосов. В пяти шагах от входа в стене обнаружилась обширная ниша, застланная листвой и клочками бурой шерсти. Заметив несколько капель свежей крови, я догадался, что именно здесь медведь обосновался на зимнюю спячку. Ледяные щупальца прекратили бесцельное метание и, потянувшись к нише, жадно задрожали. На мгновение мне почудилось, что я вижу повисшую в воздухе серебристую пелену, втягивающуюся в мои щупальца. Через секунду наваждение сгинуло, и я видел лишь лениво изгибающиеся ледяные отростки и ничего больше. Встряхнув головой, я зашагал дальше и через три минуты уткнулся в перегородивший штольню завал, перед которым в ряд стояли три гнома и задумчиво чесали макушки.

— Завал, — удовлетворенно подытожил я. — Это хорошо.

— Угу, — несколько, как мне показалось, печально, отозвался Койн. — Знатно завалило. Знающий человек делал.

— Да, — кивнул было я и тут же спохватился: — Погоди… что значит, «знающий человек делал»? Разве обвал не сам собой произошел?

— Нет! — категорично ответил Койн, и остальные гномы согласно закивали. — Вот взгляни, друг Корис.

Глава гномов ткнул толстым пальцем вверх:

— Видишь? И еще здесь, — палец переместился чуть в сторону, и я послушно последовал за ним взглядом. На темной стене отчетливо виднелись глубокие борозды и следы сколов.

— И здесь. И здесь. А вот здесь нанесли последний, решающий удар. Кто-то очень постарался обрушить свод штольни. А еще вот. — На этот раз Койн указал вниз, и, взглянув в указанном направлении, я с изумлением обнаружил, что таращусь на кости. Из-под завала торчали две человеческие ноги, осколки размозжённого камнями таза и хребта. Частично виднелась одна рука — примерно по локоть, до сих пор сжимающая в костяных пальцах остатки сгнившей деревянной рукояти, оканчивающейся ржавой головкой кирки. Плоть давно истлела, а кости покрылись вековой пылью и обросли плесенью.

— И вот еще что, — опускаясь на колено, нарушил повисшее молчание Койн. — Посмотри на эту ногу. Это сделали не упавшие камни. И не оружие.

С противным скрипом доспешных сочленений я нагнулся и обнаружил на кости левой ноги глубокие следы повреждений. Всего четыре шедших параллельно пореза, один из которых полностью перебил кость. И если это было сделано при жизни несчастного, то получается, что страшный удар прорвал одежду, толстый слой бедренных мышц и еще сохранил достаточно сил, чтобы столь серьезно повредить кость.

— Когти? — неуверенно предположил я, не сводя глаз с жалких останков человеческого тела.

— Нет, — качнул головой гном. — С другой стороны кости еще два следа, точно напротив этих.

Осторожно приподняв хрупкую кость, Койн немного развернул ее, чтобы я мог увидеть доказательство его слов.

Да. На обратной стороне кости виднелись еще более глубокие следы… следы клыков?

— Если это клыки зверя, то я о таком существе не слышал, — едва слышно произнес гном, бережно опуская кость обратно на землю.

— Я тоже, — согласился я, выпрямляясь. — Но меня больше беспокоит другое, друг мой. Следы зубов или когтей, оставленные непонятно кем, перегородивший проход обвал… Всей правды нам уже не узнать — слишком много времени прошло. Но могу предположить, что этот человек пытался убежать от опасности и поэтому обрушил своды штольни. И если это так, то боюсь и думать о том…

— О том, откуда именно шел этот зверь — в рудник, или же… или же из рудника наружу, — закончил Койн и зябко передернул плечами, мрачно глядя на каменный завал.

Койн хотел добавить что-то еще, но, подняв ладонь, я остановил его и некоторое время молча смотрел на перегородивший проход завал, собираясь с мыслями. Преграда казалась несокрушимой, да собственно, такой она и являлась. Чтобы разобрать мелкие обломки и раздробить крупные глыбы, требуется уйма времени, большое количество рабочих рук и нужный инструмент. Но все одно мне не нравилось, что в наше поселение есть еще один, неконтролируемый нами вход, пусть он даже и оканчивается тупиком. А тут еще и эти непонятные человеческие останки со следами страшных клыков на костях.

— В общем так, — нарушил я тишину. — Весь этот оставшийся целым участок штольни надо полностью завалить. Так, чтобы было заподлицо с основной стеной и даже чуть выдавалось наружу. Тогда будет похоже просто на каменную насыпь, а мы еще накидаем сверху земли, натыкаем сухих веток и припорошим снегом. Сможете обвал устроить?

