Озерцы
Все четверо лучников оказались сыновьями старосты Бориса. Сам хозяин стоял чуть в стороне, видимо, чтобы не перекрывать линию огня. Поднявшемуся Олегу он улыбался вполне дружелюбно, в то время как плутоватые глаза ощупывали, казалось, каждый шов на одежде гостя.
— Значит, Ратмирку привел, — покивал Борис. — По делам отец его уехал, понятно… Знатный богатырь Добрыня, знаем его, как не знать. Княжий человек! А сам куда же направляешься?
— Странствую я. — Олегу не хотелось начинать серьезный разговор вот так, на воздухе, перед четырьмя опущенными, но наверняка быстрыми луками. — Много в мире дивного… Интересного.
— Много, — согласился староста и опять закивал. — В твои годы странствовать, конечно, самое время. Но у нас-то ничего нет такого… Интересного. Тихо у нас.
— Вижу, что тихо, даже за частоколом не следите, — осторожно намекнул Олег. — А некоторые люди мне рассказывали, что есть и у вас чудеса. За Еловым лесом.
— За этим-то?.. — Борис спокойно кивнул вниз. — Да что же там удивительного? Нечисти полно, и не ходим уж давно туда… Да нам и без надобности, с той стороны у нас озера, вот и прозывается наша деревня Озерцы… Рыбку ловим. Рыбка — она не то что грибы, она круглый год.
— Да, — кивнул Олег, начинавший чувствовать себя глупо.
— Да, — охотно кивнул и староста. Он вообще любил кивать, этот совершенно седой, но на вид еще крепкий мужчина. — Так это, как я сразу тебе сказал, мои сыновья. Все еще неженатые, вон какие молодцы!
Олег не мог не признать, что выглядят сыновья старосты действительно молодцами. Поджарые да жилистые, в чистых рубахах и портах, с приятными, хоть и простыми чертами лица. Только ростом, по меркам ведуна, ребята не вышли, как, впрочем, и большинство обитателей этого мира. А еще не нравились ему их глаза. Глупые какие-то глаза.
— Вот, четверо, и все со мной живут, — зачем-то повторил староста и ожесточенно почесал затылок. — А Ратмирка, я видел, к Яромиру побежал… Слышь, Стас! А ну-ка и ты беги туда, да прикажи, чтобы мальчонку накормили, напоили, спать уложили. Проследи.
Один из сыновей Бориса молча развернулся и побежал вдоль ряда домов. Олег даже засмотрелся на его движения — легкие, точные. Метались из стороны в сторону длинные черные кудри… Волосы! Середин только теперь понял, что отличало молодцов друг от друга: цвет волос. Брюнет, блондин, русый… И еще один в железном шлеме, из-под которого выбивалась рыжая прядь. Странные у старика детишки.
— Есть у меня немного еды в мешке… — Олег решил действовать прямо. — Не разрешишь ли к своему колодцу подойти, воды напиться?
— Зачем же к колодцу? — Борис будто проснулся. — Проходи в дом, гостем дорогим будешь! Не побрезгуй нашим угощением, не поскупись и на рассказы о тех диковинах, что во время странствий повстречал!
Олег пошел за старостой к дому, лучники, все так же держась в ряд, последовали за ними. Хозяйка, выглядевшая куда древнее своего мужа, ожидала в дверях, неуверенно перебирая подол.
— Собирай на стол! — крикнул ей Борис. — Гость у нас! А вы, парни, ступайте себе косить дальше.
Олег проводил взглядом «парней», в ногу шагающих прочь.
— Вот такие молодцы… — пробормотал хозяин, становясь рядом. — Больные они, на голову. И за что Перун наказывает? А такие ладные ребята… Хорошо хоть, работники отменные.
— Да, это хорошо, — согласился ведун. — Только зачем же им луки давать, больным-то?
— Да они смирные! — тут же утешил его староста и, осторожно взяв за локоть, потянул к дому. — Куда им таким стрелять? Для страху токмо, люди-то разные по дорогам ходят. Идем, попотчую.
