– Давай! – Всеволод прыгнул на щит Раду.

Почувствовал резкий толчок снизу – это шекелисы ладно, в четыре руки вздернули щит кверху. Всеволод тоже оттолкнулся, ловя и множа инерцию.

Нога не соскользнула. И…

Прыжок. Вперед и вверх.

Наперерез крылатой твари.

Он вовсе не пытался закрыть собой Бернгарда. Глупо это, да и невозможно. Замысел был другой.

Всеволод подлетел, подброшенный щитом и силой собственных мускулов, под толстое черное крыло. На мгновение оказавшись вровень с драконом.

Мир вокруг замер. И один краткий миг, казалось тянется без конца.

«Из-за крыла Черного Князя не достать!» – быстрее молнии промелькнула первая мысль.

«Значит – рубить змея!» – вдогонку за ней – вторая.

В прыжке, в полете, он ударил с обеих рук. Обоими мечами. Что было сил. Целя в отсвечивающий мокрой чернотой бок твари. Туда, где кровоточила глубокая рана. Где клинок Бернгарда уже раздвинул и взломал прочную чешую.

Прежде чем два меча обрушились на змея, над головой Всеволода что-то гулко прогудело. Но – поздно. Но – бесполезно. Видимо, узревший дерзкого прыгуна Властитель тоже попытался до него дотянуться.

И – тоже помешало крыло.

А потом…

Звон, скрежет.

Сильно и больно отдается в руках. Так бывает, когда рубишь со всей мочи что-то вовсе уж неподатливое, неразрубаемое.

Драконий взрык.

Блестящая бочина летающего ящера слегка прогибается под клинками. И…

И – только-то!

Увы, два сокрушительных удара не пробили даже уже надорванную шкуру. Не расширили и не углубили рану.

Но все же качнули атакующего дракона, оттолкнули змея чуть в сторону. Заставили еще раз чиркнуть крылом по разбитой крыше. Вынудили Черного Князя, забыв о поединке, спешно выравнивать полет. Не дали сходу накрыть Бернгарда. А уж тевтонский магистр – тот не упустил своего шанса.

Всеволод еще падал наземь, когда магистр, пригнувшись, сам кинулся под дернувшуюся в воздухе крылатую тушу. Еще мгновение – и Бернгард резко, с глухим выдохом распрямившись, выбрасывает вверх руку с мечом.

Острие клинка коснулось черного подбрюшья. И – невероятно! – вошло в него, уверенно раздвигая и рассекая толстые чешуйчатые пластины. Вспарывая несокрушимую броню под отчаянный рев твари, с лету напоровшейся на сталь с серебром.

Сложная гамма чувств и эмоций захлестнула в ту секунду Всеволода. Надо же! Сам-то он не смог. Хотя рубил змея от души, с плеча. С обоих плеч. Ни он не смог, ни кто-либо другой. А вот князь-магистр – сумел. Всего лишь подставив меч под черное брюхо, да наподдав тычком снизу. Нешто Бернгард настолько сильнее и ловчее? Э-э-э, нет, что-то тут было не так.

Потом неуместную зависть и смутные сомнения вытеснила мимолетная радость. Победа?! Повержен-таки проклятый ящер?!

А после завидовать, сомневаться и радоваться стало некогда. Это была не победа! Не полупобеда… И даже не четвертьпобеда. Ранена ведь только крылатая тварь. Пусть ранена тяжело, пусть – смертельно. Но всадник-то – невредим. И, кажется, всадник еще не утратил власти над издыхающим драконом.

Ревущая – жутко, страшно ревущая – нечисть не упала. Заметалась над разбитыми крышами. Окатила стоявших внизу водопадом темной крови – хладной, как струи дождя, и смрадной, как яма для нечистот. Из вспоротого брюха толстыми змеями вываливались и провисали меж дергающихся лап жирные склизкие блестящие потроха.

По своей ли воле или понуждаемый наездником, гад тяжело взмахнул крыльями, стремясь взмыть повыше, подальше, поскорее. Однако тварь неуспела подняться на безопасное расстояние. Бернгард, крутанувшись на месте, нанес второй удар – вдогонку. Самого дракона задеть магистр уже не сумел, но свисавшие будто из прохудившейся котомки кишки – полоснул-таки острием меча.

Тугие, путаные, скрученные кольца опали, обвисли чуть не до земли. Дракон уже не ревел. Хрипел и стонал. Вот только те хрипы и стоны звучали не тише громовых раскатов.