— Дело нехитрое, — пожал плечами гном, переглянувшись со своими утвердительно кивнувшими сородичами. — Сделаем. Но я как думал — свод здесь непрочный, весь трещинами пошел, можно устроить очень неплохую ловушку.

— Ловушку? Поясни — попросил я.

— Расширим трещины, — начал объяснять Койн, поочередно загибая пальцы. — Ослабим стены, вобьем пару каменных клиньев в нужных местах, а когда свод затрещит и будет готов вот-вот обвалиться, подопрем его по-особому парой камней и вон той трухлявой балкой, — гном указал на полузасыпанную каменным крошевом некогда прочную балку, выпавшую из крепи. — Если шурды забредут сюда, то попробуют разобрать завал — чтобы посмотреть, насколько сильно завален проход. И едва вынут пару камней, как вся штольня рухнет им на головы. И рухнет быстро — выбраться никто не успеет.

Мгновение подумав, я отрицательно качнул головой, к общему разочарованию гномов. Койн с вопросом в глазах уставился на меня, и я решил объяснить свое решение:

— Пусть так. Ловушку вы устроите, и она, возможно, сработает…

Увидев, как возмущенно дернулись гномы, я примирительно поднял ладонь и поправился:

— Хорошо. Ловушка обязательно сработает и прихлопнет всех, кто будет в этот момент внутри. А мы знаем, кто это будет — гоблины и мертвяки, которых шурды используют в качестве рабочей силы. Можем даже посчитать, сколько их здесь поместится — пусть будет два десятка и тех и других. Больше сюда не вместится при всем желании. И что нам это дает?

— На два десятка врагов станет меньше, — развел руками Койн. — Разве плохо?

— Не плохо, конечно, — хмыкнул я. — Вот только снаружи останется еще самое малое сотня этих тварей, и командующие ими шурды. И как ты думаешь, что шурды сделают?

Подумав, Койн поник и, смущенно ухватившись обеими руками за припорошенную пылью бороду, буркнул:

— Опять гоблинов сюда погонят и завал разбирать заставят.

— Вот именно, — согласился я. — Насколько я понял, шурдам плевать на потери, если это не касается их самих. Мы прихлопнем твоей ловушкой двадцать этих ублюдков, а они разберут завал и тогда, по подземным коридорам, к нам в тыл выйдет вся их армия. Нет уж. Такого удовольствия я им не доставлю. Надо сделать так, чтобы шурды вообще не нашли эту лазейку. Чтобы прошли мимо и не заметили ничего, кроме монолитной гранитной стены.

— Я понял тебя, друг Корис, — с уважением ответил Койн. — Ты мудр и еще раз доказал, что мы не зря решили присоединиться к тебе и твоим людям. Мы сделаем так, чтобы даже самый прозорливый гном не догадался, что здесь когда-то существовал проход. Но… что делать с этим несчастным?

Покосившись на останки, я горестно вздохнул — похоже, череда непонятных загадок и странностей никогда не кончится, а мне они уже начали надоедать. Во времена последней войны, здесь, в Диких Землях творилось невообразимое, и как теперь понять, что именно произошло с несчастным? Почему он обрушил свод прохода, пожертвовав своей жизнью? Когда именно это произошло и кто оставил на его ноге столь чудовищную рану? И ладно бы мы наткнулись на это свидетельство былых событий где-нибудь вдали от дома, но нет, оно буквально у нас под боком! Твою мать…

— Если получится, уберите несколько камней и освободите хотя бы часть костей, — попросил я. — Может, сохранилась часть его одежды, оружие или заплечный мешок. Все, что найдете — неважно что, пусть это даже будет обломок ветки, клочок одежды или уцелевшая пряжка ремня — сберегите и отдайте мне. Сами кости доставать не надо — похороним его под камнями, и до него никто и никогда не доберется. Чем не могила? Но сильно не затягивайте — до заката я хочу вернуться домой, а еще обвал устраивать и маскировать все это дело надо. Перед тем как обрушить свод, позовите Рикара, пусть он прочтет молитву за упокой.

— Хорошо, друг Корис, — сказал гном. — Мы сделаем все быстро.

Бросив последний взгляд на изуродованную неизвестным существом бедренную кость, я повернулся к выходу и уже на ходу велел:

— Тот проход, на который вы наткнулись, когда расширяли основной коридор… как только вернемся, прикажи его запечатать наглухо, и чтобы никто в штольни рудника не совался ни под каким предлогом! Сразу же, как только вернемся, Койн!