Ведун не спешил. Деревенька действительно целиком располагалась на холме; вниз по невидимому от дороги склону, более пологому, вытянулись огороды. Там, наверное, находились и озера… Из десятка обитателей Озерцов, что мог со своего места разглядеть Олег, никто на него не смотрел. Старуха кормила гусей, две женщины, подоткнув подолы, копались в земле… Только поросенок, почему-то в одиночестве стоявший за забором, что отделял огород старосты, заинтересовался гостем и даже приветливо похрюкал.
— Почти все в поле, — продолжал тянуть Борис. — Там у нас поле, внизу…
У кособокой баньки, на маленькой поленнице, сидела девочка в аккуратном сарафанчике и платочке, гладила дремавшего на коленях котенка. Она подняла голову и встретилась с Олегом глазами, большими, по-детски широко раскрытыми. На таком расстоянии девочка показалась ведуну вылитой Аленкой с шоколадки.
— Идем, старуха уж, почитай, все на стол поставила…
Войдя в дом, Олег быстро осмотрелся. Печь довольно грязная, раскрытые настежь окошки с колышущимися занавесками, маленькая комната. Насколько ведун научился разбираться в местных жилищах, в доме наверняка имелась еще пара комнат. Но крест почуял бы неладное, окажись там засада… Впрочем, от ножей обычных людей крест не спасет.
— Садись! — На столе и правда уже красовались горшок с кашей, ломоть хлеба, кувшин. — Располагайся! А умыться желаешь с дороги? Вон кадушка в углу!
Олег пожелал — но как только плеснул в лицо водой, староста выскочил вон, громко хлопнув дверью.
— Вот те на… — растерянно пробормотал ведун, не зная, что предпринять.
Деревня явно непростая. И староста темнит, и дети у него странные — но крест ведет себя спокойно, колдовства не чует. Или здесь христианская магия?.. Олег даже оглядел комнату еще раз в поисках икон, потом улыбнулся сам себе: «Ну что за чушь в голову лезет? В такой глуши монахов нет».
Он завершил умывание, перебрался за стол. Не так уж давно они с Ратмиром вдоволь перекусили, но кочевая жизнь приучила его иметь в желудке некоторый запас. Пшенная каша оказалась удивительно вкусной, особенно в сочетании с парным молоком из кувшина. На дворе все было тихо, только жужжали упитанные, прорвавшиеся сквозь заслон из колышущихся занавесок мухи. Хозяйка так и не появилась, из чего Олег сделал вывод, что дом имеет два выхода. Проверять соседние комнаты он не стал — ни к чему торопить события.
Наконец, когда ведун уже приканчивал кашу, хлопнула дверь в сенях, вошел Борис.
— Ты уж прости меня, путник, отлучился я! — Староста бегом подскочил к лавке, сел напротив, отщипнул от ломтя хлебную крошку и направил ее в рот. — Так что в мире делается, Олег Середин?
Он странно произнес его фамилию, получилось: «Олег-Середин» — вроде прозвища. Ведун подумал, что пора бросить привычку представляться по фамилии, так тут никто не делает. Руки у Бориса мелко дрожали.
«Кур воровал? Не похоже, электрическая сила… Еще одно ква». Ведун допил молоко, аккуратно утер губы рукавом — это здесь было из области хороших манер.
— Да все по-прежнему, Борис. Князья правят да между собой ссорятся, а на Киев-град вороги лезут, но есть пока кому оборонить… Скажи мне, староста, знаешь ли ты мужика по имени Глеб?
— Как не знать? — Борис почему-то оглянулся на дверь. — Есть такой. И тебя в корчме видал, рассказывал. Он придет скоро, я успел с ним перемолвиться. Толковый мужик, хозяин… Так ты, значит, ведун?
— Есть у меня знания и умения, чтобы нечисть побеждать, — аккуратно уточнил Середин. — И сказывал мне Глеб, что…
— Еловый лес! — перебил его староста. — Чародей там балует, умрун проклятый… Но деревню не трогает, не нравится ему наш холм. Здесь ведь место не простое, битва когда-то была здесь великая…
— Курган?.. — удивился Олег, знавший, что подобные холмы насыпали только в степях.
