РАЗВЯЗКА
Впоследствии, вспоминая эти памятные события, Флей не переставал каждый раз изумляться, что в самом деле оказался способен на столь отважные поступки. Да и судьба, как видно, решила протянуть ему в конце концов руку помощи. И еще старику врезалось в память лицо поверженного врага – испуганно-удивленное. Видимо, даже после смерти Свелтер не мог примириться с собственным поражением.
Флей не помнил, как долго стоял у трупа врага. Зато память запечатлела, как проснулся лорд Сепулкрейв, как он растерянно, даже удивленно взмахнул тросточкой, и как открылись его глаза. Герцог все-таки проснулся. Потом он сделал шаг вперед – и под его ногой звучно плеснула застоявшаяся вода.
Флей с ужасом смотрел на герцога. Он даже не смел подумать о том, что ждет его теперь. Когда убийцу застают на месте преступления...
Не глядя на камердинера, лорд Сепулкрейв прошлепал по воде еще несколько шагов и наклонился над трупом. Закрыв начинающие стекленеть глаза Свелтера, аристократ выпрямился и озадаченно посмотрел на небо. Бледно-желтая луна то и дело пряталась за тучи, словно подмигивая лорду. Флей ожидал заслуженной участи...
– Флей, – воскликнул герцог, даже не глядя в сторону камердинера.
– Да, ваше сиятельство? – ответ старика показался обыденно-домашним даже ему самому. Флей отвечал так всякий раз, когда хозяин окликал его. Словно ничего и не случилось...
– Флей, ты не ответил на мое приветствие.
Старый камердинер решил, что ослышался. Причем тут приветствие? Разве лорд приветствовал его? И вдруг память подсказала – как же, ведь он явственно слышал крик совы. Выходит... Флей почувствовал, как у него подкашиваются ноги...
Но лорд словно не заметил растерянности старика. Кончиком жезла он аккуратно постучал по рукояти меча, все еще торчащего из брюха Свелтера:
– Как ты думаешь, им это понравится? Впрочем, мы можем сделать правдоподобное предположение на сей счет. Я бы сказал, что это – самое меньшее из возможного...
Флей не понял – про кого говорит лорд? И, выходит, он вовсе не рассержен увиденным? Разумеется, лорд Сепулкрейв тут же изложил верному старику свой замысел. И в очередной раз Флею пришлось удивиться, хотя после всего происшедшего с лордом Сепулкрейвом удивляться было особенно нечему. И тем не менее...
Флей не помнил, как долго они тащили неподъемную тушу шеф-повара с крыши, как волочили ее к Кремневой башне. Несмотря на все пережитое, старику было невероятно жутко. По соседству с башней серебрились в лунном свете обгорелые руины библиотеки, где началось безумие герцога. В стороне мрачной стеной стояли сосны, и Флею врезалось в память несколько шишек, валявшихся на посеребренной лунным светом дорожке...
Герцог посмотрел на старика пронзительным взглядом и неожиданно спокойно сказал:
– Это мой час. Ты должен уйти отсюда. Уйти прочь. Ты слышал, что я сказал? Это мой час. Час моего возрождения. Я должен остаться теперь один. Ты доблестно сразил шеф-повара – честь тебе и хвала за это. Остальное я беру на себя. Все, у меня начинается новая жизнь. Прощай...
Замолчав, аристократ нагнулся и принялся обматывать тушу Свелтера припасенной заранее веревкой. Больше он не смотрел на Флея. Старик понял, что делать ему здесь больше нечего. Медленно бредя от замка, бывший камердинер думал, как непредсказуема и жестока бывает судьба. Как безжалостно окунает она человека в море унижений, чтобы в следующий момент обласкать счастливой улыбкой. Пройдя некоторое расстояние, старик вдруг встрепенулся и, остановившись, оглянулся назад. Лорд Сепулкрейв забросил конец веревки в окно башни и теперь втягивал тело шеф-повара наверх. Мелькнула мысль – может, предложить ему помощь? Герцог все-таки, голубая кровь... Но тут же Флей вспомнил – сказал же лорд, что теперь начинается его вторая жизнь. Конечно, он наверняка и герцогом-то себя не считает. Нет, пока он не хочет привлечь его к ответственности за убийство, надо уйти подальше. Минута – и герцог, закрепив веревку с поднятым на уровне окна трупом, скрылся в башне. Флей почувствовал приступ тошноты. В самом деле, нужно уходить отсюда. Однако переживания последних дней, не сумев одолеть Флея сразу, навалились на него теперь. И какой старик запросто смирится с утратой привычного стиля жизни. За какую-то неделю рухнуло все, что казалось незыблемым. Подняв голову, бывший камердинер уловил равнодушное мигание звезд, под которыми он вынужден был скитаться изгоем. И неожиданно для самого себя Флей закричал. Он уже не помнил, как потерял сознание...