Молча кивнув в знак того, что понял, Койн задумчиво произнес, кивнув в сторону завала:

— Если там что-то есть… не лучше ли узнать что именно?

— Мы узнаем, — пообещал я. — Как только разберемся с первоочередными делами, мы вместе спустимся в уцелевшую часть рудника и обшарим каждый проход и заглянем в каждый тупик.

Развернувшись, я тяжело зашагал к выходу, откуда приглушенно доносился бас Рикара, вместе с остальными занимающегося сооружением волокуши. У самого выхода я наткнулся на неподвижно стоящих ниргалов, и едва я шагнул между ними, как они синхронно развернулись и последовали за мной. Я настолько привык к их вечному присутствию за своей спиной, что не обратил на них ни малейшего внимания.

Сейчас я досадовал сам на себя — надо было побеседовать со сгархами еще вчера. Выяснить, знают ли эти гордые звери о расположенном поблизости шурдском поселении. Не беда. Займусь этим сразу по возвращении домой.

Приход «вестника» застал отца Флатиса в пути. Он как раз протянул ладонь потрепать усталую лошадь по холке, чтобы хоть немного взбодрить ее, когда в его голове прозвучал хорошо знакомый ему шелестящий голос отца Ликара. Но на этот раз обычно бесстрастный и спокойный голос священника из ордена Привратников буквально излучал тревогу и… и страх. Более того, в его взбудораженной речи полностью отсутствовали какие-либо упоминания о церковных санах, и услышанная Флатисом фраза состояла из коротких рубленых предложений.

«Флатис! Это Ликар! Возможно, уже слишком поздно — долго не мог найти связанные с тобой „вестники“. Но всей душой надеюсь, что ты услышишь это. Не возвращайся в Стальной Кулак! На резиденцию ордена напали. Перебили почти всех. Глава ордена сумел уйти, но он тяжело ранен. Самое главное — старый лорд освобожден из неволи. Он на свободе, Флатис! Одного раненого стражника не заметили под наваленными телами, ему удалось уцелеть в бойне. Он слышал, как еретик Ван Ферсис пытал одного из посвященных в тайну иерархов ордена. И задавал только один вопрос — нашли ли его кинжал. Иерарх не выдержал мучений — назвал твое имя, сказал, что именно тебя поставили во главе отряда и отправили на поиски. Если ты не сумел обнаружить кинжал — продолжай поиски и поторопись. Потом затаись в тихом месте и жди от меня очередного „вестника“. Ни в коем случае не давай никому знать, где ты находишься, даже мне. Затаись! Среди нас скрытые враги! Примкнувшие! И осторожней, брат, — на их стороне боевые маги! Чувствую — грядет что-то страшное! Да пребудет с нами милость Создателя. Молитесь! И еще… если почувствуешь, что не сумеешь уберечь артефакт — уничтожь его!»

Оглушенный услышанным, старый священник застыл, невидящими глазами глядя в никуда.

— Святой отец, что случилось? — окликнул его один из четверых монахов, осаживая коня и оборачиваясь всем телом.

— Мне пришел «вестник», — почти беззвучно произнес священник. — Резиденция ордена Привратников подверглась нападению. Почти все перебиты. Еретик Ван Ферсис, владелец артефакта, был освобожден своими сторонниками. И он ищет свой кинжал.

— Создатель… что нам делать, отец Флатис?

— Первым делом следует немедленно уйти с тракта и подальше отсюда. Мы совсем рядом со Стальным Кулаком, — коротко ответил Искореняющий Ересь, круто разворачивая коня на юго-запад. — И сменить церковные одеяния на мирские одежды. Проклятье… а я все гадал, почему на тракте так тихо.

Мгновение помолчав, священник вскинул непокрытую голову и уставился на последнего из всадников пронзительным взглядом:

— Миргас, для тебя это последний шанс избрать иную участь. Ты еще можешь развернуть коня и вернуться домой. Потом дороги назад не будет.

Отец Флатис обращался к бывшему каторжнику. Раскаявшемуся в совершенном злодеянии юному мальчишке, чьи выбивающиеся из-под мехового капюшона куртки волосы были абсолютно седыми.

— Нет, святой отец, — качнул головой Миргас, открыто отвечая взглядом на взгляд. — Я не отступлю со своего пути.

Больше священник не произнес ни слова. Пришпорив коня, он свернул с тракта на едва заметную под слоем выпавшего снега узкую дорогу и последовал за ней. Следом двинули лошадей монахи и Миргас. Вскоре сыплющийся с низких серых небес снег окончательно скрыл очертания их фигур и присыпал оставленные следы. Шестеро всадников бесследно исчезли среди зимы.