— Нет, не курган, — явно не удивился такому слову Борис. — Копытом здесь конь Святогора в землю ударил, оттого получились озера малые и наш холм. А на копыте коня была подкова, и подкова та отлетела и где-то тут, под нами, лежит. Или под озерами, как другие думают… Глубокие у нас озера, хоть и малые.
— Водяные не балуют?
— Нет, смирные, — широко улыбнулся Борис, будто говорил о старых знакомых. — Прежде-то всякое бывало, а теперича присмирели… И лешие на шалят. Хорошо у нас, покойно. Вот в Овражках еще всякое случается. Тебе бы там рады были, ведун. Болота у них есть, недалече…
— А Еловый лес? — напомнил Олег — Неужто совсем тебе не страшно? А ну как выйдет из леса чародей?
— Да есть ли он?.. — вздохнул Борис и отщипнул себе еще крошку. — Люди много сказок сказывают. Хотя в лес тот мы не ходим… Экий ты до нечисти охочий, Олег! Интереса, значит, ищешь…
— Интерес всякий бывает. — Для солидности ведун покашлял в ладонь. — Для людей ведь стараюсь, не для себя. Дело опасное, да и снадобья покупать нужно. Не собрать ли вечером сход, староста Борис?
Вместо ответа старик нагнулся, посмотрел на обувь Олега и вдруг тоненько захихикал. Немного смущенный, ведун спрятал ноги под лавку.
— А оружие у тебя хорошее, дорогое оружие! — неожиданно перестал смеяться Борис. — Видно опытного воя: сам голопят, а ножны блестят! Вот что, Олег Середин: не нужно никакого схода. Люди мне верят. Но деревенька у нас маленькая, небогатая, серебра да злата в нашей земле не водится, а как едем в город торговать, так подати князю платить приходится. Поэтому… Одежу мы тебе хорошую справить можем, вот и вся плата. Но сперва работа — потом расплата!
— Согласен, — охотно кивнул Олег.
— Будут тебе и сапоги, и порты крепкие, и куртка новая, и кушак расшитый. Боязно нам рядом с владениями умруна жить, прав ты… Но и веры тебе никакой, уж прости старика. Поэтому живи, кормись, а о расплате пока не заикайся.
— Согласен, — повторил ведун, хотя неожиданная жесткость Бориса ему не понравилась. — Но и ты не обмани.
— Не обману.
Кто-то быстро прошел за окном, хлопнула дверь.
— А вот и Глеб!
Действительно, давешний сосед по корчме ворвался в комнату, румяный и потный, только что с поля.
— Здравствуй, Олег! — заулыбался Глеб ведуну, будто старому хорошему знакомому. — Не испугался, значит, к нам заглянуть?
— Да дело у меня еще одно оказалось, сына Добрыни-корчмаря вот к деду привел.
— Дед его хотел сразу в Овражки отправить, — кивнул Глеб, присаживаясь на скамью. — Но мы отговорили, ни к чему в такую глушь забираться. Так что, вы с Борисом столковались уже?
— Столковались, — солидно кивнул староста. — Шустер ты, Глеб, а я шустрее.
— Да что же… У меня ведь, коли помнишь, младший брат из Елового леса не вернулся! Давно дело было. А пойдем-ка теперича ко мне, на ночлег устрою! — Едва успевший сесть Глеб вскочил, потянул ведуна за руку. — Тебе же отдохнуть с дороги надобно! А хочешь — баньку затоплю!
— У меня поживет! — хлопнул староста Глеба по руке. — Места хватит, да и банька просторнее. Иди пока, не мешай. Коли признал знакомца, значит, все в порядке.
— Мне нужно к деду Яромиру сходить, Ратмира проведать! — встал Олег. — А банька и вечером успеется.
— Как скажешь, — благосклонно кивнул Борис.
Вместе с Глебом Олег покинул дом старосты. Мимо, вдоль бегущей по вершине холма «улице» прошел чумазый мужик с удочкой на плече. На ведуна он не обратил ни малейшего внимания — наоборот, отвернулся и засвистел что-то удалое, будто гости в этой деревне были настолько частым явлением, что давно всем надоели.
— И как только дорога не зарастает, — кивнул Олег вниз.