С яростным гортанным кличем за раненой нечистью метнулся Золтан. По обваленным стропилам, как по мосткам, взбежал на разбитую крышу. Прыгнул… Отчаянный сотник шекелисской заставы – клинок в ножнах, обе свободные руки разведены в стороны – влетел в болтающиеся под рассеченным брюхом влажные связки потрохов, вцепился латными перчатками в склизкую плоть. Пытаясь то ли задержать змея, то ли вскарабкаться к разверстому кровоточащему чреву и добить тварь, то ли попросту вырвать с мясом клок требухи побольше. Крылатый змей поднял смельчака над крышами. Кожаные с металлической отделкой боевые перчатки все-таки не удержали Золтана. Руки соскользнули. Шекелис сорвался. Упал, к счастью, не наземь – на мягкую кучу порубленных упырей. А упав – тут же вскочил на нога, грозя кулаком, что-то крича вослед улетающей твари.

Стенающий дракон продолжая отчаянно лупить крыльями по воздуху. Разворачиваясь. Унося всадника из вражеской цитадели. Да, змей, определенно, издыхал и двигался сейчас над землей ненамного быстрее какого-нибудь немощного старца-калики, шагающего по земле. Но все же – двигался. Пришлый Шоломонар явно не желал оставаться пешим в тесном лабиринте чужой крепости и гнал ящера прочь. Пьющий-Властвующий торопился выбраться наружу. За стены. За ворота. Пока еще было на ком выбираться.

За Властителем отходило и его воинство. Так же медленно и в точности по такому же маршруту, которым следовал он сам. А ведь никогда прежде крововососы не отступали до рассвета. Впрочем, это ведь было и не отступление вовсе. Скорее всего, темные твари, следуя воле своего Князя, попросту прикрывали его. На тот случай, если издыхающий змей все же грохнется наземь прежде, чем покинет Сторожу.

А змей летел тяжело, низко, медленно, неуклюже. Из брюха текло и сочилось. Выпущенные кишки неподъемным грузом волочились следом, касаясь осиновых крыш. Отчего раненая нечисть обессиливала еще больше.

– Стрелы! – зычный голос Бернгарда пронесся над замком. Тевтонский магистр умел при нужде реветь не тише дракона. – Бей стрелами! В брюхо! В рану!

Не меньше дюжины оперенных смертей полетело вдогонку с разных концов крепости. С крепостного двора, со стен, с башен. Короткие арбалетные болты, длинные татарские стрелы…

Краем глаза Всеволод увидел Сагаадая на разбитой крыше. Сабля степняка лежала в ножнах. В руках юзбаши – подобранный где-то лук, на плече – чей-то полупустой колчан. Стрелы срываются с тетивы одна за другой.

Пара-тройка увязли в переплетении свисающих внутренностей. Еще две бесследно канули в распоротом животе летающего ящера. Целиком, с оперением канули. Однако и это не повергло дракона наземь.

Необычайно живучий змей больше не сотрясал воздух раскатистым утробным стоном. Видимо, берег остатки сил для последнего рывка. Ему еще предстояло перевалить через стену. А земля неродного мира неумолимо тянула нечисть вниз.

Взмах больших, но быстро слабеющих крыльев. Еще взмах, еще…

Черная туша с путаным хвостом собственных потрохов тяжело приподнялась над заборалом.

Приподнялась, и…

Толстые связки болтающейся требухи захлестнули надколотый каменный зуб, зацепились за настенные рогатки, поставленные меж бойниц, запутались в густых защитных шипах, прикрывавших стены снаружи, обвились вокруг поворотной платформы небольшого порока.

Треск.

Сорвался с подставки и слетел с боевой площадки камнемет.

Звон.

Опрокинулся тяжелый котел, выплеснув на стену неиспользованную горючую смесь вперемешку с дождевой водой.

Змей забился над стеной, как птица на привязи.

Да, жгуты из своих же кишок – это не татарский аркан. Это – куда как серьезнее.

Но на змее по-прежнему восседал Властитель. Пьющий-Властвующий. И его власть над крылатой тварью, похоже, была столь же безгранична, как и над упыриным воинством.

Вероятно, пришлый Господарь повелел дракону продолжать путь. Невзирая ни на что.

И дракон – продолжил…

Еще один взмах крыльев, отнявший последние силы.

Рывок.

Изрядная часть вываленных наружу кишок осталась на стене.

Летающий змей, освободившись от пут и тяжкого груза под чревом, на миг взмыл было вверх, но, качнувшись в сторону, неловко зацепил крылом башню, завалившись на бок и камнем… глыбой рухнул обратно – на стену.

Снес пару каменных зубцов. Но – перевалил-таки через преграду. Как и было приказано.

Да, тяжелая драконья туша исчезла по ту сторону внешних стен Сторожи. Но вот наездник не удержался на чешуйчатой спине ящера. Черный Князь слетел с разбитого седла-скамьи. И упал по эту сторону. В замок упал.

Шоломонар грохнулся со стены, покатился под широкий навес над пустующей коновязью.

Там и остался.