С холма было хорошо видно, как наезженная телегами колея разбивается на две, куда более слабо различимых. Одна огибала холм, чтобы подобраться к Озерцам по пологому склону, другая скрывалась за березовой рощей, уходя к далеким Овражкам.
— Мы ездим, ездим! — рассмеялся Глеб. — Не зарастет! То есть весной-то, конечно, зарастает… Но как сухо станет — так мы ездим. Зерно, рыбка, мясо даже — все в город. А как же? И гвозди нужны, и топоры, и на свадьбу сласти…
— Староста сказал, в Еловый лес уже давно не ходите?
Лес от дороги отделялся лугом, на сочной траве которого явно никто не пасся. Зверье боялось близости людей, люди тоже скотину туда не гоняли, умруна-чародея опасались… Густой пушистый подлесок не имел даже намека на тропинку, а уж что там дальше — не рассмотреть, только вершины елей покачивались от ветра.
— Не ходим, — подтвердил Глеб. — Уж много лет… Пропадать стали люди, а искать пойдешь — сам пропадешь или кости найдешь.
— Что же за помощью не обратились? Князю надо было пожаловаться, ведь знали про умруна!
— Князь далеко, у него своих дел хватает. А охотники находились, целые ватаги уходили за лес, чародеево логово искать… Да токмо без толку, — мрачно произнес Глеб. — Никто не возвернулся, в силу вошел умрун.
— А деревню нечисть мелкая не трогает?
— Нет! — уверенно сказал Глеб. — В прошлом году леший попутал двоих мужиков, что с луком уток пострелять отправились. Два дня глумился… Но это уж у них забава такая, у леших-то! А так — не обижают. Ты бы в лес сходил.
— Верно, — признал Олег. Лешие крови не ищут, потешатся и выведут, если, конечно, не сердить. — И русалки никого, значит, не утащили?
— С озер-то? Да они маленькие у нас, где там русалкам жить! — рассмеялся Глеб. — Идем, вот уже дом-то Яромира!
Олег вспомнил, как Ратмир выбросил что-то из своего мешка, приближаясь к деревне, — попытался сверху высмотреть то место. И увидел полосу недавно смятой травы, протянувшуюся от дома старосты через склон наискосок… Кто-то еще проведал схрон, не перехитрил никого Ратмирка.
Тут же ведун увидел и самого отрока — тот кубарем скатился с крутого склона. Середин будто ненароком плечом подтолкнул Глеба, отвлекая его внимание. Вместе они миновали еще один дом, оказавшись у жилища Яромира. Ратмир вынырнул откуда-то снизу, с ужасом расширил глаза и опять исчез в траве.
«Пойти да посмотреть, что там у него? — подумалось Олегу, но ведун решил пока не лезть на рожон. — Будем разбираться не спеша».
Дверь отворилась, на покосившееся крыльцо выскочил хозяин, нескладный тощий дед с застрявшим в бороденке сеном, будто он только что закусывал не совсем привычным людям образом. Впрочем, клок травы тут же упал, потому что Яромир принялся ожесточенно чесать подбородок.
— Ну, что уставился! — прикрикнул на него Глеб. — Вот, знакомься: Олег, ведун знатный, славный подвигами своими. Благодари его за внука-то! Он его привел, охранил.
— Добрый день, — поздоровался смущенный таким представлением Олег.
— И тебе счастья, — невпопад ответил дед. — А охальник-то сбежал куда-то. Вот токмо тут был — и нет его! Выпорю.
Последнее слово он произнес как-то полувопросительно, поглядывая то на Глеба, то на Олега.
— Да не надобно, поди… Пока, — предположил Глеб и тоже посмотрел на ведуна, будто в поисках поддержки.
— Конечно, — кивнул Середин. — Все-таки сирота… Почти.
— А будет и совсем сирота! — с готовностью поддержал Яромир. — Отец у него совсем безголовый, столько лет служил в палатах каменных, а ничего не заслужил! На старости лет корчмарем заделался — так сказывают, хуже заведения на сто верст не видали.
— Ну уж… — буркнул Олег.
Краем глаза он заметил, как Ратмирка метнулся через улицу за угол дома, прижимая к груди что-то увесистое.
— Зашел бы в дом, гость дорогой, — предложил Яромир. — Попотчую!
— Да нет, я… Я к старосте пойду, пора бы и в баньку, — торопливо отказался сытый Олег. — Проводишь, Глеб?
— Провожу!
Обратно они возвращались, делая крюк, огородами. Холм действительно спускался к самым озерам, Середин насчитал их не менее семи — остальные терялись в лесу. Справа виднелась наезженная колея, видимо, уходившая к полю.
— Красиво у вас тут, — искренне признался ведун. — С высоты все как на ладони.
— И комаров почти нет! — поддержал Глеб. — Колодцы токмо рыть измучаешься, мы пробовали раз — так и не докопались… Так что вниз за водой ходим.
— Так у Борисова дома колодец есть! — вспомнил Олег.
— Сухой, — отмахнулся Глеб, сразу отвернувшись. — С незапамятных времен. Может, и была в нем когда-то вода, а может, и не было никогда… Вон, смотри, сестра моя с покоса идет.
Олег хотел спросить его, отчего же колодец выглядит совсем новым, отчего над ним исправный журавль с веревкой, — но Глеб сперва закашлялся, а потом стал энергично размахивать руками, привлекая внимание сестры.
— Рада! Рада!
— Да не зови ее, зачем? — остановил его Олег.
— Да? Ну, еще увидитесь. Я пойду, дела у меня… Ежели что — мой дом как раз за Яромировым! — вдруг заторопился Глеб. — С сестрой мне поговорить надобно.
Он чуть ли не бегом отправился к себе, а Олег все-таки немного понаблюдал за поднимающейся на холм Радой. Глеб и сам был мужик симпатичный — если, конечно, хорошенько отмыть, — а уж сестра у него уродилась писаной красавицей. Завязанный на затылке платок не скрывал длинной тонкой шеи; без всякой помады красные губы ведун мог рассмотреть даже сверху. Двигалась девушка легко, несмотря на длинную тяжелую косу, которую несла на плече, при этом она изящно покачивала станом. По всем приметам выходило, что под длинным, до пят, сарафаном у нее спрятана недурная фигурка.
Середин задумчиво поцокал языком, размышляя о нелегкой судьбине вечного скитальца. Сапоги да крепкие порты — это, конечно, хорошо, но не все, что нужно мужчине. Может, обложить деревню еще одной податью?
— И потребовал дракон каждый день приводить к нему в пещеру девственницу, электрическая сила, — фыркнул Олег, решительно отворачиваясь. — Ничего, сам выкручусь. А сначала — в баню.
Он так резво пошагал к дому старосты, что едва не сбил с ног круглолицую девушку, волокущую в руках поросенка. Пойманный беглец отчего-то не визжал, а лишь брыкался и при этом выглядел вполне довольным. Но не поросенок, а девушка привлекла внимание ведуна. Она оказалась крепенькой, кругленькой, с низко посаженным центром тяжести, выгоревшими на солнце бровями и ресницами — словом, она была именно такой, какой и должна быть деревенская девка, работница. А вот Рада… Олег обернулся, чтобы проверить свою догадку, но сестры Глеба уже не было видно.
— Вот еще загадка, — отметил ведун вполголоса. — Откуда в деревне взялась этакая княжна?
— В баньку? — увидел Олега Борис. — А почти все готово, ребята за водой побежали! Обожди чуток, подремли на солнышке, гость дорогой.
Усевшись на завалинку, ведун невзначай бросил взгляд на колодец. С журавля исчезла веревка, хотя Середин помнил, как она тянулась к стоявшему на срубе ведру. Вдруг кольнуло теплом в запястье, Олег скосил глаза — никак не мог отучиться от этой привычки обладателя наручных часов! — и ощущение тут же исчезло. Будто какая-то нечисть осторожно шагнула к нему и тут же опять скрылась во тьме. Ведун поправил саблю и расслабил тело. Дремать нельзя, а вот отдохнуть перед мытьем следовало бы — чужая баня не то место, где можно забыть об опасности. В бане человек беззащитен.
